- 145 -

Глава 3.

Резервация для рабов ВКП(б)

 

«Здесь был собственный УралЛАГ... У нас в крае было много «спецпоселений» для выселенных в 1929-32 годах «кулаков» и «подкулачников»... жертв сталинских репрессий - 40 миллионов человек».

Рой Медведев.1

 

В 1929 году для всей страны, в том числе и для Каменска, начался очень важный этап: за 2 года население города без демографического взрыва и стихийных бедствий увеличится многократно за счет прибытия спецпереселенцев с 1930 года.

В Каменске, по планам СНК СССР, будет намечено построение двух крупных заводов -УАЗа (Уральского алюминиевого завода) и СТЗ (Синарского трубного завода) в основном силами спецпереселенцев.

Выписка из постановления коллегии Наркомата Земледелия РСФСР о создании поселков для кулаков, выселенных из районов сплошной коллективизации от 10 июня 1930 г. гласит: «...создать поселки не менее 20 и не более 100 дворов... при отводе сельхозугодий для поселков с кулацкими хозяйствами необходимо учесть, что земли должны быть худшего качества... допускается, с особого разрешения, организация внеуставных поселковых товариществ, под административным руководством особого назначенного лица (коменданта).2

В 1930—31 гг. в окрестностях г. Каменска возникли, как грибы после дождя, спецпоселения3, созданные руками раскулаченных, пострадавших от советской власти: СИНАРСТРОИ (возле д. Кремлевка) - это с/п Земляной, Дерновой (24 землянки и 25-й штрафной барак), Саманный (за северной проходной СТЗ), Мартюш, Северный поселок (на УАЗе), трудпоселок НКВД на КМЗ (Каменский магниевый завод), «4-й километр»...

 


1 Рой Медведев. Мы долго молчали. - В г. «Уральский рабочий» за 06.08.89.

2 Ермаков И. И., Пантюшина Е. А. Спецпереселенцы на Обском Севере// Архивы Урала, 1996, № 2, с. 4. Далее Ермаков.

3 Названия спецпоселений (с/п) заимствованы из Книги записей смертей Каменского ЗАГСа за 1931-35 гг.

- 146 -

Земляной и Дерновой с 1934 года стали спецпоселком СТЗ (12 кварталов по 12 бараков саманных в квартале), с 1955 года к спецпоселку СТЗ примкнули деревянные дома Северного поселка СТЗ (Шанхай в просторечии). Около д. Окулово возникло спецпоселение Новый Быт. Для Синарстроя создали внеуставную сельхозартель НКВД «Урал», которая имела отделения: Сосновку (за 15 км от города) и Первомайку (за 25 км).

В Сосновке работали спецпереселенцы с Синарстроя, на Первомайке - с Мартюша.

В артели «Урал» жили местные выселенные из деревень: Рыбниковой, Щелконоговой..., из Каслей и т. д. Это называлось «Колхозные домики», там работали только спецпереселенцы в артели, а не на производстве.

На УАЗе - Северный поселок, поселок рудоуправления, «4-й километр», «13-й километр», Финский поселок.

Жиряковская мельница была пересыльным пунктом.

«Общее число раскулаченных и выселенных в 1929-31 гг. составляло 391 028 семей общей численностью 1 803 392 человека, из них на Урал было направлено 32,6%. Террор, тюрьмы, ссылка, голод и болезни привели к гибели 5-6 миллионов крестьян... Общее число репрессированных в 30-е годы составило примерно 20 миллионов человек или около 10% населения страны».4

Из докладной записки комендантского отдела Уральской области председателю облисполкома о расселении и использовании ссыльных кулаков в области от 6 марта 1931 года:

«... поголовная перепись с/п по всем районам ссылки Уральской области дает следующие данные о численности состава спецссылки: всего семей - 31 851, всего с/п - 134 421 чел., из них взрослых - 85 930, детей до 16 лет - 48 491. Названные с/п размещены в 31 районе области... Всего выстроено по состоянию на 10 февраля 115 поселков, 6 213 изб (поселки на 80-90 дворов), в них размещено 18 639 семей, 74 556 человек, что дает на душу заселенных в них с/п 0,91 кв. м... общее число детей, дошкольного возраста, находящихся в спецпоселке, составляет 20 955 человек, из них охвачено обучением 3 239 чел., или 15,55%. Все отпуска продовольствия и промтоваров сопровождались многочисленными перебоями... отсутствием в местах работы спецодежды... нетрудоспособный контингент и особенно дети в преобладающем большинстве обношены вовсе».5

«В мае-июле 1931 года поселок Каменск разбух от тысяч приехавших, точнее, привезенных сюда со всех концов страны людей.

 


4 Бакунин А. В. Репрессивная политика советского тоталитарного режима// История репрессий на Урале, с. 8. Далее Бакунин.

5 Коллективизация в рассекреченных документах//Архивы Урала, 1995, № 1, с. 72-73.

- 147 -

Это были крестьянские семьи, как правило, многодетные, которых партия и советская власть насильно определили в далёкие северные «спецссылки», оторвав от родных мест, отняв нажитую тяжёлым трудом собственность».6

В июле 1931 года вышло постановление президиума ЦИК СССР «О порядке восстановления в гражданских правах выселенных кулаков», где было обещано восстановление в правах через 5 (пять!) лет после раскулачивания. Это была очередная пропагандистская уловка: спецпереселенцы-кулаки, которых ссылали на три года, будут находиться в спецпоселении 16 (шестнадцать!) лет, а реабилитацию получат через 60 (шестьдесят) лет. Они будут создавать благополучие советской власти, лишённые родины, имущества, доброго имени, земли, свободы, всего, чем жив ЧЕЛОВЕК.

В мае 1931 года на правом берегу Исети, в 2-х км от Каменска, между сёлами Брод и Токарево, по приказу НКВД стали строить спецпоселение Мартюш в лесу, куда привезли в трудссылку работящих крестьян с семьями, которые получили вечное клеймо «кулаков», раскулаченных, спецпереселенцев,переселенцев, спецпоселенцев, трудссыльных, трудпоселенцев, в просторечии «спецов». Здесь оказались крестьяне из Центральной России, с Украины, с Кавказа, из Удмуртии, Марийской и Татарской АССР, из Вятской, Пермской и Уральской областей (из Артинского, Ачитского, Каменского, Крас-ноуфимского, Манчажского, Н.-Сергинского, Режевского, Шалинского районов...).

19 мая 1931 года одной из первых привезли семью Швалевых.7 Раскулаченных без документов и имущества поселили, как прокаженных, в свою резервацию, в спецпоселение. Люди стали рабами.

Что же это за спецпоселки?

«Спецпоселок - это небольшой концентрационный лагерь во главе с комендантом»,8 который подчинялся ОГПУ-НКВД (комендатуры ликвидируют только к концу войны). Начальником райко-мендатуры (не от слова «рай», а район) в Каменске был Черноску-тов М. С., райкомендант.

Спецпоселение создадут для будущих строителей социализма, «кулаков», которых нельзя было перевоспитать: они знали, что такое частная собственность и что такое труд на своей земле. Старики так и останутся «классово чуждыми элементами» и уйдут в мир иной на спецпоселениях, если не умерли при раскулачивании от стрессов и разрыва сердца.

Кулаки, появившиеся в мае, жили в палатках и шалашах, в овощехранилищах, в избах и домах, надеясь на освобождение: разбе-

 


6 Белых и Петрова. Божья кара. - В г. «Синарский трубник» за 08.06.96.

7 ГААОСО, ф. 1, оп. 2, д. 24687.

8 Довлетшин Д. А. Условия жизни и судьба спецпереселенцев в Башкирской АССР//История репрессий на Урале, с. 30.

- 148 -

рутся - и отпустят домой. Разбираться никто не хотел: нужна была бесплатная рабочая сила.

Тех, кого первыми привезли в спецпоселение 4-й километр, поселили в овощехранилище, обильно продезинфицированном карболкой. Дети плакали от едкого хлора. Нары в овощехранилище были в четыре яруса. Дети не слезали с них из-за тесноты. На одного человека места было ровно столько, чтобы лежать на одном боку.

С 4-го километра кулаков перебросили в Мартюш. «Раскулаченных везли 60 вагонов. Нас, Манакиных, привезли 19 мая 1931 года и определили на 4-й километр. Там было овощехранилище и 3 дома, в каждом одна комната. Первый дом заняли кулаки из д. Шилова, второй - из Красноуфимского района, наши земляки, и мы с ними, третий - из д. Ключики Катайского района (там были Молочковы). В домах были нары вверху и внизу. Каждому выселенному досталось по половине квадратного метра. В нашем доме поселили 9 семей: Шоноховых 10 человек, Юшковых 7, Полюховых 5, Манакиных 5, Галкиных 3, Назаровых 3, Ионовых 2, Меркурьевых 2, Бедовых 4. Итого 41 человек. Тут был и багаж. Кухни не было. Но очаг был. Варили на костре, на улице. Столов не было. Ели на нарах. В доме - вонь. Да еще зыбка с ребенком была».9

В июле мартюшовцам приказали рыть землянки: пахло осенью. И появились, как в сказке, 156 землянок.10

Землянка - это нора, вид спецархитектуры, не ведомый доселе хлебопашцам, которые до выселения жили в домах, избах, хатах. Нора - это яма (6x3 м), покрытая плетнем, который засыпали землей (это потолок). Были отверстия для окон и дверей. Скатом. Стены забраны плетнем, чтобы не осыпалась земля. К двери вели 5-6 ступеней. Вход без навеса. Пол земляной. В норе - сплошные нары с фанерными или тряпичными перегородками - отсеки для отдельных семей. В глубоких землянках нары в три яруса. На верхнем ярусе - дети кулаков, раздетые и разутые, прозрачные от голода, синие
от холода. Некоторые из них всю зиму не спускались вниз: сплошь
нары и народ, маковому зернышку негде упасть.

На тело спецпереселенца по лагерным нормам приходилось метр - два (квадратных), на душу - вечное рабство. В каждой землянке по 4-12 семей. Чугиных, например, привезли сначала в поселок Луговской. В чистом поле между деревнями Брод и Ключики прозябал барак, в нем сохранились нары. Так и зимовали Чугины в этом промерзшем бараке. Потом Чугиных перебросили на Мартюш. Здесь они вырыли себе землянку, в которой потом жили Федяковы

 


9 Из воспоминаний Манакиных из д. Чувашкова Красноуфимского района Свердловской области Николая Александровича, 1913 г. р., Чирковой Марии Александровны, 1926 г. р. и Агафоновой Анны Александровны, 1916 г. р.

10 Данные из «Книги записи смертей» Каменского ЗАГСа.

- 149 -

(6 человек), Пастуховых двое, Некрасовых шестеро, Мининых четверо, Чугиных шестеро. Итого: 24 спецпереселенца на 18 кв. метрах. Валерьян Дормидонтович однажды лег на нары, обессиленный, свесил натруженные ноги - и ни пройти, ни проехать!

Такие же землянки строили и в других спецпоселениях района. «Мужчин, от 16 лет и старше сразу стали гонять за 16 км (поближе к площадке Синарстроя) под конвоем рыть землянки. И так до самой зимы. Но все же воля. Рядом река Исеть, луга, перелески. Это казалось раем в сравнении с перенесенными в дороге лишениями. В землянках спецпереселенцы встретили две зимы. В холоде, голоде, грязи, при отсутствии света люди мёрли как мухи. Потом стали строить бараки».11

«Взрослых начали гонять на работу - рыть фундаменты для земляных бараков. В эти бараки затем перевезены были все согнанные. Так появился спецпоселок, в войну его называли трудпоселок, позднее - Жилстрой на Синарстрое».12

«Начал строиться завод. Назывался Синарстрой. Мы работали по 12 часов, потом для себя строили жилье-бараки: стены и кровля из пластов дерна, печь одна на 4 семьи».13

«Сдирали верхний слой земли - дёрн, разрезали на части (как для обкладки могил) и укладывали - возводили стены, в стены вбивали колышки сантиметров по 50 длиной, оставляя 5 см снаружи, затем по этим колышкам лепили - штукатурили глиной, потом белили снаружи и изнутри. Крыши были тоже земляные. Было построено несколько бараков. Они были, вроде, двухподъездные. Мы с мельницы Жирякова попали уже зимой в барак № 14. Поселок наш назывался ЗЕМЛЯНОЙ, а мы - спецпереселенцами, на продуктовых карточках стоял штамп - спецучет».14

«На месте Первого Мартюша был лес. В лесу начали рыть землянки (за современным МТМ) - норы в земле, которые сверху покрывали плетнем и засыпали землей. Были отверстия для окон и дверей. Ко входу в землянку вели ступеньки. К зиме сооружен был целый лагерь из 200 землянок. В центре лагеря был домик для комендатуры. Порядки были строгими. Деревянными были магазин и медпункт».15

Возможно, и прав Степан Викторович Кондрашин, говоря о двух сотнях землянок на Мартюше. Теперь трудно найти следы всех землянок на старом Мартюше.

Печек в землянках вначале не было: дров кулакам не полагалось. Кулаков и их детей грели блохи и вши. Мы согревались чесанием, двигаясь энергично из последних сил, даже во сне.

 


11 Белых, Петрова. Божья кара.

12 Из воспоминаний Володиной А. В.

13 Из воспоминаний Жихарева Д. М.

14 Из воспоминаний Нагдасёвой А. С.

15 Из воспоминаний Кондрашина С. В., 1913 г. р., из д. Чухари Красноуфимского района Свердловской области.

- 150 -

И спустились мартюшовцы в подземное царство. Мартюш, как и всякое спецпоселение, - мир без выхода. «В землянках сначала не топили, а потом были печки-буржуйки. Кто где добыл. Пеленки для ребенка сушили под собой. Сядешь у печки - и сушишь задом... В землянках у нас, как и у всех, блохи. Люди - синие, как в татуировке, все в пятнах, искусаны. Достанем керосина, намажем тело, чтобы не чесалось, а оно сгорает. 2 или 3 года жили в блохах».16

«Мой мужТроша сделал козла над печкой, на них сушили тряпицы, которые дал врач Скворцов Василий Алексеевич Нине вместо пеленок. Когда я рожала в октябре 1931 года, то всё ревела: не было ни пеленок, ни распашонок, ни лоскутка, во что я заверну ребенка. Врач узнал о моём горе, почему я плачу, попросил сестру принести всяких лоскутков старых и новых, какие нашлись в больнице. А печку-буржуйку дала нам бабушка Аграфена с Брода, царство ей небесное. Без нее мы все умерли бы». 17

На следующий же день по прибытии на спецпоселение кулаков отправили на работу. На Мартюше открыли Мартюшовский рудник, как и на 4-м километре, на Разгуляв (Разгуляевский рудник). Многих мартюшовцев комендант послал на эти рудники.

Сотни взрослых людей, полуодетых, полуголодных, полуобутых, вгрызались в землю, добывая руду, строили узкоколейку, чтобы везти на станции руду, рубили и корчевали лес, работая весь световой день. Без выходных. Уставали смертельно, но спали плохо: блохи брали измором «врагов народа». Изводили тараканы, от которых спасались бузиной. Клопы кулаков не очень жаловали: кожа да кости. И ни кровинки.

«20 мая 1931 года прибывшие кулаки грузили белую глину, мёрзлую, на Первой Синарской. Наша мать, Манакина Агафья Владимировна, поработала несколько дней, простудилась и попала в больницу. Она давно уже болела, но всё терпела».18

На левом берегу Исети, напротив деревни Брод, велась добыча каменного угля шахтным способом. Здесь же было до 50-х годов шахтоуправление «Красный горняк».

Часть кулаков заставили корчевать лес для пашен будущей неуставной сельхозартели НКВД «Новая жизнь». Первое время на работу людей водили в туалет под ружьем.19

Спецпоселком управлял комендант. Вся жизнь кулаков проходила под неусыпным контролем и надзором коменданта. Он распределял рабочую силу, он следил за порядком, он миловал и казнил, он подбирал штат доносчиков, по его приказу проводились еженощно проверки в землянках: всё ли на месте, не сбежал ли кто, не едят ли

 


16 Из воспоминаний Булатовой (Русиновой) А. Ф.

17 Из воспоминаний Андреевой М. В., моей матери.

18 Из воспоминаний Агафоновой (Манакиной) А. А.

Из воспоминаний Володиной А. В.

19 Из воспоминаний Мининой Н. И., 1937 г. р., уроженки с/п Мартюш, внучки кулаков Мининых.

- 151 -

мясо... На Мартюше было строго запрещено покупать мясо. Коменданты считали, как и НКВД, что вредители, оставшиеся в деревнях после раскулачивания, специально забивают скот, чтобы тайком помогать кулакам, погибающим от голода в спецпоселениях.

Старший землянки отвечал головой за всех живущих в ней. Если кто сбегал, садили всех взрослых вместе со старшим землянки в штрафной барак № 25 на Синарстрое.

Комендатура была в центре посёлка/Коменданта охраняли круглосуточно спецы по приказу НКВД. Посыльные коменданта передавали мартюшовцам приказы коменданта. Кулаки обязаны были регулярно отмечаться в комендатуре (показаться коменданту, что не сбежал, что не сказал лишнего сдуру против советской власти, которая начала перевоспитывать кулаков трудом).

Коменданты были разные: человечные и людоеды. Один молодой комендант с 4-го километра спился специально, чтобы уйти с этой должности по просьбе матери, которая жалела кулаков-мучеников.

Человечный комендант - спецы разгибали спины и колени, не роптали на судьбу. Жестокий комендант - спецпереселенцы забывали, что они бывшие люди, граждане страны, строившей социализм на 1/6 части Земли.

Имя одного из первых комендантов Мартюша, Петра Ивановича Суворкова, нашего земляка, из с. Суворы, многие до сих пор вспоминают с благодарностью: он не издевался, был внешне строг, но справедлив, обессилевших как-то жалел, доносы бросал в печку при техничке Манакиной А. В., даже не читая. Кое-кого предупреждал об обыске.

Имя другого-Логинова - до сих пор сопровождается проклятьями: на его совести много погибших в штрафной. Зверствуя, Логинов поощрял доносчиков, которых мартюшовцы знают поименно. Логинов был изобретательным: ночных гостей, тайком появившихся на Мартюше, без его разрешения, приказывал доставлять в комендатуру (кто донес, тот и доставлял), отбирал у них паспорта, отправлял чистить нужники (уборные) и приказывал доставить провинившихся в НКВД в Каменск для наказания.

И все-таки гости появлялись. Чаще всего это были сердобольные жители д. Брод, которые приносили погибающим кулакам пищу, обувку - одежку. И сочувствие.

