ВАГАРШ КЕШИШЯН - РАЗВЕДЧИК

 

Летом 42-го в селе Пролом появился молодой, высокий человек с кавказским обликом и акцентом. Поселился он у Врежа, приходясь дальним родственником по матери.

Вскоре все село уже знало Вагарша Киркоровича Кешиняня - веселого, находчивого парня, бесшабашного в своей смелости даже перед вооруженными немцами.

Мы же, подростки, замечали, что он часто куда-то уходил, так же внезапно появлялся и не в меру интересовался буквально всем. С немцами и румынами ведет беседы и даже спорит. Как бы в шутку, смеясь, показывает им спичечный коробок с надписью: "Наше дело - правое. Враг будет разбит. Победа будет - за нами!"- и опять вроде бы в шутку предлагает убрать офицеров и перейти на сторону русских.

Ни словом, ни жестом этот парень не дал повода оккупантам признать себя за побежденного.

Однажды, в присутствии нас, подростков, Вагарш вступил в спор с немецкими солдатами о том, что русский солдат обучен лучше, поэтому война ими будет проиграна. Дело дошло до того, что немцы, дали Вагаршу незаряженную винтовку, с примкнутым штыком, и выставили против него для рукопашного боя солдата-верзилу.

После нескольких выпадов из рук немца была выбита винтовка, а Вагарш, быстро развернув свою поперек тела, подскочил к опешившему немцу и прижал его голову к стене дома.

Чем бы закончилась эта схватка, неизвестно. Немцы, увидев, что самому сильному из них, приходится туго, бросились на помощь. А мы, свидетели этой схватки, возмущенные несправедливостью, кто чем мог, отвлекали их, дав Вагаршу возможность благополучно улизнуть за дом и скрыться со двора.

После это случая Вагарщем заинтересовался полицай Рак, стал расспрашивать о нем жителей. Узнав об этом, мы, пацаны, сообщили Вагаршу, что Рак заинтересовался им.

Контакты с Вагаршом мы поддерживали при крайней необходимости, ибо зря приходить к нему Вагарш запретил...

Осенью 1943 года Вагарш возвращался с очередного задания. Он два дня пробыл в армянском селе Субаши и на рассвете покинул его. На окраине села его окликнули: "Хенде хох!" Вагарш поднял руки и

 

заметил, что к нему приближается тщедушный солдатик с автоматом на шее. Но недаром в наших местах во время оккупации жители шутили всерьез:

Земля - крестьянам,

Лес и тропки - партизанам,

Асфальт днем - немцам,

А ночью - власть Советам!

Удар обеими руками в подбородок. Секундная борьба - и автомат в руках Вагарша.

- Хенде хох! - скомандовал Вагарш. Немец упал на колени и, плача, стал умолять о пощаде.

Из хат повыскакивали женщины, старики стали просить:

Не убивай его! Верни оружие, иначе нас всех перестреляют.

Спрячьтесь и не показывайтесь немцам. Я отпущу его, - сказал Вагарш.

Жители разошлись. Вагарш повел немца по дороге на Пролом. Шел и думал: "Как быть? Отпущу немца без оружия, его допросят и устроят экзекуцию жителям. Оружие нужно и нам. Убить, забросить в кусты? Искать будут, жителям опять не сдобровать... А, будь что будет! Ему-то нечем похвастаться. Отпущу..." - Вагарш щелкнул затвором.- Немец упал на колени, стал плакать, просить, чтоб не убивал.

Вагарш поставил рожок на место. Подошел к трясущемуся немцу, обыскал его сумку и карманы, нет ли запасных рожков. Убедившись, что нет, отошел, вынул рожок, вытащил из него патроны и бросил на дорогу, подальше от себя. Потом швырнул автомат в противоположную от рожка сторону, сказал:

- Цурик нах гаус!

Обошел вокруг немца и зашагал по дороге. Оглянулся. Немец, собрав оружие, побежал на свой пост, от которого Вагарш отвел его километра на три.

Зима 44-го была суровая. Снега навалило около полуметра. Сильный Морозный ветер гнал поземку, слепил глаза, заметал дороги. На подводах немцы передвигаться не могли. На колеса налипало и намерзало столько снега, что их не перевернуть было. Сами немцы кутались во что попало, одеялами укрывали лошадей. В эту зиму немцы разобрали все колхозные конюшни и сараи, ими топили печи в домах, где грелись самти и отогревали лошадей. Зай-

 

дешь в дом - в одной комнате немцы, в другой - лошади.

Мы чаще стали уходить к односельчанам, у кого на постое не было немцев. В такую погоду немцы пригоняли танки, вездеходы и накатывали дорогу, создавая обозу возможность продвигаться дальше... Не успеют дома навести порядок, глядишь, как новые "гости" снова все загадят.

Когда подожгли колхозные сараи, немцы собрали жителей и погнали их в лес пилить дрова. Сами в лес идти боялись, стояли на опушке, а мы пилили и на своем горбу носили дрова в село. Это за три-то километра.

Когда не было ни румын, ни немцев, в село под предводительством полицаев совершали набеги земляки. От немцев они отличались тем, что по ночам открывали в селе беспорядочную стрельбу и орали Под окнами, чтоб не смели выходить в комендантский час, иначе всех перестреляют. Они забирали все то, что еще оставалось после немцев.

