г. Загорск (б. Сергиев)

Московской области

Анне Михайловне Флоренской

Пионерская ул., д. 19

 

Флоренский

Павел Александрович

Сп. 2, Осн.

 

1936.IV.27—28. Соловки. № 59. Дорогая Аннуля, только что вернулся с зачетов-экзаменов по курсу химии и технологии водорослей, который провел на курсах йодных мастеров. Вероятно это впервые в мире организованы курсы по такому специальному предмету, как водорослево-иодная промышленность. Мои слушатели—рабочие и др. служащие учреждения, в котором работаю. Отвечали, конечно, неважно. Но вопросы, на которые надо было дать ответы, по существу трудные—из ботаники, химии, коллоидологии, физики и технологии; можно с уверенностью сказать, что средне-интеллигентный человек на них не дал бы ответа никакого. И потому ответы экзаменующихся приходится считать не плохими, несмотря на желание получить лучшие. Растет смена, и хочется освободиться от долга, лежащего на плечах, чтобы передать выполнение его новым людям. Было бы положено начало, а дальнейшее зависит от них самих—расти и укрепляться. Индусская мудрость заповедует видеть в окружающих своего ребенка, родителя, братьев и сестер и вообще близких,—не в отвлеченном смысле всеобщего братства, а в конкретном—представить, что это в самом деле один из тех, кого любишь. Очень чувствую смысл этой мудрости. Правда, не могу (и не хочу) простирать ее решительно на всех, но в отношении очень многих подумаешь, что кто-нибудь из дорогих мне мог бы быть в таком же положении, как встретившийся со мною на жизненном пути человек, и стараешься сделать что-нибудь для него. Конечно, это проходит незамеченным, и другие не вникают в мотивы поведения; но тем лучше, т. к. это делается вовсе не для того, чтобы быть понятым. Мне отвратительна филантропия и покровительство, унижающие человека, и дающего и принимающего, во имя отвлеченного понятия о долге. Но здесь речь идет о непосредственном движении в данный момент и к данному человеку. IV.29. Только что получил твое письмо от 15 и 20.IV. № 15, со снимком башни, но без цветка папируса. Впрочем, я видел цветы папируса: небольшие кисточки, невзрачного вида, расходящиеся пучком из начала листа, т.е. у места расхождения зонта; цвет сначала грязно-зеленый, а потом бурый. Ты пишешь, что не получила мое № 55 с портретом; но я до сих пор не знаю, получил ли Кира мой портрет в № 45 и вообще, все ли письма мои получаешь. Ведь следить нетруд-

 

но, по номерам, причем в месяц одно письмо маме, а тебе 3.—Безпокоят меня болезни ваши, Мика, Оли, мамы твоей, моей, и твоя, хотя ты и скрываешь ее от меня. Жалею, что за неимением материала не могу связать чего-нибудь маленькому. Напрасно ты думаешь, что я ослаб; я писал, что не увижу маленького в том смысле, что не увижу в его первоначальном виде, а о далеком будущем задумываться считаю безцельным. Сплю я достаточно, т. е. для своего возраста и условий жизни, и в случае потребности могу спать и больше. Сейчас приходится несколько напрягаться в виду окончания месяца, подготовки к весенней кампании по сбору водорослей и наступающему 1 мая. Относительно моего портрета поступай как хочешь, т. е. хочешь—оставь его у себя, хочешь—дай Васе, можешь снять фотокопию. Рисовал этот портрет тот самый художник, который делал и первый, мною присланный Оле. Что же касается глаз, то я же не вижу своих глаз, но быть им особенно веселыми как будто не от чего (малого размера—от очков). Глаза Мики меня безпокоют во всяком случае гораздо более, чем мои собственные.—О книжке Павлинова¹ я писал уже дважды, если не трижды, повторяться не буду. Ее следует хорошо усвоить всем детям, т. к. уметь рисовать совершенно необходимо в работе любой, это так же необходимо, как быть грамотным и знать арифметику.—Получили ли вы мои зарисовки полярных сияний (в письме № 57)? У нас тут последние дни идет уборка и всяческая подготовка к 1 мая; что же до меня, то помимо усиленного проведения плановой работы спешно со своими помощниками готовлю йодистую медь—«подарок» к 1 мая. 1.У. Сегодня и завтра нет работы, мы живущие вне Кремля, должны сидеть «дома», а живущие в Кремле не выходят оттуда. Поэтому была бы полная тишина, если бы не наладили громкоговорителя, который слышен мне через три деревянные перегородки и гремит без передышки с утра до ночи. Сижу и думаю, что вы сегодня вероятно собрались все вместе. Спрашиваешь о греческих стихах В. Иванова². Я не помню их. Что же касается до расхождений переводов, то вероятно переводчики несколько подзабыли греческий язык, это во первых, а во вторых греческие слова богаче содержанием, чем современных языков, и потому переводчик из комплекса разных значений, имеющего однако ценность как целое, вынужден выбирать какое нибудь одно, по своему усмотрению, и потому разные переводы могут быть равно-ценны или точнее сказать равно-совершенны [?] Вообще, перевод с языка на язык, особенно с языка древнего, невозможен; может быть или просто порча, или родственное сотворчество (Жуковский), т. е. создание заново произведения,—хоть и тесно связанного с данным. Чтобы дать понятие о произведении точное, необходим не

