Феликс Альберт.

 

Феликс родился 17 августа 1927 г. Имя ему дали в честь Дзержинского, который умер годом ранее. Рос он, в основном, в обществе двух бабушек — французской и английской, родители пропадали на работе. По этой причине он говорил на дикой смеси французского, английского, еврейского и русского. Жили они в доме, который назывался «малый Париж» в Леонтьевском переулке. Там играл с дочкой Имре Надя, который в то время учился у нас в Ленинской школе и с детьми других крупных, впоследствии, деятелей соц. стран.

Позже они жили в «Люксе» (ныне гостиница Центральная) на ул. Горького, где жили работники Коминтерна и крупные деятели международного движения. Дети, жившие в «Люксе» часто встречали Георгия Димитрова, который одаривал ребятишек изюмом с фисташками, всегда в изобилии имевшимся у него в карманах. Учился Феликс в школе, которая находилась за Елисеевским гастрономом в Козицком переулке. Там учились дети высокопоставленных родителей и иностранцев, в т.ч. класса на два старше, дочка Сталина.

Когда в 1937 г. родителей Феликса арестовали, в школе десятилетнего Феликса звали не иначе как «враженком».

Из «Люкса» Феликса с бабушками выгнали и они поселились у Семена Семеновича Площанского — брата матери Феликса. Французская бабушка как-то зарабатывала — шила шляпки, английская бабушка была тяжело больна. Феликс с двоюродной сестрой Ритой были предоставлены сами себе. В гости к Сэму часто приходил Леонид Утесов с оркестрантами, Феликсу и Рите давали деньги на мороженое и велели покупать мороженое до тех пор, пока не найдут свои имена на вафлях. Тогда продавали такое мороженое с именами. Они обычно искали и не находили своих имен до вечера.

Учился Феликс до окончания 5-го класса, а в 1941 году, когда дядя Сэм ушел на фронт он, 14-летний, пошел работать на Московский ткацко-отделочный комбинат наладчиком ткацких станков.

В 1943 году соседка купила ему билет до Караганды и он через всю страну с большим трудом добирается до матери. В Долинке его приняли вольнонаемным на военный чугунно-литейный механический завод, где работали заключенные. Там он познакомился с Игорем Пятницким, который был немного старше его, но был заключенным. Игорь Пятницкий — сын видного революционного деятеля России — Осипа Пятницкого. Игорь был арестован

 

мальчишкой как социально опасный элемент. Я познакомилась с ним на одном из собраний «Мемориала», ухе после смерти Феликса. Он подробно расспрашивал меня о Феликсе, но через 2-3 месяца после нашей встречи внезапно умер от сердечного приступа.

В 1944 г., когда Феликсу исполнилось 17 лет, он пошел добровольцем на фронт. В армию его взяли, но, к счастью, сразу на фронт не отправили. На фронт их отправили в апреле 1945 г., они успели доехать до Бреста — окончилась война.

С окончанием войны подразделение, где служил Феликс отправили на грузинско-турецкую границу. Там он служил до весны 1947 г.

Весной его отправили на 6-ти месячные курсы оружейных мастеров в Тбилиси, которые он окончил на «отлично».

Затем до демобилизации в 1951 г. служил в Абхазии, в должности старшего оружейного мастера. Жилось ему в то время хорошо. Руки у него были золотые, работником был отличным. Жизнь была вольготная, не строевая. Фрукты в окрестных, заброшенных за войну, садах были в изобилии. Вдоволь настреливали диких уток. Варили сами и Феликс здорово научился там готовить еду Жилье и одежда были казенные и уходить в штатскую жизнь, с ее заботами, было страшновато. Однако в 1951 г. Феликс демобилизовался и приехал в Саратов, где начал работать на заводе строительных машин токарем-карусельщиком и слесарем.

В 1954 г. приехал в Москву, устроился на строительство слесарем по ремонту строительных машин, жил в рабочем общежитие и ходил в гости в мое аспирантское общежитие.

Весной 1957 г., в связи с реабилитацией ему с матерью дали комнату в коммунальной квартире на углу Ломоносовского и Ленинского проспектов (дом 70/11).

