§ 17. Обвинительное заключение

 

Знакомство с материалами дела - закон и его реализация; встречи с Ирой Вербловской; текст обвинительного заключения; его анализ; адвокат И.И.Райхман

 

Началась процедура знакомства с делом по ст.206 УПК РСФСР¹²⁸. Обвиняемый имеет право знакомиться с делом, выписывать из него то, что ему понадобится, по его мнению, для защиты на суде, вносить дополнительные ходатайства. Знакомство обвиняемого с делом должно быть полным, т.е. он имеет право знакомиться с любым документом, приобщенным к делу, независимо от того, имеет ли этот документ касательство к нему лично. Ведь в случае группового дела к каждому обвиняемому в некоторой степени относится все, что касается любого его подельника. Следствие в определенной мере нарушало УПК в этом пункте. Так, некоторые тома дела предлагались мне для чтения до того, как они были прошиты (а я, дурень, соглашался читать их в таком виде!), а потом в них вкладывались отдельные листы. В частности, это случилось с одним из актов об уничтожении ряда моих бумаг. И, по абсолютной случайности, потом мне попался этот же том, куда акт был вклеен. С Даниловым - по его юридической безграмотности и по полному подчинению воле следователей - поступали еще бесцеремонней. Ему просто ПОСОВЕТОВАЛИ не читать ничего, что касается Пименова, Вербловской и Заславского, ибо это его не затрагивает. Он так и поступил. Тот же совет давали Вайлю, но, кажется, он прочитал все, включая пьесу Тапон".

— Зачем вы это читаете? Ведь мы Вам этого не инкриминируем, -вопросил старший лейтенант Кривошеий.

— Но прилагаете к делу, - ответил я.

Странное это было ощущение, читать собственные произведения, зная, что никогда больше их не увидишь. Часы расставания и прощания... Какие бы они ни были, мои творения, я их люблю за эти щемящие минуты.

В томе I показания мои и Вербловской: мои на л.6-358, ее на л.359-503. В т.II показания Заславского (л.3-189), Вайля (л.190-372) и Данилова (л.373-499). В томах III (л. 1-386) и IV (л. 1-290) находятся показания 98 свидетелей. В томе IV на л. 291-419 протоколы очных ставок. В т.V на с.1-20 идут беседы с генералом - моя и Кудровой, а далее - вещественные доказательства, акты психических, графических, машиноведческих, химических, идеологических экспертиз, запросы, заявления граждан и т.п. В основном они расположены хронологически: в т.V материалы 1949-1954 годов, в т.VI - послесловие к речи Хрущева, венгерские материалы и прочее. Саму речь Хрущева не приобщили! В т.VII бумаги Заславского. В т. VIII - Вайля и Данилова. Но это примерная опись. Подробная заняла бы много места.

Наконец-то следователи сумели найти дорогу к моему сердцу, дабы я ускорил чтение материалов. Они стали плакаться, что если к 25 июля не будет подписан протокол об окончании следствия, то они не смогут уйти в отпуск, что истекает допустимый и уже продлявшийся срок предварительного следствия. Когда просят по-человечески, всегда неловко

 

отказывать. Я пустился читать быстрее, менее вдумчиво. Поэтому сейчас путаюсь в иных деталях.

После подписания 206-й статьи нас стали числить не за УКГБ, а за прокуратурой.

Я забыл рассказать про мои встречи с Ирой на следствии. Получив от капитана Правдина поздравления 14 мая, Ира решила, что это добросердечный человек, которого можно упросить устроить ей встречу со мной. Она стала выпрашивать свидание. Правдин обещал - если она будет хорошо себя вести. Она старалась. И он сдержал обещание, проведя нам "очную ставку" 15 июля (после предъявления обвинения в окончательной форме, когда следствие уже закончилось). Правда, верный своей политике рассоривать обвиняемых между собой, со свидетелями и т.п., он в самую последнюю минуту, когда Ира была уже в его кабинете, и меня вели коридорами, напомнил ей эпизод, который, с его точки зрения, должен был всколыхнуть в ней ненависть ко мне. Еще в апреле-мае он с ухмылкой объяснял Ире, что Пименов ей изменял и не заслуживает ее любви. На протестующие слова Иры лицемерно засуетился: "А Вы разве не знали? Я думал, Вам это известно..." Так вот, 15 июля он обратился к Ире:

— Только Вы, пожалуйста, не напоминайте Револьту про то, что я Вам рассказал о его измене. Иначе - знаете, какой он кляузник - он будет скандалить и жалобы писать.

Вот как сумел напомнить (вдруг с апреля позабыла!) - так, что вроде бы и не напоминал специально...

Когда я вошел, я сразу поцеловал Иру, взял ее к себе на колени и собрался в таком виде проводить очную ставку. Я думал, что в ставке заинтересовано следствие, а тогда оно все стерпит. Но капитан Правдин запротестовал, и Ира, знавшая, что это была не ставка, а милость - свидание под формой ставки, - подчинилась ему. Мы мило проболтали часа два. Подписали какой-то пустой протокол. Обнялись и разошлись.

Второй раз мы виделись неожиданно вот как. Знакомясь с делом, я обнаружил, что там есть показание Иры, зачем мне нужна была сулема. Мне стало больно, что она дошла до того, что ТАКОЕ рассказывает. Захотелось ее повидать. Я накричал на следователя, что Ира никогда ему не говорила про сулему, что он подделал и т.п. Капитан Правдин дико обиделся, тут же побежал за Ирой, которая находилась в соседней камере, где под наблюдением старшего лейтенанта Кривошеина одновременно с Вайлем читала дело, и привел ее. Разумеется, мы тут же обнялись и миловались, не вспоминая ни про какую сулему, пока опомнившийся капитан Правдин не растянул нас силой.

Вообще-то мы в тюрьме переписывались. Поддерживать контакт с соседями можно разными способами¹²⁹. Правда, все они описаны в мемуарах народовольцев, так что надзиратели их тоже знают. Но ведь не все блюдут за совесть. Кстати, меня поразило, когда я узнал, что сержант-надзиратель получал 1500 рублей (нынешних 150) и более; я до ареста как преподаватель в институте получал 1050; да и став кандидатом - 175. А в

 

декабре 1967 года им повысили ставки на 33% плюс выслуга 5 руб. каждые два года.

Та же Ира при первом же допросе сперла у капитана Правдина несколько карандашей. Само собой, хранить карандаши целиком нелепо. Из них вынимаются грифели. Лучше всего прятать их, никак не пряча - на сером цементном полу, на самом видном месте. Ведь при шмонах кидаются искать по углам. Правда, есть риск, что грифель раздавят сапогами, но у меня это случилось один-единственный раз. Зато не нашли ни разу.

Кстати, забавная деталь. Как я упоминал, мне иногда разрешали пользоваться казенными карандашами. Я ни разу не воспользовался для незаконной записки законным карандашом. Для этой цели у меня всегда был свой собственный незаконно приобретенный карандаш. Мне казалось, что я не имею морального права злоупотреблять доверием. Откуда у меня такое представление о морали? См. "То, чего не было" Ропшина-Савинкова... У Шейниса было такое же, когда он подкарауливал капитана Правдина на улице вернуть деньги за выпитый чай...

Но вообще-то я мало общался в то время, да и позже, с другими арестантами. Практически я только откликался, когда меня разыскивали другие. Вот Ира - та развила такую бешеную активность, что сумела ночами приходить ко мне в камеру на койку, когда дежурил один определенный надзиратель. Но это позже. А жил я в основном внутренней жизнью и нисколько не сомневался, что завоевал себе право на бессмертие и благодарный народ со временем будет чтить меня в ряду других борцов за освобождение Родины... Бодрость и уверенность поддерживал я стихами Киплинга:

Спокоен будь среди толпы смятенной.

