Первая ссылка. Зырянский край
30 апреля 1923 года Анна простилась с мамой и с молитвою отправилась из родительского дома в дальний и неведомый, но благословенный и вожделенный путь, на первое свое монастырское послушание. Одета она была в монашескую ватную кофту и платочек.
От ворот Таганской тюрьмы, откуда вывели на этап Владыку Серафима, вместе со второй его спутницей инокиней Клавдией отправились к Северному вокзалу. С Владыкой шли епископ Николай (Ярушевич), в то время Петергофский65, епископ Корнилий66, епископ Афанасий Ковровский, викарий Владимирской епархии67, благочинный г. Дмитрова отец Иван Муравьев, петербургское духовенство: протоиерей Беляев, Петр Ивановский и другие.
Знали, что назначение в Усть-Сысольск*; понятие о пути было самое смутное. Говорили, что дорога лежит через Вятку, и добрые люди дали письмо к матушке игумений Вятского женского монастыря68 Рафаиле.
В двенадцать часов ночи под праздник иконы Божией Матери «Нечаянная Радость», поезд отошел, увозя дорогого для Москвы и Дмитрова архипастыря-исповедника, и с ним двух сестер. Путь был трудный, в Вятке около двух недель ждали дальнейшей отправки на Котлас. Владыка находился в это время в тюрьме со своими спутниками-изгнанниками, а сестры жили в комнате под собором, у духовной дочери Вятского Владыки Павла69.
* С 1930 г. Сыктывкар.
65 Николай (Ярушевич), впоследствии (1944-1960) митрополит Крутицкий и Коломенский. +13 декабря 1961 г.
66 Епископ Вязниковский Корнилий (Соболев), впоследствии архиепископ Свердловский и Ирбитский. +16 апреля 1933 г., находясь на поселении в Казанской области.
67 Епископ Ковровский Афанасий (Сахаров). Провел в тюрьмах и ссылках более двадцати двух лет, в изгнании - более шести лет.
И в последующие годы Владыка Афанасий не забывал матушку, поддерживал и ободрял. По освобождении, в 1958 г., он, утешая ее, обещал скоро написать о том, что с ее папой (Владыкой Серафимом). Можно предположить, что епископ Афанасий в то время располагал недостаточно точными данными.
Скончался 15 октября 1962 г. в п. Петушки Владимирской обл.
См. в этой книге письмо епископа Афанасия м. Иоанне.
68 Вятский Преображенский монастырь.
69 Павел (Борисовский), епископ Вятский, впоследствии митрополит Ярославский и Ростовский. Расстрелян 6 октября 1938 г. в Ярославле.
Владыка говорил:
- Нюра, как это ты решилась ехать? Я беспокоюсь о тебе, и мама дома будет беспокоиться.
- Нет, дорогой Владыченька, - отвечала Анна, - меня благословили и Владыка Арсений, и матушка Фамарь, а мама — ничего, она не против.
В Вятке заключенных было много, ждали навигации. Здесь встретили чудовского игумена Филарета. Он обрадовался:
- Аннушка, золото, и ты тут...
На вокзале подали арестантский вагон и поместили в него узников. При них было всего два конвоира, и спутницы Владыки стали проситься пустить их с ними. Начальник конвоя, в штатской форме, разрешил. Безграничное счастье - рядом Владыка. Клавдия решила накормить всех кашей — все были голодны. Быстро приготовили манную кашу, принесли в чайнике, все были утешены.
Прибыли в Котлас. После шести месяцев, под Троицын день (14 мая), с Владыки впервые был снят конвой. Здесь встретили изгнанника Владыку Петра, доброго, тихого, кроткого, молитвенного архипастыря, будущего Местоблюстителя Патриаршего Престола70. От Котласа до Усть-Сысольска путь прошел незаметно. Здесь утешением для всех была встреча с митрополитом Казанским Кириллом71. Светлый святительский лик, твердое святое слово—весь он был олицетворением церковной мощи, благолепия, твердости и благодати.