 

перевод, а обстоятельные комментарии, но тогда поэтические достоинства, конечно, исчезают безследно. У.З—4. Сегодня и вчера слушал по радио романсы Гурилева и Алябьева и погрузился в воспоминания о прошлом. Романсы эти написаны во времена моей бабушки Анфисы Уаровны и второй жены деда Ивана Андреевича—Елизаветы Владимировны, бывшей подругою и родственницей первой. Анфиса Уаровна была музыкальна, а Елизавета Влад.—и хорошей музыкантшей. Они обе пели и играли, и романсы эти создавались возле бабушек. Относительно Алябьева не знаю, а Гурилевы, отец и сын, романсист, был* другом семьи, постоянно бывал в доме прадеда и деда, принося с собою для первоначального просмотра вновь написанные вещи. Их там проигрывали, пели, обсуждали. Один из романсов Гурилева был посвящен Елиз. Влад., но рукопись сгорела на Пресне в 1905 г. Сестра Елиз. Влад.—Александра Влад. была превосходной музыкантшей и разъезжала по всей России со своим мужем—певцом, Готлибом Федоровичем Пе-коком, которого ты раз видела, уже совсем старым. А-дра Вл. была покровительницей моего отца и тети Юли, когда их преследовала мачеха, даже разсорилась из за этого с сестрой; она была в юности очень дружна с Анфисой Уаровной. Дочь Пекоков Александра Готлибовна, которую называли Алина, была близка с тетей Юлей. Получила прекрасное вокальное образование у своего отца, профессора пения, завоевала себе большой успех на сцене и затем, по настоянию отца, уехала прославляться в Италию. И прославилась—как певица Scala в Милане под псевдонимом Алина Марини, но в Россию уже не вернулась, мать же всю жизнь терзалась, ожидая ее с лета на зиму и с зимы на лето в течение 20—25 лет—так и умерла не увидев дочери. Как было тяжело видеть страдания и ожидания бабушки Алекс. Владимировны и сознавать, что дочь ее не возвращается и не едет вовсе не случайно; но всю жизнь она переписывалась с матерью.—Крепко целую тебя, дорогая Аннуля. Вот куда завели меня эти романсы, в горе и страдания. Времена меняются, отстраиваются, разрушаются и снова отстраиваются дома и улицы, проходят моды и появляются новые, проводятся телефон, трамваи, метрополитен и троллейбусы, а страдания остаются все те же,— были, есть и будут, и не помогут против них удобства и технические совершенствования. Поэтому надо быть бодрым и жить в работе, принимая удары как неотъемлемую принадлежность жизни, а не как неожиданную случайность.

 

Дорогой Кирилл, разобрался ли ты в моем письме о необратимости процессов и асимметрии пространства? Хотя сперва следовало бы спросить, получил ли это письмо. Пока не пишу

 