Тебя клянущей за смятенье всех.

Верь сам в себя, наперекор вселенной,

А маловерным отпусти их грех.

 

Пусть час не пробил - жди, не уставая.

Пусть лгут лжецы - не снисходи до них.

Умей прощать - но не кажись, прощая,

Великодушней и мудрей других.

 

Наполним смыслом каждое мгновенье,

Часов и дней неумолимый бег.

Тогда весь мир ты примешь во владенье,

Тогда, мой сын, ты будешь - человек, -

и Гумилева:

В час вечерний, в час заката

Колесницею крылатой

Проплывает Петроград,

И горят на медном диске

Львы твои на обелиске

Словно солнца светлый брат.

 

Я не плачу, я спокоен:

 

Я - поэт, моряк и воин -

Не поддамся палачу.

Пусть клеймят клеймом позорным,

Знаю: сгустком крови черным

За свободу я плачу.

 

За стихи и за отвагу,

За сонеты и за шпагу,

И сегодня город мой,

В час вечерний, в час заката

Колесницею крылатой

Унесет меня домой...

Последним стихотворением я обязан Гнучевой. К столь возвышенным чувствам, которыми проникнуты обе поэмы, не идет перестукивание под пошлой угрозой ежеминутного вмешательства надзирателя.

К слову, насчет чувств раскаяния и прочего. В мае приезжал некий полковник из Москвы и в кабинете Правдина завел со мной речь о моих настроениях. Когда он произнес: "Выходит, Вы до сих пор не разоружились?" - я даже оторопел. А почему бы это, думал я, мне взбрело в голову разоружаться? Разве они исправили то, против чего я боролся? Ведь то, что я попал к ним в плен, - это чисто внешнее, десятистепенное обстоятельство, не имеющее никакого отношения к моему оружию: мысли.

10 августа в камеру принесли обвинительное заключение. С этого времени нас стали числить не за прокуратурой, а за судом. Поэтому разрешили свидания: с мамой, с Ирой. В получении обвинительного заключения взяли расписку.

 

"с.7

"Утверждаю"

ЗАМЕСТИТЕЛЬ НАЧАЛЬНИКА УКГБ при

СМ СССР по Ленинградской области

полковник

/ЛЯКИН/

27 июля 1957 года

ОБВИНИТЕЛЬНОЕ ЗАКЛЮЧЕНИЕ

по делу № 10-1957 года

по обвинению: ПИМЕНОВА Р.И., ВАЙЛЯ Б.Б., ДАНИЛОВА К.Г., ЗАСЛАВСКОГО И.Д., ВЕРБЛОВСКОЙ И.С. в преступлениях, предусмотренных ст.ст.58-10 ч.1 и 58-11 УК РСФСР.

Управлением КГБ по Ленинградской области за антисоветскую деятельность в марте-апреле 1957 года были арестованы ПИМЕНОВ Револьт Иванович, ВАЙЛЬ Борис Борисович, ЗАСЛАВСКИЙ Игорь Дмитриевич и ВЕРБЛОВСКАЯ Ирэна Савельевна.

24 марта 1957 года Управлением КГБ по Московско-Курско-Донбасской железной дороге арестован ДАНИЛОВ Константин Григорьевич.

Перечисленные выше лица входили в число наиболее активных участников антисоветской организации, созданной по инициативе и под руководством

 

ПИМЕНОВА с целью ведения борьбы против существующего в СССР политического строя.

Расследованием преступной деятельности каждого из обвиняемых установлено следующее:

Будучи антисоветски настроен, ПИМЕНОВ в период 1949-1954 годов в разговорах со знакомыми, в своих стихотворениях, статьях, дневниках, записях, письмах излагал свое враждебное отношение к КПСС, к социализму, к существующему в Советском Союзе политическому и государственному строю и высказывал намерение вести борьбу с ним.

(Т.I, л.д. 302-307, 325, 329, 347-358; т.IV, л.д. 85, 109-110; т.V, л.д. 179-252, 255, 256, 257, 258.)

В 1954 году ПИМЕНОВЫМ была написана статья "Судьбы русской революции", в которой содержалась клевета на Коммунистическую партию, на Советское государство и призывы к борьбе с существующим строем в СССР. Эта статья распространялась ПИМЕНОВ ЫМ до марта 1957 года среди знакомых и соучастников.

(Т.I, л.д. 350; т.V, л.д. 255.)

До дня ареста ПИМЕНОВ распространял среди своих единомышленников и знакомых написанную им в мае 1956 года статью "По поводу речи Н.С.Хрущева", в которой изложил свое враждебное отношение к Советскому государству, Коммунистической партии и руководителям КПСС и Советского правительства.

(Т.I, л.д. 102, 112, 115, 204-206, 353-354, 429-432; т.III, л.д. 56, 60-61, 133, 250, 253-254, 268; т.VI, л.д. 26-30, 231-259.)

Осенью 1956 года написал и разослал ряд писем депутатам Верховного Совета СССР, в которых клеветал на внешнюю политику Советского государства в связи с событиями в Венгрии в октябре-ноябре 1956 года. (Т.I, л.д. 217, 323, 329; т.VI, л.д. 163-178.)

В ноябре 1966 года ПИМЕНОВ написал тезисы "Венгерская революция", в которых с враждебных позиций отзывался о внешней политике СССР, клеветал на КПСС и Советское правительство и призывал к борьбе с ним. (Т.VI, л.д. 38-44.)

Наряду с изложенной преступной деятельностью ПИМЕНОВ предпринимал меры к созданию антисоветской нелегальной организации.

Так, летом 1955 года он дает задание своему единомышленнику ЗАСЛАВСКОМУ И.Л., выезжающему в г.Москву, встретиться там и договориться о совместной антисоветской работе с некой МАШЬЯНОВОЙ А.В.

(Т.I, л.д. 171, 235, 269-272, 329, 330, 358; т.II, л.д. 144-149; т.III, л.д. 123-127.)

В ноябре 1956 года ПИМЕНОВ установил связь с КУДРОВОЙ И.В., ГАЛЬПЕРИНЫМ Б.И., ШЕЙНИСОМ В.Л., НАЗИМОВОЙ А.К. и ЛЕЙТМАН К.А., с которыми дважды в ноябре-декабре 1956 года устраивал совместные сборища, на которых обсуждались тезисы "Венгерская революция". В результате этих обсуждений ШЕЙНИС написал антисоветскую статью "Правда о Венгрии", один экземпляр которой получил ПИМЕНОВ. Последний переработал, размножил ее и дал для ознакомления КОРБУТ А.А., ЗУБЕР-ЯНИКУН Э.Е., КУЗНЕЦОВУ Ю.М. и другим.

(Т.I, л.д. 323-324, 356; т.IV, л.д. 140-148, 246-276, 154-160, 203-223, 277-280.)

В период с ноября 1956 года по март 1957 года ПИМЕНОВ значительно активизировал свою деятельность по созданию широкой антисоветской нелегальной организации.

 

В квартире ВЕРБЛОВСКОЙ И.С., с которой ПИМЕНОВ состоял в незарегистрированном браке, в течение указанного времени им систематически устраивались сборища, на которых обсуждались вопросы организованной антисоветской деятельности, с антимарксистских и антисоветских позиций подвергались обсуждению некоторые вопросы революционной борьбы в царской России и социалистического строительства в СССР.

