НАЧАЛО НАЧАЛ

 

РОДИЛСЯ я 25 января 1910 года в глухой деревне Верхняя Пеша Мезенского уезда Архангельской губернии в семье полуоседлого ненца-бедняка. Отец умер от «испанки» в ноябре 1918 года. Мы с матерью тоже переболели испанкой, но чудом выздоровели. Трудовую жизнь начал в раннем возрасте. Работал в хозяйстве матери. Охотился на белок, зайцев, куропаток, глухарей, рябчиков; ловил навагу на взморье реки Пеши — на продажу, а в озерах добывал разную рыбу на пропитание.

В Верхней Пеше была построена в 1831 —1832 годах церковь для новокрешенных самоедов Тиманской тундры. При церкви была открыта еще до революции школа, в которой мне пришлось учиться. Припоминаю семейный эпизод, который запомнился мне на всю жизнь.

Отец, тяжело больной, лежал недвижимо. Вдруг позвал мать и говорит: «Мать, ты учи его, а ты, болван, учись!» Произнес эти слова, замолчал и умер. Я надел сумку через плечо и пошел в школу...

У отца были основания сказать грубость в отношении меня. Как-то у односельчанина я взял крашеные, обтянутые камусами лыжи. С удовольствием покатался, а главное удовольствие получил оттого, что на этих лыжах можно было и подниматься напрямик в гору.

Отец сразу заметил лыжи в сенях и спрашивает меня: «Чьи лыжи и где ты их взял?» Я сказал, что нашел. «Нашел, говоришь? Тогда одевайся, забирай лыжи и пошли туда, где ты их нашел».

Идем по деревне, я впереди, отец сзади. Встречающиеся соседи спрашивают: «Куда идешь, Трофимович?»

— Видишь, веду подлеца, у кого-то взял чужие лыжи и говорит, что нашел.

Пришли к дому, я занес лыжи на поветь и положил на место. На всю жизнь запомнил, что чужое брать нельзя, и не брал.

 

Отец мой, Евсюгин Дмитрий Трофимович, родился в семье разорившегося ненца, впоследствии осевшего на едому в деревне Койда. Отец его рано умер, и мать, с трудом перебиваясь, сезонно батрачила у койдинских крестьян. Остальное время она ходила с сумой, просила милостыню Христа ради у тех же крестьян, чтобы как-то существовать. А корда отец подрос, стал заниматься ремеслом матери — попрошайничать. Каким-то образом отец поступил учиться в школу в деревне Койда. Но не повезло ему: допустил детское хулиганство и его исключили из школы. Пошел батрачить а; священнику в селе Несь. Батюшка и дьячок продолжили его обучение. Отец научился грамоте: читать, писать. Тпмалскпй старшина пригласил отца, как грамотного и принявшего христианскую веру ненца, работать писарем, выплачивая жалование восемьдесят пять рублей в год. Несений батюшка решил женить отца на своей прислуге, русской девушке Анне Андреевне, работавшей, с отцом у батюшки. Так сложилась семья. Местом оседлости отец выбрал деревню Верхняя Пеша.

После Великой Октябрьской социалистической революции в 1917 году оседлые крестьяне, проживающие по реке Пеше, и тиманские ненцы-кочевники организовали смешанное потребительское общество «Тундра». Первым председателем правления кооператива «Тундра» избрали грамотного самоеда Дмитрия Евсюгина.

Расскажу еще об одной общественной миссии отца. 21 марта 1918 года общее собрание кочующих граждан Тиманской тундры постановило:

«Настоящий наказ сделан согласно предложению Совдепа рабочих и крестьянских депутатов о выборе своего представителя на уездный съезд Советов в город Мезень

От Тиманской тундры из среды нашей избрать явным гласным инородца Евсюгина Дмитрия Трофимовича для выяснения наших нужд:

По поводу обеспечения продовольствием и промыслово-охотничьими припасами, которые завезти частью в Индигу, а другую часть — в Пешу, для ненцев — отдельно.

Об охране Тиманской тундры от эксплуатации крестьянами и зырянами Печорского уезда и о выселении из Тиманской тундры вышеуказанных.

Определить границы Тиманской тундры и пользования ее реками, озерами, пастбищами; в противном случае еще более пойдет вымирание наше быстрыми шагами, чем было при старом режиме.

 

Одним словом, поручить Евсюгину Д. Т. выяснить все наши нужды и голодовки, в чем утверждаем Наказ рукоприкладством. Присутствует старшина Апицын. Подлинник записан в книгу приговоров 1917 года № 13: Несогласных не было, что удостоверяется с приложением должностной печати, С подлинным верно: старшина М. Апицын».¹

На очередном заседании 12 апреля съезд заслушал заявление делегата от инородцев Тпманской тундры Евсюгина Д.Т. Он сказал: «В первую очередь, с наступлением навигации завезти па пароходе в Индигу 300 мешков муки, сахар, чан, спички, соль и другие товары. На этом же пароходе завезти в Пешу для самоедов муки 7000 пудов на 850 едоков, охотничьи и рыболовные товары: порох, дробь, свинец, пистоны, патроны. А также для оседлых жителей в Пеню завезти муки на 500 едоков. Ввиду полного отсутствия медицинской помощи населению тундры необходимо завезти на Индигу фельдшера. Для просвещения самоедов необходимо па Индиге устроить школу с интернатом. Бел школы и общения с культурным миром самоеды обречены влачить свое жалкое существование в полном невежестве. Результатом невежества является эксплуатация самоедов более культурными крестьянами и зырянами Печорского уезда. Во избежание эксплуатации самоедов необходимо организовать союз самоедов и завести отношения непосредственно с Архангельском.

