Яков (Жак).

 

Старший сын в семье Авраама и Рахели Липшицев родился в 1891 году 22 августа. Его назвали Хаим-Яков. С Самого раннего возраста он лепил и рисовал, а учился неважно. Родители намучились с его учебой. Сначала он учился в Белостоке в коммерческом училище, но после еврейского погрома, в 1906 году перевелся в высшую школу в Вильну. Его отец хотел, чтобы сын стал дипломированным инженером-архитектором. Сам он диплома не имел и очень страдал из-за этого. А Яков хотел учиться живописи. Мать поддержала его желание, вынула из ушей бриллиантовые сережки и отдала их сыну. В тайне от отца в октябре 1909 года Яков уехал в Париж. Через границу его переводил брат отца — Hoax.

В 1909-1910 годах Жак на положении свободного ученика учится в школе изящных искусств с Ж. А. Ингальбертом. Учится он усердно, рисует от восхода до заката солнца. Отец смирился с отъездом сына и начал помогать ему материально. Жак живет в отеле на бульваре Сен-Мишель и вместе с Раулем Верле посещает скульптурные классы академии Джулиан и классы рисунка в академии Колароззи. В это время он начинает коллекционировать произведения искусств прошлого.

Однако в 1911 году в семье возникают финансовые затруднения и отец уже не может помогать сыну. У Жака начинается туберкулез и он уезжает в Бельгию. Вскоре он возвращается в Париж и вместе с Чезаре Софинандопуло снимает мастерскую в районе Монпарнаса.

В 1912 году он получает мобилизационное предписание из России, так как в то время Жак был еще подданным России. Он едет в Петербург и получает медицинское освобождение от службы в армии. В Петербурге он открывает для себя скифов.

Возвращается в Париж, вновь снимает мастерскую на Монпарнасе, но теперь уже рядом с мастерской Бранкусси. Начинает выставлять свои работы в небольших галереях. Встречается с художниками-кубистами: с Диего Ривера, дружит с Максом Жакобом, Модильяни, Сутином и Пикассо.

В 1914 году он вместе с Диего Риверой и Марией Бланшард посетил остров Майорку, работал в галереях Мадрида. В музеях Прадо восхищался и увлекся живописью Гойи и Тинторетто. Очень ему понравилась архитектура Гауди. Однако началась первая мировая война и он возвращается в Париж.

В 1915 году он встретил свою первую жену — поэтессу Берту Китроссер, родом из Бессарабии.

И 1916 году он подружился с Гриссом, который знакомит его с Гертрудой Стейн и чилийским поэтом Huidobro. Жак заключает контракт с галерейщиком Лионом Розенбергом. Его скульптура «Человек с гитарой» произвела сенсацию.

В 1918 году Жак с Бертой живут в Париже, который бомбардируют немцы. В это же время они переехали в дом Грисса, где Жак увлекается и экспериментирует с цветными рельефами. Жак становится другом писателя Родиже и поэта Жака Кокто.

В 1920 году открывается первая выставка работ Жака в галерее Розенберга, однако он вскоре разрывает контракт с этой галереей для продолжения сво-

 

бодного развития творчества. Появляется первая монография о Жаке Липшице и работы о его творчестве.

В 1922 году доктор Альберт Барнес покупает работы Жака и заказывает ему 5 барельефов для своего дома.

Только в 1925 году Жак получает французское гражданство и оформляет свою женитьбу на Берте. В этом же году он заказывает Ле Корбюзье проект дома и мастерской в самом теперь престижном районе Парижа — Булонском лесу. Совсем недавно, еще при жизни его брата Рувима, в 1991 году в связи со столетием со дня рождения Жака, поставлен памятник Жаку Липшицу, очень похожий на него при жизни.

Как рассказывал Марк Лисневский — муж Оксаны, который был в этом доме в 1989 году, весь дом занимает огромная, в три этажа высотой, мастерская и лишь сбоку расположены три или две жилые комнаты. Вся обстановка и все предметы в комнатах и мастерской сохранились так, как они были при Жаке. Берта ничего не меняла. Ничего не менял и ее сын от первого брака Андрей Шимкевич, который продолжал жить в этом доме и после смерти своей матери до 1992 года.

Интересна судьба этого человека. Его мать (Берта Китроссер) уехала в Париж с ребенком, но в начале тридцатых годов отец — крупный драматург Шимкевич, бывший царский генерал, вызвал его в Москву. В Москве 16-летний мальчишка заскучал и решил вернуться в Париж, на велосипеде пересечь границу у Батуми, чтобы уехать к матери.