В начале 1932 года к нам сумел пробраться Петр Алексеевич Черепанов, муж младшей сестры матери. Если бы не его постоян-

 

- 152 -

ная помощь (возил муку и продукты), нас давно бы не было на этом страшном свете.

Нашей семье помогала бабушка Аграфена с Брода. Она знала нашего деда еще до раскулачивания: их покос был под Суворами. Когда она узнала о выселении нашей семьи, разыскала нас на Мар-тюше и стала нашим ангелом-хранителем: притащила буржуйку, дровец для растопки, пеленки для новорожденной сестры Нины, ложки-плошки. Несколько лет помогала чем Бог послал.

Серой, зловещей чередой прошли коменданты через Мартюш: Н. И. Иглинов, Смирнов, Чемезов, Исаков, Брызгалов, Галунов, Ру-шенцев, Романов... Комендант Смирнов не имел обыкновения отвечать на приветствия. Ему говорят: «Здравствуйте!», а он смотрит на кулака как на пустое место, на которое жаль и плюнуть.

Однажды моя сверстница Маша Манакина (ей в ту пору было 10-11), увидев навстречу идущего Смирнова, громко заявила: «А я не здороваюсь, раз он не отвечает». Комендант вызвал мать Маши, чем-то пригрозил. Маше дома сделали внушение. Но она не ведала страха (как и все мы в детстве) - и продолжала свое дело. Как-то нашу упрямицу, скакавшую босиком по осенней грязи (Манакиных на время кинули на 4-й километр, и Маша оттуда ходила в школу на Мартюш), догнал на лошади едущий комендант Смирнов и предложил подвезти (то ли своих детей вспомнил, то ли совесть аукнула). Маша гордо отказалась. Возница Ичитовкин, наш спецпереселенец, хлестнул мерина, обдал веером грязи упрямую Машу и вздохнул тяжко-тяжко.

По приказу коменданта все должны были следить друг за другом и всё доносить в комендатуру. По доносам десятки пройдут через штрафной барак № 25 и будут арестованы и преданы своими же раскулаченными в год «большого террора». И о доносчиках, и о самооговорах мы узнаем из жутких архивно-следственных дел спецпереселенцев, дважды клеймённых: сначала раскулаченных, лишённых родины и имущества, доброго имени и гражданских прав, потом выселенных на спецпоселения, позднее арестованных по знаменитой 58-й статье.

Коменданты каменских спецпоселений, видимо, в большинстве своём были рьяными исполнителями воли НКВД и людьми жестокосердными. «Комендант спецпосёлка на Синарстрое Вахмянин Василий Максимович был очень жестокий человек, многих за мелкие провинности отправлял в штрафной барак № 25. Умер он в 1937 году, похоронен у Покровской церкви на старом кладбище. Его сын, Вахмянин Владимир Васильевич, унаследовал характер отца. В кон-

 

- 153 -

це 70-х - начале 80-х годов он был начальником ЖКО СТЗ. Он не терпел, когда я, уборщица, что-то сдвигала с привычного места, выражал недовольство. Перед родительским днём посылал меня прибрать могилу бывшего коменданта и чтобы посадила цветы. Потом прах отца перевезли на Ленинский».20 Не сам ухаживал за могилой, а посылал бывшую спецпереселенку, как и прежде привыкли помыкать кулаками.

Раскулаченные понимали, что над ними издеваются, но молчали: народ подневольный, смирный, терпеливый, богобоязненный, бесконфликтный... «Комендант Куприн на «4 километре» на двери нашей комнаты прилепил бумажку с долгом за квартиру, издеваясь над безденежными: маме не платил за уборку. Она работала даром 3 месяца. И мы жили без зарплаты. Даже продуктовую карточку не дал. А всё было так: бригадир Михайлов хотел посадить в холод, когда мы не пошли ночью на сверхурочную работу (грузить вагоны после рабочего дня, потому что мама упала с рудой с трапа и попала в больницу. Здоровье потеряла, инвалидность не предлагали - и её послали уборщицей на Боровской рудник... Когда было обидно, убегали в лес - и там ревели...»21

«Комендант Куприн обходил бараки, собирая спецналог на раскулачивание 5 или 10%, хотя и вычитали из зарплаты».22

«Как то Ашканова опоздала на работу, комендант посадил её в будку на солнышко. Целый день она сидела, пеклась и рыдала».23

Угождая комендантам, над спецами издевались все, кому не лень. «... копаю землю в Новом быту, а рядом со мной маленькая дочка Сима: одну дома не оставишь. Бригадир признал, что копаю плохо и посадил меня в подвал, куда старшие дети приносили мне кормить грудью Симу через окно. Когда комендант узнал об этом, то выпустил меня... Наталья Чугина сходила тайком в церковь, комендант приказал прямо с переправы через Исеть отправить ее копать землю в выходном платье».24

«Бригадир Клабукова Елизавета Матвеевна была злой, визжала... Одна работница занемогла, она на нее кричит и заставляет работать. Работница показала: у нее выпала матка от надсады и болтается между ног. Клабукова заставила несчастную женщину, немощную и больную, идти с поля самостоятельно, без чужой помощи. Та едва дотянула до дому».25

«В 1937 году мне пришлось провожать маму в роддом в Каменск (отца не отпустили), а мне было 10 лет. Вообще мужчин редко отпускали в город. Опасались побегов. А куда сбегут наши кормильцы? Семьи тут».26

 


20 Из воспоминаний Володиной А. В.

21 Из воспоминаний Агафоновой (Манакиной) А. А.

22 Из воспоминаний Манакина Н. А.

23 Из воспоминаний Булатовой (Русиновой) А. Ф.

24 Из воспоминаний Перешеиной А. Ф.

25 Из воспоминаний Сбоевой О. И.

26 Из воспоминаний Плотниковой (Некрасовой) О. Т.

- 154 -

«Мы строили конный двор для колхоза. Бригадиром был Алексей Шмырин. Он всё торопил нас, чтобы больше сделали».27

«Мы покрыли крышу свою дранкой, а десятник Кривощёков взял и отодрал дранку и гвозди: знал, что всё притащили со строительства на дрова... А комендант заставлял помогать ещё другим колхозам. И послал нас в Новый Завод, а своя картошка дома не копана».28

«... Шульгин И. А. работал плотником, «за прогулы и опоздания» с производства уволен, был в команде АДМНАКАЗАННЫХ 20 суток после чего работал в неуставной сельхозартели «Новая жизнь». За халатное отношение к работе и вывод лошадей из строя, с работы был снят и оштрафован на 10 трудодней, направлен на УАЗ за халатное отношение оштрафован на 10 рублей... при реализации займа говорил: «... теперь силой гонят в колхоз, а дома не принимали... советская власть готовится к войне, даже выпустили военный заем... навешали новую конституцию, говорят, что все равны, а паспортов не дают... голосовать какие-то справки дали и сразу их отобрали, а спецфонд с каждого 5% каждый месяц дерут, если им не брать, то работникам НКВД жить нечем».29

То же самое творилось и в других спецпоселениях. «В колхозе «Урал» имели принудительный надел земли (весной вскапывали лопатами, сажали картофель, пололи, убирали). За невыполнение опять же принудработы на стройке».30

«Издевались над нами, как хотели. Мы обросли в землянках грязью, нас заедали вши, потому всех стригли под машинку. После работы еще была нагрузка рубили березы для дров в столовую, в бараки и в комендатуру. То же норма».31

«Комендатура принуждала покупать облигации. Мне сказали: «Бери облигации и бери быка, вези свои помидоры на базар, продавай и плати деньги за облигации». Я взяла быка, поехала на базар, а бык обезножил. Пришлось платить за облигации и за быка».32

Коменданты за разные провинности (прежде всего за отказ быть доносчиком) перебрасывали спецпереселенцев с одного поселка на другой, с одной работы на другую.33

Осенью 1931 года многих с 4-го километра перебросили на Мар-тюш, поселили там в овощехранилище, стены которого были обмазаны смолой. Смола капала на людей. Внутри соорудили нары, побрызгали хлоркой и карболкой, ощущение - слезоточивый газ. Так и маялись, пока выкопали себе землянки с разрешения коменданта. «Нас, спецпереселенцев, комендатура переводила из поселка в поселок. Везде охрана, милиция, чтобы не сбежали».34 Жилищные условия спецпереселенцев были тяжелыми, питание плохое, одеж-

 


27 Из воспоминаний Чухаревой (Старцевой) К. П.

28 Из воспоминаний Чухаревой А. И.

29 ГААОСО, ф. 1, on. 2, д. 29919. Из характеристики Шульгина И. А.., подписанной райкомендантом Т. П. Брызгаловым.

30 Из воспоминаний Хоробрых И. А., 1890 г. р., из Кировской области.

31 Из воспоминаний Жихарева Д. М.

32 Из воспоминаний Голошейкиной (Чугиной) М. А.

33 См. далее Послужной список мартюшовцев.

34 Из воспоминаний Перешеиной А. Ф.

- 155 -

ды не имелось, как и обуви, свирепствовали тиф, оспа, дизентерия... Когда в 1931 году навалился на Мартюш тиф, по поселку ходили милиционер и парикмахер, ловили всех девушек и женщин, брили наголо. Приказ был брить поголовно. Многие спасались от ловцов в лесу, не желая расставаться с русской красой-косой.

«За землянками на пригорке был фельдшерский пункт, комендатура и еще что-то, а дальше - баня около шахты и овощехранилища. Однажды я шла возле бани. Оттуда с ревом выскочила женщина, разлохмаченная, с выстриженными висками - и бросилась в лес. Оказывается: в бане брили женщин без их согласия. Одежду прожаривали, борясь с сыпным тифом и вшами. Прихожу домой: сидит мама, наголо стриженная, в рубахе и брюках отца. Сидит у печки, положив нога на ногу. И папироска во рту (отец не курил). Пришел с работы отец, увидел мать и остановился как вкопанный, выронил сумку, в которой носил еду: «Фу, ты, черт!» Потом оба засмеялись. Голодные, раздетые, при каторжном труде, обритые, они могли еще смеяться!».35

«Взрослому населению предстояло разрабатывать Мартюшов-ский рудник. Рудоуправление было на левом берегу Исети, где больница была. Работа на руднике была тяжелой. Всё делали вручную. Основные орудия - носилки и лопаты. Руда просеивалась через грохот. Крупную руду складывали в штабеля, затем по узкоколейке отправляли на 13-й километр. Отсевы грузились в вагонетку, которую везла лошадь, и сваливались с крутого склона в Исеть. Разведку качества железной руды вели с помощью шахт-дудок.

Руду добывали до 1935 года. Я работал на Мартюшовском руднике - отвозил на вагонетке пустую породу, был мотористом на мотовозе (возил руду на 13-й километр), работал на шахте «Собачий бор» (сейчас территория радиозавода)».36

«Сначала работали на добыче руды на Мартюше, а когда установили, что местная руда бедна железом, стали гонять в Травянку, на рудники. Приходилось вставать в 3 часа утра и идти почти 20 км пешком. За долгую дорогу сильно уставали, а надо было еще работать да домой обратно идти».37

«В шахте каталь возил почти пуд в чугунном корыте, потом руду поднимали наверх воротовщицы и на носилках относили от дудки. Я в 16 лет был каталем, плохо видел: куриная слепота напала от голода».38

«20 октября 1931 года я родила Нину, а 20 декабря вышла на работу на рудник - грузить руду. В бригаде было 9 человек: Лиза Лузянина (бригадир), Люба Кокорина, Матрена Соловьева, Анна Прото-

 


35 Из воспоминаний Парамоновой (Черенёвой) Н. М.

36 Из воспоминаний Кондрашина С. В.

37 Из воспоминаний Кытмановой Л. Я.

38 Из воспоминаний Манакина Н. А.

- 156 -

попова, Анна Булдакова, Августа Кадникова, Ольга Власова, Пия Токарева и я. Все, как лошади, работали. Присесть некогда. Больно много надо было робить Матрене Соловьевой. А когда рудник закрыли, меня в штукатуры определили... А сосед наш Жиров Афанасий пек хлеб на хлебозаводе в Каменске для всего поселка (сырые ржаные булки). Тогда рабочему давали 800 г, а на иждивенца 250 г.».39

Работа на рудниках (Мартюшовский, Разгуляй, около Второго стана) изматывала. Никакой механизации. Руду вытаскивали с глубины 40 метров (там ее добывали кирками и лопатами), потом ее поднимали воротовщицы, потом просеивали через грохот.

Кулаки долбили железную руду кирками, глядя на белый свет сквозь дыру в дудке, к которой сами привозили добытую руду или катали. Над дудками колыхались заведенные раз и навсегда воротовщицы, вытаскивая бадьи с рудой руками. Над дудками визжали лебедки, ухали бадьи и не пылила руда. Норма погрузки на спеца в день - 6 вагонеток, т. е. 9 тонн. 10-тонный вагон загружали двое. Сначала гребли руду гребками в тазики, оттуда в севки-носилки, которые поднимали по лестнице на высоту 6-7 метров в вагон. В дождь и снег ноги скользили. Грузили днем и ночью, когда подадут вагон, когда комендант прикажет идти на Разгуляй, за 5 км от землянок, не спросив, успели ли отдохнуть от смены, с кем оставите малолетних детей, здоровы ли сами, сыты ли, хватит ли сил на очередную смену вне графика, что обуете-наденете...

Зарплата была 60 рублей в месяц, ведро картошки стоило 35 рублей. Кулаки вынуждены были выполнять гигантские нормы, часть которых стала позднее обязательными для ударников и Героев соц-труда. Некоторые из зачинателей и продолжателей этого сверхтрудового движения удостоились благодарности.

«ХАРАКТЕРИСТИКА Ефимова Трифона Никитича... в 1932 году за хорошую работу и перевыполнение производственной программы премировать суконным полупальто, в 1933 - премировать деньгами в сумме (не видно - Ф. А.), в 1934 году работал на ремонте, в 1935 году отправлен на строительство в г. Челябинск, в мае был взят на работу в сельхозартель на устройство саманного скотного двора, в декабре переведён на УАЗ, пятилетку выполнил на 300% за декабрь».40

Такова типичная судьба спецпереселенца: куда пошлют, там и трудись.

«На руднике, на воротках и на погрузке работали с Милей Мининой. Работали 4 пары спецпереселенок и с нами Яков Владыкин (он из Красноуфимска). А жил Яков на 13-м километре. Переселили.

 


39 Из воспоминаний Андреевой М. В.

40 Характеристика Ефимова Т. Н., выданная ИЦ УВД 04.02.97 из а/д № 11182.

- 157 -

С земли руду лопатами и совками скребли на решётки. На погрузке руды и на воротке давали брезентовые рукавицы и лапти. Их хватило дня на три. Ваня Махнёв каждый день латал наши прохудившиеся лапти. Арбу - 60 тонн - грузили носилками. Высота арбы - 2 м., длина -10 м. Когда грузили, то бегом бегали: бригадир засекал время. Если не успевали, штраф полагался. Всегда пугали штрафом.

На обед давали молоко без хлеба. Килограмм картошки стоил 70 рублей».41

«Отец работал на руднике, добывал руду, мать была воротов-щицей. Отец ночами при свете луны или лучины шил сандалии, бурки, потом на базаре их обменивали на отруби, которыми и кормились. Особенно не голодали, пока жив был отец».42

«Груня Полюхова из семьи одна работала. Отец с изувеченной рукой работать не мог, Костя был мал, а Матвей приехал позднее. Хлеб (паёк) Груня домой носила (паёк иждивенцам не давали), похлёбку съедала на работе. Мы все жевали белую глину, ели ломтями. Из глины и крапивы стряпали хрустушки. Праздник у нас был во время посевной: в детском садике ударников за столиками угощали (суп со свининой и компот)...

Михайлова корова как-то съела у Груни капусту (под окном садили). Груня пожаловалась - лишилась обеда ударника. Она обиделась. Мы решили ей помочь - отдали суп. Груня съела суп, её раздуло. Мы, вторая смена, откатывали её в лесу. Едва спасли».43

В 1931-32 годах мартюшовцы трудились на разных работах: «Мезенцева Агриппина Андреевна (Груня) - на руднике и погрузке глины, Чухарева Александра Игнатьевна - на руднике, Шульгина Клавдия Яковлевна ухаживала за телятами и возила воду в сельхозартели «Новая жизнь», Кондрашин Степан Васильевич - на руднике, Шаманаев Макар Васильевич - плотник-столяр на Новом быту, Зайкова Ольга - домработница у Ухова (НКВД), Черенёва Агриппина - прачка в яслях, Душанина Анна - доярка в сельхозартели, Чебыкин Василий Аркадьевич возил коменданта на лошади, Молочков Пётр Васильевич - кузнец в сельхозартели, Некрасова Екатерина Гавриловна - коновозчик на 3-х лошадях (возила сено для артели, сосну для строительства конного двора), Андреева Миропия Васильевна сеяла и грузила руду на 4-м километре, белила в доме Обухова (НКВД), Чухарев Егор Игнатьевич - разнорабочий артели «Новая жизнь»...44

На Мартюше организовали неуставную сельхозартель НКВД «Новая жизнь». Мартюшовцев отправляли работать на рудники и в ар-

 


41 Из воспоминаний Булатовой (Русиновой) А. Ф.

42 Из воспоминаний Парамоновой (Черенёвой) Н. М.

43 Из воспоминаний Агафоновой (Манакиной) А. А.

44 Послужной список мартюшовцев из школьного музея Бродовской СШ, составленный в 90-х годах Падышевой 3. А.

- 158 -

тель. «На Разгуляе мы грузили руду в машины «Фамаги» и везли на 13-й километр. На Разгуляе работали почти одни спецы, как и на 4-ом километре. Там было 3 шахты. Около Травянки был Боровской рудник, и туда нас гоняли, на эти три шахты. Жилищ на Боровском не было. Там только работали. Для кадровых (не спецпереселенцев) было общежитие (одна комната). Мне везде пришлось работать. Я, несовершеннолетняя, дала расписку на 8-часовой рабочий день, хотя работали по 16 часов в шахтах.