Эти обсуждения организовывались Пименовым в направлении обработки слушателей в антисоветском духе и привития им мысли о необходимости борьбы с существующим в Советском Союзе строем.

На этих сборищах в разное время присутствовали, кроме ПИМЕНОВА и ВЕРБЛОВСКОЙ, ЗУБЕР-ЯНИКУН Э.Ю., ОРЛОВСКИЙ Э.С., КОРБУТ А.А., ДУБРОВИЧ Н.А., ТАИРОВА М.К., ЗАСЛАВСКИЙ И.Д. и другие.

(Т.I, л.д. 165-166, 187-195, 228-229, 230, 232, 356; т. IV, л.д. 125-139, 140-177, 178-181, 186-192, 285-298; т. IV, л.д. 301-304, 367-376.)

В результате этих обсуждений в феврале 1957 года ПИМЕНОВ пытался привлечь к организованной антисоветской деятельности участников сборищ в квартире ВЕРБЛОВСКОЙ - КОРБУТ и ЗУБЕР-ЯНИКУН. Последней ПИМЕНОВ предложил нарезать буквы из газет с целью использования их для изготовления антисоветских листовок, а также ей и КОРБУТУ предлагал принять участие в распространении листовок, в случае их изготовления.

(Т.I, л.д. 171, 173, 235, 329-331, 358; т.VI, л.д. 205.)

Тогда же ПИМЕНОВ предложил принять участие в антисоветской организации ЗАСЛАВСКОМУ, который дал согласие оказывать помощь ПИМЕНОВУ в его деятельности деньгами и поддерживать с ним связь. ПИМЕНОВ и ЗАСЛАВСКИЙ обсуждали программные вопросы совместной антисоветской деятельности.

(Т.I, л.д. 277-278; т.II, л.д. 47-52, 68, 125, 129-132, 186-189, 141-141, 154-155.)

В целях расширения своей деятельности в декабре 1956 года ПИМЕНОВ познакомился с ВАЙЛЕМ Б.Б. и при его непосредственном участии создал нелегальную антисоветскую группу, в которую были вовлечены студенты Библиотечного института ВИШНЯКОВ В.И., АДАМАЦКИЙ И.А., БУБУЛИС А.К., КУДРЯВЦЕВ Э.П., КОКОРЕВ В.И., ГРЕКОВ Ю.Ф., и студент Метеорологического института.

В декабре 1956 года, в феврале 1957 года ПИМЕНОВ и ВАЙЛЬ организовали ряд нелегальных сборищ этой группы, на которых ПИМЕНОВ выступал с различными антисоветскими измышлениями, а участники сборищ обсуждали вопросы изготовления и распространения листовок и нелегальной антисоветской деятельности и вопрос конспирации.

(Т.I, л.д. 123-125, 160-163, 229-234, 357; т.II, л.д. 217-224, 227-229, 236-240, 248-270, 311-317, 342-344, 351-352, 366-372; т.III, л.д. 9-30, 32-41, 225-210, 375-384, 278-334; т.IV, л.д. 37-45, 46-54, 291-292, 294-328, 378-393, 378-384.)

ПИМЕНОВ и другие участники этой группы собирали и распространяли различного рода "информацию", которая носила тенденциозный, а отчасти клеветнический характер. В качестве источников этой "информации", как видно из материалов дела, использовались разные провокационные слухи, передачи радиостанций "Голоса Америки" и "Би-би-си", а иногда и собственные измышления. (Т.I, л.д. 438; т.II, л.д. 273-278, 276-277, 281, 305-316, 342-343, 361-362? 464-466, 490, 496-499; т.III, л.д. 26, 283-284; тт.VI, VII, VIII).

 

В январе 1957 года ПИМЕНОВ написал тезисы программы и передал их ВАЙЛЮ для ознакомления с ними лиц, которых ВАЙЛЬ намеревался привлечь к антисоветской деятельности.

(Т.II, л.д. 238-239; т.III, л.д. 29-30; т.IV, л.д. 308-310.)

В феврале 1957 года ПИМЕНОВ изготовил листовку, сфотографировал ее и передал негатив ВИШНЯКОВУ, поручив ее отпечатать и в дальнейшем распространять накануне выборов в местные Советы 3 марта 1957 года. (Т.I, л.д. 123, 167; т.III, л.д. 35-39.)

Продолжая свою деятельность по привлечению других лиц к антисоветской деятельности и созданию новых групп с целью их последующего объединения, ПИМЕНОВ в феврале 1957 года, познакомившись через ВАЙЛЯ с КУЗНЕЦОВЫМ Ю.М., пытался создать нелегальную группу в Ленинградском инженерно-строительном институте. Через КУЗНЕЦОВА ПИМЕНОВ распространял размноженную им статью "Правда о Венгрии".

(Т.I, л.д. 158-159; т.II, л.д. 298-302; т.III л.д. 319-326, 332-334; т.IV, л.д. 6-13.)

В марте 1957 года на случай своего ареста ПИМЕНОВ поручил ВЕРБЛОВСКОЙ познакомить ВАЙЛЯ с КУДРОВОЙ, рассчитывая, что последние продолжат начатую им антисоветскую деятельность. О возможности таких событий ПИМЕНОВ предупредил и КУДРОВУ, и ВАЙЛЯ.

(Т.I, л.д. 480; т.II, л.д. 352-353, 371; т.IV, л.д. 143, 146, 394-397.)

Незадолго до ареста в марте 1957 года ПИМЕНОВ написал статью "Что такое социализм", в которой путем тенденциозно подобранных фактов и событий, фальсификаций и враждебного использования их, пытался опорочить историю, деятельность КПСС и социалистическое строительство в СССР. (Т.I, л.д. 233; т.VI, л.д. 105-128.)

Антисоветские настроения у соучастника ПИМЕНОВА - ВАЙЛЯ Б.Б. возникли в 1955 году под влиянием передач радиостанций "Голос Америки", "Би-би-си", которые он слушал в Курске со своими знакомыми ДАНИЛОВЫМ и НЕВСТРУЕВЫМ. Тогда же ВАЙЛЬ, ДАНИЛОВ и НЕВСТРУЕВ составили антисоветские листовки с намерением размножить и распространить их среди населения г.Курска.

Однако по причине отказа НЕВСТРУЕВА от антисоветской деятельности и в связи с тем, что ДАНИЛОВ изготовил незначительное количество листовок, распространены они не были.

(Т.II, л.д. 366, 495-496; т.IV, л.д. 346-354.)

В дальнейшем на протяжении 1955 года ВАЙЛЬ и ДАНИЛОВ, имея намерение заняться массовым изготовлением и распространением антисоветских листовок, пытались изготовить гектограф, а ВАЙЛЬ для этой цели хотел приобрести пишущую машинку, о чем писал в Ленинград своему знакомому ЭДЕЛЬШТЕЙНУ Ю.М.

(Т.II. л.д. 250, 319, 496, т.IV, л.д. 33.)

Как указывалось выше, ВАЙЛЬ после знакомства с ПИМЕНОВЫМ принимал активное участие в создании антисоветской нелегальной группы, в обсуждении вопросов практической антисоветской деятельности, в сборе и распространении клеветнической информации и антисоветской литературы, которой снабжал его ПИМЕНОВ.

(Т.II, л.д. 248-256, 342-344, 366-372.)

Кроме того, ВАЙЛЬ предпринимал активные меры по расширению антисоветской организации и вовлечению в нее новых участников.