Естественно его посадили в тюрьму, откуда он несколько раз убегал и каждый раз пытался бежать за границу, за что каждый раз получал новый срок. Жак пытался его вызволить, просил об этом Эренбурга. В 1935 году он сам приезжал с женой Бертой в Москву, чтобы выручить Андрея. Но ничего не помогло. Только после 1956 года, после 25-летнего заключения ему с большим трудом удалось уехать к матери в Париж. Специальности он так и не получил, мать купила ему кинотеатр, и он наконец-то получил свое дело в жизни.

А вот как это описано в книге Пьера Ригуло «Французы в Гулаге». Pierre Rigoulot «Des Fransais au goulag 1917-1984. Fayard 1984.» приводится интервью Жака Дерожи с Андреем Шимкевичем, опубликованное в Express no от 31.01.1981 г.

5 ноября 1929 г. Андрей в 16 лет уехал из Парижа в Москву, чтобы познакомиться со своим отцом. Его мать Берта в первый раз была замужем за генералом царской армии Шимкевичем, который после развода вернулся в Россию. Луначарский в 1929 г. увез Андрея в Россию в своем вагоне. Отец продлил пребывание Андрея в России и отдал его в школу. 12 января 1931 г. Андрея арестовали, допросили и зверски избили, удары сыпались дождем. Хотели узнать сколько раз он посещал своего отца, который был связан с французским посольством, кто там бывал. Французское посольство в Москве было в курсе его ареста, Андрей встретился с послом и рассказал то, что он знал, о труде в лагерях, о нечеловеческих условиях работы на лесоповале на Севере. Об этом была Подготовлена нота французского посла из Москвы в Париж. Но в посольстве об этом не знали, так как французский посол Жан Эберт опасался помочь и реко-

 

мендовал не печатать и не посылать ноту. Андрей не знал, что в посольстве не имеют сведений о его аресте.

Андрею Шимкевичу был инкриминирован шпионаж. Потом Андрей был приговорен 14 раз к различным мерам наказания за попытки к бегству. Из 8 попыток к бегству 7 были осуществлены. В одной из попыток он с тремя компаньонами сбежал из Соловков сначала на Белое море, потом пересек всю страну На границе с Турцией компаньоны были убиты, а его, искусанного собаками, отправили назад на Соловки. Перед войной он был в лагере особо тяжелых и опасных преступников.

Книги были разрешены. Режим несколько улучшился после смерти Сталина. Мать Андрея через Министерство иностранных дел все время пыталась узнать что-нибудь о сыне. Ей врали. С 1935 г. ей три раза сообщали о смерти сына. В конце 1957 г. Андрея освободили и сослали в ссылку недалеко от Москвы, но ему повезло, так как ему удалось позвонить в Париж матери и номер телефона за это время не изменился, и он успел сказать, чтобы она писала «до востребования». Он получил телеграмму от матери, вмешался Эренбург и 4 января 1958 г. он получил предварительное решение о реабилитации, а 14 марта 1958, получив свой французский паспорт подростка, через Финляндию выехал в Париж.

Так Андрей Шимкевич, уехав мальчишкой ненадолго в Россию повидаться с отцом, вернулся через 29 лет надломленным 45-летним человеком и хорошо еще, что вернулся. Большинство попавших в Гулаг не вернулись.

Жак становится известным скульптором, получает много крупных частных заказов. В 1930 году в галерее Джина Бухера проходит выставка работ Жака. В 1935 году проходит первая крупная выставка его работ в Нью-Йорке в галерее Бруммера.

В 1935 году Жак, уже скульптор с мировым именем, приезжал в Москву. Основная цель поездки, которую не удалось осуществить - выручить Андрея. По приглашению ВОКСа он участвовал в конкурсе по созданию скульптурного портрета Ф. Дзержинского. Его работа победила в конкурсе. В честь приезда Жака у Дины с Фаней в большой комнате собрались все Липшицы, жившие в Москве. Мой отец сидел в обнимку со своим двоюродным братом Максом, который погиб впоследствии под Сталинградом. Они были очень похожи. Все остальные дни пребывания Жака в Москве, отец проводил в разговорах с Жаком, сидел с ним до поздней ночи, отправив жену с ребенком домой.

Когда в 1936 году отца арестовали, Жак обратился с письмом к своему старому другу Илье Эренбургу. Тот не смог или побоялся помочь. С тех пор Жак не приезжал больше в СССР. Скульптурный портрет Дзержинского был отправлен в Москву, в музее изобразительных искусств им. Пушкина хранится гипсовая копия, присланная в дар музею Рувимом Липшицем в 1979 году из Парижа. Портрет в бронзе не найден. («Правда» 04.12.1979 г.)

