Глава 3

«ГДЕ ТЕПЕРЬ ЭТИ КРЕПКИЕ РУКИ, ЭТИ ДУШИ ГОРЯЩИЕ - ГДЕ?»

 

Семейные корни и ветви. —

А. А. Вознесенский: человек, ученый и педагог, государственный и общественный деятель. — «Нас всех могут физически уничтожить».

 

Уже давно написаны были и предыдущие, и ряд последующих глав, а я все не решался приступить именно к этому разделу книги. Сотни раз глаза останавливались на длинном ряде полок, под завязку набитых книгами и журналами, в которых рассказывается о моих родственниках, их жизни, государственной и общественной деятельности и гибели в связи с так называемым «ленинградским делом», содержатся ссылки на их научные работы, а руки между тем не могли прикоснуться ни к перу, ни к компьютеру: видно, душа не была готова обратиться к до сих пор самой больной для нее теме. Но все же в конце концов чувство долга взяло верх...

Начну, пожалуй, со своего деда со стороны матери. Прошло почти восемь десятилетий с тех пор, как я впервые увидел его, и около семи с того дня, когда он был убит, но все эти долгие годы в моей душе живет светлый образ этого человека, согревающий ее и помогающий выбирать свой путь в нашей многосложной жизни.

Родина его - Вологодская область (по нынешнему административному делению), где, в частности, протекает полноводная река Суда. Отсюда, наверное, и фамилия его семьи - Судаковы. Бабушка же моя - Елизавета Михайловна Малинина. У них с дедушкой, Василием Мартемьяновичем, было девять детей, старшая из которых, Анна Васильевна, вышла замуж за моего отца — Александра Алексеевича Вознесенского.

И дедушка, и бабушка были и остались у меня в памяти олицетворением русского характера, прежде всего таких его черт, как светлое, уважительное отношение к природе и людям, искренняя скромность, непритязательность и неистребимое, пожизненное трудолюбие. Все это в полной мере передалось и их детям. И я хотел бы предоставить здесь слово одной из них - Лидии Васильевне. Ее, моей второй матери, опекавшей меня чуть ли не с рождения до старости, воспоминания (незаконченные, к сожалению) я с небольшими сокращениями включаю в Приложения, тем более что описанные ею детали дореволюционного быта северной российской деревни, характеров и поступков людей того времени выходят далеко за узкосемейные рамки и, по-видимому, могут быть интересны достаточно широкому кругу читателей.