 

Так, в январе 1957 года, находясь в г.Курске, привлек к антисоветской деятельности ДАНИЛОВА Г.К., сообщил ему о наличии в Ленинграде нелегальной организации и поручил выявлять антисоветски настроенных лиц и заниматься сбором информации. На протяжении февраля-марта 1957 года ВАЙЛЬ в своих письмах инструктировал ДАНИЛОВА о путях и методах дальнейшей враждебной деятельности, пересылал ему "информацию", намеревался выслать листовки для распространения их в Курске.

(Т.2, л.д. 230-237, 272-274, 277-287, 450-451; т.7, л.д. 72, 83, 86-87, 94, 95-116; т.9, л.д. 10-11.)

Преследуя цели привлечения новых лиц к антисоветской деятельности, ВАЙЛЬ в январе 1957 года встречался в г.Курске и беседовал с РОНКИНЫМ И.Г., СИНИЦЫНЫМ Ю., РЫКОВЫМ В., а в феврале 1957 года с ведома ПИМЕНОВ А выезжал в г.Новгород с намерением привлечь к антисоветской деятельности своего знакомого ЖОЛУДЕВА и поручить ему переконструировать приемник и передатчик для использования их в преступной работе.

(Т.2, л.д.233-234, 249, 282-284, 323, 356, 432; т.4, л.д. 85-97, 176-182, 191-194, 396-403.)

Для нужд организации ВАЙЛЬ собрал денежные средства. Так, от ДАНИЛОВА на эти цели получил 25 рублей и вместе со своими 75 рублями передал их в феврале 1957 года ПИМЕНОВУ.

(Т.2, л.д. 322, 167.)

В связи с тем, что участники организации готовились распространять антисоветские листовки, ВАЙЛЬ в марте 1957 г. получил задание от ПИМЕНОВА ознакомиться с лестницами домов на ул.Халтурина поблизости от Дворцовой площади с целью изыскания удобного места для разбрасывания листовок во время демонстрации. Тогда же ПИМЕНОВ поручил ВАЙЛЮ составить текст листовки, обращенной к выпускникам средних школ с целью вызвать среди них недовольство мероприятиями Советского правительства.

(Т.2, л.д. 351-357, т.4, л.д. 398-403.)

ДАНИЛОВ К.Г., так же как и ВАЙЛЬ, на путь преступной деятельности встал в 1955 году, когда вместе с ВАЙЛЕМ и НЕВСТРУЕВЫМ составлял антисоветские листовки, слушал радиопередачи "Голоса Америки" и "Би-би-си" и делал записи этих радиопередач.

(Т.2, л.д.436-441,451.)

В июле 1956 года ДАНИЛОВ направил ВАЙЛЮ в Ленинград письмо антисоветского содержания, в котором выражал намерения бороться против существующего в СССР строя.

(Т.2, л.д.276, 432, 491; т.8, л.д. 12, 16.)

Приняв в январе 1957 года предложение ВАЙЛЯ об участии в антисоветской организации, ДАНИЛОВ в период января-марта 1957 года систематически занимался сбором различного рода провокационных слухов и в виде информации посылал в Ленинград, где они размножались и распространялись ПИМЕНОВЫМ, ВАЙЛЕМ и их сообщниками. В своих письмах к ВАЙЛЮ ДАНИЛОВ настойчиво просил выслать ему для распространения антисоветские листовки.

(Т.2, л.д. 446-466; т.9, л.д. 11-16.)

Антисоветские настроения ДАНИЛОВА нашли свое выражение также в различных записях, в форме отдельных заметок и стихотворений, изъятых у него при обыске.

(Т.2, л.д. 467-478, 495-499; т.8, л.д. 18-20.

 

ЗАСЛАВСКИЙ И.Д., будучи враждебно настроен к существующему в СССР строю, о чем свидетельствуют его личные заметки и записи в дневнике, в 1954 году вступил в преступную связь с ПИМЕНОВЫМ Р.И., совместно с которым до марта 1957 года неоднократно обсуждал вопросы борьбы против Советского государства. (Т.1, л.д. 261-262, 264-266; т.2, л.д. 36-42, 47-62, 68, 129, 125, 130-132, 136-139, 141-144, 154, 155, 161-164, 183, 189; т.7, л.д. 11-13, 30-31.)

В том же 1954 году ЗАСЛАВСКИЙ получил от ПИМЕНОВ А для изучения контрреволюционную статью "Судьбы русской революции", после ознакомления с которой обсуждал ее содержание с ПИМЕНОВЫМ.

(Т.1, л.д. 262-263, 271-272, 275-276; т.2, л.д. 132-134.)

Весной 1955 года совместно с ПИМЕНОВЫМ составил вопросник под названием "Анкета страны", в соответствии с которым должны были собираться различные клеветнические сведения об общественно-политической жизни нашего государства.

(Т.1, л.д. 266-267; т.2, л.д. 160, 182; т.6, л.д. 219-223.)

В июле 1955 года ЗАСЛАВСКИЙ, выполняя задание ПИМЕНОВ А, встретился в Москве с МАШЬЯНОВОЙ, от которой добился согласия на выполнение задания, полученного от ПИМЕНОВА по проведению враждебной деятельности в Москве.

(Т.1, л.д. 269-271; т.2, л.д. 64-67, 144-149; т.6, л.д. 224-230.)

В 1956 году ЗАСЛАВСКИЙ получил от ПИМЕНОВА антисоветскую статью "Венгерская революция" (тезисы), в ответ на которую написал свою аналогичного содержания и передал ПИМЕНОВУ.

(Т.1, л.д. 274, 276-277; т.2, л.д. 34-35, 40, 54-55, 156-157, 182; т.7, л.д. 5-10, 32-70.)

С ноября 1956 года по март 1957 года ЗАСЛАВСКИЙ неоднократно участвовал в сборищах, устраиваемых ПИМЕНОВЫМ, на которых по инициативе последнего с антимарксистских и контрреволюционных позиций рассматривались история революционной борьбы в России и социалистического строительства в нашей стране, а также обсуждались вопросы борьбы с Советским государством.

(Т.1, л.д. 165-166, 168-171, 188-193, 229-236, 461; т.2, л.д. 69-87, 95-105, 111-128; т.3, л.д. 98-100, 125-132, 144-177, 285-300, 313-315.)

На предложение войти в состав антисоветской организации, сделанное ему ПИМЕНОВЫМ, ЗАСЛАВСКИЙ дал согласие оказывать материальную помощь и поддерживать личный контакт с ПИМЕНОВЫМ политического характера.

(Т.1, л.д. 174-175, 189-190, 278; т.2, л.д. 69, 114, 121; т.3, л.д. 155-159, 173-176.)

Кроме этого, ЗАСЛАВСКИМ в 1955-1956 гг. были написаны антисоветские статьи: "О строительстве коммунизма в нашей стране", "Коммунизм в России до и после второй мировой войны".

(Т.2, л.д. 54, 55, 68, 69, 152, 179; т.7, л.д. 3-4.)

ВЕРБЛОВСКАЯ И.С., находясь в незарегистрированном браке с ПИМЕНОВЫМ Р.И., с мая 1956 года и до дня ареста занималась совместно с ним антисоветской деятельностью.

