ПИСЬМА МАТУШКИ ИОАННЫ

 

Дорогая сестра^*.

Господь, хотящий всем спастися и в разум истины прийти, да поможет мне молитвами Владыки нашего разуметь заповеди Его.

Учил Владыка всех с любовью, показывал паче милостию и щедротами. Заповедь Господня: Побеждай зло добром^** в нем исполнялась делом. Всех ласкал словом привета, всех ободрял похвалой и благодарностью, умилял кротостью, радостью молитвенною и величием.

Достоинство своего сана никогда не умалял, в одежде был благолепен и опрятен. В жилище любил порядок, чистоту, в святом месте - благолепие.

К вере был строг и ревностен, хранитель Православия до мученичества и положения живота своего. Чуток к малейшей лести, помня козни диавольские. Ангелоподобное и демонскому коварству неприступное было житие его. Никогда не падал духом, других ободрял в болезнях, был терпелив и благодарен Господу за все.

К монашеству относился строго, любил монахов зело. Мирским говорил: какая бы ни была дева молитвенная, благоговейная, спасающаяся в миру, все ниже монашествующей, инокини или послушницы, хотя бы и самой последней. Наставлял, что если до пострига читаешь пятидесятницу - непременно будешь монахом, и имеешь стену нерушимую от нападений диавольских. Монашествующим благословлял ходить всегда препоясанными, закрывать ворот и рукава до кисти, воротнички не любил - мирская прикраса... Шляпка, надетая монашествующей, равняется падению. Монаху носить скуфейку, инокине - апостольник, чтобы волос не было видно. Говорил об образе женской красоты: Сокровенный сердца человек в нетленной красоте кроткого и молчаливого духа.^***

Ходить священникам во времена гонений без волос считал равным потерять духовную силу, подобно постриженному Самсону^****.

 

Монахинь благословлял одеваться так, чтобы вслед говорили: «монашка»,- хотя и не по-монашески (в 1935 году выходить на улицу в апостольниках запрещал). [Платье носить длинное], чтобы не было видно чулок. Фотографироваться в шляпке монашенке запрещал. Советовал постриг придержать к смертному часу, разумея мантию или схиму. Инокине подвиг — послушание и труды, монахине - молитва, схимонахине - затвор. Келью иметь внутри сердца, в ней же и служба должна совершаться. В келье иметь угол для молитвенного правила. [Говорил, что] от поспешения мертвы стали Слова Жизни: [люди] делами житейскими увлечены, Литургией Божественной пренебрегли...

Не объедаться, не опиваться, не обсыпаться, не быть праздным. В мир ходить на прогулку отпускал неохотно. Читать любил жития, историю, о русском быте. Иисусову молитву имел своим дыханием, читал тысячами (никому незаметным

образом), не оставляя ни на минуту. В обществе был разговорчив, весел и любвеобилен. Люди не отрывали его от Бога, но к Богу приближали, в них Он видел Самого Христа Спасителя. Любовь его окрыляла. Любовь ко всей твари была живым источником, от него истекавшим. Священное Писание читал помногу: четырех Евангелистов в неделю прочитывал, Апостольские послания — в месяц. Библию — по нескольку глав в день. Служил строго по Уставу, [который был для него] как драгоценнейший перл, боялся уронить и одно слово; если что пропустит или собьется, заново начинал читать, восполнял. Литургию считал своей жизнью.

Нерешительно приступающих к Святому Причащению одобрял, унылых - нет. На масленице, при обилии пищи, от Святого Причащения удерживал своих чад. После капли, попавшей нечаянно в горло, от Причастия надо воздержаться.

 

Говорил: Иоанн Кронштадтский тридцать лет терпел гефсиманскую скорбь. После Святого Причащения причастник Тела и Крови делается причастником и страстей Христовых: поругания, посмеяния, биения, смерти, распятия, погребения, — и воскресения Его.