На 2-х человек на Разгуляе надо было загрузить 5 вагонеток по 1, 5 тонны каждая. Руду в вагонетки таскали тазиками. После такой работы надо было ещё бесплатно копать землю для сельхозартели вечером, а ночью - снова грузить вагоны за 2,5 часа, иначе штраф за простой вагона. А ещё брёвна таскали после работы от Шиловского (теперь там Дом отдыха) через реку на второй Мартюш. Так было часто».45

Для спецпереселенцев создали драконовские законы. «Отменить пункт 10 протокола № 1 заседания комиссии, устанавливающей, что «в случае, когда выселенные кулаки привлекаются в качестве рабочей силы, оплата их труда должна быть одинаковой со всеми остальными занятыми на этих работах рабочими. Заменить его следующим пунктом: «Установить, что в случаях, когда выселенные кулаки привлекаются в качестве рабочей силы, оплата труда должна быть на 20-25% ниже по сравнению с занятыми на этих работах рабочими и законы о социальном страховании на них не распространяются. Рыков, председатель СНК».46

Для спецпереселенцев утвердили повышенные нормы выработки при заниженной зарплате, не обеспечивая инструментом, спецодеждой, обсчитывая кулаков. «Ограбленные при раскулачивании, они подвергались всяческим притеснениям в местах ссылки - зарплату выдавали не полностью (в 1/2 раза того, что получали «вольные» рабочие, из-за увеличения норм выработки для спецпереселенцев на 50%), каждый переселенец отчислял 25% заработка на содержание комендатур - поселковой и производственной, были и другие повинности (бесплатная вскопка земли для неуставных артелей ОГПУ на спецпоселениях, корчёвка леса и т. д.)».47

Спецы платили 10% каждый месяц за то, что в спецпоселении, 5% за то, что возят в вагонах на рудник Разгуляй или на 4-й километр, 15% - на покупку техники и тягловой силы для сельхозартели, 5% на содержание ясель до 1933-34 годов. Получали 10 рублей. Большая булка хлеба стоила 1 рубль. Картошку не садили: земли не давали. Я как-то в деревне Волковой работала - накопала 40

 


45 Из воспоминаний Агафоновой (Манакиной) А. А.

46 Выписка из постановления комиссии при СНК СССР об организации работы с/п по вопросу оплаты труда выселенных кулаков от 06.05.30 - Ермаков, с. 139.

47 Сапожников А. Г. К вопросу о размещении и условиях жизни спецпереселенцев на Урале в начале 30-х годов// История репрессий на Урале, с. 88. Далее: Сапожников.

- 159 -

ведер, себе насыпала 4 бадьи за работу (10 им, одну себе), получилось килограммов 40. Донесла я мешок до Байновского моста, положила поклажу на перила - и не смогла больше поднять. А идти надо было ещё 5 км».48

«С нас 17 лет всё вычитали за дорогу, что нас везли в ссылку, да на покупку лошадей для артели «Новая жизнь».49

Кроме госналогов, спецы обязаны были платить ежемесячно 25% на содержание аппарата НКВД, 35% - в пользу сельхозартели (два года), 5% - на содержание детского садика и т. д.

Несколько лет каждый трудоспособный мартюшовец обязан был бесплатно весной, летом и осенью после основной работы вскапывать ежедневно по 2-3 сотки земли, корчуя лес, для неуставной сельхозартели «Новая жизнь» (на Синарстрое была артель «Урал» и артель на участке Первомайка).

Сельхозартели - это завершение на государственном уровне формирования системы концентрационных лагерей для сельских крестьянских семей, в которые только в годы «великого перелома» было отправлено 12 миллионов крестьянских душ. Наши сельхозартели были образцами соц. труда за счёт принудработ.

«Мама ещё при жизни рассказывала, что после работы на руднике их гоняли выкорчёвывать пни и копать целину для будущих полей Бродовского совхоза».50

«Коменданты всегда находили бесплатную работу для нас - засыпать дудки, из которых добывали руду, потом копать землю для «Новой жизни».51

«После работы на строительстве шли работать в колхоз во вторую смену бесплатно».52

«Каждый взрослый после смены должен был вскопать 2-3 сотки земли. Эта работа называлась «вечеровками», или «вечёрками». За выполненную работу выдавалась бирка. Так готовилась основа для артели «Новая жизнь».53

«В землянках заставляли копать бесплатно после работы, а позднее в выходные по 4 сотки. Да ещё вечером строили саманные дома. Когда переехали в них, то блох с Мартюша с собой привезли, но они скоро пропали почему-то».54

На спецпоселении Мартюш царил всегда и везде порядок. «Когда купили лошадей для колхоза, то у каждой лошади было своё место, своя сбруя, всё вешается и ставится на место. Кругом прибрано, чисто. Порядок во всех бригадах, на любом участке работы».55

Выход с посёлка был запрещён без разрешения коменданта. Праздников и выходных не было. В церковь ходить запрещали.

 


48 Из воспоминаний Агафоновой (Манакиной) А. А.

49 Из воспоминаний Булатовой (Русиновой) А. Ф.

50 Из воспоминаний Парамоновой (Черенёвой) Н. М.

51 Из воспоминаний Андреевой М. В.

52 Из воспоминаний Мезенцевой (Полюховой) А. А.

53 Из воспоминаний Кондрашина С. В.

54 Из воспоминаний Булатовой (Русиновой) А. Ф.

55 Из воспоминаний Булатовой (Русиновой) А. Ф.

- 160 -

Молились тайком. Даже умудрялись тайком некоторых детей крестить с помощью жителей соседних сёл. Режим содержания в спецпоселениях мало чем отличался от исправительно-трудовых лагерей (ИТЛ). От лагерей ГУЛАГа спецпоселения отличались разве только тем, что территория не была обнесена колючей проволокой, не было сторожевых собак (их заменяли доносчики, худший вид собак) и не били, издеваясь и отправляя в штрафной барак № 25. На СТЗ.

Опоздал на работу - в штрафную, в каталажку, в карцер на голод или хлеб и воду, не выполнишь норму - в штрафную, самовольно отлучился из землянки - в штрафную, не сообщил коменданту о приходе посторонних - в штрафную, не сообщил о побеге - в штрафную, грубишь начальству - в штрафную, сказал лишнее - в штрафную...

Многие мартюшовцы познакомились со штрафным бараком за воровство дров (веток, пней, шпал и т. д.). Они вынуждены были воровать: дров официально не выписывали, и печки в холодную пору топить было нечем. Семьи замерзали. Пойманных с ветками, стволами, дранкой... отправляли этапом в штрафную, конвоировали свои же спецпереселенцы по приказу коменданта. Однажды мой отец и дядя Андрей Пастухов возвращались с УАЗа. С работы. Каждый на плече нёс остаток шпалы. Комендант, поджидавший их на выезде с Мартюша, спросил фамилии шпалоносцев. Оба спеца, уличённые в воровстве, промолчали. Комендант, видно, был в хорошем расположении духа - пообещал их запомнить и наказать только в следующий раз. Как только прощённых отпустили, дядя Андрей обрадовался: «Повезло нам с тобой, Андреев», на что комендант заметил: «В последний раз повезло».

«Барак № 25 был штрафной, самый ужасный: из него почти никто не выходил живым. За малейшую провинность (кто-то пытался уехать, но попадался, кто-то опаздывал на работу...) отправляли туда. Барак обнесён высоким забором. Охрана. Собаки. Высокие нормы выработки (работы в основном земляные), скудный паёк и почти всегда смерть.

В нашем подъезде жили 5 семей. Наш сосед, красивый и рослый Андрей, попал в барак № 25 (не помню, за что), он там и умер, а его жена, тётя Луша, - всё же убежала».56

«Организовали штрафной барак. Туда попадали, если из семьи кто-то сбегал. Комендантом барака был Вахмянин. Строгий. Редко кто выживал... Старший конвоир был Фирс Данилович. На работу гоняли под конвоем. Работали от темна до темна, пока норму не выполнишь, тебя не покормят. Сбежала моя сестра Матрёна Ми-

 


56 Из воспоминаний Чухаревой (Старцевой) К. П.

- 161 -

хаиловна, посадили отца на месяц. Штрафники копали водопровод от Каменки до завода. В это время мне поручили разбивать, проверять трассу. Утром чуть свет встанешь, приготовишь кушать, поешь, побежишь по трассе, где отец копает, выбросишь ему что-нибудь в траншею, чтобы никто не заметил, а из наших много предателей - Селиванов, Фетисов, Карпов. Всех продавали. Угоняли после, ни слуху ни духу до сих пор, неизвестно, что с ними стало».57

«Был штрафной отряд, который жил в штрафном бараке. Туда забирали за непослушание и давали 30 дней. Если там были замечания, срок штрафной добавляли. Работа была с утра до ночи, самая тяжёлая, кормили плохо. Передачи запрещали. И работали бесплатно. После работы гонят под конвоем к штрафному бараку и ещё там дают трудоёмкую работу: пилить дрова, убирать...

Рассказывал об этом Жихарев Дмитрий Михайлович, выселенный с семьёй отца из Тамбовской области на СТЗ. У них сбежала из спецпоселения сестра, так её отцу дали 30 дней штрафных. Его сын Дмитрий работал недалеко от штрафного отряда, потому часто ухитрялся бросать отцу передачу, иначе отцу не выжить бы. Отец говорил: «Многие оттуда не вернулись».

Мой дядя Николай, выселенный в Ирбит, рассказывал: «Получил 30 дней штрафных за опоздание на работу (не знает, насколько опоздал, на 5 или на 15 минут. Часов не было). Работал на каменном карьере, будучи штрафником. Работа тяжёлая, питание плохое. Жили в штрафном бараке. Люди доходили до дистрофии. Ему оставалось отбыть несколько дней, а жена передала (сумела) бутылку молока и хлеба. Молоко у него вырвали голодные люди. Возник шум. Подошёл охранник, выяснил причину - и ему добавили ещё 15 дней. В конце срока он выползал оттуда на «четырёх костях». Врач положил на месяц в больницу. Пролечился месяц, потом получил справку об освобождении на 2 недели. Благодарит врача, что жив остался».58

«Судьба Суслиных из Тамбовской области была страшной. В 1932 году на спецпосёлке отца за какую-то провинность комендант отправил в 25-й барак - штрафной. Несколько дней его там продержали без еды, сильно избили и отпустили в свой барак. Он пришёл к семье под вечер, а к утру умер. Перед смертью его десятилетний сын-по совету соседки-спецпереселенки тёти Клавы тайком сбегал в деревню, к местным, выпросил немного молока, но когда вернулся, отец был уже мёртв. Пришли санитары, забрали труп, бросили его в сарай, где уже лежали два трупа. Чтобы не гонять подводу на кладбище пустой, комендант распорядился собирать трупы партия-

 


57 Из воспоминаний Нагдасёвой А. С.

58 Из воспоминаний Яниной (Исаевой) А. Е.

- 162 -

ми, а когда их собиралось достаточно, погрузили все на подводу и везли хоронить. Сыну и сейчас кажется, что лицо его отца в тот момент, когда его грузили на подводу, было розовым, а не как у мертвеца. До сих пор гнетёт сомнение, а не похоронили ли отца живым, ведь никто из врачей его не смотрел. Одно только успокаивает: если бы его и не похоронили тогда, семье бы его всё равно было не выходить: дети малолетние, а мать больна водянкой, почти не могла двигаться и вскоре умерла. Умерли один за другим и двое младших ребят».59

«В 1935 году вместо старого штрафного барака (на месте теперешнего УЩ-349) был построен новый. Первым и последним поселенцем в нём был Гавриил Апаршев.

Через год штрафной барак, как место заключения провинившихся, прекратил своё существование. Его попросту забросили. И в одной из комнат был брошен больной, иссохший старик. К нему подселили жену, глубокую старушку, и сына-кормильца.

Немножко оклемавшись, раб Божий Гавриил продолжал свои моления, всем своим видом внушая окружающим уважение. По большим праздникам, особенно на Пасху, Рождество, он проводил в бараке богослужение. Одежда на нём простая - портки да рубаха. Поверх рубахи носил большой крест, необыкновенно красивый. Почему крест у него не отобрали во время многочисленных арестов - одному Богу известно. Однажды на Пасху он начал обедню часов в 10 вечера. Собрались молящиеся, свет не зажигали - только свечку. Дедушка Гавриил вёл службу тихим голосом, читал, читал, читал... В пасхальную литургию вплетались тоненькие, дрожащие женские голоса: «Господи, помилуй!». А потом дедушка громко воскликнул: «Христос Воскресе!» Тут зашли квартальные, схватили старика и увели в комендатуру. Там его не били, только надругались, подпалив его длинную седую тоненькую бородёнку. Господь не допустил больших издевательств. А вот его обидчики были наказаны самой жестокой карой.

За всю жизнь раб Божий Гавриил не выкурил ни одной трубки, не выпил глотка вина, не произнёс ни одного скверного слова. Он прожил в бараке со своей женой 60 лет. Не убил, не ограбил... Однажды уверовав в бога, он остался его верным рабом на всю жизнь».60

«После нашего побега наших отцов посадили в штрафной барак № 25. Бабушка осталась одна. И вскоре умерла. Сыновья её похоронили. На горе. В Дерновом посёлке остались два брата».61

«Маня Загребина стояла на воротке, руду вытаскивала на 4-м километре и наблюдала за мастером Залесовым: он полюбил нашу спецпереселенку Валю Шатунову, носил ей пирожки, чтобы не умер-

 


59 Н. Черных. Терпение и труд. - В г. «Каменский рабочий» за 29.10.96.

60 Н. Черных. Преступление и наказание. - В г. «Синарский трубник» за 03.10.98.

61 Из воспоминаний Юдиной (Очневой) М. К.

- 163 -

ла с голоду. Маня всё видела и скрывала от начальства. Когда доносчики известили коменданта об этом, он дал нашей Мане 12 суток штрафного барака (за то, что не донесла). Едва оттуда выбралась. Если бы не Скворцов, не видать бы Мане свету белого».62

Помню, как отца моей подружки Зои, Николая Лобовикова, 35 лет, отправили в штрафную: кто-то сбежал из землянки, а он был старшим и не донёс. Шёл домой штрафник, дотянул до каменского кладбища и расстался с душой, обняв чью-то могилу. Голова была повернута в сторону Мартюша и глаза с тоской смотрели в сторону дома: там были двое его детей. Так и нашли его бездыханного.

Ещё помню, как Емельян Сидорович Рогожин спасал Шестакову, техничку медпункта, тоже посаженную в каталажку за недонесение о побеге соседа по землянке. Едва спас. Так обессилела, что веки не поднимала. Штрафной барак остался в памяти Освенцимом. Каждый, попавший туда, должен был рыть траншею трёхметровой глубины, выбрасывая за смену 6 кубометров земли (рыли котлован под будущий фундамент СТЗ). Не выполнил норму - не получил паёк. Нормы выполняли редко.

Наш 25-й барак был прообразом барака в Освенциме: «25-й барак Освенцима стал известен миру как место самых жестоких опытов над людьми».63 Каждый день кто-нибудь тайком пробирался в штрафной барак с передачей, спасая от верной смерти родных или близких.

От жизни такой самые смелые пытались бежать, зная о всевозможных карах. Из этого ада сбегали самые отчаянные: терять было нечего.

«Из десяти выселяемых двое сбежали: Илья 35 лет, Александр, 1908 г. р., сбежал 04. 09. 35 года».64

«Иван Егорович Алыков с товарищем хотели убежать, но о них сообщил бригадиру С, их поймали на станции».65

«Чебыкина М. Г., спецпереселенка с Мартюша, осуждена в 1933 году по ст. 82 УК РСФСР к 5 годам ИТЛ за побег с места ссылки».66 Тарасенко С. И. в 1931 году бежал из ссылки и уже повторно был осуждён».67 Но дальше Мартюша не убежал.

«Привезли нас целый состав... Лето мы прожили в кирпичном доме на берегу Исети, а осенью удрали с братом Михаилом на родину. Жили у родных. Весной бригадир припугнул: «Выселенных нам тут не надо». Поехали назад. Приехали к матери в тот же барак».68

«Шихов А. В., бывший единоличник, в 1930 году осуждён на 3 года ИТЛ за побег из ссылки. В 1935 году осудят на 3 года ИТЛ за подделку документов (скрыл кулацкое происхождение)».69

 


62 Из воспоминаний Агафоновой (Манакиной) А. А.

63 Янина Соколовская. Румяные щёчки. - В г. «Известия» за 22.06.99.

64 ГААОСО, ф. 1, оп. 2, д. 11757. Из анкеты.

65 Из воспоминаний Староверовой Г. И.

66 ГААОСО, ф. 1, оп. 2, д. 45411.

67 ИЦ УВД, д. 12372

68 Из воспоминаний Юшкова П. С.

69 ГААОСО, ф. 1, оп. 2, д. 23397.

- 164 -

«Убежал Меркушка. Барак знал, что он бежать собрался в Красноуфимск. Его вернули из колхоза опять прямо сюда... Куприна баба убежала с 4-го километра. Муж её сообщил в комендатуру, поймали, вернули, а вот в штрафную садили или нет, не помню».70

«Булдаков при конвоировании в концентрационном пункте сбежал... пойман в Перми».71

«... выдать справку о реабилитации Другова И. И. не можем, т. к. он в возрасте 14 лет (в 1931) совершил побег с места спецпоселения».72

«Камаев Ф. Г., 1916 г. р., из Марийской области, в 1931 году совершил побег на родину из спецпосёлка Мартюш».73

«Небараков А. И., 1899 г. р., из д. Акинфиево Нижнесалдинского района бывшей Уральской области, кулак, ...лишён в правах гражданства как кулак социально опасный, после раскулачивания сбежал на производство, а отец сбежал из ссылки».74

«Бунтовских С. П., 1890 г. р., из с. Рыбниковское (ныне Каменского района СО)... в 1930 году раскулачен, выселен в 1931 году... в 1933 году - побег с места ссылки, за что отбывал наказание 1 месяц в команде адмнаказанных спецпереселенцев... Бунтовских говорил: «Здесь с голоду заморят, согнали лодырей в колхозы, и колхозник голодует и пусть голодует, узнает, что за коллективизация, а потом сами в петлю головы будут толкать». За это заявление его отнесли к 1 категории раскулачиваемых.

«За побег с места ссылки направить адмнаказуемых спец. переселенцев через ОСП ПП ОГПУ по Уралу. Комендант с/п Турбин. Труд-посёлок».75

«Брат с женой у нас убегали. Поймали - в штрафную отправили на месяц. Как там поели - вздуло. 3 кубометра за смену надо выбросить было. Если выполнил норму, давали похлёбку, подушку и одеяло, если не выполнишь, то половину хлеба».76

Бежали с Мартюша (Шульгина К. Я., 30 лет, Кузьминых Е. А., 12 лет, Юшкова А. Н., 18 лет...), с Синарстроя, с Нового быта... «Старший брат Александр, 1916 г. р., сбежал из Моршанского клуба, старшая сестра сбежала с женихом, а родителей с четырьмя детьми увезли в ссылку».77

Сбежавших ловили, отправляли в штрафной барак, но люди всё равно бежали, особенно молодёжь. Старики (мудрые!) стойко обживали новые места, если были силы.

