г. Загорск

(б. Сергиев)

Московской области

Анне Михайловне

Флоренской

Пионерская ул., д. 19

 

Флоренский

Павел Александрович

Сп. 2, Доп. 2

 

1936.I.16. Соловки, № 45. Дорогая Аннуля, наконец-то получил от тебя письма, два сразу, № 40 от XII. 12 и № 41 от

 

XII 27. Ты высказываешь опасение, что твои письма теряются. Невидимому все благополучно: получены № 34, 35, 37, еще 37, 38, еще 38, 39, 40, 41 и Олино, без №—кажется все. Что же касается меня, то я пишу по 4 письма в месяц, одно из них— ; маме. Одно меня смущает—качество писем. Ни на минуту, ни ; днем, ни ночью, не остаешься один, и даже хотя бы среди людей молчащих. В потоках слов не найти своего слова, которое хотелось бы сказать тебе, и боюсь, что ты не улавливаешь этого. Теперь буду отвечать на твои вопросы, хотя на некоторые я уже столько раз отвечал, что становится досадно, как ты не понимаешь меня. Что задумываться о лете?¹ Если я увижу возможность свидания, то буду хлопотать о нем; при настоящем положении оно невозможно и нежелательно. Посылок не присылай: у меня все есть, есть и табак и папиросы; я более, чем сыт. Заботься о себе и о детях, этого прошу, а посылки кроме огорчения мне ничего не приносят. Спрашиваешь, что значит Сп. № 1 или № 2. Ничего особенного, это просто административные подразделения в связи с родом работы. Ты пишешь о бодрости М. Аф. Вот то-то мне и не нравится в твоем, чисто российском, настроении, которое было у тебя всегда, что ты не берешь в жизни того, что тебе дается в данный момент, а ищешь того, чего нет; когда же дававшееся ушло, то жалеешь об ушедшем и повторяешь прежнюю ошибку. Нельзя быть такой пассивной и требовать, чтобы ценности жизни приходили готовыми. Учись у Еф., которые из всякой дряни делают художествен. произведение и пустяк воспринимают с радостью. Так и все, даваемое жизнью, надо проработать для себя, воспринять активно, и тогда ты почувствуешь его ценность. Напр., Мик работает на Т. Ст., следовательно приобретает какие-то навыки, чему-то научается. Ну, и очень хорошо. Старайся поощрить его, а не впадать в уныние. Старайся направить его. Занимается фотографией—направь его внимание на интересные и полезные сюжеты, на выработку вкуса и техники, на изучение необходимых для овладения фотографии * дисциплин—химии, физики, математики, истории и теории искусства; подсунь ему немецкую книгу по фотографии (можно же где-ниб. достать, вместо того, чтобы покупать мне ненужные сладости!)—он ради книги станет подучивать язык, а там—втянется. Попроси, наконец, руководителя, чтобы он подсунул Мику какую-ниб. интересную и необходимую в работе немецк. книгу. В сущности говоря ведь это здоровое противление творческой натуры не изучать ради изучения и вообще, раз нет в изучаемом органической связи с общим укладом всех интересов и занятий на данный момент. Я хорошо знаю, что языки Мику будут безусловно необходимы, потому и безпокоюсь об его обучении. Но надо сделать так, чтобы и сам он, теперь же, почувствовал эту необходимость,

 

пока не поздно, потому что впоследствии станет уже невозможным удовлетворить ее. 1936.1.20—21, ночь. Вчера, наконец-то, настал крещенский мороз, крайне необходимый мне по работе; но природа отнеслась формально к своему чину, и это было не столько мороз, сколько весьма сильный и холодный шторм. А сегодня затихло и вновь потеплело. Ты все спрашиваешь о зачетах раб. дней. Говорят, ожидаются какие-то нововведения, но я не люблю загадывать вперед и даже не знаю, сколько у меня зачетов. Живу настоящим днем, т. е. каждодневной работою. Последнее время возросло у меня не только число хлопот по служебной работе, но и число лекций, по общественной. Занимаюсь дидактическими экспериментами. Один курс, начатый в прошлом году, веду линиями связными и с углублением в основы, а другой, с молодыми инженерами, возможно практический, на ряде примеров и задач поясняя наиболее существенное и притом в разрезе, не излагаемом в учебниках. Последний способ, как более легкий, по видимому находит более отклика у моих слушателей, хотя не очень-то охотно выходят они к доске—стесняются, очевидно. Стараюсь брать задачи поучительные и по содержанию и по приемам решения.—Посылаю Кириллу набросок-портрет; не хотелось посылать его, все говорят, что он не похож, да и сам я чувствую то же, но другого нет. М. б. Кириллу будет приятно. Это—ко дню его рождения, т. е. с большим опозданием. Ты не пишешь, чем болен Шура и как его здоровье. Сообщи также, как здоровье Саши и как зовут второго, я не знаю. Поблагодари Клавдию² за память и кланяйся ей. Кланяюсь бабушке. На днях посылаю тебе неск. денег, непременно истрать их сейчас же—подкормись и подкорми детей. Эти деньги у меня лишние. Крепко целую тебя, дорогая Аннуля, будь здорова.