В мае 1956 года, узнав, что в Карельской АССР у РОХЛИНА был изъят отпечатанный ею и ПИМЕНОВЫМ машинописный текст доклада "О культе личности и его последствия" и опасаясь обыска, оставшиеся экземпляры этого доклада вместе с антисоветской статьей ПИМЕНОВА "По поводу речи Н.С.Хрущева" отвезла на хранение к ЛЕВИНОЙ Д.И., причем один экземпляр доклада и статьи дала

 

ЛЕВИНОЙ для ознакомления. После смерти ЛЕВИНОЙ в ноябре 1956 года этот экземпляр хранился у ее сына ГРУЗОВА Е.Н.

(Т.1, л.д. 331-334, 345, 431-432, 493-495, 415-416, 489, 490; т.3, л.д. 140-177, 178-192.)

Тогда же ВЕРБЛОВСКАЯ передала на хранение ЛЕВИНОЙ Л.И. чемодан с различными записями ПИМЕНОВ А, среди которых находились и документы антисоветского содержания.

(Т.1, л.д. 418-419, 489-490; т.3, л.д. 248-255, 197-205.)

В ноябре 1956 года ВЕРБЛОВСКАЯ в своей квартире участвовала в обсуждении тезисов ПИМЕНОВА "Венгерская революция", в которых излагалась клевета на внешнюю политику КПСС и Советского правительства в связи с событиями в Венгрии в октябре-ноябре 1956 года, содержались призывы к борьбе с Советским правительством.

В начале декабря вместе с ПИМЕНОВЫМ, КУДРОВОЙ, ГАЛЬПЕРИНЫМ, ШЕЙНИСОМ, НАЗИМОВОЙ, ЛЕЙТМАН участвовала в обсуждении антисоветской статьи, написанной ШЕЙНИСОМ по поводу событий в Венгрии и политики КПСС и советского правительства в этом вопросе. Во время обсуждения ВЕРБЛОВСКАЯ вносила предложения, имевшие целью усиление антисоветской направленности статьи.

(Т.1, л.д. 433-435, 471-472, 490; т.4, л.д. 140-148, 246-276, 154-160, 303-323,277-280.)

В январе 1957 года ВЕРБЛОВСКАЯ, опасаясь ареста и разоблачения ПИМЕНОВА, отнесла на хранение к своему отцу АРНОВИЧУ различные письма, рукописи и машинописные тексты, принадлежащие ПИМЕНОВУ, среди которых имелись материалы антисоветского содержания. После ареста ПИМЕНОВА эти документы ВЕРБЛОВСКАЯ передала на хранение своей знакомой ШРИФТЕЙЛИК В.А. По той же причине ВЕРБЛОВСКАЯ передала на хранение своей знакомой ТИМОШЕНКО И. сверток с микрофильмами, принадлежащими ПИМЕНОВУ.

(Т.1, л.д. 399-406, 482-484; т.3, л.д. 200-205, 238-239.)

В январе-марте 1957 года ВЕРБЛОВСКАЯ участвовала в сборищах антисоветского характера, которые устраивал ПИМЕНОВ в ее квартире. На одном из сборищ в связи с передачей ОРЛОВСКИМ содержания статьи из иностранной прессы о руководителях КПСС и Советского правительства, прочла стихотворение, содержавшее враждебные выпады в их адрес.

(Т.1, л.д. 466-467; т.3, л.д. 136; т.4, л.д. 235.)

В марте 1957 года ВЕРБЛОВСКАЯ получила задание ПИМЕНОВА на случай его ареста связать ВАИЛЯ с КУДРОВОЙ, с которой, как было известно ВЕРБЛОВСКОЙ, ПИМЕНОВ имел обусловленные встречи и обменивался антисоветской литературой.

(Т.1, л.д. 479, 480; т.4, л.д. 394-397.)

На следующий день после ареста ПИМЕНОВА ВЕРБЛОВСКАЯ по телефону сообщила КУДРОВОЙ о том, что ПИМЕНОВ арестован и спросила, когда можно выполнить поручение ПИМЕНОВА. В тот же день пыталась встретиться с ВАЙЛЕМ, но это ей не удалось в связи с его арестом.

(Т.1, л.д. 471-479; т.4, л.д. 128-148.)

В предъявленном обвинении ПИМЕНОВ, ВАЙЛЬ, ДАНИЛОВ, ЗАСЛАВСКИЙ виновными себя признали полностью. (Т.1, л.д. 325-334; т.2, л.д. 185-187, 363-372, 492-499.)

 

ВЕРБЛОВСКАЯ признала себя виновной частично, заявив, что организационной связи с ПИМЕНОВЫМ не имела. (Т.1, л.д. 487-493.)

ПИМЕНОВ, ВАЙЛЬ, ДАНИЛОВ, ЗАСЛАВСКИЙ, ВЕРБЛОВСКАЯ изобличаются изъятыми при их обыске вещественными доказательствами, актами экспертных комиссий (т.т.5, 6, 7, 8), показаниями свидетелей - ВИШНЯКОВА В.Н. (т.3, л.д. ???), ОРЛОВСКОГО Э.С. (т.3, л.д. 132-139), ЗУБЕР-ЯНИКУН Э.Е. (т.3, л.д. 140-177), ДУБРОВИН Н.А. (т.3, л.д. 178-192), ШРИФТЕЙЛИК В.А. (т.3, л.д. 197-205), АДАМАЦКОГО И.В. (т.3, л.д. 235-240), ГРУЗОВА В.Н. (т.3, л.д. 246-256), БУБУЛИСА А.В. (т.3, л.д. 275-284), КОРБУТА А.А. (т.3, л.д. 285-304), КУДРЯВЦЕВА Э.П. (т.3, л.д. 305-317), КУЗНЕЦОВА Ю.М. (т.3, л.д. 318-326), АДЖЕН А.Н. (т.3, л.д. 331-334), ТАИРОВОЙ М.К. (т.3, л.д. 360-372), ГРЕКОВА Ю.Ф. (т.3, л.д. 373-384), ПАЛАГИНА З.Г. (т.4, л.д. 37-45), КОКОРЕВА В.Е. (т.4, л.д. 46-54), РОХЛИНА Е.А. (т.4, л.д. 108-112), МАШЬЯНОВОЙ А.В. (т.4, л.д. 123-127), КУДРОВОЙ И.В. (т.4, лл. 128-148; т.5, л.д. 16-20), НАЗИМОВОЙ А.К. (т.4, л.д. 149-160), РАЙСКИНА И.Г. (т.4, л.д. 197-200), ГАЛЬПЕРИНА Б.Я. (т.4, л.д. 201-223), ШЕЙНИСА В.Л. (т.4, л.д. 246-276), а также очными ставками между самими обвиняемыми и между обвиняемыми и свидетелями (т.4, л.д. 291-335, 346-352, 363-367, 373-405, 414-419).