Режим дня предполагал закалку и трудовое воспитание кулаков: подъём в 6 часов утра (в 3. 00 - если идти на рудник Боровской), дорога на рудник пешком (6-8 км), работа (сменная, норма на двух

 


70 Из воспоминаний Агафоновой (Манакиной) А. А., 1916 г. р., изд. Чувашкова Красноуфимского района.

71 ИЦ УВД, д. 11965

72 ГААОСО, ф. 1, оп. 2, д. 12156.

73 ГААОСО, ф. 1, оп. 2, д. 32315.

74 ГААОСО, ф. 1, оп. 2, д. 38829.

75 ГААОСО, ф. 1, оп. 2, д. 26957.

76 Из воспоминаний Булатовой (Русиновой) А. Ф.

77 Из воспоминаний Козлова М. В. с Синарстроя.

- 165 -

рабочих - погрузить в вагонетки 1125 пудов руды, если ты грузчик), путь домой, в землянки, после ужина (чем бог послал) кулаков гоняли на «вечеровки» (бесплатная работа в сельхозартели), глубокой ночью - подъём - проверка наличного состава землянки. Если на месте не оказалось кого-то, старшего отправляли в штрафную, за второй раз - в штрафную всё взрослое население землянки (воспитание ответственности круговой порукой).

Посёлок - рудник - посёлок - так замыкался для некоторых жизненный круг в спецпоселении, для многих прибавлялось неприятное звено - барак № 25. Ни проволоки вокруг, ни забора, ни вышек, ни конвоя, ни часовых, ни собак - внешне всё, как в любой российской деревне, но каждый шаг определён комендантом. Без его разрешения не отлучишься с территории посёлка. Пропуска получал периодически каждый мартюшовец: вызывали в Каменск (НКВД) или отправляли в штрафную.

Бывшие земледельцы переменили профессии по злой воле государства, отправившего крестьян на рудники (вспомним декабристов) и в неуставные сельхозартели НКВД. «Доля занятых в сельском хозяйстве сократилась в СССР с 80% в 1928 г. и 54% в 1940 г. до 34% в 1963 году».78

И началась для старых землепашцев новая жизнь на Мартюше. Казанские татары, марийцы, мордва, удмурты, украинцы, русские, не зная слова «интернационализм», стали жить-существовать по законам братской помощи, трудовой солидарности и взаимовыручки (в крови россиян заложены гены миролюбия, сочувствия и умения подставить плечо в трудные времена): копать землю для будущих колхозных полей, добывать руду для будущей Магнитки, строить Уральский алюминиевый завод (УАЗ), Синарский трубный завод (СТЗ) и Каменский магниевый завод (КМЗ), которые в юбилейные даты ни словом не вспомнят, кто строил их. И многие мар-тюшовцы будут несколько лет работать на лесозаготовках (вспомним Север ГУЛАГа).

«Все спецпереселенцы были закреплены за промышленными предприятиями или организациями, за исключением незначительного количества, оставленного для сельхозколонизации. И спецпереселенцы, превращенные в рабов военно-коммунистической сталинской диктатуры, находились на Урале в бесчеловечных условиях, были обречены на варварскую эксплуатацию и массовую гибель».79

Продукты вовремя не давали, задерживали на 2-3 месяца. Многие, не дождавшись продуктов, опухали от голода и умирали. Забо-

 


78 Земеков В. М., с. 164.

79 Плотников, с. 172

Из воспоминаний Чухаревой А. И. и Андреевой М. В.

Заболотская К. А. Использование труда спецпереселенцев в создании Ура-ло-Кузбасса // История репрессий на Урале, с. 35. Далее: Заболотская.

См. «Пролог» в начале книги.

- 166 -

левшие не знали, что надо идти к врачу. О бюллетенях не слышали, да их и не давали.

В 1931-33 гг. зарплата была у воротовщиц 26 руб. 72 коп., в забое - 90 рублей. Катальщики (катали) получали 70-80 рублей в месяц. Рабочим рудников давали за деньги паёк: в месяц 2, 5 кг сахару, 2,5 кг крупы. На работе обед был их трёх блюд, стоил 35-40 копеек. Хлеба давали 350 г. Речь идет о шахтёрах и стахановцах, т. е. выполнявших большую норму. А тем, кто не справлялся с нормой, давали только кашу и 200 г хлеба.

«Рабочим рудников выдавали брезентовые рукавицы и лапти (стоили 3 руб. 60 коп.). Тех и других хватало на 2-3 дня. А дальше - бесконечная починка. Лапти латали лыком, заплатками всякими, привязывали верёвками, жгутами из травы, спасаясь от холодов, грязи и комков руды. Некоторые ходили босиком...

Саша Манакин ухитрялся после работы в жаркие летние дни продавать холодную воду из ключа, чтобы выручить деньги на дратвы».80

Мартюшовцы одеты были экзотически в любую погоду: пиджаки «семи-сезонные», полушубки ветхие и многозаплатные, юбки неизвестного происхождения, брюки и лапсердаки очаковских времён и покорения Крыма, сермяжки, зипуны времён Болотникова... На ногах лапти, обутки, сапоги, калоши. На головах кепки, папахи (носили двое), шапки, шляпы (мой дед всегда носил шляпу, это могло показаться маскарадом, но это была не бутафорская, а принудительная спецпереселенческая экипировка).

Кулаки жили в постоянном страхе перед доносами, говорили мало, взвешивая каждое слово. Государство насаждало психоз «осаждённой крепости», поэтому возникал «эффект привыкания» к своему подневольному положению.

Светило солнце, которое не радовало кулаков, рождались и умирали дети, а кулаки трудились, трудились и трудились, кочуя по приказу ОГПУ - НКВД из одного спецпосёлка в другой - нынче здесь, завтра там, куда прикажут. Кулаков постоянно перебрасывали с места на место. С Мартюша кого-то увозили, кого-то туда привозили. И так до 1947 года.

Подъезжает подвода к землянке (позднее к бараку), именем коменданта приказывают грузить скарб и детей - и отправляют на новое местожительства (Синарстрой, Северный посёлок, Новый быт, Касли, Вишневогорск, Нижний Тагил...).

Семья Шаманаевых прошла Новый быт, Синарстрой, Мартюш, как и семья Перешеиных; Гирдяевы, Манакины, Гужевниковы с Мартюша перемещены на Северный посёлок Синарстроя (Шан-

 


80 Из воспоминаний Чухаревой А. И. и Андреевой М. В.

- 167 -

хай); семья Камисовых с Мартюша отправлена в Вишневогорск, потом возвращена обратно... Семью Новиковых с Мартюша переселили на Синарстрой (Фёдор Михаилович Новиков, 1896 г. р., был первым председателем неуставной артели на Мартюше в 1931 году) в 1932 году...

Работники НКВД зорко следили, чтобы не укоренилась дружба в спецпоселении, человеку не давали привыкать к людям, он должен был быть одиноким и послушным рабом, винтиком. И не сметь не только рассуждать, но и думать о своём положении.

«Заработную плату спецпереселенцы получали не в полном объёме: первоначально - 25%, а с августа 1931 года -15% её поступало в полномочия представительства ОГПУ на покрытие организационно-административных расходов. Спецпереселенцы, таким образом, сами оплачивали опекавшие их карательные органы. На практике процент отчисления часто произвольно завышался».81

Спецпереселенец был существом неодушевлённым для всемогущей власти. «2 августа 1931 года, ночью, когда не грузили вагоны, комендант выгнал всех под дождь на 4-ом километре строить бараки: привезли спецпереселенцев из Вятской губернии. За ночь построили два фанерных барака без полов с нарами. Фанеру скрепляли столбами, за три дня соорудили 4 барака. В них и зимовали... вятичи, которые привезли с собой топоры и пилы, а пензяки приехали без орудий труда, но с каким-то имуществом, и оно никого не спасло: начался сыпной тиф».82

2 августа 1931 года мои родители вернулись с лесозаготовок (мать в сермяжке и босиком). Не успела улечься пыль и остыть лошадь после дороги, как отца вызвали в сельсовет и посадили в церковь, построенную стараниями моего деда, церковного старосты. Церковь - очень надёжное место для арестованного, окна высоко, внутри пусто (уже разорили), на дверях пудовый замок, дверь окована железом. Не выскочишь!

Мать рассказывает, что мой отец спокойно вошёл в храм божий, так же спокойно, как в своё время входил в ледяную воду Сиваша перед штурмом Перекопа (потом сельская власть припишет ему службу у белых, а не у красных. И это теперь невозможно опровергнуть). Вошёл - и просидел трое суток. А потом в тряской телеге семью привезли в Каменск, оттуда - на Мартюш.

На спецпоселении Мартюш прибавилось ещё 6 человек Андреевых. Из того же района нас выселили за 35 км от родины, из д. Суворы.

Прабабушку Анастасию Егоровну просто бросили в Суворах: не рабочая сила, стара, немощна. След её отыщу только в 1995 году.83

 


81 Заболотская К. А. Использование труда спецпереселенцев в создании Ура-ло-Кузбасса // История репрессий на Урале, с. 35. Далее: Заболотская.

82 Из воспоминаний Агафоновой (Манакиной) А. А.

83 См. «Пролог» в начале книги.

- 168 -

Остальные раскулаченные из нашего села уже давно были отправлены за Тобол в холодные и гибельные края (никто из них не дожил до реабилитации).

«На 1 ноября 1931 года на предприятиях объединения «Восток-сталь» числилось спецпереселенцев:84

(Наименование предприятия/Всего/Семей/Занято на предприятиях/Иждивенцев взрослых/Иждивенцев детей)

Магнитострой 40 436 9 935 13 653 12 954 13 819

Синарстрой 2 940 681 891 814 1 235

Тагилстрой 7 621 1 538 2 782 1 339 2 600

Надеждинский завод 3 865 1 170 2 399 431 1 035

Белорецкий завод - 460 - - -

Итого по Востокстали 53 952 13 784 19 725 15 538 18 489

Побеждённые советской властью спецпереселенцы были объявлены «врагами народа», правительство успешно нагнетало истерию против кулаков. Клеймо «врагов народа» от раскулаченных перейдёт к их детям. И советская власть все годы будет нещадно притеснять их. Каждый день раскулаченных будет поминальным. Жертвы политических репрессий будут жертвами произвола всех ветвей власти.

В 1931 году голод косил спецпереселенцев. Голод объясним: весь урожай коммун и колхозов был сдан государству как плановый. Колхозники ничего не оставили для себя. И для будущего посева. Пахали на коровах и быках. Обобществлённый скот успели уморить.

Крестьяне быстро распознали смысл колхозной политики. Многочисленные свидетельства об этом имеются в делах спецпереселенцев. Колхозы имели добровольно-принудительный характер.

В спецпоселении тоже организовали неуставную артель НКВД, которая станет колхозом. Этой артели, как и колхозу, государство диктовало, что и где сеять, сколько сдать, что выращивать... от колхозов бежали, в колхозы попали.

«Начиная с 1931 года ОГПУ «изымало» крестьян для решения самых трудных строительных задач (каналы, шахты, дороги...), где до 70% людей гибли».85

 


84 Раскулаченные спецпереселенцы на Урале, с. 81.

85 Волкогонов Д. А. Исторические свидетельства. - В г. «Век», 1996, № 22.

- 169 -

Сельхозколонизация осуществлялась через неуставные артели.

«Распределение спецпереселенцев по административным районам с выделением в отдельную группу сельхозколонизации на 10 февраля 1932 г.

 

... 9. Ивдельский 11100

21. Сургутский 8 975

23. Свердловский 23 804

25. Златоустовский 6 243

29. Алапаевский 706

30. КАМ. СИНАРСК. 9 027

33. Сухоложский 1 067

34. Челябинский 16 207

35. Ирбитский 4 390

41. Долматовский 9 583

44. Пермский 7 523

46. Камышловский 2 257.86

«В 1930-1931 гг. на спецпоселение по официальным данным отправлено 1 805 392 человека, а 1 января 1932 года на учёте спецкомендатур состояло 1 307 022 человека. 486 370 человек либо умерло, либо сбежало... общее число спецпереселенцев различных категорий с 1930 г по 1948 г составило 6 миллионов 144 тысячи».87

«В нашей землянке жили мы, четверо Устиновых, четверо Шестаковых, четверо Жировых, четверо Макеевых (все умерли) да ещё семья (фамилию забыла), тоже четверо (20 человек на 16 квадратах). Когда эти родители умерли, остались две девочки. Они что-то распродавали. Остался самовар: не могли его предать, а то бы протянули ещё немного. Девочек сдали в детдом, а хоронили мы своих на горе».88

В 1932 году мартюшовцы продолжают работать на рудниках и копать землю для артели, умирать и голодать. «Помню: идём из садика, навстречу нам идёт подобие человека, что-то страшное - в ремках и опухший, с черными и красными кровоподтёками, не понятно - мужчина или женщина. Перед нами упал... В другой раз утром наблюдаю картину (взрослые ушли на работу, а мы идём в садик - я, сестра Надя и Нина Русских, соседка) - ползёт человек, идти не может, дополз до крайней землянки у оврага, через окно увидел на столе рыбные кости, упал в предоконную раму, разбил стекло и стал обсасывать эти кости».89

Николай Гудовских копал-копал после работы землю бесплатно в сельхозартели, голодный был, устал, пошел домой, упал на дороге - и умер. Ничем не могли помочь ему голодные мартюшовцы. Если бы кусочек кто дал, может, дотянул бы до дому, где его, кормильца, ждали жена и дети.

Николай Зайков тоже от работы и голода умер на дороге.

Ещё живые продолжают работать по приказу коменданта. «Миша, 15 лет, возил на лошади вагонетки в шахте, потом послали его в Челябинск (убирал мусор), потом перевели в Копейск (строил дом),

 


86 Раскулаченные спецпереселенцы на Урале, с. 107-108.

87 Кириллов, ч. 2, с. 87.

88 Из воспоминаний Булатовой (Русиновой) А. Ф.

89 Из воспоминаний Парамоновой (Черенёвой) Н. М.

- 170 -

оттуда в Миасс (убирал мусор на стройке), а отец строил жильё на Мартюше, Алексей тоже работал в разных местах».90

В 1932 г. поднялась очередная волна раскулачивания. Деревни разорились и опустели, из колхозов бежали, план по хлебозаготовкам не выполняли, народ голодал. Везде раскулачивают. И арестовывают. И «вычищают».

В апреле 1932 г. в нашей землянке поселилось горе: от голода, простуды и нарывов умерла наша бабушка, Микола Милостивой, как называл её муж, наш дед. Она отдавала нам, своим внучкам, паёк. Помню, когда мама подавала бабушке кусочек хлебушка, горько вздыхая, мы с сестрой торчали уже у нар. Бабушка, чуть приоткрыв тяжёлые веки, отщипывала дрожащими руками кусочки мне и Кате, а крошечки тихонько клала себе в рот. Съев её паёк, мы молча отходили от бабушки, дожидаясь следующего подаяния.

Похоронили её на городском кладбище, на левом берегу Исе-ти, под приметной берёзой. Крест, о котором она мечтала, не поставили: дерева не было, как и денег на него. В 1995 г. я получу свидетельство о смерти спецпереселенки Андреевой М. М., умершей от нарывов. И в книге записей смертей Каменского архива ЗАГСа увижу настоящую подпись отца, расписавшегося в получении свидетельства о смерти своей матери. Эта подпись не похожа на те, которые увижу в протоколах допроса арестованного в 1938 г. отца.

Мартюшовцы строят, а в это время деревня, выдворившая «кулаков» в спецпоселения, разрушается. Об этом письмо А. Акулова: «История левацких загибов в Клевакинском сельсовете Каменского района Уральской области началась с осени 1931 года. В связи с заготовками было распущено бюро ячейки ВКП (б)... проведена чистка колхозов... исключено около 30 хозяйств... 2-3 действительно были кулацкими. Многие из исключённых были обложены твёрдыми заданиями и у них изъяли имущество, часть этого имущества была продана с торгов, а большая часть растащена просто так, например, бывшие председатель сельсовета КАЛИСТРАТОВ и милиционер КОНДАКОВ снабжались всем за счёт изъятого (во многих случаях незаконно)... каждый бывший колхоз стремился утаивать хлеб, корм и прочве. Корм скармливали своим коровам, оставляя колхозных лошадей голодом...

Затруднения с продовольствием, медлительность с восстановлением неверно вычищенных в артели, гигантомания, присвоение изъятого имущества со стороны руководителей сельсовета, разбазаривание корма и т. д. привело колхоз к печальному состоянию.

 


90 Из воспоминаний Тонковой (Кузьминых) Е. А.

- 171 -

Лошади гибли от голода, их выгнали пастись в поле на снег... из 200 с лишним к весеннему севу осталось около 170.

Организация труда окончательно расшатана, большинство колхозников зимой разбрелись кто куда самотёком... в бригадах перед выездом в поле осталось 5-6 человек вместо 35-40. В самую распутицу РИК вынес обязательное ПОСТАНОВЛЕНИЕ о вывозе кирпича Синарстрою, спали с кирпичом всю зиму и проснулись в распутицу.

В это время началась вывозка со станции семссуды, эта вывозка окончательно срезала лошадей. Во время сева они ещё еле двигали ногами, но падали через каждые полчаса. Сеять нужно было 2 000 га. Работало в поле около 150 лошадей... вспахали на них более 1 000 га. Сеяли с апреля и до конца июня...

Качество обработки земли было отвратительно плохое. Паров не осталось. Скверная обработка земли привела к небывалому засорению полей... урожай оказался чрезвычайно низок. Овёс погиб почти целиком (во многих случаях поздно сеяли). В среднем яровые давали менее 2 ц с га.

Урожайность же комиссия определила 5-6 ц с га. Кому нужно было это головотяпское очковтирательство?

По урожайности был дан и план хлебозаготовок, он был настолько НЕ РЕАЛЕН, что даже районы УРА революционеры вынуждены были его снизить, но снижение было сделано настолько, чтобы выкачать весь хлеб без остатка.

... Головотяпское по существу к/р руководство районных организаций привело к тому, что их ошибки нужно исправлять годами. Головотяпство отбросило своим руководством сельское хозяйство, в отношении урожайности, на долгие годы.

... Я предложил расследовать безобразия, творящиеся в колхозе... и пересмотреть план хлебозаготовок. Тут же на собрании меня исключили, даже не доказали, что я не прав.