 

Дорогой Мик, я спрашивал тебя, чем ты занимаешься на Т. С., и в тот же день получил твое письмо, из которого узнал о твоих занятиях фотографией³. Это хорошо. Но необходимо тебе не просто щелкать затвором, но и научиться владеть фотосъемкою, т. е. знать, как достигнуть желаемых результатов в каждом отдельном случае, как избежать ошибок и отчего происходят те или иные недостатки, и наконец ясно представлять себе суть фотопроцесса. Хорошо было бы, если бы ты достал себе книжку Арьякаса по фотографии⁴ и изучил ее, внимательно вчитываясь в каждую страницу. Меня лично особенно интересуют снимки растений и отдельных их частей, вроде тех, какие в свое время делал Вася. При случае спроси совета у С. И. Ты живо описал поимку совы и филина, я читал. это описание своим товарищам по камере, и они остались довольны. А видел ли ты белую сову, которую, как я писал

 

тебе в одаом из ноябрьских писем, с здешней выставки отправили в Москву, вероятно в зоопарк. Сова эта такая красавица, что ты наверное обратишь на нее внимание, если увидишь. Спроси кого-нибудь, не получена ли в зоопарк белая сова. Когда я был совсем маленьким, у моего отца стоял в кабинете копировальный пресс; я много занимался этим прессом и в частности делал оттиски и листьев и цветов на поверхности влажной глины: получались тонкие отпечатки, которые интересовали меня как воспроизведение природных отпечатков растений на камен. породах. Впоследствии я (в Meyer’s Konvesations-Lexikon⁵) встретился со способом репродукции полиграфической, основанном на том же начале: сухие листья и цветы при надавливании на поверхность свин-

 

цового сплава, дают тончайший оттиск жилок, с которого можно печатать или непосредственно, или через промежуточное гальвано. А теперь я узнал, что если свежий лист положить на стальную или железную плитку и над листом взорвать пироксилиновую шашку, то получается оттиск тончайших жилок; самое замечательное в нем: выпуклости под выпуклыми местами листа и вогнутости—под вогнутыми. Крепко целую тебя, дорогой Мик.

 

Дорогая Тика, как же сошли у тебя занятия за 1-ую половину года? По географии ты можешь набрать много сведений, ведь у нас разъезжают из конца в конец и могут разсказать тебе о виденном ими. Необходимо только тебе иметь почаще перед глазами геогр. карты и следить по ним, кто куда ездил, какие там реки, города, жел. дороги, горы и т. д. Очень полезно стараться выучивать геогр. карту в главных чертах наизусть и для этого чертить ее самой по неск. раз, сперва срисовывая, а потом на память. Потом еще хорошо затевать геогр. игры: напр., кто больше назовет рек, гор, городов и т. д. на ту или другую букву. Такую игру можно вести даже и без кого-либо, задав себе задачу подобного рода и стараясь ответить на на * нее. Можно устроить еще игру—воображаемое путешествие. Задаться мыслию поехать в какую-нибудь далекую страну и совместно чертить свой путь, разсказывать куда приехали, что видели, что встречается вам. Я думаю, это было бы занятно. Вот напр., я описывал тебе соловецкую природу. Попробуй разсказать маме или кому-ниб. в связном виде все, что ты запомнила из моих разсказов, но разсказывай стараясь живо представить себе все, как если бы ты сама это все видела своими глазами.—Очень скучаю по своей дорогой дочке и все думаю как она живет с мамочкой. Чаек теперь нет и некому разсказать про Тику. Но, я надеюсь, весною, когда они прилетят, то привезут и вести об ней. Пока же пусть сама она пишет. Крепко целую свою Тику. Научилась ли ты читать мои письма, или тебе их читает мамочка?