На основании изложенного обвиняются:

ПИМЕНОВ Револьт Иванович, 1931 года рождения, уроженец станицы Дундуковской, Майкопского района, Северо-Кавказского края, русский, гр-н СССР, беспартийный (в 1953 году исключен из ВЛКСМ), из служащих, с высшим образованием, не судим, ассистент кафедры высшей математики Ленинградского технологического института пищевой промышленности, проживал в Ленинграде, ул.Теряева, дом 21/2, кв.56, -

в том, что -

имея антисоветские убеждения, с 1949 года до ареста проводил среди своего окружения антисоветскую агитацию, изготовлял и распространял антисоветскую литературу. С конца 1956 года вел работу по обработке в антисоветском духе молодежи, по созданию антисоветской организации для борьбы с существующим в СССР политическим строем. С участием ВАЙЛЯ создал антисоветскую группу в Ленинградском библиотечном институте, предпринимал попытки к созданию других групп и привлечению других лиц к антисоветской деятельности,

т.е. в преступлениях, предусмотренных ст.ст.58-10 ч.1, 58-11 УК РСФСР;

ВАЙЛЬ Борис Борисович, 1939 года рождения, уроженец г.Курска, русский, гр-н СССР, беспартийный, член ВЛКСМ с 1953 года, из служащих, со средним образованием, не судим, студент 1 курса Ленинградского библиотечного института, проживал в г.Ленинграде, ул.Халтурина, дом 3, комната 111, общежитие,

в том, что -

в 1956 году в силу своих антисоветских убеждений занимался изготовлением антисоветских листовок, в декабре 1956 года, познакомившись с ПИМЕНОВЫМ, по его предложению создал в Библиотечном институте антисоветскую группу, в январе 1957 года привлек к антисоветской деятельности ДАНИЛОВА К.Г. и предпринимал практические меры к расширению группы путем вовлечения в нее других лиц, хранил и распространял антисоветскую литературу,

т.е. в преступлениях, предусмотренных ст.ст.58-10 ч.1 и 58-11 УК РСФСР;

ДАНИЛОВ Константин Григорьевич, 1936 года рождения, уроженец г.Курска, русский, гр-н СССР, беспартийный, член ВЛКСМ с 1951 года, работавший ст.агентом учетного бюро на ст.Курск, проживавший в г.Курске, ул.Володарского, д.32,

в том, что -

 

в 1955 году в силу своих антисоветских убеждений занимался изготовлением антисоветских листовок, в июле 1956 года написал ВАЙЛЮ в Ленинград письмо, в котором выражал намерение бороться против существующего в Советском Союзе строя, в январе 1957 года принял предложение ВАИЛЯ стать участником антисоветской организации и впоследствии занимался сбором клеветнической информации, которую пересылал ВАЙЛЮ, хранил различные записи антисоветского содержания,

т.е. (и т.д.);

ЗАСЛАВСКИЙ Игорь Дмитриевич, 1932 года рождения, уроженец г. Ленинграда, еврей, гр-н СССР, беспартийный, член ВЛКСМ с высшим образованием, ранее не судим, работавший научным сотрудником в НИИТС, проживал в г. Ленинграде, ул.Восстания, д.20, кв.8,

в том, что -

являлся участником антисоветской организации, возглавляемой ПИМЕНОВЫМ, занимался изготовлением, хранением и распространением антисоветских статей, обсуждал с единомышленниками вопросы борьбы против Советского государства, участвовал в антисоветских сборищах и выполнял поручения ПИМЕНОВА по антисоветской деятельности,

т.е. (и т.д.);

ВЕРБЛОВСКАЯ Ирэна Савельевна, 1932 года рождения, уроженка г.Ленинграда, русская, гр-ка СССР, беспартийная, член ВЛКСМ, из служащих, с высшим образованием, работавшая преподавателем истории в школе рабочей молодежи, проживавшая в г. Ленинграде, ул.Теряева, дом 21/12, кв.56,

в том, что -

с мая 1956 года до ареста совместно с ПИМЕНОВЫМ занималась антисоветской деятельностью, распространяла и хранила изготовленную ПИМЕНОВЫМ антисоветскую литературу, участвовала в сборищах антисоветского характера, оказывала помощь ПИМЕНОВУ в его организованной антисоветской деятельности, предпринимала меры к сокрытию антисоветской литературы, изготовленной ПИМЕНОВЫМ,

т.е. (и т.д.).

В соответствии со ст.206 УПК РСФСР следственное дело № 10 - 1957 года по обвинению ПИМЕНОВА Р.И., ВАЙЛЯ Б.Б., ДАНИЛОВА К.Г., ЗАСЛАВСКОГО И.Д., ВЕРБЛОВСКОЙ И.С., направить прокурору г. Ленинграда для передачи по подсудности.

Обвинительное заключение составлено в городе Ленинграде 27 июля 1957 года.

СЛЕДОВАТЕЛЬ СЛЕДОТДЕЛА УКГБ ЛО

Ст.лейтенант /КРИВОШЕИН/

НАЧАЛЬНИК ОТДЕЛЕНИЯ СЛЕДОТДЕЛА УКГБ ЛО

Майор /НЕКРАСОВ/

"СОГЛАСЕН"

НАЧАЛЬНИК СЛЕДСТВЕННОГО ОТДЕЛА УКГБ ЛО

Подполковник /РОГОВ/

Круглая печать УКГБ ЛО.

 

СПИСОК

лиц, подлежащих вызову в суд

I. Обвиняемые:

1.    ВАЙЛЬ Борис Борисович (т.II, л.д.  190-372), содержится под стражей вовнутренней тюрьме УКГБ Ленинградской области.

2.    ДАНИЛОВ Константин Григорьевич (т.II, л.д. 373-499), содержится подстражей во внутренней (и т.д.).

3.    ЗАСЛАВСКИЙ Игорь Дмитриевич (т.II, л.д. 2-189), содержится (и т.д.).

4.    ВЕРБЛОВСКАЯ Ирэна Савельевна (т.I, л.д. 359-503), содержится (и т.д.).

5.    ПИМЕНОВ Револьт Иванович (т.I, л.д. 6-358; т.5, л.д. 1-15), содержится (ит.д.).

II. Свидетели:

1.    ВИШНЯКОВ Владимир Иванович (т.3, л.д. 9-41), проживает в г.Ленинграде, пр.Маклана, д.40, кв.34.

2.    КОРБУТ Александр Антонович (т.3, л.д.  165-304), проживает в г.Ленинграде, Чосковский пр., д. 172, кв.66.

3.    КУДРЯВЦЕВ Эдуард Петрович (т.3, л.д. 306-317), проживает в г.Ленинграде, Крюков кан., д.7, кв.9.

4.    ДУБРОВИЧ Никита Аркадьевич (т.3, л.д.  173-192), проживает в г.Ленинграде, ул.Дзержинского, д.54, кв.36.

5.    БАДАРИН Эрнест Григорьевич (т.3, л.д. 37-45), проживает в г.Ленинграде, ул.Садовая, д.54, кв.4.

6.    БУБУЛИС Альгинаатес Каплавич (т.3, л.д.  275-284), проживает в г.Каунасе, ул.Чербуто, д.4, кв. 1.

7.    ГРЕКОВ Юрий Федорович (т.3, л.д. 375-384), проживает в Одесской обл., г.Болград, ул.Почтовая, д.23.

8.    КУЗНЕЦОВ Юрий Михайлович (т.3, л.д. 318-326), проживает в г.Ленинграде, В.О., 2 линия, д. 13, кв.30.

9.    АКМЕН Анатолий Иванович (т.3, л.д. 331-334), проживает в г.Ленинграде, ул.Съезжинская, д.22, кв.7.

10.       АДАМАЦКИЙ Игорь Алексеевич (т.3, л.д. 226-240), проживает в г.Ленинграде, ул.Халтурина, д.З, кв.111.

11. ЗУБЕР-ЯНИКУН Эврика Ефроимовна (т.3, л.д. 140-177), проживает в г.Ленинграде, ул.Пушкинская, д. 14, кв.4.

12.    ШРИФТЕЙЛИК Вилена Анатольевна (т.3, л.д.  197-205), проживает в г.Ленинграде, ул.Р. Корсакова, д.49, кв.1.

13.    ГРУЗОВ Евгений Николаевич (т.3, л.д. 248-256), проживает в г.Ленинграде, ул.М.Садовая, д.З, кв.74.