дальнейшего, жду твоего уведомления. Сидя над технологией переработки водорослей и над организацией малого производства я иногда, между делом, позволяю себе вникать в вопросы общего характера, связанные и биологией водорослей, весьма мало изученной. Открываются явления, невидимому неизвестные. Например обнаружились годичные кольца водорослей семейства Ьатшапае, состоящие из бледно-коричневато-желтого вещества, образующего оболочки, подымающиеся на различную высоту, соответственно годовому росту той части слоевища, которую условно называют «стеблем». Внутренняя часть «стебля» представляет полость, местами содержащую сок, а по большей части длины заполненную альгинатом кальция—запасным веществом аналогичным крахмалу. Йодистые соединения содержатся в соке этих полостей и гл. обр. в кожице; на сухое вещество содержание иода в кожице 2,8%, тогда как в самом теле стебля 0,303%. При варке альгина (извлечении из водорослей) он получается темный. Естественно думать, что темная окраска обусловлена красящими веществами, содержащимися в периферических частях слоевища (у бурых водорослей фэофилл, у багряных фикоэритрин, у синезеленых фикоциан). Однако это не совсем верно, и у бурых водорослей темная окраска объясняется какими-то лейкосоединениями самой толщи слоевища, которая белого цвета, буреющими затем от щелочей и нагрева. Замечательны ризоиды, присоски водорослей,—«корни». Они так сильно пристают к камням, что даже ножом с трудом отделяешь их. Но они не опутывают собою камня и не вредряются в него, а держатся неизвестно как. Повидимому возникает какое-то химич. соединение вроде цемента из клеющих веществ водорослей и минеральных компонентов камня (кальциевых?), переведенных в растворимое состояние какими-то выделениями ризоидов. На некоторых гнейсах и гранитах я наблюдал кругом окончаний ризоидов ржавые пятна—продукт биологического разложения минералов горной породы. Очень замечательны сезонные изменения в составе водорослевого вещества. Напр. свойства альгина ранней весною и осенью весьма различны, что и понятно, поскольку он есть запасное вещество. Существенно меняется также содержание иода, причем наблюдается 2 максимума

 

и 2 минимума, один максимум невидимому связанный с началом вегетации, а другой—с началом плодоношения. Способы размножения водорослей весьма замечательны, причем установлено (об этом можешь найти в курсах ботаники) три различные способа: споровый (спорогенезис) и чрез слияние клеток (оогенезис), как разнородных (оогониев и антеридиев), так и однородных (гаметт). Общая картина от водорослей, что они вовсе не простейшие растения, а весьма сложные, но не специализированные в определенных, стандартных биологических процессах; а это объясняется облегченными условиями жизни. Водоросли—вроде блестящих диллетантов—т. е. высший тип (для человека), по Гете. И, будучи вполне обеспечены всем необходимым, они могут заниматься собиранием экзотических элементов вроде иода, что было бы в такой мере недоступно сухопутному растению с его суровыми условиями жизни.— Крепко целую тебя, дорогой Кира. Напиши, как устраиваются твои летние занятия и как заканчивается учение.

 

Дорогой Олень, читаю и перечитываю Бальзака. Сейчас— под впечатлением Цезаря Бирото и Нюсинжен. Гениальная кисть голландского мастера, поразительно—и вместе чуждо. Это типично городская культура, писатель из буржуазии, общество торговцев и спекулянтов всех калибров, дух меркантильности. В одном семействе, как разсказывал мне знакомый, родилась девочка, и первое слово произнесенное ею было деньги. И вот у Бальзака все кружится около денег, хищно или страдательно, успешно или неудачно, но около них только. С деньгами связана и честь, и любовь, и успех, и страдания,— только с ними. Деньги и вещи, вещи и деньги. Вещами все завалено и заставлено. Никаких признаков природы, ни одного деревца, ни клочка лазури, хотя бы в окно, ни облачка. Растения—только в виде букетов, но и то весьма редких. Нет даже улицы или площади; все ограничивается комнатами и ресторанами. Но зато какая конкретность в письме вещей и людей, какое проникновение в их внутреннюю жизнь—если можно назвать внутренней жизнью жизнь не человека, как такового, а члена буржуазного общества, всецело и насквозь пронизанного началами этого общества, как древесина, пронизанная грибницею грибов—разрушителей и сама уже почти разрушенная. В отличии от представителей натуралистической школы, с их холодным, внешним и аналитическим описанием, у Бальзака вещи и люди не описываются, а являются. Обрати внимание, они—не внешние изображения, зависящие от условий освещения, перспективы и других случайных обстоятельств своего бытия, а просвечены изнутри собственным светом, подобно натюрмортам голландской живописи. Это—не фото

 

