ДАЛЬНИЕ ПОЕЗДА

Жители страны, площадь которой составляют десятки миллионов квадратных километров, знают, что такое дальние поезда, если им довелось ездить с запада на восток или хотя бы с севера на юг, а также и в обратных направлениях. Дальние поезда - это скорость и удобства для пассажиров, уверяет МПС.

В исторические железнодорожные годы дальние поезда были многих типов и окрасок: экспрессы, курьерские, скорые, почтовые, "пятьсотвеселые"; желтые, синие, зеленые, коричневые. Стремление к единообразию - отличительная черта всех цивилизаций. Из многотипного многоцветия дальних поездов сегодня уцелели лишь скорые и пассажирские с единой шаровой окраской.

Кое-что я знал о дальних поездах еще с отроческого возраста. Зимой 1983-1984 года мне довелось узнать о них намного больше, особенно о тех, что принято называть пассажирскими. Два месяца подряд ехал на них день и ночь, делая короткие перерывы с целью пересадки. Если бы мой путь пролегал строго в одном направлении на запад или на север, мне выпала бы честь называться первым путешественником, объехавшим земной шар по железной дороге.

Дальние поезда отправляются обычно из больших городов в полдень или под вечер. Строго по расписанию. В пути следования они, бывает, стоят часами на маленьких станциях, так что иностранные туристы успевают уверить друг друга, что началась всеобщая забастовка объединенного профсоюза советских железнодорожников. После долгих простоев дальние поезда, как правило, мчатся с бешеной скоростью, и у транзитных пассажиров появляется нешуточная надежда, что они прибудут на пересадочную станцию вовремя и им не надо будет сидеть на вокзале лишние сутки.

Если пассажиры едут в Москву, их надежды сбываются. В Москву все поезда прибывают по расписанию, исключения подтверждают правило. Дальние поезда, идущие от Москвы, опаздывают прибытием на конечный пункт следования независимо от того, какой поезд: скорый или пассажирский. Таков обычай. Если есть необходимая нужда доехать до конечного пункта следования поезда вовремя -надо брать билет только на поезд, идущий в Москву.

Надо помнить, что железная дорога не несет ответственности за опоздание поездов, не возмещает опоздавшим проезжающим денежный ущерб, не компостирует им билеты и не бронирует им места в гостиницах и даже не извиняется перед ними. МПС изъяло из обращения само слово "опоздание", не услышишь теперь из вокзальных репродукторов "поезд опаздывает", но "поезд задерживается прибытием..." В среднем на пять часов.

Нелегко передвигаться в дальние края на опоздавшем поезде дальнего следования. Вагон-ресторан закрыт, чаю нет, уборная грязная, полы не вымыты... Отовсюду слышатся тягостные вздохи опаздывающих. Одни пассажиры поминутно поглядывают в окна и на часы, другие отчаянно валяются на скомканных постелях. У курящих кончились сигареты, пьющим нечем опохмелиться. Проводницы, привыкшие ко всем "удобствам" дальнего сообщения, никак не могут привыкнуть к опозданиям поездов, зло отмахиваются от назойливых вопросов: "Когда прибудем?" "На сколько опаздываем?"

- Пешком ходите.

- Пешком я давно уж бы дома чай пил, - уныло возражают пассажиры, ощущая себя жильцами высотного дома, застрявшими между этажами в отказавшем лифте.

Десятой доли нервной силы, истраченной людьми в опоздавших поездах, хватило бы для того, чтобы все поезда передвигались строго по расписанию. Полезно придумать соответствующий аккумулятор для подзарядки железнодорожного пассажирского транспорта. Кое-что уж делается в этом направлении прогрессивными изобретателями: построен автобус, в котором все пассажиры вертят педали, как у велосипеда. Когда надо не опоздать на работу или на футбольный матч, все усиленно нажимают на колеса, и машина двигается быстрей. По мнению изобретателя, педальное транспортное средство мало зависит

 

от бензоснабжения и от произвола водителя. Предназначается для коллективов коммунистического труда. Надо заметить, что бомж, попадающий в опоздавший поезд в зимнее время, не испытывает никаких отрицательных самочувствий.