Не успели страдальцы оглядеться на месте, как 25 мая последовал новый приказ: передвинуть Владыку Серафима, отца Филарета и Дмитровского благочинного отца Иоанна Муравьева на постоянное двухгодичное пребывание в Визингу, за триста верст от Усть-Сысольска. Переправлялись по реке Сысоле. Чудный вид Владычнего поселения (в пятнадцати верстах от Визинги), на высокой горе несколько белых храмов. Здесь когда-то жил святитель Стефан Пермский - просветитель зырянский.
Деревянный крестьянский дом в Среднем Кольеле - селении, отстоящем от Визинги на полторы-две версты — принял на жительство архипастыря-изгнанника. Добрый хозяин Афанасий Семенович с женой Агафьей и их сын Федор, мальчик лет тринадцати. Вначале со страхом смотрели они на ссыльных, опасаясь, что это настоящие преступники, но узнав ближе, всячески старались выразить уважение, любовь, почтение к архипастырю, чем-нибудь утешить его. Отец Иоанн и игумен Филарет Чудовский разместились неподалеку от Владыки.
70 Петр (Полянский), митрополит Крутицкий, с 12 апреля 1925 г. Местоблюститель Патриаршего Престола, в 1923 г. пребывал в ссылке в Великом Устюге, неподалеку от Котласа. Митрополит Петр был расстрелян 10 октября 1937 г. в Челябинской обл. 23 февраля 1997 г. митрополит Крутицкий Петр (Полянский) был причислен Русской Православной Церковью к лику священномучеников.
71 Кирилл (Смирнов), митрополит Казанский и Свияжский. В апреле 1922 г. Владыка Кирилл был также сослан в Усть-Сысольск. Митрополит Кирилл был первым кандидатом на должность Патриаршего Местоблюстителя по завещательному распоряжению Святейшего Патриарха Тихона от 25 декабря 1924 г. 7 (20) ноября 1937 г. расстрелян в тюрьме в Чимкенте.
Чудный молитвенник Владыка Серафим ежедневно совершал все богослужения дневного круга. С утра - правило к Литургии, затем Литургия, чтение Священного Писания (сам Владыка прочитывал четырех Евангелистов за неделю). После обеда - девятый час, повечерие, три канона и акафист, а в шесть часов — вечерня и утреня. Вечером — молитвы на сон грядущим. Затем, оставшись один, Владыка справлял пятисотницу и свое монашеское правило.
Анна исполняла обязанности чтеца и певца. Скоро она изучила каноны и часы наизусть. Трудно было без смены читать часа по четыре подряд, но она крепилась, не желая показывать, что ей это трудно. Напряжение и сложные условия жизни в изгнании вызвали заболевание легких. Анна чувствовала озноб и температуру, но старалась не показывать этого, бодрилась, не унывала духом, терпела за щедрую милость Божию - что Господь сподобил сопутствовать исповеднику Христову. Готова была и на большее.
В летнее время Владыка уединялся в лес на дневное молитвенное правило. В дремучем зырянском лесу и Анна устроила себе пустыньку, облюбовав одно деревце и укрепив на нем крест из палочек — в кресте она всегда видела якорь спасения. Здесь изливала свои теплые молитвы ко Всемогущему Сердцеведцу, да сподобит Он ее быть истинною монахинею, Ему Единому принадлежать и служить. Услышал враг - хотел устрашить: на послушницу устремился табун лошадей, но она крепко прижалась к дереву, на котором висел животворящий крест, и спаслась. Лошади ржали, но ни одна не коснулась ее зубами. После долгой ее молитвы табун тихо и мирно ушел в лес.
Иногда, возвращаясь из леса, Анна чувствовала, как какая-то сила дергает ее за платье, рвет одежду. Молясь, доходила до дома. Рассказав Владыке об этом, получила от него указание ходить в другую часть леса, менее страшную.