В 1938 году Жак создал скульптуру «Прометей с орлом» для Большого дворца по заказу французского правительства, а в Малом дворце проходит выставка его работ.

 

Когда началась вторая мировая война, Жак с женой в 1940 году эмигрирует в Америку.

Ученики Жака в Париже вырыли в сарае у мастерской большие канавы, сложили туда скульптуры и коллекции Жака, закопали, забросали гипсовыми обломками и оставили на попечение брата Рувима. Несмотря на то, что Рувим в годы войны был в Сопротивлении и не был в Париже, все хорошо сохранилось.

В 1942 году в Америке проходит его крупная выставка в галерее Курта Валентина Бухольца. Жак снимает мастерскую близ Эдиссон-сквера. В годы войны выполняет много частных заказов.

После войны Жак возвращается в Париж. Создает скульптуру Мадонны для церкви Нотр-Дам де Тут-Грисс в Асси (во Франции).

В 1947 году он разводится с Бертой, возвращается в Нью-Йорк и поселяется в доме Хастингсон-Гудзон.

В 1948 году Жак женился вторично на Юлле Хальберштадт — скульпторе. В том же году у них рождается дочь Лолия-Рашель.

В 1952 году сгорела его мастерская, погибли все работы американского периода.

Но уже в 1953 году с помощью американских музеев, он отстраивает новую мастерскую в своем доме.

В 1954 году состоялась большая ретроспективная выставка работ Жака в музее современного искусства в Нью-Йорке.

В 1958 году работа над воротами церкви в штате Индиана и установка там же второй копии Мадонны. Третью ее копию он сделал для Гебридских островов.

Проходит большая его выставка в Амстердамском Стедлик-музее. В том же году он получает американское гражданство.

В 1959 году он работает над фантастическими отливками из бронзы.

В 1961-1962 гг. проходит его большая выставка в галерее Отто Герзона.

В эти годы он впервые посетил Италию, купил там виллу в Пьетро-Санта, близ Кареры. Начал работать с Луиджо Томмаси.

Впоследствии он приезжает работать на эту виллу каждое лето.

В 1963 году Жак впервые посетил Израиль.

Лос-Анжелосский музейный центр заказывает ему большую скульптуру, а университет Калифорнии — большую передвижную выставку.

В 1964 году выставляет работу «Между небом и землей» на престижной выставке Документа в Касселе и на международной выставке Карнеги в Питсбурге.

В 1965 году открывается большая его выставка в Израильском музее в Иерусалиме. Тогда же создан бюст-памятник Джону Кеннеди для Нью-Йорка и Лондона.

В 1967 году Жак сделал копию работы «Между небом и землей» и подарил ее Хастингс на Гудзоне.

Снова посетил Израиль.

В 1969 году создал скульптуру «Мир на земле» для музыкального центра в Лос-Анжелесе.

В 1970-1971 годах проходят большие ретроспективные выставки в Берлине и других столицах Европы, а также в Тель-Авиве и Иерусалиме. Он рабо-

 

тает над монументальными заказами для Колумбийского университета, муниципальной площади в Нью-Йорке, для Филадельфии («Правительство и народ»), для Израильского университета на горе Скопус (Хар Ацофим) для Иерусалима («Древо жизни»), создает две новых серии «Части и Комедии искусства»

В 1972 году основная выставка в Метрополитен музее искусств и публикация автобиографии под названием «Моя жизнь в скульптуре».

26 мая 1973 года Жак умер на острове Капри, а 29 мая был похоронен в Иерусалиме.

В соответствии с еврейским религиозным законом, могила Жака ничем, кроме надписи, не отличается от могильных плит других евреев. После смерти все равны. Кладбище, где покоится тело Жака, хорошо видно из окна дома, где живет его внучатая племянница Оксана Гроссман.

Другой его внучатый племянник — Юрий Альберт сфотографирован у скульптуры Жака в США в городе Буффало в Олбрайт Нокс галлери. С другой стороны скульптуры видна афиша авангардистской выставки 1989 года «10 Х 10», в которой Юра участвовал со стороны советской десятки.

Почти все сведения о Жаке я почерпнула из библиографической справки, приведенной в книге А. М. Хаммахера «Жак Липшиц», изданной в Нью-Йорке на английском языке. Там же (стр. 217) приводится библиография 22-х работ, написанных Жаком Липшицем и 113 работ, написанных о нем до 1973 года.

Дядя Жак в 1931 году носил меня на руках в Берлине, а в 1935 году приезжал в Москву и видел меня уже взрослой шестилетней, но я, к сожалению, этого не помню. Привожу два очень теплых письма, которые я в 1964 году получила от Жака.

 

24 февраля 1964 года.

Милая, родненькая!

