ГЛАВА 15

КАК ЖИВУТ ЧЕКИСТЫ

 

Роскошествующие пролетарии — Веселые сборища в Кеми — Отвратительные оргии — «Высоко держите знамя коммунизма» — Как освобождены уголовники.

 

Концлагерь на Соловецких островах охраняется 3-м конвойным полком войск ГПУ (всего 300 винтовок), а на Поповом острове—95-й дивизией войск ГПУ (150 человек). Несмотря на хорошее питание, среди красноармейцев свирепствует цинга, равно как и сифилис. Солдаты, за исключением тех, кто находится на посту по охране лагерей, живут на частных квартирах.

Соловецкая охрана, составленная из уголовных элементов, которые после Октябрьской революции внезапно обнаружили «классовую сознательность» и десятками тысяч вступили в Коммунистическую партию, все свое время проводила за игрой в карты, в дебошах, за распитием самогона и в пьяных оргиях. В этом они следовали примеру вышестоящего начальства.

Образ жизни, который ведут представители соловецкой администрации ,весьма далек от пролетарского образца. Ногтев, Эйхманс, Васко, Кириловский, Попов ни в чем себе не отказывают. Зарабатывая за счет заключенных огромные деньги, «начальники» ведут совершенно некоммунистический образ жизни. Напитки, одежда и другие товары всегда поступают к ним с поезда из Москвы, Петрограда и Кеми. Я сам принимал участие в разгрузке двух таких составов. Они были заполнены водкой

 

 

различных сортов, русскими и иностранными винами, включая шампанское и ликеры, дорогостоящей одеждой, как мужской, так и женской (для наложниц), удобной мебелью и прочим.

«Начальники» известны своими оргиями не только на Соловках, но и за их пределами — по всему северу России. Местом для дебошей обычно является Кемь, куда собираются для веселья чекисты из монастыря и с Попова острова.

На Поповом острове оргии проходят на квартире Кириловского—коменданта Кемперраспредпункта, который еще недавно имел репутацию хорошо воспитанного человека. Как правило, почти все застолья обязательно заканчиваются перебранкой. К примеру, в августе 1924 года во время обычной попойки гости и хозяин настолько напились, что Кириловскому сделалось плохо, и его вывели на свежий воздух. Когда он вернулся в дом, то увидел, что гостей, набравшихся до поросячьего визга, рвало прямо на стол, а его жена в соответствующей лозе лежала на кушетке в объятиях Попова. Придя в бешенство, Кириловский стащил Попова с кушетки и отбросил с такой силой, что тот проломил головой дверь. Попов, однако, исхитрился ударить коменданта по лицу, разбив ему очки. Затрещали выстрелы, Попова отволокли домой, где он перебил кулаками все окна и, проливая горькие слезы, вопил так громко, что было слышно по всему лагерю: «Убили, убили!»

Я склонен думать, что такой стиль жизни не является коммунистическим идеалом. Тем не менее, в ноябре 1924 года начУСЛОНа получил из Московского ГПУ письмо, полное благодарностей. В нем выражалась признательность Ногтеву и его коллегам за то, что они «высоко держат знамя коммунизма».

По завершении алкогольных развлечений начальники Соловков забавляются амнистированием шпаны. После установления навигации ежедневно освобождается до 500 человек. Процедура проходит так: у уголовников и уголовниц снимают их последние лохмотья («казенную одежду»), вручают им железнодорожные билеты до родных мест, снабжают хлебом в зависимости от протяженности путешествия. Потом шпану абсолютно без всякой одежды погружают в вагоны и отправляют на станцию Кемь. Естественно, половина уголовников прямо по прибытии в Кемь начинает грабить, чтобы добыть

 

какие-либо вещи, что является причиной возвращения шпаны в лагерь, где они получают еще заключение. Оставшаяся половина уезжает голой.

Никого из контрреволюционеров никогда не освобождали. Время от времени просачивались слухи о том, что, возможно, будут выпущены на волю политические, или их повезут в какую-нибудь континентальную тюрьму. Но эти слухи так и остались слухами. Если политические покинут Соловки, то только ради другого места ссылки.