Я был с 1919-1929 гг. в комсомоле, с 1926 г. член партии. Активно работал на партийной, комсомольской и общественной работе 13 лет. Был добровольцем Красной Армии на Южном фронте. 4 года работаю сельским учителем. Казалось, за всё это следовало бы подойти к исключению несколько глубже и серьёзнее, но ...

Люди стараются возможно быстрее избавиться от беспокойного элемента, они как чёрт ладана боятся самокритики.

Меня исключают уже второй раз из партии. Я несколько раз писал о безобразиях, творящихся в Каменском районе Уральской области и до сих пор никакого ответа дождаться не могу.

 

- 172 -

Писал в ж. «Лапоть» о расхищении отнятого имущества и гибели скота в марте месяце. Ответа не получил.

Писал в ЦК ВКП(б) о неверном исключении меня из рядов партии и о безобразиях Каменского района, из ЦК письмо переслали в Урал Обком, который не находит нужным сообщить мне о принятых мерах.

Писал месяц тому назад в «Правду». Ответа тоже нет (письмо под заголовком «Тупик»).

Единственным ответом на все мои письма о безобразиях, творящихся в Каменском районе, я получил второе ИСКЛЮЧЕНИЕ из ПАРТИИ и обвинение со стороны Каменского ОГПУ, что я держатель золотой валюты.

11 ноября с. г. меня с районной конференции вызвали в ОГПУ и предложили сдать золото. У меня аж глаза на лоб полезли. Я в течение часа пытался доказать, что ни о каком золоте представления не имею, так и не доказал, и в дальнейшем не гарантирован, что мне предъявят обвинение в убийстве какого-нибудь персидского шаха и посадят в подвал.

Я убедительно прошу областную ККа срочно расследовать безобразия, творящиеся в Каменском районе Уральской области. Я привёл пример одного колхоза и в остальных колхозах дело не лучше - тупик, в который заведены колхозы Каменского района, может быть ликвидирован при вашем вмешательстве.

С КОММУНИСТИЧЕСКИМ приветом А. АКУЛОВА91

Адрес: Клевакинская ШКМ Каменского района. 24/Х-32».

Активно раскулачивают в д. Травянка Каменского района Уральской области. Вычищают из рядов ВКП(б).

«Кузовников В. С, 1975 г. р., священник в с. Потаскуево Окулов-ского с/с Каменского района СО, неимущий, лишенец, арестован 19.01.32 г. за АСА (против коллективизации и налогов)».92

«Вершинин И. Н., 1879 г. р., изд. Кремлевка Каменского района СО, исключён из членов ВКП (б) 26.12.32 г. за развал животноводства. Будет осуждён 26.01.33 г. тройкой ПП ОГПУ по Уралу по ст. 162 УК РСФСР в порядке Закона от 07.08.32 г. к 5 годам ИТЛ - заключить в концлагерь».93

Закон от 7 августа 1932 года против голодного воровства (суть: ответственность за хищение государственного или общественного имущества). По этому закону крестьян преследовали и ссылали массово.

С 1932 года с кулаков начали снимать ограничения, но восстановление в гражданских правах кулаков не коснулось.

 


91 ГААОСО, ф. 1, оп. 2, д. 48693-П, л.д. 103.

92 ГААОСО, ф. 1, оп. 2, д. 18288, л.д. 50. Дело о церковниках..

93 ГААОСО, ф. 1, оп. 2, д. 48693-П.

- 173 -

«СЛУШАЛИ: очистке колхоза от негоднАго Елемента.

ПОСТАНОВИЛИ: вычистить из членов артели как кулаков ведущих вредительску (без Ю) работу Рожина Ивана Федотовича Морозова Константина Ивановича б) псаломщика, лишённого права голоса Алексеева Владимира Михайловича».94

«Морозов К. И., 1913 г. р., из с. Клевакинского Каменского района СО, вычищен из рядов членов сельхозартели «Всходы 12-го Октября», раскулачен и арестован».95

«К концу первой пятилетки количество спецпереселенцев в Уральской области превысило 550 000 человек, из них 155 618 влились в состав рабочего класса и использовались на строительстве Магнитки, Синарского и других заводов».96

«В 1932 году в колхозах Урала был изъят почти весь урожай, включая семена, ценой огромных жертв деревня обеспечила планы индустриализации рабочей силой, минимумом продовольствия».97

Самые умные мартюшовцы пытались освободиться из спецпоселения, обращаясь с ходатайством в вышестоящие инстанции, и получали отказы на запросы. «Шаманаев М. В. изд. Мостовая (ныне Режевского района СО) - выселен правильно (решение РУП). В ходатайстве отказать».98

27.12.32 г. в СССР была введена постановлением ЦИК и СНК СССР паспортная система и обязательная прописка паспортов, которых не дали колхозникам и спецпереселенцам, на 16 лет прикреплённым к местам ссылки как приложение к стройкам социализма. «К концу первой пятилетки спецпереселенцы составляли около 15% рабочей силы региона».99

«Страна продолжает вымирать от голода. Гениальное предвидение Ленина о «хлебной монополии» даёт самые блестящие результаты. Создаётся возможность полностью выморить голодом основу мелкобуржуазной идеологии - крестьянство... голод 1932-33 годов полностью скрывался от мира, «ленинский голод рекламировался в большевистской печати, которая, подчёркивая полную беспомощность правительства, взывала к гуманитарной помощи с запада».100

Люди-тени с опухшими синими лицами ползали, бродили в поисках хотя бы крошечек, остатков съеденного. И трудно было узнать в трупах прежних людей: терялись очертания обычного тела. Мартюшовцы перемогли голод, узнали сладкий вкус жабрея, лебеды, крапивы, всякой коры (короедство было любимым занятием. Слава Богу, до людоедства не дошло!). Спецпереселенцы узнали пуд лиха, изведали суть штрафной после побегов с Мартюша. Всякая провинность, в том числе недонесение о готовящемся побеге, считалось

 


94 Выписка из протокола общего собрания членов Клевакинского с/с «Всходы 12-го Октября» Каменского района от 30.12.32 из а/д 48693-П.

95 ГААОСО, ф. 1, оп. 2, д. 48693-П.

96 Камынин В. Д., Заболотский Е. Б. Тема репрессий 20-х - начала 50-х годов в Уральской исторической литературе// История репрессий на Урале, с. 42.

97 Меньшикова А. Л. Репрессии и социально-экономическая структура уральской деревни в 30-е годы//История репрессий на Урале, с. 61-62.

98 ИЦ УВД, д. 11644, ответ от 08.12.32.

99 Ивкина Т. В., Колышкина Л. А. К вопросу об эффективности труда спецпе-реселенцев//История репрессий на Урале, с. 40.

100 Бунич, с. 86.

- 174 -

политическим преступлением. Отобрать у кулаков было уже нечего. А страх всегда был с ними, как и воспоминание об отобранном имуществе, далёкой родине, земле и свободе.

1932 год - первый год колхозов. ГОЛОД. Власть ищет виновных. Это пока ещё «враги народа». Пока ещё есть под рукой «бывшие люди», как их рассматривала новая власть: социальные группы не рабоче-крестьянского происхождения. В с. Колчедан Каменского района, например, это обитатели Покровского мужского монастыря. На них и составил местный сельсовет данные в Каменское отделение ГПУ: «Докладные записки». Но маховик репрессий ещё не запущен. Отдел спецпоселений ОГПУ арестовал, допросил и выпустил «бывших церковников», решив, что «фактов антисоветской деятельности не установлено».

«Каменский ОГПУ от Президиума Колчеданского сельсовета

ДОКЛАДНАЯ ЗАПИСКА

На основании проверенных фактов, Президиум Колчеданского с/совета ставит вас в известность в том, что не смотря на ряд проведённых мероприятий и массовой общественно-политической работы т. е. кампаний, подготовки весенне-посевной кампании, организационно хозяйственное укрепление колхозов и коллективизации. Не смотря на усиленное продвижение этих вопросов в колхозные массы имеем усиленное сопротивление со стороны Средняцкой части единоличников. «Факты работ»

Колчедан коллективизирован 51%

Камышевка-»- 100%

Соколова -»- 75%

Президиум из этого делает вывод, что против производимых советских мероприятий, одновременно противопоставляется работа духовенства, т. е. служителей религиозного культа и БЫВШИХ ЛЮДЕЙ, торговцев, церковников и прочих, которых на территории Колчеданского с/совета находится подходящее количество. И главным образом, вся их Антисоветская работа объединяется и исходит из бывшего Покровского монастыря.

Президиум с/сов. Печать и 3 подписи. 1932 год».101

Спецпереселенцы постепенно оттаивали от оцепенения, в труде залечивали душевные раны, болели мало: недосуг. Крестьянский дух помог вспомнить прежние песни. Над посёлком вечерами и в праздники плыли забытые родные звуки раздольных народных пе-

 


101 ГААОСО, ф. 1, оп. 2, д. 118288, л.д. 50.

- 175 -

сен, тоскливые надрывы «Узника» и «Замучен тяжёлой неволей». Последние пели вполголоса, чтобы не услышал штат доносчиков.

В конце 1932 года спецы стали строить Второй Мартюш - саманный. Ближе к д. Токарева. Строили саманные дома и камышовые бараки. Саман готовили из белой глины, соломы и мякины на Первом стане. Месиво топтали женщины и лошади, потом лепили из него большие кирпичи, сушили. И строили. Для бараков маты строили из камыша, ими же разгораживали комнаты в четырёхквартирных домах, из них строили сени и ставили всякие перегородки. Это был бесплатный самстрой: кулаки строили себе жильё после основной работы. Крепостное право предусматривает бесплатный труд на благо советской власти. После работы женщины по 6-8 человек впрягались (вместо лошадей в телегу) и привозили камни из ближайшего оврага, камень дробили, из щебня делали фундаменты для саманных домов. Кулаки потрудились: получились славные дома. Трёхстворчатые окна в рост человека, в половине дома две комнаты и общая кухня (в кухне настоящая русская печь), сени и чулан. Рядом с домами появились двухэтажные сараи: внизу можно держать скот (корову или козу), вверху-дрова. Там ночевали в тёплую погоду.

На бывшем рудном пустыре выросли саманные красавцы (так нам казалось после землянок). Дома расположились в шахматном порядке. У домов разбили палисадники. В них посадили черемуху, смородину, малину, сирень: разбили грядки для овощей. Под нашим окном высилась куча песка. В ней всё лето грела руки вечно кашляющая моя сестра Нина, которую заморозили в садике.

Страна переживала голод 1932-33 годов, организованный властью, чтобы сломить упорство крестьян, превратить их в крепостных.

Мартюшовцы в 1933 году продолжают строить саманные дома и два барака. И зарывать шахты, из которых добыли руду, чтобы превратить эти перекопанные места в колхозные поля.

В 1933 году официально основаны неуставные артели НКВД «Новая жизнь» на Мартюше и «Урал» на Синарстрое с отделением «Сосновка» и ещё «Первомайка» (здесь работали мартюшовцы по приказу НКВД).

Мартюшовцам разрешили держать скот. Спецы попытались объединиться для коллективной покупки коров на несколько семей.

В 1932-33 гг. свирепствовал тиф, многие умирали.

На Мартюше построили шерстобитку и пекарню. Всё делали сами. Некрасов Ипат был пимокатом. Все были стахановцами.

«В 1933 году мне дали премию за хорошую работу, купила 2 шёлковых кофты».102

 


102 Из воспоминаний Булатовой (Русиновой) А. Ф.

- 176 -

С 1933 года раскулаченных восстанавливали частично в правах, если они отличались в труде. И покорности начальству. Нам такие случаи на Мартюше не известны.

27 июня 1933 года Постановлением Верховного Совета РСФСР закреплено наказание за НЕДОНОСИТЕЛЬСТВО о хищениях, попадающих под действие закона от 7 августа 1932 года.

Советская власть по-прежнему уничтожает крестьянина.

«Чёрный В. С, 1898 г. р., из станицы Кореновская АЧК (Азово-Черноморского края) в 1933 году осуждён нарсудом Кореновского района по ст. 72 к 10 годам ссылки, отправлен в колонию БИР (Плотина) в Каменск».103

«25. 04. 33... лишить избирательных прав Камисова Капитона марийский мулла104 - и четверо Камисовых очутились на Мартюше».

«Щелконогов И. П., 1903 г. р. изд. Малая Белоносова Покровского с/с Каменского района СО, исключён из рядов ВКП (б)... осуждён 26. 01. 33 как председатель правления колхоза «Всходы 12-го Октября» тройкой ПП ОГПУ по Уралу по ст. 162 У К РСФСР в порядке Закона от 07. 08. 32 на 5 лет ИТЛ (заключить в концлагерь), признал себя виновным в умышленном контрреволюционным вредительстве (хлеб остался на корню, пропало и растеряно скота: лошадей - 98, коров - 11, телят - 60, овец - 108, свиней - 14, слаба дисциплина».105

Доносительство и палачество - массовые профессии в СССР, они развратили население: это духовное самоубийство, которое привело к общероссийским разбоям и грабежам, насилиям и убийствам в 90-х годах.

«В 1932 году по Уралу числилось в бегах более 20% спецпереселенцев, смертность составляла 59,7% из расчёта на 1 тысячу человек, а за 10 месяцев 1933 года она выросла в 2 раза... Принудительный труд широко использовался на Урале, в 1933 году «спецрабсила» составляла здесь 60%».106

В фонде Челябинского госархива «Управления ИТЛ и колоний УНКВД по Уралу» имеется материал об Уральском ГУЛАГе: «Отчёт о работе отдела по спецпереселенцам по Уралу за 1939 год», «Доклад о состоянии работы по освоению спецпереселенцев в Челябинской области...»: «... в 1933 году их было на Урале 305 952 человека (86 622 семьи), в Челябинской области на 1 января 1935 года -52 256 человек (14 532 семьи)... они были расселены в 9 районах и

 


103 ГААОСО, ф. 1, оп. 2, д. 34692.

104 Архив Манчажского района, ф. 247, оп. 1, д. 2, л. 37.

105 ГААОСО, ф. 1, оп. 2, д. 48693-П.

106 Шмакова Н. П. К вопросу о спецпереселенцах на Урале в 30-е годы//История репрессий на Урале, с. 104. Далее: Шмакова.

- 177 -

34 трудпосёлках: Магнитогорский (ММК) - 24 104 человека, Минь-ярский (Востокосталь) - 1121, Саткинский (Магнезит, Бакальские руды, Востокоруда) - 1 373, Копейский (Челябуголь) - 10 776, Карабашский - 2 790, Камышловский - 1 421, остальные - Златоусский, Каменский и Кыштымский районы.

В отчётах на имя начальника ГУЛАГа ОГПУ М. Бермана есть сведения о быте спецпереселенцев. Средняя обеспеченность жилплощадью составляла по области 1,8-1,03 м2 на человека... В основном жили в бараках и землянках... Существовало три продовольственных списка: особый, № 2 и № 3. По особому списку рабочий получал в месяц 16 кг муки, 2 кг крупы и 1 кг сахара (иждивенец соответственно - 8; 0,5; 0,8 кг); по списку № 3 - 8 кг муки, 0,4 кг крупы (иждивенец - 4 и 0,2 кг), сахар здесь не предусматривался. Только по особому списку и только работающему полагалось ещё 0,4 кг животного масла, 1,2 кг маргарина, 1 кг мяса, 0,8 кг селёдки...».107

На Мартюше была ликвидирована грань между городом и деревней. Жили дружно. Жили почти одной семьёй. Домов не закрывали, красть было нечего (сослали в рубахе без перемывахи, как горько шутили мартюшовцы), о ворах слыхом не слыхивали, хулиганов не видывали, о преступниках не ведали, голодающих подкармливали, несчастным сочувствовали, на судьбу не жаловались, Бога не гневили, долю не проклинали, на рок не роптали. Тайно молились. Ждали освобождения. Работали, вымирая. Мечтали увидеть кого-нибудь из земляков из старой благополучной жизни.

«Весной, как-то вечером, когда мужа не было дома, вдруг пришёл к нам в землянку Андреев Евлампий Захарович, друг тятеньки из Сувор. Не успел выпить чаю (больше нечего было предложить), как прибежал посыльный из комендатуры за мной: соседка Л. М. успела донести о приходе гостя, постороннего человека.

Я побежала к коменданту, он приказал караулить гостя до утра, чтобы потом отправить в НКВД (ночью не оказалось конвоя). Вернулась расстроенная, шёпотом упросила сейчас же убираться на Брод. Исчез наш сосед, растворился во тьме.

А утром, разгневанный комендант орал сначала на мужа: «Упустили! В штрафную тебя!». Наконец муж сообразил, почему орёт комендант и сказал, что ночевал не дома, а на Втором стане (там они землю пахали для посева). Тут же со Второго стана, как и отец, был вызван Протопов Ефим Михайлович, который подтвердил, что трое пахарей ночевали на Втором стане: закончили пахоту поздно.

 


107 Шмакова, с. 103-104.

- 178 -

Когда на меня напустился комендант, я ревела и отговаривалась, что уснула нечаянно, когда ребёнок затих (Нина очень болела и всё ревела, приходилось не спать ночами).

Всю жизнь жалею, что не напоила чаем доброго человека. Одно хорошо: не сгребли в НКВД, как отца Николая, который приходил нас навестить после Евлампия Захаровича. Отца Николая сразу от нас в НКВД и в каталажку. Где-то погиб. Ни слуху ни духу. Он успел только сообщить, что умер Володинский отец Дмитрий (я родом из д. Володино, из-под Камышлова), у которого мы иногда гостили. Хоронить приехал откуда-то его сын Николай, он старше меня. Ему какая-то старушка денег дала на дорогу. Николай подождал, пока матушка Фелицата поправится: она болела. Она не поправилась, а умерла. Сын схоронил её, простился с родиной и куда-то исчез. Жив ли остался?!».108

В других спецпосёлках тоже были облавы.

«В 1933 году мама надумала отправить меня на родину. Пришли мы на 1-ю Синарскую, сели в уголок, а тут облава на спецов, нас с мамой забрали в каталажку. Сидим там, а мне в туалет надо. Мама просит: «Гражданин начальник, дозвольте девочке до ветра». Он повёл меня в уборную с винтовкой в руках. После этого никто и никуда из семьи ехать не собирался».109

Область решала вопросы массовой заготовки древесины: везде стройки. Потому мартюшовцы были посланы на лесозаготовки за Богдановичи, на Алтанай, там они встретили конец 1933 года.