снимок с его условной объективностью и не субъективные впечатления импрессионизма, а самые вещи в их собственном бытии, реальные вещи, хотя и не в глубоком разрезе. Еще раз скажу, тут точный аналог голландским мастерам живописи.—Теперь о другом. Думала ли ты о значении стихотворной речи? Конечно, значение ее многообразно, но сейчас хочу отметить лишь один момент—ее конденсированность. Стихотворная речь во много раз короче нестихотворного изложения той же темы. Поэт вынужден быть скупым на слова; как говорил Гете, писать надо так, чтобы «словам было тесно, а мыслям свободно». Но что это значит? Поэт не может сказать многих слов там, где прозаик сказал бы их неограниченно много, и следовательно вынужден сгущать наиболее важное из того, что хотел бы сказать, в словах немногих, т.е. должен отбрасывать все второстепенное и сгущать наиболее характерное. А т. к. сгущение идет по пути наглядного образа, а не отвлеченного понятия, то образ в стихотворной речи вынужден становиться типом, идеей, символом—в отличие от соблазнительного для прозы фотоснимка и присущего отвлеченному познанию понятия. Стихотворная речь по своей природе поэтична. Есть и другие причины ее поэтичности—порядка звукового, но сейчас о них говорить не стану. Хочу лишь подчеркнуть, что трудность стихотворной формы сама уже направляет изложение в сторону поэзии. Эта общая трудность усиливается, далее, специальными видами стихотворной речи. Трудная форма (сонет, терцины, октавы и т. п.) ведет к подъему творческого усилия, она служит плотиной, повышающей уровень воды—напор, и творчество, вместо того, чтобы легко излиться по легчайшему пути и дать много, но рыхлого и дешевого продукта, конденсируется, работает при высоком потенциале и создает полновесные произведения, если может подняться до барьера, или вовсе не вырывается на свободу, если слабосильно. В этом повышении потенциала великое значение трудных форм, о которых часто (ошибочно) думают, как об условностях лишь мешающих свободному проявлению творческих усилий. Если хочешь, действительно они мешают; но когда порыв не встречает никакого сопротивления, то он ничего и не создает, и вместо Ниагары получится лишь застойная лужа. Это относится не только к поэтическому творчеству, а ко всей культуре, ибо она в любой области создает барьеры, изолирующие явление и не позволяющие ему мелко растекаться и смешиваться в безразличном и безличном единстве с прочими, вследствие чего возникает индивидуальное и усиленное раскрытие творческого порыва, если он достаточно мощен, и—устранение, если он не способен достигнуть надлежащего потенциала. Чтобы выростить великое надо выполоть кругом

 

все мелкое, или—мелкое заглушит великое, поскольку второй принцип термодинамики (в углубленном толковании) сводится к тому, что естественно, т.е. вне культуры, вне деятельности разума и жизни, нисшее вытесняет высшее, т. к. нисшее всегда более вероятно, чем высшее. В естественном состоянии менее благородные виды растений и животных забивают и вытесняют более благородные, как, равным образом, нисшие формы энергии и материи сменяют более высокие. Лишь установкою культурных барьеров можно бороться против этого разложения в мировом процессе. И эти барьеры достигаются трудными формами—везде в технике, в искусстве, в науке, в быту и т. д.— Крепко целую тебя, дорогой Олень и еще раз целую.

 

V.1. Дорогой Мик, ты давно не писал мне. Чем занимаешься? Как твои глаза? Они меня очень безпокоят. Сейчас просматриваю «Океанографию» Шокальского и нахожу там много интересного. Хочу сообщить тебе кое что о море. Во первых об успокоительном действии масла на волнение. Масло действительно успокаивает гребни волн и не дает ветру срывать их и сглаживает поверхность. Слой масла м. б. очень тонок, не толще 0,2 µ, т. е. 2/10000 мм, и потому расход масла незначителен: напр. 50 см³ масла в 20 мин. покрывает площадь в 15000 м². Для средней величины судна расход около З л масла в час. Вливают масло из мешков с пенькой—мешки промасленные насквозь (по 4 л масла на мешок) вешаются на борта судна. Лучше всего действуют животные (рыбий или тюлений жир) масла, затем растительные, а минеральные хуже. V.З. Хотел было написать еще, да взяли у меня книгу. Помню о волнах, набегающих на берег во время вулканических извержений и землетрясений: в Японии, напр., волна была в 12 м высоты, а при извержении Крокатоа в 1883 г. доходила до 34 м высоты и снесла с берегов на большую глубину внутрь острова не только жителей, но даже и землю, т.е. почву. Волна эта обошла весь океан, но конечно с постоянно убывающей высотою. Видишь, на своем веку я пережил какие события: самую замечательную комету 1882 г., извержение Крокатоа, которое считается самым грандиозным из бывших на Земле в исторические времена, возникновение и развитие всей электротехники (первая передача энергии была устроена в 1894 г.), изобретение фонографа, радио, цветной фотографии, кино, открытие рентгеновских лучей, радия, электрической природы вещества, космических лучей, полного пересмотра основ геологии, прививки против разных болезней, измерение величины атомов, принципа относительности, квантовой механики, разработки воздухопла-

