г. Загорск (б. Сергиев)

Московской области

Анне Михайловне Флоренскoй

Пионерская, 19

 

Флоренский

Павел Александрович

Спис. № I, Доп. 2

 

1935.VII.24—25. Соловки. № 25. Дорогая Аннуля, сегодня я получил твои два письма, теперь получены все, включительно по № 24, но получались они в обратном порядке. Начну с выдержек из письма, которое не пришлось послать своевременно. уп.з. Доверенности тебе я отправил, но не письмом, а через учреждение, иначе было нельзя. Обе доверенност¹ на твое имя, но ты можешь их передоверить кому хочешь; так и сделай. О свиданьи, как я уже тебе писал, пожалуйста и не думай, это в настоящее время невозможно. Если будет возможно, я сам напишу тебе. Получил твою 3-ью посылку и был огорчен: ведь у меня все есть, а детей и себя лишаешь необходимого. Очень прошу, не волнуй меня этими посылками, и без того тяжело. Если есть возможность, то побалуй себя и деток, мне будет радость. Календарь природы: приблизит, с 20. VI началось цветение. С 20.VI стал расцветать розовый гонобобель (голубика), очень красивое растение вроде багульника, но с розовыми цветами, собранными в кисти и словно выточенными из розового коралла; цветы неск. напоминают колокольчики ландыша. Это многолетнее растение, мелкокустарниковое, покрывает болота. С 20.VI начал цвести вороний глаз, кажется [по-видимому—зачеркнуто] особого вида, очень мелкий и нежный. К концу июня белорозовых звездочет его появилось видимо-

 

невидимо. Никогда я не читал и даже не подозревал, .что громадные пространства могут быть сплошь покрыты вороньим глазом. Тут-то я понял, почему на Соловках бывали случаи отправления ягодами и почему здесь предупреждают об осторожном сборе ягоды: очевидно, вороний глаз смешивают с черникой, что легко при невнимательном сборе. С 24.VI начали распускаться майники, того же вида, что и у нас (Ма)janthus bifolium), но медленно, и к VII.б распустились еще не все. С того же времени начала распускаться кислица, здесь бледнорозовая. Майника очень много, особенно по озу. С 24.VI стали появляться папортники, мелкие, а к июлю также и крупные (мужской папортник); их тут заросли. В литературе говорится об отсутствии рябины, но на самом деле рябины очень много и притом толстые деревья, в частн. около лаборатории. 29.VI появились на рябине бутоны, а VII.3 она была в цвету и стала давать сильный аромат. Черемуха около лаборатории, вероятно посаженная искусственно, уже отцвела. Кукушки уже давно откуковали и теперь лишь изредка услышишь редкое «Где?» (Ку по персидски значит где?).

Небо чаще всего серое, затянутое. Гроза была одна лишь, 26.У1, и притом очень жидкая. Последние дни по неск. раз в день дождит; холодно. Неск. дней тому назад, т. е. в первых числах июля, был найден подберезник, затем еще несколько. Стали появляться ложные опята, что впрочем не мешает им быть съедобными. Но сбор их тягостен из-за комаров. С 24.VI стал распускаться багульник, теперь он в цвету, однако цветы его и даже листья здесь пахнут очень слабо. Довольно много Иван-да-Марья* (Viola tricolor), есть и фиолетовые. Сегодня разбирал опята и с грустью вспоминалось, как обрабатывали опята ты с мамой, в то лето, которое мы прожили вместе. В природе здесь много хорошего, но сердце не воспринимает ее, а еще меньше воспринимает древности. Белые ночи сами по себе очаровательны, но и их не чувствуешь изнутри. Каждую ночь вижу во сне кого-нибудь, очень живо, но к сожалению не вас. Как-то видел своего ученика Мишу, ученика по латинск. языку, сегодня Т. В., сотрудника по пласт, массам. VII.?. Погода все капризная.—VII.23. Пишу окруженный смутными воспоминаниями, которые роятся от протяжного благовеста. Туман, и по древнему обычаю звонит время от времени (23, 24, 25) колокол, оповещая суда. Грустный благовест одиноко плывет по туманному острову и делает его еще более призрачным. Жемчужный, матовый свет, даже когда светит солнце, слегка, серебристое от паров воды небо, «не солнце—только призрак солнц». Вот уже три месяца не видел звезд, а месяц— только дважды, бледный и призрачный. Изредка доносится свисток парохода или гудок на поверку. Выйдешь на озеро—и