14.    РОХЛИН Ефим Александрович (т.4, л.д.  108-112), проживает в Ленинградской обл., пос. Будогошь, Советская ул., д.75.

15.    МАШЬЯНОВА Ариадна Всеволодовна (т.4, л.д.  123-127), проживает в г.Москве, ул.Горького, д.52, кв.17.

16.    РАЙСКИЙ Иосиф Генрихович (т.4, л.д.  197-200), проживает в г.Ленинграде, Перекопская ул., д.1, кв.27.

17.    ШЕЙНИС Виктор Леонидович (т.4, л.д. 246-276), проживает в г.Москве, 1 Черемушкинская ул., д.З, кор.А, ком.71.

18.    КУДРОВА Ирма Викторовна (т.4, л.д. 128-148; т.5 л.д.  16-20), проживает в г.Ленинграде, В.О., 12 линия, д.33, кв.8.

 

12.     ГАЛЬПЕРИН Борис Яковлевич (т.4, л.д. 201-223), проживает в г.Ленинграде, В.О., 12 линия, д.33, кв.8.

13.     НАЗИМОВА Алла Константиновна (т.4, л.д.  149-260), проживает в г.Ленинграде, ул.Восстания, д.2, кв.1.

 

СПРАВКА

1. ДАНИЛОВ К.Г. арестован 24 марта 1957 года, ПИМЕНОВ Р.И. арестован 25 марта 1957 года, ЗАСЛАВСКИЙ И.Л. арестован 26 марта 1957 года, ВЕРБЛОВСКАЯ И.С. арестована 2 апреля 1957 года, ВАЙЛЬ Б.Б. арестован 25 марта 1957 года.

2. Вещественные доказательства по делу - письма, дневники, статьи, информации, различные записи и т.д. приобщены к делу в тт. 5, 6, 7, 8.

3. Издержки по делу составляют три тысячи рублей (т.8, л.д. 39-40, 58-59).

СЛЕДОВАТЕЛЬ СЛЕДОТДЕЛА УКГБ ЛО

Ст.лейтенант                                                                   /КРИВОШЕИН/

Круглая печать № 3".

 

Я перепечатал, сократив с оговоркой повторения, не исправлял опечаток, искаженных инициалов Кудрявцева и Назимовой, листов дела и многого другого. Но тогда мне бросились в глаза не эти опечатки.

Первое, что бросилось в глаза: они не вызвали свидетелем Эрнста! Я помнил, что протоколы допросов Орловского выделялись среди прочих протоколов. Он единственный, кто в процессе предварительного следствия четко и определенно заявлял до конца, что "антисоветских высказываний у Пименова не было", "были политические и исторические". Сейчас я понимаю, что такое различие протоколов объясняется в первую очередь не тем, будто прочие свидетели отреклись от меня и продали, а вниманием Эрнста и юридической редакции формулировок протокола. Многие другие свидетели хранили теплые чувства к тем, кого стремились спасти так или иначе. На суде это выяснилось с полной отчетливостью. Но они, подобно Вайлю или Дубровичу ПОДПИСЫВАЛИ ПРОТОКОЛ, НЕ ЧИТАЯ. А следователь их признания о высказываниях против тех или иных конкретных действий конкретных лиц из ЦК или правительства заносил в ответ на вопрос: "Какие антисоветские разговоры вел Пименов".

Как бы там ни было, в процессе следствия и чтения дела я воспринимал Эрнста Орловского как единственного друга, борющегося за нас там, на воле. Поэтому мне было легко объяснить, что следствие не пожелало вызвать "единственного свидетеля, защищавшего нас". Эрнст, всю жизнь жаждавший повидать, как вершится политическое правосудие, - лишится единственного случая! Не медля ни дня, я написал заявление в суд с ходатайством вызвать в качестве свидетеля защиты - против 19 свидетелей обвинения - Орловского Э.С., проживающего там-то.

Второе, на что я обратил внимание: у Иры хотят украсть четыре дня. Взяли-то ее 26 марта - а пишут, что арестована 2 апреля! Но гебисты всегда проводят четкое разграничение между "задержанием" и "арестом". С точки зрения задерживаемого никакой разницы: там и тут железные детали туалета срезаются одинаково (а женщин лишают шпилек, поэтому Ира все время в тюрьме ходила с распущенными волосами). Правда, "задержать" можно только на срок до двух суток. Но после окончания первого срока задержания Ире объявили второе постановление: тоже на двое суток. Единственная разница - юридическая - в том, что арестованному в течение суток объявляется статья кодекса, которая ему угрожает. Задержанному же - нет. А гебисты считают "задержание"

 

настолько отличающимся от ареста актом, что возмущенно называют (как делал Правдин) "клеветой" сообщение, что "такого-то арестовали", тогда как НА САМОМ ДЕЛЕ не арестовали, а "задержали"... Но это мое беспокойство было излишним: суд исчисляет срок не с момента ареста, а с момента фактического заключения под стражу, т.е. не проводит разницы между "арестом" и "задержанием".

Третье, столь же первоочередное, что пришло мне на ум, была мысль: "Врут, гады!" Ведь ни я, ни Борис не признали себя виновными в АНТИСОВЕТСКОЙ деятельности. Мы оба, как договорились на очной ставке, признали себя виновными в "антиправительственной" деятельности. Даже по грамматическому смыслу "правительство" - не "Советская власть". А юридически правительство всего-навсего ИСПОЛНИТЕЛЬНЫЙ ОРГАН Советской власти. Так как мы боролись исключительно с исполнительным органом, подчеркивая при этом согласие с Конституцией - Основным законом Советской власти - и я настаивал на том, что исполнительные органы нарушают Конституцию (в частности, в пункте о свободе слова), то мы и не могли признать себя виновными в "антисоветских деяниях". Ведь антисоветское - призыв к подрыву, свержению или ослаблению советской власти. Значит, в прямом противоречии с тем, что записано в протоколах предъявления обвинения, в обвинительное заключение попало "признание ими". Я решил, что это будет первый пункт борьбы на суде.

Бросилось в глаза полное отсутствие в обвинительном заключении каких-либо доказательств самого главного: того, что инкриминируемые мне высказывания и статьи действительно являются АНТИСОВЕТСКИМИ. Казалось бы, это - главная забота и долг обвинителя: показать, что выявляемые документы подпадают под объем термина "антисоветское", т.е. содержат в себе "призыв к свержению, подрыву или ослаблению советской власти или к совершению отдельных контрреволюционных преступлений" (ст.ст.58-2, 58-9). Я процитировал ст.58-1¹³⁰, дававшую дефиницию термина "антисоветский" в старом кодексе. Мне вспомнился старинный принцип, что при наличии и возможности двух толкований выбирается толкование в пользу обвиняемого, и я подумал, что при честном подходе к написанному мною можно было б многое исключить из обвинения. Например, казалось мне, ничто из того периода, когда я отождествлял Сталина и его террор с советской властью и социализмом, не должно быть использовано для доказательства моей антисоветскости. В то время слова "социализм" и "Сталин" были синонимами не только для меня. Даже, рассуждал я, если у меня и попадались в тот период прямые высказывания буквально против социализма и советской власти, то всякий желающий слушать меня человек увидит, что имелся в виду только Сталин. Как будет видно дальше, суд пожелал меня выслушать и принял во внимание мою аргументацию.