- А там — сказал он, — такое множество бесов, что я не стал туда ходить, и тебе лучше молиться в том лесочке, куда и я хожу.
Матушка схиигумения Фамарь и Владыка Арсений писали епископу Серафиму, что благословляют постричь Анну в рясофор за несение послушания в отдаленной Зырянской земле. Но Владыка Серафим рассудил по-своему.
Он решил одеть Анну в ряску и апостольник, а пострижение в рясофор отложить.
— Ольга, — сказал он, — раньше тебя поступила в скит и еще не пострижена, пусть вперед состоится ее пострижение, а тогда уж твое.
26 сентября 1924 года за всенощным бдением Владыка одел Анну в ряску и апостольник. Этот день, под 27 сентября, был днем пострига Владыки; теперь он был отмечен и в Анниной жизни. С радостью сняла Анна свое бархатное платье и облеклась в подрясник и рясочку. Сердце было исполнено восторга духовного и воспевало благодарственные песни Богу. Жесткий шерстяной апостольник натер щеку почти до крови, но Анна терпела и ни за что не хотела снять его даже на ночь. Владыка благословил послушницу Анну образом преподобного Серафима, перед которым совершал всенощное бдение, сделав на нем следующую надпись:
«Четверток, всенощное бдение в Зырянской области, Визинга, близ Кольеля, в келье-церкви, в месте спасительного моего изгнания.
Радость моя! Сей день, его же сотвори Господь, возрадуемся и возвеселимся вонь, — ибо милостью Божиею приведена и поставлена ты ныне у самого порога дверей брачного чертога Христова. Се, толки, стучи усерднее, да отверзет тебе Жених Христос и двери чертога, да войдешь в него чистою невестою».
Ночью на полатях, где она спала, невидимая никем, Анна вставала на колени и слезно молила Господа Иисуса Христа сподобить ее до конца дней служить Ему в иноческом подвиге. В головах у нее висел Нерукотворенный образ Спасителя на бумаге - подарок Владыки Серафима, на обороте его надпись рукою Владыки:
«Женише мой, Сладчайший Христе, пред ликом Твоим предстоя, яко Самому Тебе, на мя взирающу, молю тебя сподоби мя тещи во след Тебе, огнем любви Твоея хладное сердце мое воспламени. Неизреченною красотою Твоею отврати очи мои, еже не видети и не желати никоеяже красоты суетныя и тако удостой мя понести крест жития иноческаго, да ни-когдаже угаснет светильник чистоты сердечныя во мне, да вкупе с мудрыми девами в чертозе Твоем славлю, хвалю, пою, величаю Тя, Женише мой, радость мою, красоту мою во веки веков.
День исповеди, 28 июля 1924 г.
Визинга, ссылка».
Еженедельно по субботам Анна приобщалась Святых Христовых Тайн, старалась все свои помыслы открывать Владыке.
Все свободное время старалась употреблять на украшение домашней церкви: то вышивала облачения, то делала митру, крест, палицу, ковер-орлец или другое, что могло скрасить скудость обстановки изгнаннического архиерейского богослужения.
Время изгнания подходило к концу. В 1925 году, в день Благовещения Пресвятыя Богородицы, Владыка получил разрешение выехать из ссылки в Дмитров. При отъезде из Кольеля Владыка дал на благословение Анне свой иерейский молитвенник и «Лествицу» преподобного Иоанна с надписью: «На утешение чтецу, благоукрасителю искуснейшему кельи-церкви Всеблагой Скоропослушницы, послушнице Анне на услаждение горечи. Книга сия читалась во дни Св. Четыредесятницы в Зырянском крае в 1924 году».
26 апреля 1925 года, в день святого Стефана Пермского, Владыка со спутницами и благочинным протоиереем Иоанном Муравьевым выехали из Кольеля. Со слезами проводили зыряне ссыльного архипастыря — своего утешителя и благодетеля. Кто может описать беды, встретившиеся на пути? Перечисляет святой апостол Павел: беды от разбойников, беды от лжебратий, беды на суше, беды на воде*...
