СТРОИМ НОВЫЙ УЧАСТОК

 

Развернулось строительство. Срубили домик для начальника участка. В одной из палаток оборудовали столовую. На носу была жестокая зима — нужны были бараки. Кто помоложе и посильнее — отправили в лес. В четырех километрах, в долине небольшого ручья, было много лиственного

 

разнолесья: ветла, осина, тополь. На месте решили делать срубы, а затем перевезти на участок.

За два дня срубили добротный барак. Бревна клали на мох. Потолок соорудили из накатника, насыпали толстый слой глины, накрыли дерном. От дождя спасения нет, но тепло держалось хорошо.

Работали от зари до зари. Работа была тяжелая, а сухого пайка, который нам давали, еле хватало на то, чтобы один раз в день сварить кашу. Стало голодно. С осени еще кое-как пополнялся рацион ягодами и грибами, но когда выпал снег, начались заболевания от истощения. Слегли Земан, Миша Скобарь. Миша отравился. Ходил в поселок Речной и на помойке набрал селедочных голов. Наелся. Вот — результат. Основные объекты построены. Начальству мы теперь интереса не представляли.

Как-то ко мне подошел смотритель и говорит: есть возможность купить хлеб. Надо пойти в лес к углежогам. Они где-то берут хлеб и перепродают по 400 рублей за буханку. Он мне дал денег, объяснив что они тоже живут впроголодь, а послать к углежогам некого. Поручают это мне. Как самому надежному. Я согласился.

Смотритель дал мне тысячу двести рублей. К углежогам пришел затемно. Землянка. В передней меня встретил мужчина. Во второй «комнате» трое играли в карты. На меня — никакого внимания. Встретивший меня мужчина оказался алтайцем. Алтайский язык похож на шорский. Разговорились. Я рассказал, что пришел купить хлеб. И вдруг слышу от неро:

— Дела твои плохи. Никакого хлеба у нас нет. Не ты первый на удочку купился. Они у тебя деньги отнимут, а тебя убьют. Выход есть: если проиграешь им деньги в карты, ты будешь спасен.

Угостил меня кашей. С большим аппетитом поел, выпил чаю. Подошел один из игроков:

— Что, земляк пришел?

— Да... Он хочет в картишки перекинуться.

Так я оказался в западне. Если спасение в том, чтобы проиграть все деньги, то как я вернусь на участок и как буду расплачиваться со смотрителем? Законы лагеря тоже жестоки. Без крови не обойтись. Но как бы то ни было, выход один —играть. Главное — дотянуть до утра. Утром должен прийти обоз за углем, и это может меня спасти.

Играть я умел. Научился в третьей камере Старо-Кузнец-

 

кой тюрьмы. Беру колоду карт. Ставлю сотенную. Раздаю. Ответ у двоих. Третий просит играть на лагерное одеяло. Не принимаю. Лагерное можно не принимать. Это общепринятый закон. Вытаскиваю карту. Проигрыш! Во второй партии я опять проигрываю. Ставлю триста. Выигрываю. Остаемся вдвоем. Партнер предлагает играть в очко. Ставлю условие: «на откладку». Это значит, после раздачи колода откладывается на стол, нижнюю карту вытаскивает сам играющий. Партнер соглашается. Обыгрываю. Ставит десять пачек папирос «Богатырь». По пятьдесят рублей за пачку. Проигрываю. На душе отлегло. Неизвестно, что они со мной могут сделать, если я всех обыграю. Проигрываю еще. Остались почти при своих. Игра выравнивается. Послышался скрип саней. Рассвет. Подъехали на лошадях за углем. С шумом входят четверо возчиков. Игра закончена. Алтаец вскипятил чай. Все принялись чаевничать. Воспользовавшись этим, я покинул страшных компаньонов и почти бегом рванул на участок. Возвращаю деньги смотрителю и, отправляюсь в лес. Позади осталась еще одна трагическая «шутка». С того времени никогда не держал карты в руках. Они мне напоминают игрушку между жизнью и смертью.

...Основные объекты на участке построены. В бригаде осталось всего шесть человек. С Михаилом Криворотовым испособились ловить петлями куропаток. Их было несметное множество. Их привлекали почки на поваленных деревьях. Если удавался хороший улов, Миша носил в поселок Речной и выменивал на хлеб, крупу...

...В конце ноября приехал прораб стройцеха Иван Силкин. Он предложил наладить изготовление санок для вскрывши торфов.