Дальняя поездка всегда представляется привлекательной - незнакомые места, нечаянные встречи. Однако нужно иметь в виду, что поезд дальнего следования - не электричка. Следует брать с собой полуторный запас еды и питья, не забывать об одежде и о пересадках, но все постепенно налаживается. Вагон обнаружен, полки отысканы, вещи пристроены, постели, за несколько неумеренную плату, получены. Толстым женщинам с билетами на полки с четным номером надо уговорить мужчин поменяться местами: четные номера - верхние полки. Пассажирам, попавшим в первое или в последнее купе, неплохо будет перейти в середину вагона. Первое купе загружено казенными вещами и левыми грузами, в последнем купе - постоянное хлопанье дверей и вонь из уборной.

Не надо забывать, что из вагонных окон дует зимой и летом, потому что одна рама, и занявшим нижние полки женщинам лучше ложиться головой в проход или по ходу поезда. Желающим любоваться придорожными видами это едва ли удастся: оконные стекла заключены попарно вместе и их трудно протереть. Упасть с верхней полки в проход - явление обычное. На столик опасней, можно сломать позвоночник. Ремни безопасности и ограждения в дальних поездах не предусмотрены. Нет смысла возмущаться, если в вагоне духота: вытяжные устройства имеют малую тягу и часто неисправно действуют.

Не следует требовать услуг от проводницы, она этого не любит, нередко она одна на вагон, а то и на два. Пассажиры, что намерены сойти на промежуточных станциях, должны помнить об этом днем и ночью, чтобы вовремя сдать постель, успеть собрать свои вещи, не забыть взять свой билет, суметь выйти из вагона. Неприступность подножек обеспечивается броневой плитой, которую не каждый сумеет поднять.

Не надо брать с собой скоропортящуюся снедь: в вагонах дальних поездов нет холодильников. Не надо весить одежду на крючок у окна: одежда примерзнет к стенке, запылится или промокнет. Пересиливайте раздражение, если пассажир, уступивший вам нижнее место, садится на вашу постель: ему не вылежать на верхней полке несколько суток подряд.

Давно замечено, что пассажиры дальних поездов стремятся улучшить положение, определенное в их проездных документах. Бессмысленно требовать более удобного места или перевода в другой вагон, но есть смысл попросить об этом проводницу. Не надо забывать, что дополнительные удобства можно получить за дополнительные рубли. На железных дорогах бытует лозунг: "Удобства пассажиров за счет самих пассажиров". Если проезжающий сумеет избавиться от части неудобств, здесь не полностью перечисленных, поездка пройдет спокойно, а возвращение домой будет желанным и радостным.

Билеты стоят дорого, деньги уплывали. Общие вагоны пассажирских поездов подходили мне в ту зиму больше всего: билеты дешевле, поезда катятся медленней и за меньшую цену можно проехать на сутки больше. Всегда найдется место на средней полке. Вагонная духота угнетала, будила камерные воспоминания, а до весны - как до Луны. Постукивали под ногами вагонные колеса в бесконечном ритме, лениво разворачивались за вагонными окошками сугробистые поля.

Несколько раз съездил в Ташкент. Четверо суток туда, четверо суток обратно в Москву. Приезжал на конечную станцию с одним желанием подольше продержаться в городе. Хотя бы полсуток, а если хватит силы - то и сутки. В Москве это получалось проще: огромный город, метро, просторные вокзалы. До одурения носился по бетонным трубам подземки.

Питался вагонным чаем и припасом, что брал на конечных станциях, обычно в Москве. В других городах трудно купить даже самые простые продукты. Однажды половину дня проходил по магазинам Новосибирска и везде меня предупреждали: колбаса и масло только по талонам, по полкило в месяц.

Правда, и в тягостном состоянии можно заметить забавные сценки, если пробудится склонность видеть смешное. Однажды мне понадобилось переехать через Керченский пролив. В Джанкое взял билет на автобус и приехал в Керчь. Устал сидеть в узком кресле.