«В лесхоз послали 5 девок и 3 парня, помню: были Митька Майданов и Саша Яшков. До Нового года работали 20 дней. Одёжи - никакой. Лапти. У Мани Сусловой меховые штаны и телогрейка. Грузили восьмиметровик 2 состава леса. Один мартюшовец за хлеб пилил лес. Бригада была 9 человек. Норма - 6 кубов на человека. Обед - 300 грамм хлеба и похлёбка без масла. Кто не выполнил норму - 200 грамм. Кто съел хлеб по карточкам заранее - умирали на нарах. Мертвецов - за верёвку и в штабель.

Кузьмаков - спецпереселенец, добровольно печку топил: жалел нас всех. Печку истопит, воду на чай поставит. Мы не раздевались, спали прямо в одежде. Приходили с работы - падали. Подмыться было нечем. С 5 часов утра до 8 часов вечера ни обеда, ни чая. Это на руднике. Домой хотели, как в рай. Михайлов говорил, что платит за простой. А мы неопытные. Верили.

Грузили хопёрные вагонетки. Одна весила 1,5 тонны. Грузили 3-4. Сами раскачивали вагонетки. Руда сыпалась - вот и вся техника безопасности. И здесь, на лесозаготовках - то же самое. Тут мы

 


108 Из воспоминаний Андреевой М. В.

109 Из воспоминаний Мамонтовой (Тарасовой) В. П.

- 179 -

встретили Новый, 1934 год. Тут было 3 барака. В одном бараке все лежат: встать не могут. От голода и от надсады. Когда умерли 6 человек, нам дали второй барак. Там поместились Пахомова, Шатрова, Бузмаков, Яшковы, Паша Мокрушин с отцом.

Я работала в Колиных штанах. Вагоны грузили девки (мне было 17 лет). 5 девок грузили 7-метровые брёвна, мужики ставили крепи, едва поднимали их. Собирались в 7 часов утра в лесной конторе, пили чай, обеда не давали, вечером кашка.

Меня один мартюшовец пожалел, взял к себе в пару за булку хлеба. Стали мы с ним пилить. 9 кубов - это норма на двоих. За это 300 г. хлеба, вермишели 800 г., луком посыпана. Ударникам - две порции хлеба, два вторых (каша, рыба, редко котлета - это был ударный обед).

Кто не обессилел, то и выполнял нормы изо всех сил. Вертушка возила лес на Трубный завод. Паровоз и вагоны были с Трубного. Значит, мартюшовцы строили не только УАЗ, но и СТЗ».110

На Мартюше построили пекарню. Заведовала ею Федякова Екатерина Васильевна, а хлеб пёк Афанасий Жиров.

У нас была уже пимокатная мастерская, в которой работали Кудряшов и Габов. Была шерстобитка, баня-сушилка для сушки льна, баня для спецов, своя мельница, засолочный цех (в котлах солили капусту, огурцы, помидоры, последние - в кадках). От солений получался неплохой доход, делали даже томатную пасту.

Построили паточный завод и скотный двор для сельхозартели на принудительные сборы с кулаков.

В 1933-м давали землю для посадки картофеля.

Жизнь шла своим чередом. Кулаков уничтожали в спецпоселениях, крестьян - в сёлах.

«Отец работал на руднике. Мы туда часто бегали, чтобы ломтик хлеба получить на обед. Однажды сидим на койке (мы, трое детей, и сестра отца Дуня), мама была беременная, она готовила еду к приходу отца. В двери появился Николай Бузмаков. Внутрь не заходит, помолчал и промолвил: «Не жди его, Аграфена: он утонул». Они шли с работы по льду у деревни Токарева, отец ушёл под лёд. У меня волосы дыбом, мама «пластала» на себе волосы, как-то не сошла с ума. Нас осталось трое, мама беременная да бабушка, мать отца с двумя детьми. Как жить?

Это было 20 апреля 1934 года. Мама целый месяц ходила по берегу Исети, искала отца. Тело его нашли через месяц - его прибило к байновскому мосту. Теперь его могилы нет: во время войны там, на кладбище, построили бараки и всё перекопали.

 


110 Из воспоминаний Агафоновой (Манакиной) А. А.

- 180 -

27 сентября 1934 года родился Борис. Его сразу отдали в ясли. Он семи месяцев заболел корью, на левой холочке образовался нарыв, нога стала сохнуть. Его толкнули в садике, сломали позвоночник. Он много лет лежал дома в гипсе, мы его таскали по больницам на себе. Пешком. Так и остался инвалидом. Потом и здоровую, правую, ногу сломали - наехали на мотоцикле. Ему 64 года. Получает мизерную пенсию - вот что такое Мартюш!».111

Самые беспокойные пытались найти правду, обращаясь кое-куда с заявлениями, но, как правило, их убеждали, что советская власть поступила верно.

«В постановлении № 344 президиума Катайского исполнительного комитета от 29. 01. 34 о рассмотрении жалоб значится:

СЛУШАЛИ пар. 47. Заявление Синицина Пантелеймона Дмитриевича о незаконном изъятии имущества.

ПОСТАНОВИЛИ: Из рассмотренных материалов установлено, что хозяйство до революции кулацкое, имел надельной земли 12 десятин, арендованной 5 га, посева производил 18 га, лошадей рабочих 6 штук.

После революции земли надельной имел 15 га., с/х машины: сноповязалка, молотилка, сеялка, батраки Юрьевских Митрофан Тихонович, сезонных рабочих до 200 ч/дней, был осуждён за невыполнение государственных обязательств.

На основании инструкции ВЦК ст. 15 п. «а» в ходатайстве о возмещении имущества отказать».112

«В протоколе № 302 заседания президиума Катайского райисполкома от 11. 06. 35 по рассмотрению жалоб значится:

13. Заявление Шутихинского с/с Синицина Пантелеймона Дим. о неправильном лишении права голоса и изъятии имущества в 1933 году за твёрдое задание. Установлено, что хозяйство до революции было кулацкое, из кулацкого хозяйства Синицин выделился в 1922 году, но в своём хозяйстве также принимал наёмную рабочую силу - эксплуатацию - жили Юровских М. А. и сезонных до 200 ч/дней в год. К проводимым мероприятиям советской власти относился враждебно, был байкотирован, в 1931 году осуждён по ст. 61 п. 2 УК. лояльности к сов. власти не проявил.

ПОСТАНОВИЛИ: Согласно инструкции ВЦИК ст. 15 п. «а» лишение прав голоса Синицина считать правильным в просьбе отказать».113

«В выписках лишённых прав голоса по Шутихинскому сельсовету на 1934-35 гг. значатся: 150. Синицин Пантел. Дмитр. лишён за экспл. аренду по ст. 15 п. «а». От руки подписано: восст. облиспол. 13 авг. 36 г. № 40 подпись».114

 


111 Из воспоминаний Парамоновой (Черенёвой) Н. М.

112 Катайский архив Курганской области, ф. 2, оп. 1, д. 79, л. 417.

113 Там же, ф. 2, оп. 1, д. 86, л. 58.

114 Там же, ф. 2, оп. 1, д. 85, л. 12.

- 181 -

Примечание автора: у Синицина П. Д. было 8 (восемь) детей, он не хотел вступать в колхоз (из свидетельских показаний Соболевой В. Г. от 22 мая 1995 года), за что и был раскулачен, изгнан с семьёй из дому. Раскулачивал односельчанин по прозвищу «Дескать».

«Веретенко П. Д., 1912 г. р., из с. Александровское Северо-Кавказского края, в 1934 году осуждён по ст. 72, 82 УК РСФСР к 5 годам ИТР».115

«Рогожин Е. С, 1884 г. р., из с. Третья Петровка Усманского района Воронежской области... в 1931 году лишён избирательного права, раскулачен в порядке задания и индивидуального обложения 4 апреля 1934 года... семейство (12 человек: жена, сын Фома, 28 лет, его дети и жена, дочь Анисья, 23 лет, дочь Екатерина, 17 лет, дочь Пелагея, 20 лет, дочь Любовь, 12 лет, сын Иван, 8 лет), как кулацкое, выселено за пределы ЦЧО».116 После Синарстроя Емельян Сидорович очутился на Мартюше. Был фельдшером на спецпосёлке.

В 1934 году установлен план выселения 12 000 крестьян. 8 июня 1934 года вышло постановление ЦИК СССР «О порядке восстановления в гражданских правах бывших кулаков-трудпоселенцев». Постановление не оставило никаких следов на Мартюше. 8 июня 1934 года установлена ответственность за измену Родине (ВМН или 10 лет заключения): всюду мерещились враги. В годы массового террора арестованные мартюшовцы, как и миллионы спецпереселенцев, будут осуждены якобы за измену Родине в ВМН (расстрелу) и расстреляны на Золотой горе, около г. Челябинска, или на 12-м километре, близ Свердловска (Екатеринбурга).

Постановление ЦИК СССР от 10 июля 1934 года включает ОГПУ в НКВД, ликвидируется судебная коллегия ОГПУ, создаётся Особое совещание при НКВД, действующее до 01.09.53 года.

«С 1934 года спецпереселенцев стали называть ТРУДПОСЕЛЕНЦАМИ», а спецпосёлки - трудпосёлками.117

К этому времени советская номенклатура создала себе уже спецльготы, а труд оставила раскулаченным.

«Миллионы каторжных трудяг спецлагерей и спецпоселений, удобривших своими телами шестую часть суши, дали возможность создать маленькую СПЕЦСТРАНУ для номенклатуры».118

НКВД разрешил строить школу. Взрослое население посёлка вечерами, после работы, продолжало путь бурлаков: тащило воло-

 


115 ГААОСО, ф. 1, оп. 2, д. 29212.

116 ГААОСО, ф. 1, оп. 2, д. 15667.

117 Заболотская, с. 36.

118 Бунич. Золото партии. С.-П., 1992, с. 171.

- 182 -

ком брёвна разобранных в городе строений до перевоза через Исеть, потом в гору. Тоже волоком. Ежедневные народные субботники радовали: будет своя школа. Сами составили проект, сами строили. Таков спецпорядок самообслуживания.

«У трёх пещер, за рекой, были бараки - здание школы и шахтёрские дома шахтоуправления «Красный горняк». Их-то и раскатали. И возили на себе на Мартюш. В бревно вбивали гвоздь, привязывали к нему верёвку и тащили за верёвку волоком. А под гору ехали на этих брёвнах зимой. Потом в гору тащили. Из этих брёвен построили школу, магазин, пимокатную мастерскую, мельницу и паточный завод. Всё своим хребтом».119

С 1934 года дети кулаков пошли в школу. Многие 9-12-летние оказались в первом классе.

С конца 1934 года ужесточается репрессивная политика государства в спецпоселениях. Примером тому - судьба Манакина Н. А.

Семья Манакиных опять (после Мартюша) жила на 4-м километре. Александр Манакин учился в СШ № 1 г. Каменска (разрешили), с ним училась дочь квартального Куприна Д. Н., тоже спецпереселенка из Красноуфимского района. Училась плохо. Её часто оставляли после уроков. Однажды Куприн попросил Колю Манакина передать брату Саше, чтобы тот ждал Ксану Куприну после уроков и помогал ей. Бесхитростный Николай ответил Куприну: «Пусть она учится получше и ходит вместе со всеми». Куприн затаил обиду на Колю.

Коля Манакин в то время писал стихи. И на беду свою дал кое-что почитать Куприну, не зная, что тот стукач. Там были такие начальные строки: «Это дело было прошлой зимой, как начали раскулачивать меня...».

Жили тогда Манакины в отдельной комнате, в доме, который стоял на месте нынешнего корпуса радиозавода, который назывался «этажеркой».

На второй или третий день после разговора с Куприным к ним в комнату постучали трое из НКВД, сделали обыск, забрали тетрадь со стихами. Николая арестовали, привезли в НКВД в Каменск (НКВД в 30-е годы был на месте детского приюта, а сейчас там СМЭУ, по ул. Ленина, 134), втолкнули в подвал. В подвале оказалось 5 человек, в том числе директор Колчеданского детского дома, по прозвищу Даль. Продержали здесь до конца декабря. Спрашивали на допросах не вредитель ли я и что-то о колхозах. Коля добросовестно рассказывал, сколько стихов написал (они хранились у кадрового Кознова). О чём они.

 


119 Из воспоминаний Чухаревой А. И.

- 183 -

«К концу пятилетки хочу тебе рассказать

Как за старые, прошлые предки

Мне пришлось теперь отвечать.

Ныне все рабочие сыты, их снабжают без конца:

Они зелень подбирают, как голодная овца».

В 1934 году отменили хлебные карточки. И спецы перестали есть лебеду и жабрей.

Не чувствуя за собой вины, Николай рассказывал, как староста барака Куприн собирал отчисления, обходя кулаков, хотя Николай уплатил 10 рублей за колхоз для приобретения тягловой силы (надо было платить 80 рублей), а колхоз ничего взамен не давал.

Юный Манакин, не забывший, как его до выселения каждый вечер вызывали в сельсовет, требовали сдать 20-40 пудов добавочного хлеба и представить квитанцию, пугали тюрьмой (отец тогда уже был в тюрьме), не отпускали домой (молодёжь гуляла с гармошкой, а Колю терзали в сельсовете), считал, что пишет в стихах правду. Его песни (стихи Коли кто-то превратил в песни) отражали спецпереселенческие настроения («из пожитков всё отобрали, а с собой ничего взять не дали». «В ссылке я сижу под кустиком...»). В тюрьму не посадили. Коля вернулся на шахту. На общественных началах выпускал живую газету и участвовал в концертах.

В январе 1935 года шахтёра Манакина Н. А. вызывает мастер и сообщает, что его ждут люди из Каменского НКВД. Колю повезли в город, посадили в камеру. После долгого ожидания он заснул на топчане. Ночью повели на допрос. Уполномоченный Ухов (потом работал на КУМЗе) процедил в лицо: «У, контра!».

Охранники после допроса вывели Манакина, посадили в телегу, привезли на вокзал, оттуда поездом прямо в челябинскую тюрьму. Ухов дал охраннику записку, адресованную начальнику тюрьмы, в ней писал, чтобы стихотворца посадили на три года. А начальник тюрьмы, видимо, был новый, раэ сказал: «Мы по таким запискам не садим».

Видимо, раньше у Ухова с прежним начальником такая практика была. Из областного НКВД Колю опять направили в тюрьму. Обрили, поместили в камеру к уголовникам. В камере было человек 40. Коле показали на топчан. Главарь глянул на сапоги арестанта: «Эх, колёса-то!». Стали спрашивать, за что попал. Новоиспечённый арестант ответил: «Кобылу украл, а жеребёнка оставил».

На ночь сапоги не снял, чтобы не украли, а на вторую ночь пришлось снять. Проснулся - нет сапог. На утренней проверке доложил о краже милиционеру, который помог найти сапоги в тумбочке у главаря.

 

- 184 -

«Манакин Н. А., 1913 г. р., изд. Чувашкова Красноуфимского района, 09. 03. 35 г. осуждён Особым совещанием при НКВД за К/Р агитацию на 3 года... при обыске обнаружено: 1. Блокнот 1 шт. на потрёпанных 31 л. 2. Тетрадь 1 шт. на 6 л. 3. Блокнот 1 шт. на 21 л. 4. Разной переписки а/с песен на 20 лист в не сшитом виде. 5. Книга для заметок на 13 листах...

До ареста забойщик Закаменного рудника (1-й участок...). Арестован 05.01.35 Каменским РО НКВД по ст. 5810 УК... отец находится в свердловской трудовой колонии, срок наказания 10 лет... Песни мои знают спецпереселенец Кузнецов П. С, 21 г., Ашканов Я. Г., Черемнов Пав. Тим.... был голод, вот и написал стихи по глупости, а отражена правда».120

«В областную прокуратуру г. Челябинска заявление Манакина Н. А., проживающего... В 1930 году мой отец Манакин А. П. был арестован и осуждён на 10 лет по ст. 5810, в мае 1931 года я был выселен из д. Чувашкова с больной матерью, сестрой 15 лет, братом 12 лет, сестрой 4 лет в Каменск-Уральский. Из дома нас выгнали ночью, взять с собой ничего не разрешили, кроме чашки и 5 ложек, двух подушек и одного одеяла. В эшелон уже кто-то из соседей сунул 2 ведра картошки и каравай хлеба. Привезли нас на посёлок 4-ый километр. Здесь я работал на Синарском руднике в шахтах каталем, забойщиком. Никакой механизации не было. Освещение - фонарик «Летучая мышь». В 1934 году меня арестовали, подержали под следствием и выпустили. А в марте 1935 года ночью забрали и сразу же со спецконвоем отправили в тюрьму г. Челябинска. Постановлением тройки я был осуждён на 3 года по ст. 5810. Через несколько дней из тюрьмы был отправлен этапом в БАМЛАГ, г. Свободный Амурской области. Работал на общих работах, в основном копали траншеи. Работали по 12-15 часов без выходных. Кто выполнял норму, были зачёты 45 дней в квартал. Я был освобождён в апреле 1937 года. Мне был выдан паспорт. Я мог поехать на любую стройку, но решил поехать к семье в г. Каменск-Уральский. Как только я приехал, на второй день меня вызвали в райкомендатуру НКВД и райкомендантт. Черноскутов отобрал мой паспорт. И опять я оказался в репрессии. Так как я числился снова на положении спецпереселенца, с меня опять стали удерживать 5 % из заработка и удерживали до 1945 года. Считаю, что я был ни в чём не виноват, поэтому прошу меня реабилитировать со всеми вытекающими по закону компенсациями».121

Челябинская и свердловская прокуратура дружно промолчали: их не интересует судьба спецпереселенцев. А Николай Александрович помнит, как 3 года жил в палатке (все новички Бамлага хвати-

 


120 ГААОСО, ф. 1, оп. 2, д. 17417.

121 Заявление Манакина Н. А. в областную прокуратуру г. Челябинска в 1995 году.

- 185 -

ли лиха), потерял здоровье. И теперь решил искать справедливость. Напрасно. Вот что такое Мартюш!

В 1935 году состоялся выездной показательный суд в нашем мартюшовском клубе.

«Гужевников М. И., Царегородцев Я. И., Черенёв А. В., Шубин А. А., Кузнецов И. Н., Булатов С. И., Ашканов П. Г. обвиняются в преступлениях, предусмотренных по ст. 16-59-3 УК: антисоветски настроены, занимались пьянством, избивали молодёжь, отрывали её от клубной просветительской работы; все активные участники группы. Гужевников пел антисоветские частушки... разлагали молодёжь трудпоселка, вели антисоветские разговоры и устраивали пение антисоветских песен и частушек... Преступлением обвиняемым квалифицировалось по ст. 58-10-11 УК РСФСР...

