ОТ АВТОРА
Случается, пропал человек. Самый близкий, без которого свет не мил. В доме - переполох, звонки в милицию, знакомым, ведуньям-колдуньям. Всех на ноги!
А тут все наоборот. Исчез Васюта, мой отец. А в доме - тишина. Знобкая, сторожкая. Тишина придушенного крика. Это теперь мне ясен зловещий смысл звукоряда: тю-тю! рьма... Тьма.
1938 год. Часы тикают, а стрелки стоят на месте. Стоит мороз на дворе. Стоят санки в коридоре. Все пространство - до входной двери - заполнено ожиданием: вот-вот позвонит, постучится, войдет.
Это ожидание затянулось на годы. И молчание вокруг родного имени - тоже.
Нас жестоко отлучали от отцов, отучали от корневых слов: род, родник, родители — и они утратили свой стержневой смысл. Система сработала - каждый из нас в той или иной степени Иван, не помнящий родства. Не потому ли сегодня так много одиноких стариков, так унижена старость?
Я начала собирать историю сгинувшего театра, в котором работали мои родители, вскоре после того, как нарушили гробовое молчание архивы НКВД.
В документальной истории этой нет ни капли вымысла, но немало белых пятен, ибо поколение родителей уже ушло. Совсем и со всем.
Однако многое все-таки удалось восстановить. И воскресить имена, канувшие в Лету.
«Нужно писать только те книги, от отсутствия которых страдаешь», — говорила Марина Цветаева.
Спасибо Санкт-Петербургскому «Мемориалу», его научно-информационному центру за содействие и сопереживание. Еще едва забрезжил замысел этой книги, когда Вениамин Викторович Иофе, взяв портативный ксерокс, отправился со мной в архив КГБ на Шпалерную. Так в моих руках оказалась ксерокопия "Дела №8935"
Спасибо редактору «Ленинградского мартиролога» Анатолию Яковлевичу Разумову. Руководителю литературно-исторического объединения «Дом графини Паниной» Борису Николаевичу Стрельникову. Заведующей архивом Мариинского театра Вере Николаевне Остальцовой. Научному сотруднику Санкт-Петербургского театрального музея Нелле Семеновне Пляцковской.
Я благодарна Марине Леонидовне Вивьен, Евгению Петровичу Меркурьеву, Михаилу Соломоновичу Трескунову, Гарольду Владимировичу Мишелю, а также Юлии Петровне Рыбаковой и Анатолию Яковлевичу Альтшуллеру, чья помощь была для меня бесценна.
В 1953 году на меня обрушилось сразу все: и смерть короля, и свидание в казенном доме, и дальняя дорога.
В этот год я заканчивала Ленинградский университет... Не видать бы мне его, не скрой я при поступлении «анкетные данные». Написала, что отец умер. Мама уговорила. Но это так мучило меня, что уже на втором курсе я пошла в комсомольское бюро и призналась в содеянном.
Ну, и исключили из университета, хотя я твердила: «Отец арестован по ошибке».
Выбежала на Университетскую набережную с криком: «Нет правды на земле!». Кто-то утешал, кто-то давал советы, а друзья скинулись на дорогу: «Поезжай в Москву, к Сталину».
И ведь поехала! Представляла себе: подойду к кремлевской стене, постучусь в дверь... Здравствуйте, товарищ Сталин!