 

На керченском автовокзале оказалось просторно и мне захотелось подвигаться по залу. Прогуливался в широком проходе и не знал, что стрелки часов приближаются к роковой для меня отметке - пять минут шестого. В то мгновение, как я остановился у расписания загремел голос отправительницы: "Автобус Керчь-Новороссийск отправляется".

Вот тебе раз, размялся, так сказать. Выскочил из вокзала в последней надежде догнать, но не тут то было: ярко-красный междугородный автобус выкатывался с вокзальной площади. Какая досада! И для чего, спрашивается, объявлять отправление после отправления - это никому уж не может понадобиться; горьки сетования неудачливого пассажира.

Выяснил, что следующий автобус в нужном мне направлении пойдет утром. Осталась надежда на поезд. Поехал на железнодорожный вокзал. Без всякой разминки пошел к расписанию поездов и утешился. В семь вечера через пролив пойдет поезд дальнего следования Севастополь - Свердловск, с ним мне по пути. Бодро направился к билетной кассе:

- Один билет до Крымской, пожалуйста.

Кассирша сердито сверкнула на меня стеклами очков:

- Неграмотный или что?

Смутился, почуяв в вопросе подвох, никогда еще мое грошовое образование не было помехой при покупке железнодорожных билетов:

- Четыре класса, - возразил примирительно.

- Читай тогда.

На стеклянном окошечке кассы была приклеена бумажка: две строчки с пропущенными гласными буквами. Моей степени едва хватило разобрать, что поезд до Свердловска задерживается прибытием на десять часов. Сжал зубы, чтобы не расхохотаться. Кассирша из окошечка подозрительно наблюдала за превращениями на моем лице и высокомерно отвернулась - это означало "не смеяться надо, а плакать". Она не видела ничего забавного в том, что поезд, едва двинувшийся в дальний путь от теплого Черного моря за утопающий в снегах Урал, умудрился опоздать чуть ли не на полсуток.

Положение моих дел, однако, представлялось далеко не смешным -печальные дела. Кассирша не могла себе представить насколько она права, осуждая мой легкомысленный оптимизм. Всю ночь томиться на вокзале, ждать, когда сзади подойдет милиционер и ухватит за локоть. Невольно впитывать в набрякшие мозги ленивые байки проезжающих, а что, если поезд опоздает еще не пять-семь часов, пока дойдет до Керчи? У него еще есть возможность.

Огляделся по залу - все места заняты. Сняв рюкзак, встал к стене вблизи дивана, на краешке которого примостилась крупная тетя. Часы показывали половину седьмого. Да, выжать юмор из моего положения затруднительно даже коллективу Кукрыниксов. Заметил, что тетя поводит носом, будто принюхивается ко мне.

У бездомного нет нужды привлекать к себе внимание проезжающих. Мне пришлось сделать вид безразличия: чистоплюйка из благоустроенной коммуналки, а я, между прочим, совсем недавно вымылся в бане - двух недель не прошло. Так я мысленно оправдывался, а тетя ерзала на краешке отполированного многими задами дивана. Потом снялась и ушла из зала. Туда ей и дорога. Не мешкая, сел на освободившееся место и поставил рюкзак между ног. Оказался рядом с другой тетей, покрупнее первой.

Странное явление - эта тоже стала приглядываться и принюхиваться. Скоро и она снялась вслед за первой. Куда это они? Я тотчас сел на место второй тети и поставил рюкзак на краешек дивана. Неплохо все устраивается, между прочим. Вот бы этот дядька, в валенках, что сидит рядом, надумал куда-нибудь уйти, а мне бы тогда растянуться на диване.

Прилег головой на рюкзак, оставив ноги стоять на полу, и тут почуял гнилую вонь. Ясно теперь, кто моя благожелательница - это рыба, что утром купил в Джанкое. Быстро она завонялась! Ладно, мне ни к чему обращать внимание на пустяки, утром выброшу.

Удобней уложил голову и уснул.

