Лечебная зона

Сразу должен оговориться, обычные лагерные лазареты на 10-12 коек, где лечили от обычных болезней (ангина, гипертония, пневмония, рудничные травмы и т. п.) были в каждом лагпункте Бутугычага: на Центральном, на Дизельной, на Коцугане и т. д. Даже большая лагерная больница («больничка») была одно время на Черных камнях. Когда в 1987 году мы с Ольгой Васильевной придумывали, вернее — вспоминали самые различные болезни, от которых умирали заключенные на рудниках Бутугычага (цинга, дистрофия и т. п.), я еще не мог назвать главную болезнь, которая косила людей в рудниках, а особенно — на рудообогатительной фабрике. Это была лучевая болезнь. Особенно быстро она губила людей, соприкасающихся непосредственно с урановой рудой, уранинитом, или урановой смолкой — U02. Это была почти чистая смесь окислов урана, конечный продукт Бутугычагской рудообогатительной фабрики. Заключительная операция после дробильного, химического и прессового цехов — сушилка. Сушильный цех (на третьем этаже фабрики) — длинный ряд электрических печей со стальными противнями. На них и сушился помешиваемый кочережками уранинит. Работа очень легкая, и смена всего шесть часов. На эту работу с удовольствием шли ладные украинские парни из бандеровцев. Им, конечно, и во сне не снилась «Периодическая таблица элементов Менделеева». Работали они весело, кормили их лучше, даже молоко давали, они на глазах здоровели, но через 20-30 смен их, уже хорошо отдохнувших, отправляли, тем не менее, в особую «Лечебную зону».

Она была всего одна на все Бутугычагские лагеря, и была строго засекречена и хорошо охранялась. «Лечебная зона» была окружена огневой (простреливаемой пулеметами) полосой и глухим высоким дощатым забором с колючкой. Никакой связи с внешним миром не было. И не было в «Лечебной зоне» никаких врачей, никто никого там не лечил. Туда отправляли умирать и с фабрики, и из горных выработок людей, получивших смертельную дозу радиации. Смутные слухи о «Лечебной зоне» достигали заключенных через санитаров, отвозивших умерших на кладбище, через людей, возивших в зону обед. По их рассказам, у людей сначала выпадали волосы, потом шла кровь изо рта, носа и ушей, и человек умирал.

Если бы мы с Володей Филиным проработали месяц-полтора в

той штольне рудника № 1 БИС, где возле устья встречал нас учетчик с «урановой удочкой», мы несомненно попали бы с ним в «Лечебную зону».

Когда в 1953 году Бутугычагские рудники закрывались, а заключенные отправлялись в другие места Колымы, с каждого брали подписку о неразглашении государственной тайны: когда, где, что и как добывали. За разглашение — расстрел без суда.

Поэтому в нашей с Володей переписке мы не касались вопросов «УРАНОВОЙ УДОЧКИ». За нашей перепиской пристально следило КГБ. Письма часто пропадали.

Но мы радостно сообщили друг другу о рождении наших детей — боялись, что детей у нас не будет. Но дети есть. Слава Богу!

Сейчас и уже давно, лет 5-6 назад, Бутугычаг рассекречен. Хорошая сохранность — строилось почти все из камня — привлекает в Бутугычаг журналистов и кинодокументалистов всей планеты. Они порою привозят мне роскошные публикации о Бутугычаге с цветными фотографиями. Американцы привезли недавно даже сегодняшнюю схему радиоактивного фона района Бутугычага. Устройство там мемориального заповедника, как предполагалось, по этой причине в ближайшие годы невозможно.