Летом 1957 г. Феликс пропал, не звонил и не приходил, занимался обустройством нового жилья, а осенью объявился и стал снова приходить ко мне в общежитие, теперь уже в Перловке, куда переехал наш институт.

Мы расписались в Шаболовском ЗАГСе, в те времена там не было торжественных церемоний и обмена кольцами. Вышли на заплеванную лестницу ЗАГСа, где двоюродная сестра Феликса — Рита с мужем Володей вручили нам горшок великолепных белых цикламенов. Вышли на улицу, а там какие-то чудаки пускали фейерверк. Мы решили, что это тоже в честь нашей женитьбы. На следующий день была шикарная, по тем временам, свадьба. Было 40 человек гостей, множество подарков, замечательный стоя. Правда из гостей я знала только Риту и свою подругу Коммунару. С остальными я не была знакома. Это были знакомые матери Феликса: французы и англичане, жившие в Москве.

Мать Феликса была против женитьбы сына, не против меня, а против того, чтобы он ушел от нее. Сразу же после свадьбы она сказала, что будет жить до 90 лет и испортит мне жизнь, если я сейчас не уйду и не оставлю ей Феликса. Я тогда не придала серьезного значения ее словам.

Однако первые 20 лет совместной жизни Феликс как-то сумел нейтрализовать отношения. В последние же годы своей жизни после 50 лет, когда он был

 

тяжело болен гипертонией и ходил на работу с давлением 200-220, это ему уже не удавалось. Но в общем, жили мы дружно. Феликс мне помогал во всем и только благодаря его помощи, несмотря на то, что я каждый день отсутствовала дома по 11-12 часов (8 часов работа + 1 час обеденный перерыв, + 2-3 часа в дороге с работы и на работу), я как-то ухитрялась делать все самое необходимое в доме. Правда, при этом приходилось считать и использовать каждую минуту, все время рассчитывать что сделать в этот и следующий день, что сделать сейчас и через 15-20 минут, какие работы можно делать одновременно (мыть посуду и жарить лук, стирать в стиральной машине и делать уборку и т.д.).

Осенью 1957 г. Феликс устроился слесарем на автобазу АН СССР и по моему настоянию стал учиться в вечерней школе, а затем в 1959 г. поступил в вечерний Московский индустриальный техникум. Работа на автобазе была для Феликса неинтересной и он подыскивал себе другую. Пытался поступить на более интересную в институт акустики. Ничего не вышло. Характерно письмо, которое мы по этому поводу написали Хрущеву (ответа не получили).

Дорогой Никита Сергеевич!

Вам, вероятно, известно, что родителей, а также родственников с отцовской и материнской стороны не выбирают. Мой отец Альберт Морис Генрихович родился в Париже, в 1900 году, участвовал в демонстрации против интервенции России и был за это сослан на каторгу. Затем по обмену Мопра он попал в Советский Союз. Мой отец уже поплатился за то, что посмел родиться в Париже. В 1937г. его арестовали и расстреляли, как врага народа. Мой дед со стороны матери Площанский С.С. лет семьдесят тому назад эмигрировал из царской России в Англию, спасаясь от царской охранки. Правда, тогда он не думал, что этот поступок пагубно отразиться на его детях и внуках. Дед был лично знаком с Владимиром Ильичом Лениным и в 1917г., оставив в Англии взрослых замужних дочерей, приехал с младшей дочерью (моей матерью, которая тогда была еще ребенком) в Советскую Россию.

В первые годы Советской власти мой дед был депутатом Красногвардейского района города Петрограда. В 1936г. он умер в доме старых большевиков в г. Пушкине под Ленинградом. Моя мать была в 1937г. арестована за то, что посмела родиться в Лондоне и выйти замуж за человека, родившегося в Париже. Сейчас моя мать реабилитирована. Отец также реабилитирован и восстановлен в ряды КПСС.

В 1944г. 17-ти лет я добровольно ушел я Армию. Вернувшись в 1954г. из Армии в Москву, я долго не мог устроиться на работу, так как на каждом предприятии, куда я пытался устроиться, едва узнав из анкеты о моих родителях, отшатывались от меня как от прокаженного и любезно говорили, что, к сожалению, уже нет вакантных мест. Так было не только со мной, но и со всеми репрессированными и реабилитированными и с их детьми. В конце концов я, проработав на стройках, устроился слесарем на автобазу АИ СССР, где и работаю в настоящее время.