— Если надо будет вам сделать мелкие кузнечные работы, у вас есть кузнец, — и указал на меня. И нас с Сашей Прокопченко взял с собой на прииск.

Начальник цеха, очень добрый человек, Петр Григорьевич, расспросил, как мы живем. Чувствовалось, что он переживает по поводу нашей безысходности. Помотал всем, чем мог. А утром там выделили трактор, загрузили необходимым и отправили назад. Кроме всего, Петр Григорьевич выписал два мешка фуражного овса. Будто бы у нас в лесу есть лошадь. Понимал, что в нужде и голоде пригодится. Грузчик склада оказался знакомым Саши Прокопненко. Вместе взабойной бригаде были. Он нам в сани бросил две замо-

 

роженные свиные шкуры. Здесь они не нужны, а там... Словом, возвращались счастливыми и радостными...

...Наступала страшная зима. Все силы и умения бросили на утепление жилья. А ведь и без этого основной работы было невпроворот. Для санок нужны были бруски. Их вытесывали из мороженого кругляка, «вязали» поперечными брусками, оковывали полосовым железом... Кругляк под топором крошился, как стекло, — мороз делал свое дело. Невозможно ни гвоздя забить, ни оковать. Поэтому за сутки заносили необходимое количество леса в теплый барак.

Постепенно все наладилось. И мы за день могли выпускать до десяти санок.

В середине декабря произвели взрыв. Начались вскрышные работы, для которых мы приготовили более сотни саней. Нагрянуло начальство, когда Саша Прокопченко готовил обед. Хлеба у нас не было. Пятидневную норму съедали за два дня. Помогал овес. Мы его обжаривали на железном противне, толкли в самодельной ступе, просеивали. Получалось что-то вроде жареной крупы. Из этого варили суп и заправляли кусочками свиной шкуры. За этим занятием нас и застал главный инженер прииска Сорокин. Поскольку ему наши санки понравились, он дал указание начальнику участка поддержать нас питанием и одеждой. А мы должны увеличить производство санок: их будут брать для других участков.

Нам прибавили хлебный паек и выдали новое обмундирование. Опять воспрянули духом. Вскоре мы даже срубили себе баньку. Чем не свобода и радость жизни?! Но работали, не покладая рук, а то, чего доброго, весной угодишь в забойную бригаду. Но весной нас перевели на строительство промывочных приборов.

...Прошло всего полгода, как был забит первый колышек под жилую палатку, а надо было уже давать стране золото. Самая сложная проблема — снабжение промывочных приборов водой. Горняки вели руслоотводную канаву по склону сопки почти шесть километров. Мы строили два мощных прибора. Рабочий день был двенадцатичасовым. К середине мая приборы и сплотки были построены. Опробовали поток воды. Нормально! Начальство торжествует. За успешное окончание строительства нам выдали по 50 граммов спирта, килограмм хлеба и одну селедку.

В каком бы рабском положении ни находился человек, чувство исполненного долга и самое минимальное внимание.

 

за исполненную работу вызывают всегда чувство радости. Недолгим был отдых. Только после поверки улеглись на отдых, как прибежал нарядчик с истерическим криком: «Подъем! Всем на работу!» Оказалось, прекратилось поступление воды на прибор. Вода размыла ложе канала, оказавшегося с торфяной прослойкой, и устремилась потоком по склону сопки. На глазах образовывался огромный овраг. Приказано срочно изготавливать мощные дощатые желоба и устроить водоприемник, от которого подвести воду к промывочным приборам. Эту работу выполняли до обеда следующего дня. Вода пошла, но через час опять «ушла». Размыло где-то в километре выше. Мы уже валились с ног, когда, наконец, дали отбой. Борьба закончилась не в нашу пользу. Создалась чрезвычайная обстановка на всем участке. Нужны были мощные насосы. Электроэнергии нет. Значит, качать с тракторным приводом. Промывка песка задержалась надолго. Работали в. две смены. Пуск приборов задержался почти на месяц. Это был беспрерывный аврал. По часу-два спали прямо на рабочем месте.. Наконец, пошел поистине драгоценный металл. Мы получили суточный отпуск. Наше начальство было полностью заменено...

...Затем опять аврал. Прииск Штурмовой решили перевести на вольнонаемную рабочую силу. Заключенных отправили на другие прииски. А нам — оборудовать бараки под вольнонаемных. Двойные нары перенесли в две палатки — наше временное жилье. В бараках устроили одноярусные койки-топчаны. Произвели ремонт полов, стен. Отремонтировали столовую, построили новую баню...