 

1936.I.16—17. Дорогой Кирилл, получив твое письмо я удивился словам, что я не пишу тебе. В каждом письме пишу, если только не послал отдельно для тебя бабе Оле. Что-то это не так. Неужели же ты не получаешь моих писем? Мне тяжело и грустно при сознании невозможности помочь тебе, т. к. главное, чего хотелось бы мне—поделиться с вами опытом жизни и передать вам то, что есть у меня, единственное, этот опыт. Читаешь ли ты мои письма к братьям и сестрам. Ведь каждое из них я пишу собственно ко всем, но только с индивидуальным оттенком содержания. К сожалению, у меня слишком

 

много замыслов, на которые ушло время и работа, но не доработанных или, что хуже, неоформленных, и замыслы эти пропадают и пропадут. Кое-что стараюсь указать короткими фразами писем, но, боюсь, это слишком кратко, чтобы дойти до сознания. Ты пишешь о Гирне и удивляешься устарелости его книги⁶. Но ведь эта книга написана лет 70 тому назад, при начале развития энергетики, и притом не философом. Философские книги могут сохранять вечную свежесть, научно- же философские необходимо стареют, поскольку появляется существенно-новый материал. Тем не менее необходимо знакомиться в подлинниках и с устаревшими научн.-фил. сочинениями, т. к. только при этом условии становится понятен истин. смысл терминов и воззрений, выдвигаемых после; а кроме того весьма нередко моменты устаревшие к одному времени становятся полноценными ко времени более позднему и могут навести на интересн. размышления. Так напр. суждения Шеллинга о тяжести света⁷ и электричества и т. п., казавшиеся нелепостью в середине XIX в., приобрели в наст. время полную значимость. Разсуждения древних (Демокрита, Эпикура, Платона и др.) о форме (геометрич.) атомов, как причине их физ-хим. свойств, и затем физиков XVI в. (Бейль и др.) в том же направлении, получили новый смысл и мотивировку в теории Штаудингера, Марка⁸ и др. и в структурном рентгеновском анализе. В XVIII в. существовали текстурные классификации минералов; в моих работах, напр. по слюде⁹, эта концепция получила красивое подтверждение, хотя подошел я к ней, исходя из общих представлений о реальности пространства—времени и о значении геом. формы, как фактора природных явлений. Этот вопрос о пространстве—времени, как факторе, и основном факторе, думается есть узловой в мировоззрении ближайшего будущего, сюда надо смотреть. Даже такое широкое понятие, как ДИССИПАЦИЯ (разсеяние) реальности, частным применением какового можно считать II принцип термодинамики, есть только тодно¹⁰ из ответвлений общего вопроса о пространстве—времени. Оно реально, а не субъективно и фиктивно, это первое. Как реальное, оно действует и, следов., есть фактор (в восточной средневек. философии говорили: «только небытие не имеет деятельности»). Отсюда концепция о форме, как факторе (а эта концепция сплетается с принцип, относительности) и отсюда повышенный интерес к текстуре. Во многих случаях значение текстуры, в главном, определяется большой уд. поверхностью и кривизною ее. Обычно (напр. в коллоида. химии) отмечается лишь значение уд. поверхности и дисперсность фазы оценивается только с одной стороны. Но помимо уд. поверхности высоко дисперсн. фазы характеризуются еще

 

и большой кривизной. Пока кривизна невелика, переход от одной кривизны к другой мало заметен, но он делается оч. заметным при малых значениях кривизны (гипербол, зависимость). Напр. эл-хим. потенциал, скорость реакций и т. д. пропорциональны логарифму кривизны.—Крепко целую тебя, дорогой, будь здоров и весел.

