У СЛЕДОВАТЕЛЯ
У следователя — почти прекрасно:
Вон свет в окне, людские голоса
За дверью и набор предметов разных:
И стол, и ручки с прессом. И он сам —
Открытый, добродушный, говорливый.
И выдает его лишь цепкий взгляд,
Которым он пронизывает криво,
Склонясь над тумбой, где "дела" лежат.
А там моя взбухающая папка:
Писульки, снимки, четкие листки—
За подписями протоколы. Гладко
Сперва писалось. Жалоб никаких!
Но вдруг из ящика — письмо чужое,
А в нем и несколько досадных фраз...
Какая-то улика злая, что ли?
И я смотрю, не отрывая, глаз.
Ах, так! Приятели уж постарались.
И что-то перехвачено давно.
Полжизни наблюдали... Ну, проклятье!
И пальцы мелко задрожали. Но...
Приходимся себя взять а эти ж руки —
И вчитываться в новый протокол.
О, где там Бог, чтоб взял бы на поруки?
Увы, не дотянуться высоко!
Я спорю. Мне опять — улика. Ладно!
Потом нас прерывает телефон.
Пойдет ли мой потом на "Травиату"?
И скис я, видя, как сияет он.
Я даже, как всегда, не улыбаюсь,
Читая пьесу здесь — "вопрос-ответ",
Ответить бы, как надо, в эту харю!
И мне уже не мил весь белый свет.
"Вот... заберите человека! " — слышу,
Как приказал дежурному мой сват.
И я иду под тягостную крышу—
В ту камеру, где снова буду ждать,
Когда уйти случится от параши
И от неподступимого окна.
Нет, что здесь все-таки бывает краше
Не вызовов, а краденого сна?