 

вания, электрического транспорта, синтетических смол, сжижения газов, открытие гелия и благородных газов, путешествий на полюс и без числа разных других новых явлений и идей. Когда оглядываюсь назад на прожитую жизнь, то мне кажется будто читаю летопись за сотни лет. Добавь сюда еще великие археологические открытия: Трои, Крита, доисторической Греции, Египта, африканских культур и проч. Видишь, какой старый у тебя отец, почти тысячелетний. Крепко целую тебя, дорогой.

 

Дорогая Тика, когда же ты ждешь себе новую куклу, живую? Я тоже жду и безпокоюсь. Но сумеешь ли ты ухаживать за нею? Ведь у тебя не было младших тебя братьев и сестер, и потому ты не знаешь, как надо обращаться с малышами. Никак не могу исполнить твоей просьбы—прислать тебе портрет-миниатюру, т.к. некому написать ее; по крайней мере я не могу найти никого. Пожалуй, лучше всего попроси снять фотоснимок в соответственно уменьшенном виде и по нему м.б. кто-нибудь пройдется красками; фотоснимок с рисунка карандашом или красками. Мамочка пишет, что ты ходила к М. В. позировать. Что же она теперь делает? Скажи мамочке, что у бабушки Сони находится моя книга Раффи, История 7 меликств; пусть мама возьмет эту книгу. Понравилось ли тебе северное сияние? Тебе было бы интересно посмотреть на него не на рисунке, а на небе. Последнее время северное сияние не появляется: и небо не особенно чистое и слишком светло. Часов в 10 небо еще не темное, а в два—уже сумерки. Снег местами сошел, все готовятся к весенним работам, а по водорослям они уже начинаются. Морозов почти нет, лишь иногда бывают ночные заморозки и почву схватит. Впрочем, на Соловках вообще не бывает ни настоящей зимы, ни настоящего лета. Сейчас днем на воздухе немногим холоднее, чем летом, а летом, в июне, может выпасть снег или случится мороз. Как будто это не природа, что-то в роде теплицы с умеренной температурой круглый год. Возле кремлевских стен видел красные побеги, вылезшие из почвы. С весною и ты должна оправляться и розоветь, как побеги и почки, чтобы летом стать совсем крепкой и здоровой. Вероятно наш садик ко времени получения этого письма уже распустится. Напиши, проростут ли посаженные мною лесные растения—ландыши, майники, орхидеи, папортники? Не погибли ли в грунте зимою примулы? Когда будете ходить гулять, то старайтесь каждый раз приносить из лесу хоть немного растений с корнями, чтобы насадить их дома. Хотелось бы развести хорошую заросль папoртников и хвощей. Тут летом в лесу и гл. образом по долинкам замечательные хвощи и папортники. Хвощи высокие, крепкие и покрывают все, словно зеленый газ стелется по земле, а папортники легкие, яркие, мне бывает жаль

 

ходить среди них, думается—как бы не помять и не поломать. Кланяйся от меня бабушке и ан. Ф., а когда увидишь, то и С. И. Старайся наблюдать, как выходят из земли растения и как они растут и как построены. Для наблюдений лучше всего делать зарисовки: разсмотри в увеличительное стекло и нарисуй, что увидишь в крупном размере. Вероятно с будущего года тебе придется и в школе заниматься естествознанием, вот ты и подготовишься. Узнавай названия растений, семейство, к которому принадлежит то или другое растение, особенности растения, куда оно Применяется, вообще все что придется услышать. Хорошо бы запоминать также различные легенды и разсказы о каждом растении—это может тебе сообщить мама. Крепко целую свою дорогую дочку и еще раз целую. Будь здоровой и веселой и не забывай своего папу.