Я сопоставил наше обвинительное заключение с теми, которые мне доводилось читать, изучая революционное движение. Тогда обвинительный акт начинался с изложения мотивов, по которым обращено внимание следственных властей на то либо иное привлеченное лицо. Иными словами, первому абзацу нашего обвинительного заключения - "были арестованы" - должен был бы предшествовать рассказ, как именно КГБ получило первые сведения обо мне и о моих товарищах. Хотя бы со ссылкой на заявления граждан, организаций, депутатов.

 

В отличие от обвинительных заключений по делам от Савинкова (1924) до Бухарина (1936), в суд ВЫЗЫВАЛИСЬ свидетели. Ведь по тем делам не было ни одного свидетеля, который не был бы до суда арестован. А эти не были до суда даже изгнаны с работы! Это - немаловажный шаг в обеспечении правосудия.

С радостью убедился я, что истоки моей вражды на возводятся к "загранице".

Непередаваемо приятно почувствовал я себя, когда убедился, что ничего из моих показаний следствие не сумело использовать во вред Кудровой - Шейнису. Там, где речь идет о предполагаемой связи Вайля с Кудровой, обвинение ссылается лишь на показания Вайля и Вербловской, упоминает даже показания самой Кудровой. Но не мои! То же с "Правдой о Венгрии", которую до суда я упорно приписывал себе. Когда же капитан Правдин предъявил мне признание Шейниса в авторстве, я потребовал очной ставки с "этим нахалом, который хочет украсть мое авторское право". Ставки не дали.

Кстати, вообще о юридическом положении свидетелей на нашем процессе. В отношении 12 или 15 свидетелей - кажется, Адамацкого, Бубулиса, Вишнякова, Гальперина, Грекова, Дубровича, Зубер, Корбута, Кудровой, Кудрявцева, Кузнецова, Лейтман, Назимовой, Орловского, Таировой, Шейниса, Шрифтейлик (но за полную достоверность перечня не поручусь) - было выписано постановление о непривлечении:

 

"Следственными органами установлено, что по материалам дела означенные лица принимали участие в антисоветской организации под руководством Пименова. Но, принимая во внимание их чистосердечное раскаяние, отказ от преступной деятельности и молодость, органы следствия и прокуратура считают нецелесообразным в настоящее время возбуждать уголовное дело против указанных лиц".

 

Кстати, мне показалось, было бы гораздо естественнее поместить это постановление и текст обвинительного заключения, в котором данные лица упоминаются. А без того получилось, что в обвинительном заключении встречается такая юридически непонятная логика: Вербловской ставится в вину факт присутствия при чтении статьи, написанной не привлекаемым к суду Шейнисом! Про его авторство сказано в самом тексте. Логика поразительная, нарушающая принцип равенства граждан перед судом. И она наводила на мысль так строить свою защиту, чтобы не повредить оставшимся на воле лицам. В конце концов, казалось несомненным, что органы не выпустят попавшую в тюрьму добычу. Значит, себе все равно не поможешь. Но остерегаться погубить еще не попавшихся - надо. Тем более, что адвокат позднее (но до суда) растолковал мне, что факт неареста свидетелей ни о чем еще не говорит. Суд имел право в любом своем заседании отдать распоряжение о взятии под стражу тех из свидетелей, которых он сочтет нужным (обоснованным). Значит, не желая брать на свою душу гибель Шейниса, Ира и не могла в полную мощь защищаться против этой логики.

Через несколько дней после вручения обвинительного заключения меня вызвали из камеры, но повели не по деревянному мостику в здание УКГБ, а куда-то в другое место. Ввели в камеру, где сидел внушительного вида человек с гривой волос. Он поднялся, протянул мне руку и отрекомендовался:

— Ваш адвокат, Райхман Иосиф Израилевич.

 

Моя мать с самого моего ареста ходила по юридическим консультациям в поисках мне защитника. Поиски начал еще мой отец, но они сразу оборвались из-за его ареста, он успел только выслушать от одного из адвокатов в адрес Правдина, "который нам столько лет жить не давал". В мире юриспруденции моя мать никого не знала, в отличие от отца Вербловской, ибо покойная мать Иры в свое время была светилом адвокатуры, и сохранилось немало ее друзей. Но все же сумела разыскать адвоката, которого ей рекомендовали как лучшего, - Шафира. Шафир подрядился было вести дело, но через несколько месяцев отказался - подтверждая тем, что он ЛУЧШИЙ в Ленинграде адвокат. Мотивировка была: "Я не берусь за дела, выиграть или, по крайней мере, существенно помочь в которых я не мог бы". Он взял на себя защиту Игоря Заславского и вроде бы помог ему. Маму же Шафир отослал к Райхману (чтобы адвокат имел право защищать по 58-й, он должен иметь допуск не знаю уж какой степени. Поэтому таких адвокатов немного. Почти все они партийные). Райхман встретил меня вопросом:

— Ваша мама просила меня взяться за Ваше дело. Вот я стал его читать, и у меня возникла мысль, что, может быть, Вы не захотите защитника? Может быть, адвокат будет противоречить Вашим убеждениям? Ведь я не смогу защищать Вас с Ваших позиций и разделять Ваши взгляды в суде.

У меня и у самого мелькала идея подражать дореволюционным традициям и отказаться от защитника. Но все же я решил, что не откажусь от Райхмана. Главным соображением было то, что в полном одиночестве тюрьмы я смогу утратить способность контактировать с вольными. Адвокат мне нужен был в тот момент как слушатель, на котором я примерял бы и отрабатывал те высказывания, которые я произнесу на суде. Ведь я хотел, чтобы меня поняли, а для этого - как знает всякий лектор - надо усердно потрудиться. Мы быстро договорились с Райхманом о линии защиты.

Ни слова осуждения в адрес моих убеждений. Никого - ни подельников, ни свидетелей - не топить. Добиваться исключения из обвинения эпизода по письмам депутатам, все это - обращение к власти. Добиваться исключения эпизода по "Судьбам русской революции", ибо статьи нет в деле. Снять обвинение в клевете. Добиваться исключения из обвинения эпизодов с Машьяновой, Кудровой (прежде всего в их же интересах), по "сборищам" у меня в квартире как недоказанных.

Миссию проводить различение между антиправительственными и антисоветскими высказываниями адвокат на себя не взял. Однако он - и другие защитники - незаметно для себя усвоил от меня терминологию "легальная борьба против правительства" и упорно проводил различение между ЛЕГАЛЬНОЙ и НЕЛЕГАЛЬНОЙ таковой борьбой! Кроме того, по требованию мамы он уговорил меня согласиться на выдвижение ходатайства о вызове психиатрической экспертизы:

— Я понимаю, что экспертиза признает Вас здоровым, но таково требование моего нанимателя, и я обязан сделать все, что в моих силах, чтобы найти юридические возможности уменьшить Вам срок.

Я напомнил, что во время следствия уже проводилась психиатрическая экспертиза и меня, и Заславского, и у нас ничего не нашли. Вменяемы.

— Да, но это была экспертиза следственная, а не судебная.

Ладно, согласился.

 

В эти дни у меня было свидание с матерью и Ирой, 14 августа. Мать держалась молодцом, не плакала, не укоряла. Стремилась помочь и по-деловому расспрашивала, чем и как. В ней неизбывный запас энергии, которой я унаследовал едва ли десятую часть. Ира в основном уговаривала меня не отказываться от защитника и еще обрить бороду, которую я для развлечения отрастил в тюрьме. Я предложил ей план ее защиты: я-де ее бил, принуждал делать то, что она делала. Договорюсь с Игорем, он даст подходящие показания. Плюс мои и Враской с Арновичем. Ира отвергла.