ХИЩНИК

 

Иркутская область. Анзеба. Двадцать шестая командировка. Штрафняк. Этот лагерь показан мной в других рассказах... А сегодня, вот сейчас, вспомнился интересный тип. И я оказался в затруднительном положении. В зоне только один барак из четырех

 

секций. Люди строго распределены по нациям. В нашей,тде русские жили четыре латыша. Просто им некуда податься. И поселились они к нам: большая симпатия к русским. При входе в секцию с правой стороны двухъярусные нары. В левую сторону — два широких окна. Перед окнами клумба цветов. На работу нас не водили. Люди все отборные. Можно сказать, что почти любому негде поставить пробу. Я иногда думал, что собранные на этой командировке подготовлены к уничтожению. Не помню, сколько было русских с латышами вместе, но не больше сорока человек. Уборкой занимались по очереди. Два человека каждый день мыли пол. Чистота идеальная. Как в той песне: «Чистота. Кругом порядок. Нигде соринки не найдешь...»

Такую чистоту я встречал только там, где жили пленные японцы. Культура и дух нации ревниво соблюдались. С нами в близких отношениях были все прибалты и грузины. Мы называли их союзниками. (Если кто еще жив — помнит.) Вот где было неплохое отношение русских друг к другу. Объединила вражда. В основном ЗАПАДНАЯ УКРАИНА была настроена против МОСКАЛЕЙ и КАЦАПОВ. Для меня все это было очень дико. Не понимал я в те годы и представить не мог, что украинец — мой враг. Да и теперь мне не по себе такое.

И вот прибыл этапом как политзэк вор в законе по кличке Хищник. Где-то поймал политическую статью. А у нас уже был один вор, Иван Француз.

Сидят они на нижних нарах, калякают. И вдруг на чистый пол упала харкота... Плюх. Меня передернуло. Другие молчат. Еще плюнул Хищник. Молчат политические. Боятся возникнуть. Вид у Хищника свирепый. Наверняка с ножом. Думаю я: «Если еще раз харкнет — возникну». И тут же, только я так подумал, снова плевок.

— Слушай, ты! Неужто не видишь, что на такой пол плевать нельзя?

Хищник встал, растер сапогом плевок и снова сел на нары. Лежу. Жду. Что же это такое? Почему только мне надо везде отчитываться, вступать в конфликт? Почему другие молчат?! А если месяц, а если год жить в одной камере с таким? Да это же гибель одного и другого! Он не может не харкать, а я не могу переносить подобное... Что делать?!

Хищник прокашлялся, подошел к открытому окну и плюнул через клумбу цветов. А у меня продолжение мысли: «Там ходят гуцулы... Они же подумают, что русские харкают...»

— Хищник! — заорал я, — Перекрой свое горло! Прекрати плевать!

Я готов был на любое. Задушить! Ударить по голове! Вцепиться и раздирать его поганый рот...

Все это, видимо, хищнику передалось, и он обиженным голосом сказал:

— Что за ебаная зона? И плюнуть некуда...