Сама понимаешь, какие вихри самых разнообразных чувств подняли во мне твои строки.

Сентиментальны мы художники до нельзя, тем более, что не молод уже. Какие славные у тебя детишки и так нежно ты о них говоришь, меня это чрезвычайно тронуло. Я тебя, родная, ведь на своих руках носил и позже видел тебя уже взрослой, неужели не помнишь?

Во всяком случае я счастлив, что мы снова вместе и уже теперь верю, что пока живы, друг друга не покинем.

У меня тоже славная семья, дочь взрослая, Леля, пятнадцати лет. Я нахожу ее прекрасной и жена чудная — Юля, прошу любить и жаловать. Быть может удастся нам как-нибудь свидеться, вот была бы радость.

Прошу поцелуй за меня и от всей моей семьи твоих ребятишек.

Целуем тебя нежно и крепко, жмем руку твоего супруга.

Ваш дядя Жак.

 

Дорогие мои

Рад был получить вашу писульку и так жалел, что не мог быть на вашем новоселье. Поздравляю вас и желаю добра и счастья всем вам на новом месте. Помнишь, Наташа, когда в бытность мою в Москве я тебя, маленькую, навестил где-то за городом, где ты жила в детском доме и где ты мне, не без гордости, показала свою зубную щетку. Хотелось бы мне и сейчас побыть с вами, тем более, что сейчас ты бы мне могла показать более ценные приобретения. Но я ведь не так уже молод, а работы по горло.

Однако не теряю надежды.

Пока что целую всех вас прекрепко и прошу не забывать.

Ваш любящий вас дядя Жак

 

А это письмо мне переслал Рувим

 

Берлин 7/П

Дорогой Липшиц,

Только что вернулись из России, где пробыли около 3-х месяцев.

Там большой интерес к вашим работам.

В Москве познакомился с Вашей сестрой (на моей лекции). Очень хотел бы попасть на месяц в Париж. Говорят, что теперь это легче.

Но не знаю, с какого конца подступить. Нужно, чтобы кто-нибудь попросил об этом в Париже. Не можете ли Вы помочь нам в этом через своих более или менее влиятельных «ами»?

Работаете ли?

От Любови Михайловны и меня сердечный привет.

Ваш Илья Эренбург.

 

До 1980 года я видела работы Жака только на фотографиях в книгах о Жаке и они на меня не произвели большого впечатления. В детстве, в годы войны я помню, что в журнале «Крокодил» был помещен рисунок скульптуры Жака с соответствующим тому времени фельетоном. Естественно, что тогда, с учетом разъяснений тети Доры, которая всей душой ненавидела Липшицев, у меня не могло возникнуть положительных эмоций. И только в 1980 году, когда Рувим показал мне скульптуры Жака в музее Жоржа Помпиду и на Парижской площади, они произвели на меня глубочайшее впечатление, которое не могут дать никакие фотографии.

В 1986 году в Москве была первая посмертная выставка работ Вадима Сидура. Выставка Сидура мне очень понравилась. Его работы чем-то напоминали работы Жака. В интервью с Карлом Аймермахером в 1980 году Сидур говорил следующее: «В пятидесятые годы, к стыду своему, я знал Майоля и Бурделя, но не знал Мура, Липшица, Джакомети, Цадкина, о которых я узнал лишь в начале шестидесятых». «Я все больше убеждался, что истоки, корни, из которых мы произрастаем и у меня и у моих великих предшественников, старших великих современников — Мура, Липшица и др. одни и те же».

«Во всяком случае, как мне кажется, ясно одно — великая эпоха таких гигантов как Пикассо, Матисс, Леже, Мур, Джакомети, Липшиц, Цадкин и некоторых других закончилась и ничего мало-мальски сравнительно с ними по значению пока не появилось.»

Взрослой я дядю Жака не видела. В годы его жизни мне, советской гражданке, поехать за границу к нему в гости было немыслимо. Однако Жорж, который после 2-й мировой войны жил в Венгрии и был ее гражданином, будучи взрослым, часто бывал у Жака в Италии, где Жак работал каждое лето, и очень тепло о нем отзывался.

Жак был очень умным, добрым и, в то же время, очень простым и доступным человеком. В маленькой таверне на берегу моря, где Жак часто бывал и куда они с Жоржем заходили перекусывать, его всегда встречали тепло и радушно, с большой любовью.

Жак материально помог обоим своим младшим братьям Рувиму и Павлу получить высшее образование. Он растил своего пасынка Андрея до его отъезда и, по свидетельству Андрея, очень хорошо к нему относился.

В 1997 г. прошли большие выставки работ Жака в Париже, Лондоне, Мадриде и Валенсии.