Любил рассуждать о делах церковных, но писать и шуметь не позволял. Диспуты осуждал, по апостолу. Иконы любил. Посты заповедовал. Говорил: пост всем полезен, и больным на пользу. Туберкулезным, малодушным не запрещал есть в пост, но был за постное, а не за скоромное.

Любил простоту и простой народ. Интеллигентское ласкосердие не любил. Благородство уважал и ценил, как в образованных людях, так и в простых. Любил самостоятельных. Старшим не велел говорить оскорбительное: опасно и Богу противно. Поклоны класть по Уставу, в воскресные дни поклоны класть не велел. В Богородичные праздники благословлял причащаться Святых Христовых Тайн.

Смерть считал рождением в лучшую жизнь. В брак вступать не советовал, желающих не осуждал, но предостерегал, что будут иметь скорби. Говорил, что архиерею менять епархию так же тяжело, как расторгать законный брак с любимой невестой. Паству [свою] любил больше всего на свете.

Любил благословлять библейским благословением: Да благословит тебя Господь и сохранит тебя! Да призрит на тебя Господь светлым лицем Своим и помилует тебя! Да обратит Господь лице Свое на тебя и да даст тебе мир^*.

Родителей почитать заповедовал, родных не забывать, но не отпускал к ним. Говорил: монах - монос — одинок есть, никого у него нет, кроме Господа.

Хотел принять схиму и жить одним Господом. Смерти не боялся. Любил псалом: Ты познал еси седание мое и востание мое^**.

Любил Отечество, Православие, обители, святые мощи и все храмы, любил Кремль священный и его святыни, старцев, подвижников, блаженных, небо и звезды, цветочки, и всех и вся любил, но больше всего Христа Спасителя и Его Пречистую Матерь. Больных посещал, страждущих утешал, себя забывал, но не терял достоинства.

Проповедовал красно, златословно и всем понятно, звал к покаянию, Святому Причащению и вере православной. Гадание не одобрял, говоря, что, как в Библии указано, за это Господь болезнью глаз поражает.

Говорил, что лучше быть обиженному, чем других обижать, быть гонимому — чем притеснять. Молчи больше: после Святого Причащения часа четыре. С плачущим - плачь, с радующимся - радуйся.

 

Кто может возгдаголатъ силу Господню или кто может быть Ему советником? Говорил: Богом моим прейду стену.^* Нет препятствий тому, кто на Бога надеется, а не на себя. Будучи в архиерейском сане, искал старца, чтобы проверить себя, боясь прелести. Меняющих старца не одобрял, жить велел в мире, любви и согласии, друг друга честию больша себе творяще^**, читать «полторасто». Бывало, на ошибки наши скажет, выставя шутя: «чудилицы», но никогда не укорит, не обидит и не озлобит. Если кто [кому] в чем завидует, скрыть велит — не озлобить бы души ближнего, и оберегал всех, как бы не соблазнились.

Пение любил простое, согласное и молитвенное; кто тянет и ошибается - тех слушать не любил. Музыка восьми гласов выражает духовную жизнь. Больных утешал гостинчиками, конфетками. Гипноз осуждал как диавольское действо. Лечение старое и гомеопатию одобрял, новое отвергал.

Правил молитвенных и эпитимий никому не давал, советовал средний путь, а главное-любовь и милость. Верных любил, лукавых избегал, лишних связей не одобрял, ярко горящих не любил — но тихо мерцающих и хранящих в глубине свет. Хорошо, кто подвиги свои скрывает и трудолюбив. Сребролюбие порицал и тратить напрасно не давал. Учитывать и проверять полагал за низкое недоверие и никогда сего не делал.

Исповедь слушал терпеливо, затем прочитывал терпеливо и никогда не укорял. Одной инокине сказал, не читая ее исповедь: «Знаю все, что тут написано». Утешал нас молитвою и Святыми Тайнами.

[Высшую небес] и чистшую светлостей солнечных [Богородицу]^*** канонами возвеличил...