Проснулся от того, что занемела поясница, приподнялся и огляделся. Дядька в валенках спокойно сидел возле меня, протухшая рыба не действовала на его обоняние. Ничего не поделаешь, не надо мечтать о собственной раскладушке в

 

толпе ожидающих ночного поезда, задержавшегося на десять часов. Взглянул на часы, половина одиннадцатого, ого, это называется "сбил кумар". Вышел на перрон подышать и приободриться, рюкзак оставил на вокзальном диване караулить место.

Никого на станционном перроне, ветер посвистывает в проводах. Недалеко от станции слышно плещут в невысокий берег волны Керченского пролива. Паровоз-толкач прокатился мимо меня, обдал запахом теплого мазута, пронзительно свистнул и укатил в даль. Сквозь морозную дымку в небе просвечивает месяц бледным пятном.

Проезжающие стали выстраиваться в очередь к кассе, когда я вернулся в зал ожидания. Мне тоже надо встать: в Советском Союзе очередь - явление запланированное. Не хочешь стоять, ничего тебе и не достанется, а взять билет на проходящий поезд - дело сложное. Часто бывает, первые возьмут, а остальные - жди следующего поезда.

На этот раз все взяли билеты и все были довольны, настроение ожидающих заметно улучшилось, а тут еще прозвучало приятное сообщение, что поезд прибудет не в четыре часа, как предполагалось, а в три. Замечательный агитприем, он применяется во всех прослойках единой социалистической общности: сперва истомить   советского   гражданина   напряженным   ожиданием,   например "коммунистического завтра", а потом объявить, что долгожданное счастье уже на подходе, и начинается всеобщее ликование. Н.С.Хрущев "прокинул", что коммунизм будет построен не для счастья будущих поколений, что мало привлекало безродные советские массы, а в 1984 году, то есть намного раньше, чем было запланировано, и все живущие в пролетарском государстве крупно обрадовались.

Перевалило за полночь, зал ожидания бодро жужжал. Одни пытались догадаться насколько поезд опоздает, пока дойдет до Краснодара, другие решались на более долговременные прогнозы. Высказывались также догадки сиюминутные: долго ли придется ждать паром, а вдруг пролив забило льдом.

Горячо жужжал угол, где расположились парни и девки в разноцветных спортивных костюмах: они опасались опоздать на зональные соревнования и тут вдруг появилась надежда успеть вовремя. Столько народу томилось всю ночь, чтобы ехать куда-то в ветреную даль, целая толпа! Простительно мне - бездомному, а этих граждан куда нелегкая несет?

Спортсмены и я - мы оказались в одном вагоне, С привычной быстротой они заняли все свободные места, - мне достался край нижней лавки. Присел на одну ягодицу, затолкав рюкзак на верхнюю полку поближе к вытяжной трубе. Сразу разморило в сонной полутьме теплого вагона. Спросил у проводницы о свободном месте.

- Смотри сам, на проходящие - билеты без мест.

Осмотрелся по сторонам, отовсюду на меня глядели пустые глаза спортсменов. Любопытно знать, как спортсмены воспримут мой рюкзак: как успокаивающее или как допинг? Снял вещмешок с верхней полки и поставил у своих ног.

Девчушка в джинсах, сидевшая напротив, сморщила носик:

- Какая вонь! - Она вскочила и убежала в другое купе. Парень, сидевший рядом, начал принюхиваться ко мне:

- От тебя, старый, так несет! Его приятель посоветовал:

- Спокойно, Толян, перед играми нервничать нельзя. Представь себе, что мы в туалете.

- Да ну тебя, - возразил сидевший рядом со мной, - пойдем к нашим, там места есть.

Они ушли, я растянулся на полке. Ай да рыбка, повторно меня выручила. Вот и не верь после этого сказкам. Усмехнулся про себя, засыпая: вспомнил смешной эпизод из книжки Дж.Джерома "Как Гаррис вез сыры для своего дядюшки".

В конце февраля 84 года я в последний раз сел в поезд дальнего следования Новокузнецк - Кисловодск. Три дня поглядывал в мутные вагонные окна и наконец обрадовался, как моряк, увидевший неподвижную темную полоску на зыбком морском горизонте. Мой поезд подходил к Армавиру, придорожные поля призывно чернели. Сквозь закрытые на зиму вагонные окна обоняние улавливало весенние запахи оттаявшей земли.