После 22-го съезда я, как и многие другие, почувствовал себя по настоящему равноправным человеком. Я думал, что несчастья моих родителей уже не будут

 

оказывать влияние на мою судьбу, но недавний случай убедил меня в обратном. Собираясь переходить на более интересную для меня работу, я, на днях, обратился в институт акустики АН СССР. Мне велели принести соответствующие документы и заполнить анкеты, а через три дня как и в былые годы, мне любезно отказали, сказали, что нет свободных мест. Частным порядком мне передали, что парень мол и для работы подходящий, но родители и их родственники у меня не подходящие.

Дорогой Никита Сергеевич!

Я ничего не прошу у Вас для себя. Я честно работаю, у меня растет сын, но я очень прошу Вас ответить на этот вопрос: До каких пор нас будут считать неполноценными людьми? Неужели несуществующие преступления наших родителей, выдуманные Сталиным, будут еще черным пятном висеть и над нашими детьми ?

С уважением Феликс Альберт.

Письмо это написано примерно в 1960 году. Сведения об отце Феликса сообщила его мать Б.С. Альберт, дело в КГБ мы еще не читали.

Только в начале 1969 г., через знакомых, Феликсу удалось устроиться на работу в Институт проблем управления (автоматики и телемеханики), где он проработал до конца своих дней.

Феликс был очень добрым и отзывчивым человеком и на работе к нему относились с большим уважением и часто обращались к нему за разрешением всяческих спорных вопросов.

Несмотря на отсутствие образования, Феликс был очень интересным человеком. Он как и его отец, очень много читал. Читал везде и всюду, где только это было можно и даже нельзя. Как-то раз я попросила его принести швейную машинку из соседней комнаты. Жду... Пропал Феликс! Пошла посмотреть и увидела... Феликс держит в руках тяжелую швейную машинку и читает лежащий на столе журнал. Читал он все подряд: и романы, и детективы, и очень много научно-популярной литературы. В результате в любом обществе даже в обществе каких-либо узких специалистов, он всегда имел свое мнение. Очень интересно он высказывал это мнение, спорил, доказывал.

Феликс любил поговорить, и его очень интересно было послушать. Эта черта передалась нашему старшему сыну.

В работе Феликс часто был на голову выше инженеров, но не имел высшего образования и очень переживал из-за этого. Он прекрасно разбирался в технике, имел большой практический опыт и светлую голову. В лаборатории, где Феликс работал, он часто придумывал интересные технические решения, и сам же разрабатывал их. Эти решения обычно считались плодом коллективного творчества, премии за них выдавались инженерам, хотя и Феликсу выдавались премии, но за техническую работу. Очень хорошо написано о нем в приказе по поводу его 50-летия.

Умер Феликс внезапно и мгновенно, от тромба в сердце 19 июля 1987 года, за месяц до своего 60-летия, дома, у меня на руках. Похоронили его на Никольском кладбище в Москве.

 

АВТОБИОГРАФИЯ

Я, Альберт Феликс Морисович, родился в г. Москве в 1927 г. 17 августа, в семье служащего. С 1937 г. остался без родителей, воспитывался у дальнего родственника. С 1941 г. по 1943 г. работал на ткацко-отделочном комбинате в г. Москве наладчиком ткацких станков. С 1943 г. по 1944 г. работал слесарем на Чугуно-Литейном механическом заводе МВД. В 1944 г. был призван в Советскую армию. Служил в должности ст. оружейного мастера. В 1951 г. демобилизовался.

С 1951 г. по 1953 г. работал в г. Саратове на заводе строительных машин токарем-карусельщиком и слесарем.

В 1953 г. переехал в Москву, где и проживаю в настоящее время. С 1953 г. по 1957 г. работал на строительстве слесарем по ремонту строительных машин.

С 1957 г. по настоящее время работаю на Московской Автобазе Академии Наук СССР в должности слесаря.

30 июля 1959 г.