Отправить в осенний рейс пароходы в Индигу для вывоза продуктов промысла в Архангельск и завоза продовольствия. Только при этом условии возможно оградить самоедов от окончательного разорения и порабощения их.

Для открытия школы, медицинского пункта на Индиге самоеды не располагают средствами, необходимо привлечь средства из самоедского капитала (при Архангельском губернаторе имелся счет самоедского капитала).

Избавить от притеснения и эксплуатации самоедов со стороны крестьян и зырян Печорского уезда. Они не только эксплуатируют самоедов, по и огромными стадами оленей вытаптывают мох (ягель), поэтому ставят самоедов в тяжелое экономическое

 

положение. Всех печорских богатых оленеводов выселить из Тиманской тундры ».¹

По наказу инороддев Тиманской тундры уездный съезд принял следующее постановление: «Находя, что сделанное заявление Евсюгина Д. Т. заслуживает особого внимания, теперь же принять все меры по отношению самоедов Канинской тундры».²

По немного пришлось поработать отцу — он умер в 1918 году.

После изгнания с Европейского Севера и Архангельской губернии англо-американских интервентов и белогвардейцев в 1920 году стали восстанавливаться Советы.

В Пешу осенью 1920 года прибыл на морском пароходе отряд красноармейцев в буденновках во главе с командиром и политруком. Только от политрука пешские крестьяне узнали правду об установлении Советской власти во всей России и советского правительства во главе с большевиком В. И. Лениным. О коммунистической партии в Пеше мало кому было известно. Политрук рассказал о главных задачах советского правительства: вся власть Советам рабочих и крестьянских депутатов, земля — крестьянам, заводы — рабочим, мир — народам.

В Верхней Пеше их разместили по крестьянским дворам, а командир и политрук жили отдельно от красноармейцев. Так мне на всю жизнь запомнились красноармейцы-большевики. Мы, школьники, проявляли большое любопытство, охотно посещали квартиру политрука и командира. Они нас ласково и внимательно встречали, рассказывали много интересного. Читали стихи Демьяна Бедного, Маяковского и других поэтов. Мы разучивали и пели с ними революционные песни: «Интернационал», «Смело, товарищи, в ногу», «Вы жертвою пали», «Варшавянка»... Содержание песен и мелодии пришлись нам по душе. Мы ходили радостные, пели песни дома, па улице, в школе, был большой политический подъем в жизни пашей деревни. Нам казалось, что пришел нескончаемый праздник. За песни и доброе обхождение с нами мы полюбили красноармейцев. Авторитет их с каждым днем повышался среди крестьян.

Они задумали поставить спектакль для крестьян. Клуба не было. В доме церковного притча, через стенку с алтарем, имелось свободное помещение, но нужно было получить согласие крестьян. Они собрались. Говорили много с обеих сторон. Я не мог понять содержания и что к чему. Хорошо запомнил, когда оратор спросил разрешения в этом зале поставить спектакль.

 

Вот тут-то поднялась буря негодований, не обошлось даже без оскорблений. Нашумелись, успокоились. Поставили вопрос на голосование. Свершилось чудо: рук, поднятых за спектакль, было больше, чем против. Для сооружения сцены нас, школьников, послали по крестьянским дворам собирать доски с полатей. Мы эту работу выполнили с желанием. Крестьяне охотно давали доски. Потом мы вернули доски и не спутали. В назначенный день и час начался спектакль, в помещение народу набилось до отказа, все — от мала до велика. Содержание пьесы я не запомнил. Женскую роль играл учитель Евгений Иванович Никифоров. Народ остался доволен спектаклем. После этого мероприятия помещение превратилось в народный дом, по-теперешнему — в клуб, где стали проводиться культурно-политические мероприятия с крестьянами.

Под влиянием красных командиров, политруков и революционных песен мы, школьники, менялись. В школе произошел интересный случай. Отец Алексей на уроке Закона Божия за плохое поведение хотел ученика ударить линейкой. Ученик стал обороняться и толкнул батюшку в грудь, он пошатнулся и чуть не упал. В классе поднялся смех. Воспользовавшись замешательством духовного наставника, все выбежали на улицу, сорвали урок Закона Божия. С этого дня батюшка в школу больше не приходил.

Я глубоко признателен первым красноармейцам, приехавшим к нам. Под их влиянием я стал атеистом, а затем комсомольцем и коммунистом.

Пришло время, красноармейцы в буденновках уехали, школа закрылась, учитель Евгений Иванович переехал в Нижнюю Пешу. Там были Совет, кооператив «Тундра», магазин, открылась школа. В Верхней Пеше наступила обыкновенная сельская жизнь.

Мне вспомнился эпизод детства. Захожу к учителю на квартиру, его семья сидит за столом, пьет чай в накладку, на столе вкусные белые ватрушки. У меня слюнки потекли от вкусного запаха. Я туг дал обет: вырасту — добьюсь, что буду пить чай в накладку с белыми ватрушками. Вспомнил наставление отца — учиться. Идею отца я не забывал, она была у меня в памяти, старался читать все, что попадется. Ко мне стали ходить с вопросами крестьяне, даже со смехом называли «канцелярия».