 

слышишь крики чаек из Кремля, за 2 км, тревожные, не похожие на птичьи, какая-то смесь странных неспокойных звуков. Краски, пейзаж—все здесь призрачное, и я порою ловлю себя на мысли, не во сне ли я вижу все происходящее. Просматриваю иногда журналы, попадается кое-где упоминание о ВЭИ, и звучит оно так бледно и далеко, словно никакого ВЭИ нет и не было. Бандероль со списком моих работ получена, спасибо. Книгу Штегера «Изоляционные материалы» непременно пришли, надо доставить себе это удовольствие, посмотреть, что вышло из трудов целого года. Твое желание о портрете постараюсь выполнить, когда будет возможность. А теперь не могу хотя бы потому, что надо для этого ходить в Кремль и позировать художнику, а времени у меня нет. Но постараюсь. Один пейзаж, вид на лабораторию и на меня лично я послал по маминому адресу Васе в подарок². Там же и письма детям. Один перс разсказал мне, что у них принято гадать по Тафизу,— одному из величайших лириков мира (это я говорю). Просил я его принести персидское издание 1афиза, я открыл наудачу, задумав на вас, и вот что мне попалось (в дословном переводе): «Никогда не сотрется любовь к тебе со скрижали сердца и души моих,/ Никогда не уйдет из памяти этот ходячий кипарис./ Так крепко засела в сердце моем и душе любовь к тебе,/ Что не исчезнет она, даже, если я лишусь головы./ И не покинет разсеянного моего мозга мысль о тебе./ Под гнетом судьбы и скорби, причиненных кружащимся миром./ Сердце может оставить меня, но не оставит его бремя тоски по тебе./ От начала сердце мое связано волосом головы твоей./ И до конца не отойдет от обета своего». Васюшке я написал и напишу теперь в следующем письме, т. е. в первых числах августа. Я собственно ничего не знаю о Наташе, кроме того немногого, что слышал лет 10 тому назад и что мне не нравилось. Но надеюсь, это была болезнь возраста и прошла. Кроме того, учитывая ее решение в настоящий момент, думаю, что у нее должно быть искреннее чувство. Тебе конечно все это виднее, и раз дело решено, то не следует ни осложнять отношений, ни огорчать Васюшку. Ему на долю, за все годы юности, выпало столько испытаний, особенно тяжелых при его впечатлительности, что надо хотя бы не мешать ему немного отдохнуть душевно. Кроме того, лучше, чтобы такое устройство жизни происходило на глазах у родителей и не слишком поздно. Не огорчайся, дорогая, тебя он не забудет, а если и отойдет несколько, то лишь временно. Прошу тебя, не мучь себя сверх того, что неизбежно и живи, пользуясь тем, что есть в каждый данный момент. Оле проехаться было бы конечно полезно, но боязно пускать ее одну. Скажи ей от меня (сейчас писать ей негде и нет времени, надо до 10 ч. сегодняшнего утра доставить

 