Вспоминает мать Иоанна**:
«До реки в восемнадцати верстах от Визинги наши соседи брались нас довести, а там ввиду половодья нельзя на лошадях — надо дожидаться других подвод и еще до Усть-Сысольска восемьдесят верст..
Доехав до реки, сошли с повозок, еще раз простились со своими кольельскими зырянами, тепло, со слезами. Сели в лодки и переправились на другой берег. Из соседней деревни нашлись возчики. Справляя «Степана Великого», все они были навеселе. Наняли три подводы. Поехали. Господи, благослови!
Дорога шла лесом, к вечеру стало холодно. Кругом вода, разливы реки, суровая растительность, круглая луна. Владыка с молитвой в возочке, дал нам по ломтику черного хлебца. Пустынно кругом, тоскливо. Впереди неведомый ночлег.)
Доехали до села, остановились на постоялом дворе. Полежали немножко на полу, а утром рано тронулись в путь. Въехав в глубь дремучего леса, неожиданно увидели, что нас догоняют на тройке сотрудники НКВД из Визинги. Подозвали возчиков, о чем-то долго говорили по-зырянски.
- Что они тебе говорят? — спросила я своего возчика.
Велят вас бросить здесь, в лесу, а мы не хотим. Ведь мы люди честные, много всего возим, и почту возим столько лет.
Но беда была в том, что энкаведисты подпоили наших мужиков водкой, они еле стояли на ногах. Только один наш возчик Василий не пил. Возчик о. Иоанна не владел собой.
- Василий, возьми у него топор, — стала я просить своего возчика. Остались мы в лесу в руках у нетрезвых людей.
- Господи, спаси нас и Владыку! Святый Николае, спаси нас! Разъяренный возчик требовал назад топор, но мы спрятали его в сене. Гнал лошадь, вдруг свалился с телегой в канаву и застонал. Мы подошли к нему: рука у него оказалась сломанной, жалко было на него смотреть. Лошадь, его мы привязали к нашей, самого усадили в повозку и уже тихо последовала дальше...»
После опасного переезда безграничного лесного океана путники благополучно прибыли в Усть-Сысольск.
Вновь встреча с Владыкой Кириллом, митрополитом Казанским, назначенным преемником усопшего Патриарха Тихона. Митрополит Кирилл был во всем единодушен с епископом Серафимом. Они должны были явиться за бумагами для следования в Москву. Перед явкою пели канон Божией Матери «Многими содержимь напастьми». Пела и Анна, Владыка Кирилл похвалил ее пение, ласково благословил и сказал:
- Ты поешь как колокольчик.
Митрополит Кирилл тревожился: его не пускали в Москву, держали в Усть-Сысольске, откуда затем направили в отдаленные неведомые края. Провожая отъезжающего Владыку Серафима до парохода, он сказал Анне:
- Я видел сон, будто мне надо плыть по реке к Москве, но огромная льдина заградила мне путь, и я остался на берегу. Видно, мне не пришло еще время быть в Москве.
Со скорбью разлучились все с Владыкой Кириллом, оставшимся на берегу в Усть-Сысольске.
От Усть-Сысольска до Москвы путь был также исполнен тревог и опасностей, но Господь хранил Владыку Серафима.
Вспоминает далее мать Иоанна*:
«На борту большого трехэтажного парохода «Карл Маркс» (старое его название «Скобелев» еще можно было прочесть на всех предметах; коврах, половиках и посуде) уже перед самым отчаливанием, в противоположном конце палубы появилось шесть человек: один в военной форме, остальные в штатском - люди самоуверенные, коренастые, крепкие...
Ночь прошла спокойно, а днем исчез Владыка. Кинулись искать - нигде нет. Вдруг увидели: идет по палубе, в руках какая-то книжонка.