 

Вечером приехал в Майкоп на автобусе и сошел на остановке, воспользовавшись тем, что водитель остановился по просьбе женщины с чемоданом. Мне тоже незачем было ехать на автовокзал. Женщина попросила меня помочь ей поднести чемодан к подъезду пятиэтажки. Поднес, покачиваясь на ходу: совсем ослаб за последние недели. Женщина улыбчиво благодарила, и у меня появилась "нездоровая идея" попроситься на ночлег. Удержал себя от дерзкого намерения: не хотелось увидеть, как мгновенно погаснет улыбка на красивом утомленном лице и появится взамен жесткая онемелость: паспортный режим приучил советских обывателей не пускать посторонних в свои дома.

Троллейбус пришел не скоро. Темнело небо, дул порывистый ветер с гор. Повизгивал в голых ветках придорожных тополей. Мне необходимо выехать на пустырь за городом и лучше бы сделать это засветло. На пустыре у меня спрятан спальник, еще в осени. В старом блиндаже. Надо обязательно найти спальник, залезть в него и согреться. Иначе беда.

Долго вагон троллейбуса катился через весь город. Мелькали перед глазами тысячи освещенных окон, за ними тепло и уютно. Вот кольцо. Троллейбус покатил в обратный путь со всеми своими огнями, а мне идти пешком не меньше версты по сумрачным улицам окраины. Пошагал и почувствовал приятность в теле, залежавшемся на вагонных полках.

Кончилась череда темных домиков, слева засерел знакомый пустырь, тот самый. Летом здесь пасут скот, сержанты выводят сюда своих солдат на ученье. Удивляюсь, как тяжело жить ослабевшему человеку: мой сморщенный рюкзак гирями оттягивал плечи. На пустыре ветер вольно разгуливал, толкал в грудь и под бока. Под ногами похрустывали ледком мелкие лужицы. Вдруг не найду блиндаж?

Тихо, без паники. Блиндаж у подножья холма, облепленного садово-огородными участками, - холм чернел вдали передо мной, участков не видать: темно. Там еще есть овраг, к нему надо выходить. Странно, ноги не подчиняются, будто чужие. Раз за разом останавливался отдохнуть, садился на землю, не снимая рюкзака, так удобней сидеть - слушал ветер и ночные шорохи.

Долго не усидишь, ходьба все же согревает. Сжевал кусочек хлеба - кусок мяса кинуть бы в топку. Наткнулся на блиндаж неожиданно, забрел в кустарники над ним и вспомнил место. Минуту стоял на ступеньках входа, вслушивался в темноту. Блиндаж наполнен вселенским мраком, мрак колол глаза, пока входил в дверной проем и пробирался к противоположной стене. Посидеть и доставать спальник, если никто не сделал этого раньше меня. Сел, привалившись спиной к бетону, слушал шум крови в голове. Прикрыл уставшие глаза, однако не до утра же сидеть -окоченеешь. Пошел в угол, щупая стену.

Спальник оказался на месте - под обломками кирпичей, чуть отсырел. Неожиданно бурно обрадованный, будто после долгих блужданий вышел на протоптанную в снегу тропинку к собственному дому, я вытащил спальник и развернул. Потом неловко залез в мешок в своем толстом старомодном пальто и прилаживался боком лечь, где поровней. Прикрыл краем спальника голову, затих и выжидал. Появилась расслабленность и потеплело в теле. Тишина и темнота убаюкивали. Вытянулся и почувствовал себя уютно и удобно, не то что в вонючем грохочущем вагоне. Вяло пообещал себе больше не скитаться в дальних поездах: лучше ночевать в сугробе. Уснул, как дома на полатях.

Проснулся от яркого света, в блиндаж заглядывало солнце в проем входа. Пахло подтаявшим снегом. Осмотрел свое убежище, приподняв голову. На ступеньках входа лежал сугроб и слепил глаза белизной, тот самый, в котором уютней, чем в общем вагоне. Как по заказу: ветер с юга пригнал с гор сырые тучи и разразилась над Майкопом ночная пурга.