это письмо, а уже 4-й час), чтобы она проехалась с дядей Колеи³, если он будет у вас, а если нет, то еще с кем-нибудь. Пусть это будет на короткое время, но ей необходимо временно изменить обстановку. Мучительно думать о своем безсилии помочь вам чем бы-то ни было, но это так. Напрасно ты думаешь об успокоительности сознания своего безсилия. Кстати, ты ничего не сообщаешь об Ел. Митр., может быть Оле хорошо было бы повидаться с нею, кстати поговорить о литературе. Относительно Мика я тебе писал уже: думаю, ему следует проветриться и набраться впечатлений от природы. А в смысле риска едва ли эта поездка с Васей должна причинять более безпокойства, чем хождение Мика с товарищами. Очень был рад узнать, что ты с детьми была у Госи. Тика, надеюсь, этим летом несколько благополучнее прочих, т. к. находится в обществе. Пишу сообщения для нее, скажи ей, что это ей письмо. Тут в лесу водятся белки. Из окна лаборатории иногда можно видеть, как белочка прыгает по веткам. Как-то недавно она бегала по забору, отгораживающему усадьбу от леса. Распустились желтые кувшинки на озере, их можно рвать с пристани. Много папортника и хвощей. Заросли хвощей—как зеленый воздух. Папортники высокие, легкие и нежные, тоже воздушные. Вчера был в Кремле, в библиотеке. Прилетала на подоконник 2-го этажа красивая чайка с серебристо-белою грудью и стучала клювом в окно, прося себе корма. В лесу очень много белых орхидей—«ночных фиалок». Тут они крупнее, чем у нас и пахнут нежнее, но слабее; запах их напоминает запах белых лилий. Однако, от букета этих орхидей снятся тяжелые сны, и голова тяжелеет и побаливает. Чайчата очень выросли и разгуливают по Кремлю важно. Они неуклюжи, да и сами чайки ходят переваливаясь (ноги у них слабые), зато хорошо летают и могут парить по нескольку минут на месте. В лесу встречаются грушанки (Рirula), но вида отличного от нашего: цветы белые в виде пятиконечной звезды, сочные, хорошо пахнут, вроде роз. Комары выросли крупные, ничем их не отгонишь (как говорят: «5 штук на фунт»). Но хуже комаров—мошки, мелкие, от их укусов тело краснеет и чешется, как в крапивной лихорадке. (Впрочем, кусаются не комары, а комарихи). Один знакомый изготовил здесь для своей дочки, чтобы обучилась счету, гербарий из листьев, в которых 1, 2, 3, 4... отдельных листьев или выступов, снабдил этот гербарий названиями и биологическими сведениями. Хорошо было бы Тике и Ане составить такой же в неск. экземплярах и подарить в школы. Играют ли Тика с Аней в 4 руки? Кланяйся бабушке и ан. Ф. Для Мика. Вчера наконец я увидел рыбу пинагора, о которой приходилось раньше много слышать: принесли в лабораторию, чтобы выяснить, как можно использовать. Рыба пинагор—морская, водится в изобилии, но в пищу идет плохо.

 

Пинагор длиною 45—50 см, несколько похож на сома, но гораздо уродливее. 1олова у него большая, тело коническое. Сверху пинагор черный, а брюхо у него либо белое, либо бирюзовое. Жабровые отверстия внизу, яркокрасные. Морда широкая, черная, с выпученными глазами. Тело разбрюзглое, усеяно бородавками и щитками, похоже на мешок со слизью, издает противный запах. Пинагор очень водянист, в воде разваривается целиком, а в слабой щелочи (5%) очень быстро, словно тает. Если его жарить или сушить, то остается маленький твердый кусочек. Воды в нем вероятно более 95%. Интересен разрез (поперечный) пинагора: внутренняя часть ярко-голубая, как бирюза или ярче, а наружная, резко отграниченная от внутренней,— хрящевидная, хотя и мягкая, опалесцирующая, с фиолетовым оттенком.—Остальное напишу в след. письме, в котором пришлю также письма Кире и Оле.—Скажи Мику, чтобы он систематизировал ботанические и зоологические сведения, которые узнает от меня и написал очерк здешней природы, сопоставив ее с посадской. Если ему не захочется писать, это это* можно было бы в первом приближении сделать в виде таблицы. Пусть установит, чем здешняя природа похожа и чем не похожа на посадскую. М. б. этот вопрос обсудят совместно с Олей, Тикой и Аней, кто найдет больше черт сходства и черт различия.— Крепко целую тебя, дорогая Аннуля старайся быть спокойнее и бодрее. С тобою всегда мысленно и ор всеми вами. Еще раз целую тебя и всех вас.