- 89 -

ПРОЩАНИЕ С УМАНЬЮ. ВНОВЬ АРЕСТ

 

В апреле 1944 года Владыка получил вызов в Патриархию от Святейшего Патриарха Сергия. 15/28 мая в Свято-Иоанновской церкви г. Умани происходило прощание Владыки с духовенством и паствой города1. Владыке говорились слова благодарности, растворенные печалью расставания с ним. Вот одно из этих слов, дошедшее до наших дней:

«Ваше Преосвященство! В годину наших тяжких переживаний, когда Церковь Православная на Уманщине находилась как бы осиротелой, Вас Милосердный Господь прислал к нам. Сентябрь прошлого, 1943 года стал для нас счастливейшим месяцем. Дальность расстояния до Киева, где проживал епис-

 


1 Патриарх Московский и всея Руси Сергий скончался 2/15.05.1944 года, но ни владыка Иосиф, ни духовенство Умани об этом еще не знали.

- 90 -

коп Пантелеймон, окормлявший уманские церкви, не давала возможности иметь нормальную связь со своим Владыкой, а потребность в этом возрастала все более и более. Самосвятческий епископ Игорь Губа проживал тогда в Умани и служил в центральном городском храме-соборе. С лисьей хитростью он подходил в своих проповедях к посетителям и громил нашу Святую Православную Церковь. <...> Во всем он имел сочувствие и поддержку со стороны местных органов власти. Наш же авторитет все падал и падал. В этот исключительно критический момент по всемилосердию Божию совершилось Ваше, Владыко, к нам прибытие. Своим чудным, стройным служением в храмах Умани и зажигательностью редкостных проповедей Вы, Преосвященнейший Владыко, подняли наш дух, укрепили нас, уже совсем ослабевших. Небезызвестно это было СД, епископу Игорю и его компании. Сразу Вас они сняли со сцены и заключили за крепкие стены гестапо. Мучились там Вы, а мы без Вас здесь страдали, ибо без архипастырской поддержки тяжело себя чувствовать Церкви и служащим в ней в годину терзаний. Крепко все молились Богу за Вас, крепко просили Господа быстрее к нам возвратить нашу радость, нашего Владыку. Молитва усердная была Богом услышана. Русские орлы, русская непобедимая армия еще далеко с востока нажала, а отсюда дойчи, как метеор, удирали. И чудесно Вы, Владыко, остались в живых, снова пришли к нам, в нашу духовную семью. А теперь... часто служа по храмам города, Вы везде развевали целительный бальзам, везде всех зажигали к молитве, к духовным подвигам. ... Теперь мы все как одна семья, связанная любовью мудрого отца, которым были Вы. Но по Божьему соизволению Вам должно уехать от нас. Но да будет воля Божия с Вами и нами. Прощаясь,

 

- 91 -

молим великого Господа склонить свое милосердие перед Вами, послать своего Ангела-хранителя в путь благой Ваш, чтобы он Вас, Владыко, безвредно привел в святой град Москву, где бы помог приобрести неизглаголанную радость за Ваши сильные страдания, за Ваше редкое терпение, чтобы помог воспринять высокий скипетр архипастырского служения во славу Божию. А за Ваши страдания в казематах гестапо, за Ваши 66 суток в ужасе и страхе, да наградит Вас Бог... в обителях своих, когда придет пора, чудным венцом роз ароматных из прекрасного вечного рая».

Но не сразу суждено было сбыться всем пожеланиям, высказанным благодарным духовенством Умани. Доехав до Киева на автомашине, 4 июня 1944 года Владыка был арестован на улице органами НКВД и доставлен не в Московскую Патриархию, а в тюрьму г. Москвы. Ему предложили объяснить, почему он остался в живых, тогда как в документах, доставленных из Умани, он числится расстрелянным гестаповцами.

 

Раиса Семеновна Таборанская:

«В конце мая 1944 года Владыка поехал в Москву на встречу с Патриархом Сергием. Мы стали паковать его вещи в дорогу, а он говорит: «Меня в тюрьму посадят». Доехал до Киева с иподиаконами, двумя Иванами, и в Киеве, по дороге из Андреевского собора в епархиальное управление, его задержали наши русские и сказали: «Это немецкий разведчик».

Иподиаконов вскоре отпустили, а Владыку из Киева направили в Москву, затем в Ростов, где он просидел под следствием до 1946 года. Мы не знали о нем ничего, пока от Владыки нам не передали открытку, весточку из двух слов: «Еп. Иосиф», — мы увидели, что это его почерк, и обрадовались, что наша радость жива».