«ХОЗЯЙСТВО»

 

Продукты мы получали по продовольственному аттестату в любой зоне. Аттестаты давали на семерых. Но можно семь исправить на двадцать семь, или получить по одному аттестату продукты несколько раз, сведя с помощью уксусной эссенции записи.

Приходили на катер какие-то люди.

— Что у вас? — спрашивали.

— Хлеб. Двадцать булок.

Забирали хлеб. Забирали все и еще выговаривали:

— В «хозяйстве» вами недовольны. Мед на водку поменяли.

Было такое. Коля Готылюк с Виктором добыли где-то мед и сменяли на водку.

В «хозяйстве» узнавали про все наши дела.

Продукты переправлялись в центральный следственный изолятор, доходягам, пеллагрикам в лазарет — через людей из хозорганов, управление дороги, различные конторы «Севжелдорлага». Везде были люди из «хозяйства».

Поднялась как-то на борт Надежда Николаевна Полозова — унолномоченный по снабжению «Севжелдорлага». Большой человек.

Вся Коми — ГУЛАГ. «Исполком», «райком» — вывески. Истинные хозяева северной земли в ГУЛАГе работают. Полозова — оттуда...

— Вы поступаете в мое распоряжение.

Она ехала по колхозам, совхозам рассчитаться за прошлогоднее сено, картошку, заключить новые договоры на поставки.

 

 

 

Загрузили баржу солью, мукой, сахаром, всяким ширпотребом — и в долгий путь.

Поселили большого начальника в каюте старшего моториста. На катере запахло духами.

Знакомимся. Читает стихи: Мандельштама, Гейне — на русском и на немецком. Стою на вахте. А ей делать нечего — читает, рассказывает про свою жизнь. Я внимательно слушаю.

Узнаю, что Полозов негодяй: когда начались гонения на немцев Поволжья, он развелся с женой-немкой, и она только, чтобы спастись, не сгинуть в лагерях, вышла замуж за другого человека. Где-то на дорогах войны подобрал уполномоченный по снабжению «Севжелдорлага» Зак растерявшуюся, брошенную женщину, женился на ней, увез на север, пристроил к делу. Она быстро вникла в механику и алгебру снабжения, продвинулась по службе, стала помощником мужу, а когда он ушел на фронт, заняла его должность.

— Вот так и кончилась жизнь моя с ним без любви, ради того только, чтоб не оказаться в мясорубке. Что мне сказать на это? Молчу. Виктор, капитан, мной недоволен:

— Завяжи с Надеждой. Мы связаны с «хозяйством». Узнает она — нам вышка.

Она, оказывается, знала. Как-то завела разговор:

— Есть двенадцать лишних мешков муки. В Княжпогосте перегрузите их на дрезину. И — в Жешерт.

— Ты знаешь про «хозяйство»?

— И Зак знал. В Жешерте муку примет диспетчер Котловский. Сергей Петрович Котловский.

— Кто такой?

— Узнаешь. У вас будет время поговорить.

И вот мы, выполнив поручение начальника, разговариваем с Котловским.

Он — герой Польши. Пилот ФАИ — была такая организация. СССР и Германия в нее не входили.

Окончил летное училище в Гатчине. Служил в армии Пилсудского. Принимал новые самолеты. Ас-летун. Подполковник. Перевозил ценности, документы, государственных деятелей. Жил красиво, весело.

Женщины в европейских столицах. Известность. Слава. Деньги. Шампанское.

Опасные рейсы, деликатные задания.

Работал на жемчужной линии. Перевозил жемчуг с Тасмании в Сидней.

 

1 сентября 1939 года получил телеграмму из Польши. «Напоминаем о вашем долге». Полетел через Индонезию, Индокитай, страны Востока в Польшу. Прилетел в Белосток. А там — кранозвездные самолеты.

Переспал ночь с женой, а утром собрался в комендатуру. Жена в слезы: «Не ходи!». Он не послушал ее: «Что я без самолета?».

В комендатуре с ходу заявил: «Я прилетел воевать с немцами». Ему так же без обиняков ответили: «В Москве решат, с кем вам воевать».

В Москве решили быстро: «Пилот капиталистической державы Котловский до особого решения изолируется». Он возмутился: «Матка боска! Какое решение? Я хочу воевать!».

«Наказание» отбывал вместе с советскими военными начальниками, у которых немецкие фамилии. Их не спасли ни звания, ни партбилеты, ни ордена. Его — ни золотые погоны летчика ФАИ, ни знакомство с советским асом шеф-пилотом Громовым;

«Зачем? Зачем? — опрашивает он у меня. — И я, и они могли бы воевать. И тогда, может быть, немцы не дошли бы до Москвы!».

Не знаю, что ответить ему.