Гужевникова М. И. и Царегородцева Я. И. осудить на 10 лет лишения свободы с содержанием в концлагерях; Кузнецова И. Н. и Булатова С. И. - на 7 лет каждого с содержанием в концлагерях: Шубина А. А., Ашканова П. Г. - на 5 лет с содержанием в концлагерях».122

«Определение спецколлегии Верховного суда РСФСР от 15. 09. 35 года: ни одного преступления, содержащего признаки ст. 5810'11 УК РСФСР не установлено. В ведении контрреволюционной агитации и распевании частушек антисоветского характера ни один обвиняемый не признался». Челябинский областной суд 30. 09. 35 г. приговорил Царегородцева Я. И. к двум годам лишения свободы, остальных - к одному году 6 месяцам каждого.123

И судьба каждого была изломана.

В 1935 году закрыли рудник Разгуляй, законсервировали Синарские рудники. Всех остальных мартюшовцев, кто работал на рудниках, отправили строить УАЗ.124

«В 1935 году на строительстве УАЗа с нами работали Н. Кивал-кин и М. Меньшиков, они наваливали нам песку в ящик, мы носили воду на руках (по 200 вёдер в день), они пёхлами мешали песок, известь и цемент так готовили бетон (бетономешалок не было). Бетономешалки появились, когда строили А-18, но воду так и таскали на 2 и 3 этажи. А когда строили 2-27 (там сейчас на УАЗе «Детский мир» и обувной магазин), то сами и штукатурили, сами таскали раствор на этажи и кирпич 8 часов... а саманные с нами клал Яша Царегородцев, потом его засудили и посадили».125

«Когда закрыли Разгуляй, меня отправили на Трубный прессовщицей, трубы ещё чистила, была мотористкой на бетономешалке, в газету попала, премию получила за хорошую работу».126

 


122 ГААОСО, ф. 1, оп. 2, д. 15906, л. д. 110. Мы познакомились с делом в 1997 году.

123 Там же, л. д. 145.

124 ГААОСО, ф. 1, оп. 2, д. 24539.

125 Из воспоминаний Булатовой (Русиновой) А. Ф.

126 Из воспоминаний Агафоновой (Манакиной) А. А.

- 186 -

«До 1935 года рабочим «под землёй» (в шахтах рудников) давали по карточкам 1 кг хлеба, всем прочим спецам, работавшим не в шахте, - 800 г., детям - 400 г., иждивенцам - 300 г. (старикам).

Работали с 7 до 19 часов. Час на обед. За опоздание лишали обеда. Спецпереселенцев на работе кормили обедом. Например, похлёбка да 100 г суррогатного хлеба. Так было и при строительстве конного двора для артели на Мартюше.

Клабукова Е. М., из выселенных же, осердившись на кого-нибудь, лишала его обеда, чтобы угодить коменданту».127

«Потом работала в колхозе «Новая жизнь», там сеяли пшеницу, ячмень, овёс, рожь, горох, гречку, тимофеевку, лён, косили сено. Лён трепали, пряли, ткали. Шили мешки. Из машин были уже сноповязалки, самосброски, одна грузовая машина. В колхозе был конный двор, птицеферма, ферма, своя мельница. Бухгалтером в конторе был Кон-драшин Николай Иванович, а председателем - Зуев Максим Петрович, бригадиром в животноводстве - Неволин Фёдор Романович».128

«В 1935 году на Пасху Меньшикова да Ворошилова тайком ушли в каменскую церковь. Как только перешли реку обратно вброд, чтобы не попасть, - и попали к коменданту. Бабёнок сгребли прямо в нарядных платьях и отправили чистить нужники. Да приказали караулить, чтобы как следует работали».129

В марте 1935 года отдел трудовых поселений УНКВД запретил трудпереселенцам выдавать любые документы (продолжается закручивание гаек на шее кулака).

В 1935 году организованы суды-тройки, 20.09.35 г. - суды - двойки, действовавшие до 17.09.38 г., зловещие символы года большого террора. В 1935 году была первая попытка до массовых арестов благодарить мартюшовцев за ударный труд (бригады плотников Федякова и Галкина) на строительстве Красногорской ТЭЦ УАЗа. Обе бригады были арестованы в год большого террора, большинство бывших плотников расстреляли. Награждение отпало само по себе. И никто больше не вспоминал о мартюшовцах, на чьих костях стоит УАЗ вместе с ТЭЦ.

«В 1935 году привезли финнов, поселили на УАЗе, на Северном посёлке, в бараки, где была колония. На работу и с работы их возили на машине с музыкой. У всех была строительная специальность. Они работали на ТЭЦ вместе с мартюшовцами... Напротив ТЭЦ выстроили Финский посёлок (бараки), переселили туда финнов, а в 1938 году их не стало в одну ночь. Остались единицы».130

В 1936 году кулакам разрешили голосовать. Выдали справки для голосования и сразу же при голосовании отобрали. Спецпереселен-

 


127 Из воспоминаний Чухаревой А. И.

128 Из воспоминаний Мезенцевой (Полюховой) А. А.

129 Из воспоминаний Булатовой (Русиновой) А. Ф.

130 Из воспоминаний Агафоновой (Манакиной) А. А.

- 187 -

цы почувствовали подвох. И были правы: большевикам нужна была внушительная цифра голосовавших за «блок коммунистов и беспартийных». И жили они, тайные и явные цифры, сами по себе, секретные и официальные, скорбные и радужные. Радужные известны советскому народу и миру. О радужных били в литавры, они мелькали в кино и литературе. А на костях спецпереселенцев строили УАЗ, СТЗ и КМЗ. Гремели кости на полях сельхозартелей «Новая жизнь» и «Урал». Добро и зло шли рядом. Рядышком - праздник свободы тайных мыслей и каторга подневольного труда. Работники НКВД, пользуясь бесплатной рабочей силой, будут заставлять мартюшовцев производить ремонт своих квартир. Например, Андрееву М. В. заставляли белить в квартире П. И. Обухова, сотрудника НКВД.

«Когда приходила к ним в квартиру, заранее дрожала. Хозяйка указывала мне, что где белить. На столе всегда стояла стряпня. От неё у меня кружилась голова. Я глотала слезы и слюни, глядя на пироги, которыми меня никогда не угощали».131

Государство планово перековывало кулаков и их детей, социально опасных, как указано в документах 30-х годов, которые мы получим в 90-е годы.

Дети были первыми жертвами голода и невыносимых условий существования в спецпоселениях. Родившиеся в 1931-33 годах почти все умерли. Перезимовавшие и оставшиеся в живых перейдут на подножный корм. И разделят судьбу своих родителей.

* * *

 

Раскулачивание и выселение напугало детей так же, как и родителей. Дальние, вшивые, голодные дороги унесли сотни детских жизней.

Если везли спецпереселенцев в ссылку зимой, мертвых детей просто оставляли на станциях или закапывали в снег.

Сургутяне мне рассказывали, что некоторые матери, обезумев от горя, завертывали своих детей в тряпьё, если они ещё дышали, писали записки с просьбами спасти их дитя и оставляли возле вагонов, если не видела охрана.

С осени до весны мартюшовские дети, разутые и раздетые, не выходили из землянок, иногда не спускались с нар, если они были в землянках.

Любимым занятием детей кулаков было колупание земляных стен. Ребятишки радовались водопаду земли, которая сыпалась на их же головы, взлохмаченные, вшивые, взъерошенные или стриженые, голые. Мартюшовские дети, колупая стены неотапливаемых землянок, дрожа от холода в жилищах эпохи социализма, забывая домашних животных, всё-таки вместе с родителями вспоминали

 


131 Из воспоминаний Андреевой М. В.

- 188 -

родных коровушек, овечек, лошадей, свиней, гусей, кур... Любовь к животным осталась на всю жизнь...

Запечные тараканы зимой, дети весной выползали на свет божий из земляных нор. Зимой они уже забыли свою родную скотину. И поражались, что черти (козы из д. Брод) бродят по землянкам и щиплют траву.

Мартюшовские дети охотно бродили по логу как только пригревало солнышко и не мёрзли босые ноги. Игрушками их были опавшие листья и грибы да ягоды. Дети всегда искали пропитание: ме-дунки, саранки, а позднее землянику и грибы, что водились тогда в ещё заповедном лесу вокруг спецпоселения.

Весной, когда зазеленеет дикий лук на скалах у Исети, мальчишки и девчонки лазили за ним. В километре от Мартюша, прямо над водой, недалеко от берега таинственно возвышались «Каменные ворота», высокая серая покосившаяся буква П двадцатиметровой высоты. Над воротами всегда буйствовал ветер, выдувая песчинки из трещин, вырывая пучки мха, который грелся в расщелинах. На камнях рос дикий лук (чеснок?!) шёлковый, изумрудный, манящий голодных детей кулаков. Отчаянные карабкались туда, цепкие и осторожные спускались благополучно вниз с пахучими пучками, в разодранной одежде, с израненными руками. Робкие и мечтательные, заворожённые высью и небесной красотой, никогда не возвращались на землю. Неосторожный шаг - и потревоженные камни, стукаясь лбами, увлекали неудачника в магнитную глубь Исети. Под грохот гранита и вой ветра. Так погиб Женя Башкирцев, 11 лет, нежный, как весенняя былинка, с ковыльной чёлкой и бездонными голубыми глазами, в которых тонуло небо и которые прикрыла бурлящая вода Исети, окатив белым пологом волн... Мать Жени, Татьяна Ивановна, крепилась, она ещё не знала, что 2 других сына погибнут на войне, а мужа арестуют в 1938 году.

Малый запечный люд, тощий и голодный, мстил вредным: ворчливой полуслепой старухе ребятишки собирали и подсовывали обоссанные опята и поганки. Маленьких ябед спихивали в овраг. Дети любили правду. Дети изучали окрестности оврага - главного проспекта спецпосёлка - непроезжей и непроходимой части посёлка. В школу не ходили первый год ссылки, потом кое-кто ходил в д. Брод (у кого была одежда и обувь).

В город ни ходить, ни учиться детей не отпускали.

Больше всех от голода и холода страдали дети. Несчастные матери ничем не могли помочь, питаясь лебедой, жабреем, крапивой...

«Совершенное отсутствие в ряде районов в течение нескольких месяцев керосина, соли, спичек, не снабжение маслом и раститель-

 

- 189 -

ным маслом... особенно тяжело положение новорождённых и грудных детей, которые укутываются в ремки и находятся в весьма низкой температуре сырых изб...».132

В скотских условиях жизни спецпосёлка рождались и умирали дети, особенно в младенческом возрасте от кровавого поноса.

Голодные дети подземелья последовали в мир иной за стариками, не выдержавшими подневольной жизни.

Многим детям спецпереселенцев в актах смертей были присвоены будущая профессия и социальное положение: ЧЕРНОРАБОЧИЙ, СПЕЦПЕРЕСЕЛЕНЕЦ, ПЕРЕСЕЛЕНЕЦ.

Смертельная беда кочевала по обоим берегам оврага. Выберет себе землянку, селится в ней хозяйкой, греет свои грешные кости, улыбается в ожидании добычи.

В нашем подземелье некоторые землянки были моровыми и гробовыми (в актах землянки названы культурно - бараками): в землянке № 1 умерли 8 детей, в землянке № 3 - шестеро, в землянке № 7 - пятеро, в том числе, например, четверо Гонцевых, трое Русских за 2 года, шестеро Чухаревых. Из 11 Кадочниковых остались в живых трое. Мартюш - наша братская могила.

Уходили из жизни цветы жизни, родительская надежда, уходили молча, с упрёком в глазах: не накормили, не обогрели...

Спите спокойно, лишённые бесценного дара - жизни: в настоящем подземном царстве нет голода и болезней, коменданта и жилищ без печек.

Земля ВАМ пухом, царство небесное! Цветите там!

Рождённых в 1931-33 годах почти не сохранилось. А если чудом и выжили, то стали инвалидами.

В 1999 году в городе было около 2000 реабилитированных, в основном детей кулаков.

С 10-12 лет дети кулаков начали работать в сельхозартели: пропалывали посевы зерновых, собирали овощи, копали картофель, окучивали, поливали, что заставят... Кроме того, собирали сучья, щепки, ветки и всё, что годится для отапливания землянок.

Самые шустрые бегали к родителям, беспечно качались на ветках в тёплое время года, если были силы (лишь бы есть не просили), шлёпали по лужам, если держались на ногах (лишь бы не простудились), рвали цветы и нюхали их медовый запах, обморочно зажмурив глаза, плескались в Исети, если сумели до неё добрести (лишь бы не утонули)... И почему-то редко болели. И умирали сразу.

Взрослые оберегали детей от горя, только жители землянки, в которой умер очередной страдалец, знали о смерти. Остальные помалкивали...

 


132 Сообщение начальника комендантского отдела УО. - ГААОСО, ф. р-88, оп. 21, д. 74а, л. д. 92, 101.

- 190 -

У детей была своя, опасная, жизнь. Колю Колотова раздавило вагонеткой, которая бросилась сама по себе под уклон при погрузке руды (он пришёл к родителям во время обеда, когда отцы-матери выделяли из своего скудного обеда кое-что детям). Яшкова М., 14 лет, раздавило канатом в шахте № 2, где он был гонщиком лошадей. Арасланова Адыя, 13 лет, утонула в Исети. Набирала воду из ключа - закружилась голова... Саша Манакин в 14 лет начал трудовой стаж - был водовозом, Коля Манакин в 16 лет работал каталем в шахте, 13-летняя Настя Чу-харева была рассыльной у коменданта. Зоя Домрачёва пошла в 10 лет работать; полола с матерью и окучивала картошку, сушила для фронта картошку в колхозной сушилке. Анна Николаевна Зайкова с 13 лет была домработницей у начальника НКВД Ухова (2 года), Дуся Ившина работает с 5 (пяти) лет в няньках...

Обмороженные руки-ноги, синяки-шишки были обычным явлением, о котором стеснялись даже говорить, как о фингалах, полученных от шатуна-козла, который любил играть с детьми. А раз они едва держались на ногах, то резвый козёл просто катал малышей, поднимая на рога...

Дети кулаков рано взрослели. Были важными: с 3-4 класса вместе со взрослыми работали с утра до вечера в сельхозартели. Особенно любили садить капусту и ходить за окучником (это было почётно).

В 1934 году кулаки построили школу - деревянное здание барачного типа (сейчас здесь контора УМИТа). Отопление было печное. Плохое. Вместо парт были большие не крашеные столы на 4-5 учеников. Такими были и скамейки.

В школе было 8 классных комнат. Занятия велись в 3 смены. Не было библиотеки, столовой, пионерской комнаты, лаборатории, спортзала...

Первые учителя (Мамина Н. Д., Балакина Е. И., Садовникова Е. И., Выходцева А. Е.) старались привить любовь к знаниям.

В 1936 году директором школы назначили Фоку Кондратьевича Захарчука (вёл математику и химию). При нём школа преобразилась - появились новые парты, географические карты... появились пионеры, ими стали семиклассники, т. е. выпускники школы (она была семилетней). Душой и зачинателем всех интересных дел был директор.

В школе появился струнный кружок. В оркестре была скрипка, на которой играл Ваня Макеев, на баяне играл Кондрашин. В оркестре были мандолины, гитары, балалайки.

Множество детей принимали участие в хоровом и драматическом кружке, который ставил спектакли - «живые газеты».

Первыми активистами были Лиза Кузьминых (будущая учительница), Вера Городилова и Варя Зуева.

 

- 191 -

«В мае 1937 года Мартюшовская школа впервые приняла участие в первомайской демонстрации в городе. Все ученики старались хорошо учиться, активно работали на животноводческой ферме, в саду, на полях колхоза - умели копать, косить, жать, молотить... Всё вручную делали. А урожаи в колхозе были выше, чем нынче. Я была первой пионервожатой. Мы ставили пьесы, пирамиды, организовывали вечера-сборы с художественными выступлениями. Дружинные сборы проводили в клубе: в школе места не хватало... После торжественной линейки мы выступали с худсамодеятельностью. Все пионеры с гордостью носили красные самодельные звёздочки. Пионерскую дружину нашей школы неоднократно награждали переходящим Красным Знаменем».133

На Втором Мартюше жизнь детей била ключом: пионеры рапортовали о работе в колхозе, на первомайскую демонстрацию в город умудрились тащить самолёт, построенный для этого случая, выступали в местном клубе, штурмовали болото с осокой, пели про удалого Чкалова, все занимались в кружке «Ворошиловский стрелок». Всё как у людей. Даже тогда, когда более 90 семей осиротели после большого террора. Осиротели пятеро Душаниных, пятеро Кузьминых, четверо Андреевых, Башкирцевых, Манакиных, Некрасовых, Рыболовлевых, Чугиных, Чухаревых... некоторые из нас пошли по миру, а иные - в няньки к родственникам или чужим людям. Многие из этих сирот так и остались работать в колхозе, не получив образования. Не зря НКВД планировал профессию ЧЕРНОРАБОЧИЙ!

Об арестованных отцах просто молчали, точно их никогда не было! Установился культ замалчивания. А мы в то время не знали, что наши родители «враги народа» и кулаки.

Все ученики после окончания учебного года отдыхали ДВА дня, как и перед следующим учебным годом - два дня, остальное время трудились БЕЗ ВЫХОДНЫХ. Детских норм не было. Выполняли нормы взрослых, но нам ставили половину трудодней.

Помним любимого директора школы Фоку Кондратьевича Захарчука. Обаятельный украинец, с соколиными крыльями бровей, крылатой походкой, высокий, стройный, с открытой и щедрой душой, затмил на время образы Чапаева, Будённого, Лазо. Легко и уверенно шёл наш Фока Кондратьевич в свой последний путь - на фронт летом сорок первого года.

Помним любимую учительницу русского языка и литературы Ольгу Аркадьевну Белкину. Она зачаровывала нас своим чтением. Читает басню Крылова - мы чувствуем присутствие всесильного волка и беззащитного ягнёнка, а некоторые впечатлительные уверяют, что

 


133 Из воспоминаний Тонковой (Кузьминых) Е. А.

- 192 -

слышат лязг зубов. Когда Ольга Аркадьевна читала о больших городах, на наших глазах парниковые рамы за школьными окнами превращались в стеклянные небоскрёбы и воздушные замки.