Коммунистов не отталкивал, снисходил к ним, сердце их зрел, не принуждая к действиям христианским, молился за них, особенно за оказавших добро. Поминал на молитве гласно детей своих — заблудших по неразумию духовных чад. Комсомольца, считал, причащать нельзя.

На компромиссы не советовал идти, ибо это сеть, из которой не выйдешь. Молиться за всех велел. Помянник читал постоянно, душу к каждому имени прилагая. В тюрьме всех благословлял как гонимых.

Говорил: от митрополита Сергия не отделяюсь, но и не подчиняюсь. Отделившихся с митрополитом Иосифом^**** не одобрял, говорил: зло есть свою иерархию посвящать, зло против самой Христовой Церкви - разделять единство ее.

 

Добиваться легальности не считал нужным; было бы по совести христианской - вот и легальность. Сведения о смерти Патриарха принимал q изгнании только от верных свидетелей. По слухам поминать Патриарха за упокой, по канонам, запрещал. Начальником Церковного управления считал митрополита Петра, главою Церкви - Господа Иисуса Христа.

 

Дорогая сестра.

Молитвами старца нашего Господь привел меня паки к святому сему писанию...

Что реку и что возглаголю к похвале отцу нашему. Сам Господь строил путь его жизни даже до сего дня. Прошел он путь ученический. Сам был учителем юношей, затем начальником над монахами, смирением и послушанием подавал пример преданности и верности своему начальнику[сам был] образом. Затем искушений победитель - кроткий затворнический подвижнический путь. Величие, высота сана, начальствование над пастырями, церквями, обителями, любовь до положения живота за чад своих. Затем подвиг исповеднический веры православной, столп непоколебимый, и мученическое долговременное изгнание, болезни, лишения, скорби и, наконец, погубление в стенах темничных безвестное. Его пребывание ведомо одному Богу! Что убо сие, воскреснет ли паки тридневен? Ей, воскреснет молитвами чад своих и предстательством Пречистыя Девы Марии, Юже прославил канонами и песнями духовными, и паче всего архангельскими приветствиями всех славити научивший и утвердивший. Буди поруган, проклятый сатана, да стрыется гордыня твоя, ибо твердыни ада твоего не могут устоять пред мученической молитвой его. Дева Пречистая Богоматерь, держа Младенца Своего, Агнца Божьего, за мир закланного, простирает Пречистый Покров Свой над всеми чадами его и к нему припадающими за помощью и защищенном. Буди проклят сатана, ибо твердыни твои рухнули на твою выю Кровью Агнца Божьего и святых мучеников Его; бессилье твое очевидно. Будет погибель твоя, сатана, ибо Церковь-Христова Невеста, Иисуса Сына Божия, стоит и красуется, и радуется, и веселится, зря бессилие твое и погибель твою. Прах, прах и пепел, ветром развеваемые, совет твой, ибо сеешь ты тлением, а встанет же нетление, сеешь ты смерть - восстанет же живот вечный, сеешь ты ад - восстанет День Воскресения Христова... Ад, где твое жало? Смерть, где твоя победа? Богу же благодарение, давшему нам победу Господом нашим Иисусом Христом!!!

Аминь.

 

Господи, да будет воля Твоя!!!

Возлюбленная о Господе Леночка. Скорбное твое известие я получила. начала телеграмму, а сегодня и письмо. Для меня кончина Славика была неожиданною, так как о его болезни ты никогда не писала. Царствие ему Небесное. Много он пострадал, теперь он там, где нет болезни, ни печали, ни воздыхания. Молюсь о душе его с момента, как получила телеграмму, И ты, как мать, молись о душе его, твоя материнская молитва сильна пред Богом. Не отчаивайся, помни, что Господь все делает для всех на пользу. Помню, как ты заботливо его воспитывала. Он угодил Богу, был венчан и много болел. Будем за него всегда молиться. Все мы идем в жизнь иную, нельзя это не помнить. Славика не забуду, Псалтирь читаю за него. Крепись.

Любящая тебя недостойная схимонахиня Иоанна.