- Где вы, Владыка, были?
- Да, - сказал он задумчиво, - я сам беспокоюсь... Вы видели этих пассажиров? Один из них, в форме подошел ко мне, обнимал, говорил, что я ему напоминаю его отца, что им все известно; просил меня прочитать эту книжонку
* Из записок матушки Иоанны.
и дать свой отзыв. Я не хотел, тогда он завел меня к себе в каюту силой и сказал, чтобы я непременно к вечеру прочитал эту книжку и вернул, она ему нужна.
-Зачем это, Владыко, - умоляли мы, - не нужно к нему ходить. Неизвестно, зачем он вас заманивает. Ни в коем случае не ходите к нему.
А только что прочли в газете, что одно важное лицо убили в купе, в поезде. Вечером прочитали вечерние молитвы. Владыка ушел к себе в каюту. В одиннадцатом часу раздался стук: к Владыке стучат. Затем голоса и шаги по коридору. Я выбежала в коридор: Владыки в каюте нет. В пустом коридоре -полоска света. Бросилась туда, дверь оказалась незапертой: Владыка сидит на диване, голова склонилась над этой несчастной книжонкой, напротив разъяренный полупьяный гражданин в военном, на столе бутылка, черный платок и револьвер. В каюте напротив дверь приоткрыта; вижу: те граждане из его компании. Боже, что же это?
- Владыка, идемте скорее, идемте! - закричала я. Владыка встрепенулся. Разъяренный гражданин поднял голову, встал, не дает Владыке подняться.
-Уходите, что вы мешаете, - заревел на меня.-Не мешайте! Уходите.
- Владыка, идемте скорее, - взмолилась я. - Я подниму тревогу, если вы не отпустите Владыку. Там Клавдия, отец Иван, они тоже знают...
Я боялась, что меня тоже силой запрут - никто не знает, где мы, в чьих руках. Владыка встал.
" -Я сейчас приду, приду, - сказал он деликатно. - Скорее, Владыко, отцу Ивану плохо... - Владыку под ручку - и из каюты. Недоумение поразило силача... Притаились в своей каюте - мертвая тишина...-
Утром пароход прибыл в Вологду. Те пассажиры сошли, как ни в чем не бывало; вежливо поклонились, Опросили нас:
- Сестрицы, вы до Москвы? А мы до Вологды...
Но на вокзале, у билетной кассы вижу: опять они за мной.
- Владыка, я не возьму отдельное купе. Боюсь за Вас. Лучше с народом в третьем классе, - взмолилась я.
- Нет, бери во втором, - сказал Владыка. - Мне тяжело среди махорки и шума. Ничего. Бог сохранит...»
Желая повидаться со своим старцем Алексием Зосимовским, Владыка, не рассчитывая на свободное будущее, по дороге заехал в Сергиев Посад. Старец радостно принял дорогого сына-исповедника. Владыка излил ему все свои переживания, недоумения, рассказал об испытаниях. После долгой исповеди и беседы с Владыкой, отец Алексий принял и Анну, похвалил ее труды по украшению храма и облачений (на Владыке была пана-
гия работы Анны, вышитая камнями и золотом), благословил ее иконой Божией Матери «Всех Скорбящих Радость». Келейник его отец Макарий предложил образ страждущего Спасителя в терновом венце, но старец выбрал этот образ Божией Матери, с грошиками72. Старец заметил, что Анна предана Владыке, и спросил: может быть, поскольку она живет с ним, ей удобнее исповедоваться у другого лица? Но согласился, что Владыка, как руководитель ее от юности к пути монашескому, особенно дорог ей, и благословил держаться его во всем.
72 Эта икона прославилась в 1888 г. в Петербурге, когда во время страшной грозы молния ударила в часовню, но находившаяся в ней святая икона Царицы Небесной осталась невредимой; к ней лишь прилепились мелкие медные монеты (грошики), лежавшие перед иконой.