Стоило ей прочитать о черёмухе, как мы начинали принюхиваться. А какие необыкновенные путешествия по литературным местам придумывала она! (Всю свою учительскую жизнь я посвятила путешествиям с лёгкой руки Ольги Аркадьевны. Гаев проел свою жизнь на леденцах, я - на путешествиях). И после каждого чтения у нас появлялись свои волки-овцы, своя Машенька Троекурова, свой Владимир Дубровский, свой Пугачёв, свой Тарас Бульба. Желая приобщить нас к жизни большого мира, Ольга Аркадьевна заставила принимать участие в поэтических конкурсах. Мы охотно «стряпали» стихи и прозу, отсылали их в Челябинск, с замиранием сердца ждали ответов (одна открытка хранится у меня на долгую память). Любимой темой была охрана границы. И мы, косноязычные, деревенские, на все лады «охраняли границы». В неизменной серой полупушистой вязаной кофточке (такие у нас не вязали), Ольга Аркадьевна была домашняя, тёплая, родная, что никто никогда даже не помышлял её огорчить. Её голубые, грустные и усталые глаза смотрели так участливо и подбадривающе, что против воли хотелось совершить что-либо исключительно приличное и героическое.

Ольга Аркадьевна сумела сохранить бодрость и сердечность в самые страшные для посёлка времена (в 1937 году был репрессирован её муж Виктор Иванович, учитель математики городской школы). Жестокое время побелило волосы Ольги Аркадьевны, распахало умный лоб ровными рядами морщин, но не угасило искр участия в нашей безотцовской судьбе. В 1991 году мы узнали, что Ольга Аркадьевна, имеющая орден Ленина, умерла в Томске. Она жила у дочери Аллы (двое её детей получили высшее образование). Ольга Аркадьевна осталась для нас образцом служения делу и людям, идеалом скромности и бескорыстия, доброты и милосердия.

Увлечённые стихами, поощряемые Ольгой Аркадьевной, мы как-то незаметно отвлеклись от опасного пристрастия к играм в деньги. Мятные пряники, леденцы, билет в кино и книги про пограничников были нашей заветной мечтой, которая требовала денег. Их нам не давали. Воровать мы не могли и не умели. Воровства вообще не было в посёлке. Красть было решительно нечего. Кроме дров, которые Бог велел дружно добывать старым и малым где придётся. Мелкие монеты кем-то когда-то добытые копились у предприимчивых мальчишек и девчонок. После занятий в школе мы собирались в пустых квартирах или на улице. Увесистые старые пятаки-медяки хищно клевали новенькие

 

- 193 -

копейки, отлетев от стены. Эти медяки выбивали крупные капли пота на побледневших щеках и покрасневших лбах. Проигрывали монеты, пуговицы, тряпичных любимых кукол, перочинные ножички, ленты, карандаши... В школе за это наказывали, дома тоже. Мама изобрела «учителя-троехвостку» из сыромятины на деревянной ручке, повесила на самое видное место. Когда заставала меня за чикой, строго зазывала домой, крепко держа за руку, хлестала «учителем» по всем мягким безвинным местам, приговаривая: «Господи, благослови!». Ни крика, ни слез, ни уговоров, ни упрёков!

Страсть к деньгам затухала с наступлением холодов. В ноябре обильные снегопады превратили посёлок в снежное царство, с буграми крыш и узкими траншеями между домами, школой, магазином и водокачкой. Мы увлеклись крышелазанием: бросались с крыш вниз, как глухари, зарываясь в снег. Прыгали с крыш домов, с деревьев, с сараев, задолго опередив знаменитого Тарзана. Наша поселковая больница и фельдшер Емельян Сидорович Рогожин стали популярными. Каждый день тащились в больницу кто с вывихнутой рукой, кто с искалеченной ногой, кто с разбитым лицом... Е. С. Рогожин был переброшен на Мартюш с Синарстроя. Круглый, как снежный ком, подвижный, как солнечный зайчик, весёлый лысеющий фельдшер, заложив крепкие руки за спину, прищурив проницательные глаза, вздрагивал животом, ехидно расспрашивая пострадавшего прыгуна или прыгунью. Его колкие шуточки притупляли боль. Он рассказывал весёлые истории, дёргая твою руку или ногу, накладывая повязку. От его бесконечных рассказов о добрых и смешных людях на душе становилось светло и совестно. Нам кажется, что наш доктор стал прототипом для доброго доктора Айболита.

Школа должна была оторвать детей от идеологического влияния семьи, разложить семью, воспитать ребёнка в коммунистическом духе, развить в детях классовую ненависть к врагам советской власти, кулакам, т. е. нашим родителям.

Наши учителя не разоблачали наших родителей, они просто молчали. Время страуса для всей интеллигенции никогда не кончалось при диктатуре большевиков. А родители не давали повода для упрёков: работали по 24 часа в сутки. Особенно после арестов.

Массовые расстрелы в стране воспринимались массовыми восторгами. В социализм заставляли верить под страхом лишения жизни. Как партия сказала, так и делай, не рассуждая. Нам умело подсунули новую мотивацию труда: думай о Родине, а не о себе, никакой конкуренции и личной выгоды, всё для государства (всё кругом колхозное, всё кругом моё!).

 

- 194 -

Взрослые от страха верили в справедливость всего происходящего. И учили нас следовать им же. В нас вдалбливали теорию обострения классовой борьбы в процессе строительства социализма.

В нас не воспитывали чувство свободы и чести: был диктат. Система ценностей сместилась (это мы поняли только в 90-е годы, прожив окаянную жизнь). Жизнь - копейка. Она не стоила и копейки.

А мы любили родное место - Мартюш (другого у нас не было), где нас НЕДОУБИЛИ.

Большевики ждали от всех восторга повиновения. Нас учили слепо доверять Сталину и служить его делу. В школе проводили политинформации и митинги. В 1936-38 гг. нам много толковали о вредителях и врагах народа, которые были везде, о психологии «осаждённой крепости», призывали к бдительности, разоблачениям, обличениям, а главное - забыть об арестованных. Пионеры были всегда готовы к борьбе за дело Ленина - Сталина (ритуальный призыв и дружный ответ). Нам вдолбили: всё лучшее от ВКП(б), советской власти, Сталина, всё плохое - от вредителей и врагов народа, к которым мы не догадались тогда себя причислить. Эффект привыкания к произволу был утверждён.

Нас учили: Сталин безгрешен. Он исправляет ошибки, допущенные другими, которых называли верными ленинцами, а позднее расстреляли (Берия, Ежов, Ягода...).

Мы были юны, доверчивы, знали много хорошего (в этом сила пропаганды): о спасении челюскинцев, о высадке папанинцев на Северном полюсе, об ударниках, перелётах Громова и Чкалова, о стахановцах... Нас учили чтить пламенных революционеров, соратников Ленина - Сталина. Пионеров заставляли исправлять ИСТОРИЮ (вырезать из книг портреты Блюхера, Якира...). Вся жизнь проходила на светлом фоне квартета портретов Маркса - Энгельса - Ленина - Сталина, а вот портретов родных и фото отцов, загубленных по доносам, не осталось. В школе всегда были стенгазеты и выставки «Борцы за народное дело» (мы, кулаки, не были народом -сверчок знал свой шесток: спецпосёлок).

В школе учили следовать примеру Павлика Морозова - доносить на родителей. То ли мы были глухи и глупы, то ли с нас плохо требовали, как-то Бог миловал от доносов на родителей.

Результатом воспитания в духе преданности ВКП(б) стала историческая ограниченность сознания. Наши родители и мы без раздумий верили в шпионов, изобилие врагов народа, происки империалистов, ужасы за железным занавесом, считая свои пещерные условия жизни нормальными. Коммунистам кругом мерещилась

 

- 195 -

агентура капиталистического окружения, на которую и было принято списывать свои ошибки, просчёты и провалы.

Народу - красивые обещания, красивые песни-басни, для действия - секретное уничтожение этого народа, которому обещан коммунистический рай.

Мартюшовцы слышали много лозунгов, не подозревая о их лицемерии. Они знали цену образования: грамотного человека не так просто затоптать. Отдав детей в школу, радовались: учатся ребятишки, может, их доля будет светлее.

Большевики хотели как лучше. Видимо, поэтому изучали Пушкина, Тургенева, Толстого, Чехова... Идея была не плохая (до сих пор поём песни, например, Дунаевского). По замыслу социализм должен быть обществом порядочных людей, но советское общество не было защищено от негодяев, которых само и вырастило на дрожжах вседозволенности...

Школе везло на физруков. Мы помним Степаненко Николая Тимофеевича, воспитанника детского дома, физрука, который воспитал много спортсменов (Кузьминых Леонид Николаевич - чемпион области по прыжкам с трамплина, Минина Нина Ивановна - чемпионка области по метанию копья, Кондрашин Анатолий Николаевич-мастер спорта по велосипедному спорту, Кондрашин Владимир Николаевич, Поспелов Алексей Анатольевич...).

Мартюшовцы трудились от мала до велика. Дети учились в своей поселковой школе. Летом работали в сельхозартели, в праздники резвились, как могли. За посёлком, в сторону Токарёво, было большое болото с огромными кочками, бритвенно-острой осокой, рыжей водой с жирными пиявками и водяным трилистником. На этом болоте «красные» сражались с «белыми». «Белым» никто не хотел быть, его назначали силой палки. «Красные» всегда побеждали, «белые» всегда отступали, в панике прыгая с кочки на кочку. «Красные» размахивали саблями-палками, кричали истошно «Ура!». Преследуя «белых», проваливались в коварную жижу болота, с трудом выдирались на берег, облепленные тиной, грязью, водорослями, облизывая порезы от осоки. Руки-ноги были в красных сетках от ран. Плакать не успевали. Да и не полагалось. Всё зарастало как на собаках. В этом болоте мы, дети, повторяли путь ледокола «Челюскин», основательно избороздив спокойствие коварного болота со щетиной осоки, над которой пели-танцевали тучи комаров-кровопийц.

В погожие вечера с весны до глубокой осени дети и молодёжь ночевали у палисадников. У нашего, например, ночевали дети трёх ближайших домов. Стелили кто что мог (тряпки, половики, пальтиш-

 

- 196 -

ки), укрывались тем же, иногда общим половиком, выделенным родителями для общего блага. Вот где был коммунизм, который строили в СССР. Без скабрезностей, глупостей, двусмысленностей и хулиганства - общая тощая постель для всех детей, босых, полусытых, полураздетых, с растрескавшимися пятками, израненными руками-ногами, цыпушками на руках, разношёрстными вихрами и традиционными косичками, замотанными тряпками или травинками...

Зимой дети катались на санках, самодельных лыжах и деревянных самодельных же коньках. На них изредка пытались ездить на водокачку за водой: в ветхой одежонке было холодно, потому спешили. Если водокачка не работала, то ходили под гору, на ключ, за 2 км на Исеть. Страшно мёрзли без панталон. Красные, как лапы у гусей, руки грели в голых коленках и под мышками.

В годы войны драмкружок и струнный оркестр активно выступали, половина участников - это ученики. Драмкружком руководил Василий Матвеевич Рыболовлев, Вася, наш спецпереселенец, который играл и в драмтеатре Каменска. Однажды он сводил нас, подростков, в город на спектакль «Стакан воды». Это было событие, запомнившееся на всю жизнь.

Лучшими артистами мои земляки считали Евгения Булатова (Енчика) и Геннадия Пяткова (его сын в 90-е годы прославился литьём колоколов). С репертуаром А. Н. Островского был знаком весь спецпереселенческий мир: мы ездили в другие спецпосёлки, особенно нравился нам совхоз «Урал».

В хоре пели замечательные люди: тенор Николай Кивалкин, братья Кузьминых (когда они пели, гасли десятилинейные лампы). Самой музыкальной семьёй была семья Колотовых (все дети играли на баяне и гитаре). Молодёжь зимой танцевала в клубе вальс и фокстрот, а в остальное время года - около клуба.

Для удобства сексотов мартюшовцам разрешили посещать клуб, в котором тщательно отмечались все даты красного календаря. У нас был свой соловей - Анечка Гужевникова, когда она пела «Ямщик, не гони лошадей», под аккомпанемент баяниста Миши Колотова, зал рыдал. Анна Ивановна Начапкина и в 90-е годы поёт в народном хоре. Николай Иванович Кивалкин исполнял песни из репертуара Сергея Лемешева. Спецы из Центральной России, когда пел Николай Иванович, вспоминали волжские просторы, отнятую родину, тихо вытирая слезы.

С грустью смотрю на фото струнного оркестра и драмкружка.

Газеты были редкостью (можно сказать, мы их в глаза не видали), как и книги. Энтузиасты умудрялись добывать и то, и другое (не на Мартюше, а на УАЗе и в старом Каменске). Коля Старцев, вели-

 

- 197 -

кий книгочей, пристрастил нас к чтению юмористических книг. Тяга к книге и юмору у детей кулаков осталась на всю жизнь.

С разрешения коменданта мартюшовцы могли посещать церковь Покрова Божьей Матери (в Каменске на горе). Родители истово молились, прося Бога выжить им и детям. Ребятишки глазели на ангелов, летающих под куполом, замирали от божественного пения церковного хора, а потом перед школьной линейкой краснели, бледнели и не могли защититься от упрёков... Поклонение церкви осталось на всю жизнь.

Статистика о спецпереселенцах любопытна и противоречива.

«Общее число спецпереселенцев различных категорий с 1930 по 1948 гг. составляло около 6 миллионов человек».134

«... по состоянию на 1 января 1953 года из 2753 356 спецпереселенцев 1224 931 составляли немцы (в том числе выселенные по решению правительства - 855674, местные -111324, мобилизованные -48582, другие - 963); 498452 - выселенные в 1943-44 гг. с Северного Кавказа (в том числе чеченцы -316717, ингуши -83518, карачаевцы -63327, балкарцы - 33214, другие - 1 676); 204 698 - выселенные в 1944 году из Крыма (в т. ч. крымские татары - 165259, греки - 14760, болгары - 12465, армяне - 8570, другие - 3644); 175063 - оуновцы; 139957 - выселенные в 1945-1949 гг. из Прибалтики (в том числе 811 158 литовцев, 39 279 - латышей и 19520 эстонцев); 86663 - выселенные в 1944 году из Грузии (в т. ч. 46790 - турок-месхетинцев, 8843 -курда, 1397-хемшилов, 29633-другие); 81475-калмыки (выселены в 1943-44 гг.); 57142-выселенные в 1949 году с Черноморского побережья (в т. ч. греки - 37352, «дашнаки» -15 486, турки-месхетинцы -1 794, другие - 2510); 56746 - власовцы; 36045 -поляки, выселенные в 1936 г. из приграничной с Польшей зоны); 35 838 - выселенные в 1949 году из Молдавской ССР; 27275 - выселенные по указу от 2 июня 1948 года; 24686 - бывшие кулаки, 18104 - кулаки, выселенные в 1951 году из Литовской ССР; 14301 - выселенные в 1940—41 гг. из Прибалтики; 11685 - выселенные в 195-1-52 гг. из Грузии; 9793 - выселенные в 1940-41 гг. из Молдавии; 9369 - иеговисты, выселенные в 1951 году из Прибалтики, Молдавии, западных областей Украины и Белоруссии; 6057 - выселенные в 1942 г. из Краснодарского края и Ростовской области (в основном лица крымско-татарской, греческой, немецкой и румынской национальностей); 5592 - выселенные в 1940-41 гг. из западных областей Украины и Белоруссии; 4834 - «фольксдойчи» и немецкие пособники (выселены в 1944 г.); 4707- иранцы, выселенные в 1950 году из Грузии в Казахстан; 4520 - «андерсовцы» (бывшие военнослужащие польской армии Андерса, прибывшие в конце 40-х годов по репатриации в СССР из Англии; в 1951 году были выселены вместе с

 


134 Р. Медведев, ч. 1, с. 87.

- 198 -

семьями); 4431 - кулацкие семьи, выселенные в 1952 году из СССР; 2747 - бывшие басмачи, выселенные в 1950 году из Таджикской ССР в Казахскую ССР; 1717 - кабардинцы (выселены в 1944 году); 1445 - семьи кулаков из западных областей Украины (выселены в 1951 году); 1356 - выселенные в 1950 году из Псковской области (в документах как члены семей бандитов, бандпособников и т. д.); 1157 - кулаки из Измаильской области (выселены в 1948 году); 955 - члены религиозной секты «Истинно православные христиане», выселенные в 1944 году из Воронежской, Орловской и Рязанской областей; 916 - выселенные с иранской и афганской границ (в 1937 г. «неблагонадёжный элемент», выселенный из пограничной полосы на территории Армянской, Азербайджанской, Туркменской, Узбекской и Таджикской ССР, расселили в Казахстане и частично в Киргизии); 591 - выселенные по указу от 23 июля 1951 года; 74 - интернированные с территории Польши в 1944-45 гг. (содержались в лагерях военнопленных и интернированных, в 1951 году отправлены в Якутию на спецпоселение...)».135

«... в 1926-27 гг. выселены 6-7 миллионов, ещё 6-7 миллионов «подкулачники».136

«Общее число раскулаченных и выселенных в 1929-31 гг. составило 391026 семей - 1803392 человека, из них на Урал направлено 32, 6% - 5-7 миллионов крестьян погибли».137

«С 1928 по 1953 годы родные места были вынуждены покинуть почти 15 миллионов россиян».138

«В СССР на 01.01.50 года 108 586 - бывшие кулаки, по Свердловской области - 61 281 человек... 1932 год - в СССР 163600000 человек, 2 миллиона лишены избирательных прав, 1317 022 -спецпереселенцы... Всего репрессировано 40 миллионов человек».139

«... в 1929-30 гг. была проведена насильственная коллективизация крестьян с уничтожением 6 миллионов наиболее крепких хозяйств (около 15 миллионов человек)».140

«Раскулаченные были расселены в Северном крае (230 тыс. человек), на Урале (около 550 тыс. человек), в Сибири (375 тыс. человек), Казахстане (192 тыс.), а также на Дальнем Востоке, в Якутии, Башкирии, Нижнегородском крае, Ленинградской области и других местах».141

Официальные цифры раскулаченных менялись много раз. И нет к ним доверия. Пока КГБ не обнародует секретные данные, мы не узнаем точное число загубленных душ.

 


135 «АиФ» № 39 за 06.10.89. Отчёт старшего научного сотрудника Института истории СССР АН СССР к. и. н. В. Земскова.

136 «АиФ» № 5 за февраль 1989 г.

137 Бакунин, с. 9.

138 Встреча потомков репрессированных. - В г. «Каменский рабочий» за 23.11.94 г.

139 Кириллов, ч. 2, с. 233.

140 Солоухин В. Библиотека «Огонька», 1991, № 43, с. 19.

141 РОССИЯ. XX век. Судьбы российского крестьянства под общей редакцией академика Ю. Н. Афанасьева. М.: Российский государственный гуманитарный университет, 1996, с. 290.