 

Дорогой Олень, спрашиваешь о Расине, Поливановского издания я не видывал, но, полагаю, там подобраны наилучшие из существовавших тогда переводов Расина (ты почему-то пишешь России, делая из него вариант Россини), а Поливанов был грамотен и не без вкуса. Однако к Расину более, чем ко многим другим поэтам, следует относить общее правило о невозможности переводить поэтов—можно лишь возсоздавать. Получается в переводе тяжеловесные и непроизносимые вирши, в которых не находишь и следов французского, и притом придворного, и притом XVII века изящества. Поэтому порусски * читать—читай, но постарайся хотя бы одну пиесу* прочесть в подлиннике, и притом не глазами, а вслух, притом не говором, а распевно, с чтением e* muet на концах стихов, как это требуется французской просодией, а особенно требовалось в XVII в.—Листочка крыжовника не получил.—Обращаю твое внимание (это из совсем другой области) на географические названия со стороны их смыслового значения и корня. Это чрезвычайно важное подспорье в истор. географии и в истории. По геогр. названиям часто удается вскрыть историю местности и страны, отождествить местность и т. д., выяснить этнический состав первонач. населения и т. д. Есть замечательная книга: Веrard, Les Origines de L’Odysseo et les Pheniciens. Берар доказал, что когда территория переходит от одного населения к другому» то геогр. названия либо сохраняются буквально, делаясь непонятными для позднейших насельников, либо переводятся на новый язык, затем могут быть снова переведены и т. д. Таким методом ему удалось разыскать все места, упоминаемые в «Одиссее», доказать не только их реальность, но и замеч. точность гомеровских описаний и т. д.—Недавно встретилась мне статья А. Мадуева («Сборн. статей в честь ак. А. И. Соболевского», Л., 1928, стр. 26-27) в которой доказывается, что обычное объяснение слова Саратов, как татарского Саратау—Желтая гора—совершенно неверно, а должно быть заменено иным: Sarata, Sarati или Saratu, то же что Сарата, Серет, есть слово арийское и означает просто «текучая», «текучка» (в др. индоевропейском sara—вода). Подобн. образом мордовское Ра^y, название Волги, есть то же, что древне греч. Ра—Волга—Река. Крепко целую тебя, дорогой Олень, не кисни и ни капризься. Еще раз целую.

 

Дорогой Васюшка, меня очень безпокоит твое неправильное отношение к работе и к здоровью. Ты перегружаешь себя и, мало того, не возобновляешь сил, чрезмерно растрачиваемых, едою вовремя и в достаточн. количестве. Во первых, неужели ты непременно хочешь попасть в положение Оли? Ведь истощенный организм не сопротивляется даже пустяковой болезни, а современному гриппу—в особенности. Всюду— осложнения после гриппа, ведущие к инвалидности. А, кроме того, ты же должен сделать что-ниб. целостное и значительное, и надо дать ему созреть хотя бы в относит, покое, нельзя все в себе перебаломучивать внутренней сумятицей. Нежелание организовать свою жизнь даже в отношении простейших сторон ее, еды, сна, отдыха, есть признак, указывающий или на ложные мысли, или на растерянность, а я не хочу видеть в тебе ни того, ни другого. Сколько лишних, легко устранимых страданий доставляете вы мамочке своим упрямством и неосмотрительностью!—Моя жизнь идет по-прежнему, настолько внешне однообразно, изо дня в день одинаково, что я утрачиваю чувство времени. День мелькает за днем. Пожалуй, скажу, что сделано немало, но это не то, к чему я призван и не дает непосредственного питания мысли,—хотя и обогащает, но внешне. Складывается более плотный опыт в области коллоидов и орган, химии, отчасти биол. химии, точнее сказать наметывается глаз и набивается рука. Чувствуешь себя более или менее овладевшим рядом процессов, о которых многие имеют лишь смутное понятие. Но в моем возрасте—слишком большая роскошь подходить ко всем явлениям с такою щедрою затратою времени: надо делать выводы, обобщать, суммировать. Но и в производимые работы некогда вглядываться с желательною пристальностью: ведь требуется скорее, скорее приступать к производству, скорее скорее давать больше и больше продукции, даже теперь, в кустарно-мастерских условиях. Количество (ненавистная мне категория мышления!) убивает, т. к. уже сейчас требуются килограммы вещества, для чего приходится оперировать с тоннами воды. С детства категория количества была моим врагом и слово «много» приводило либо в уныние, либо в ужас, либо вгоняло в тоску, А производство все построено на «много». Как здоровье Наташи. Привет ей. Получила ли она мое письмо? Крепко целую тебя, дорогой Вася. Мне жаль, что лекции по математике, которые я веду, проходят мимо тебя, думаю они могли бы тебе быть полезны. Еще раз целую¹¹.