 

Судьба потом свела нас с ними на Урале. Они удивлялись:

- Вас за что сослали? Мы-то и до войны, и в войну хозяйничали в Крыму! А вам что надо тут?

Что надо? Мы и сами до сих пор не знаем. Сами удивляемся, что в паспортах у южан местом рождения значится Пермская область. Урал. Отчасти за это мы должны быть благодарны нашим землякам.

В сосланных армянских семьях родилась не одна тысяча детей с позорным ярлыком. С этим ярлыком похоронили мы отцов. И до сих пор следы этих ярлыков в паспортах наших детей. Ни один руководитель страны до сих пор не задавался вопросом, за что были наказаны греки, армяне, болгары и цыгане? Зачем заставили их покинуть дома, имущество, хозяйство и нищими с позорным клеймом скитаться по стране?

Сегодня встал вопрос, и правительство позаботилось о возврате и устройстве крымских татар на Родине, им выделены миллионные ссуды. Мы рады за своих земляков, поздравляем их с новосельем. За несколько десятков предателей нация не может быть виновна. Татар я знаю с детства как трудолюбивых, честных, отзывчивых товарищей.

Нам, высланным во втором этапе: грекам, армянам, болгарам и цыганам обидно, что мы нигде не вспоминаемся. Почему мы должны

 

стать крайними и заброшенными?

Сегодня мало кто верит, что были высланы из Крыма греки, армяне, болгары и цыгане, потому что на съездах и в прессе не вспоминают о них.

- Демократия, слепая и немая, демократия.

Живя у Врежа, Вагарш Кешинян достаточно хорошо знал меня и Врежа. Чем могли, тем и помогали ему. Нам Он ничего не объяснял, но мы сами о многом догадывались. И вот однажды этот весельчак, неугомонный парень, вдруг загрустил. Обращаясь к нам, сказал:

- Мне, ребятки, нужно сходить в очень нужное место. Признаться, далеко и поэтому рискованно, а пропуска у меня нет.

Я выслушал его и вспомнил:

-Вагарш, в одном месте я много видел бланков пропусков.

- Чепуха! Главное - печать и подпись, - возразил он. -Подпись Тисса имеется на каждом приказе и объявлении, а печати стоят у нас в паспортах, - сказал я.

- Попробуем потренироваться, авось и выйдет.

С Врежом пошли в общину, так назывался колхоз при немцах. Вреж остался за дверью, а я вошел в кабинет.

За столом сидел Василий Кузьмин - бухгалтер.

Я хорошо знал его, так же, как и он меня. Поздоровался. Перебросились несколькими словами. Я закурил в угостил его.

- О! Сигареты! Откуда они у тебя? - спросил он.

- У немцев спер, - честно признался я.

- Молодец! Теряться нечего, - засмеялся он.

На столе за счетами я увидел бланки пропусков - целая куча аусвайсов...

- Фу ты, сволочь, - выругался я и бросил на счеты свою фуражку.

- Все время на глаза сползает,- и заложил штук восемь пропусков под подкладку околышка.

- На, вот тебе лист побольше! - предложил бухгалтер, протягивая чистый лист бумаги.

- Много будет, - отказался я, нахлобучивая фуражку на голову.

- Теперь в самый раз!

Дядя Вася засмеялся:

- Ладно! Носи на здоровье!

Конечно, он был своим человеком. Скорее всего он догадался о моей уловке, но лучше, когда тот и другой делают вид, что не

 

догадались о проделке собеседника. Так легче жить под пятою врага.

Вскоре я попрощался с дядей Васей и вышел. Подмигнув Врежу, мы спокойно пошли вдоль деревни. С одного из столбов незаметно отодрал горсть объявлений с подписью Тисса и орлом, державшим в когтях свастику.

Закрывшись в комнате и приняв все предосторожности, на чистом листе бумаги стали учиться подделывать подпись Тисса, и писать пропуск Вагаршу, жителю села Пролом для посещения родителей в селе Армянбарин Джанкойского района.

Пропуск должен был быть действителен по 28 февраля 1944 года с подписью Тисе (по латыни). Подпись была размашистой и сравнительно простой. И дата выдачи: 18.11.1944 г.

Исписав два листа бумаги, мы, наконец, согласились, что сойдет - не такие уж грамотеи полицейские. Заполнили один бланк пропуска» Получилось наглядно, даже красиво. Теперь подпись Тисса, после нескольких неудачных попыток она тоже стала похожей.

Труднее всего было с печатью. Чего только мы не делали - и затачивали специально нож, сделав конец лезвия острым, как шило, и вырезали более десятка сырых картошек, а латинские буквы по окружности никак не получались. Зато орел со свастикой получался на славу. Ивсеже решили орла подчернить чернилами, а латинскую надпись смазать сильнее, чтоб слилась.

Попробовав печать на чистом листе бумаги, мы остались довольны: вполне прилично. На пропуске печать получилась лучше, просматривались даже некоторые буквы.

Мы нашли Вагарша и показали пропуск. Он с удивлением смотрел то на Пропуск, тана нас и не мог поверить своим глазам.

- Когда же вы успели побывать в городе?

- У нас там в гестапо свой человек. Он и сделал, - соврали мы. На следующее утро Вагарш ушел. Мы сильно переживали за него.

Пропуск поддельный, ему бы быть поосторожнее. Но он этого не знает и может полезть на рожон.

Вагарш вернулся за день окончания срока действия пропуска. Мы бросились к нему с распросами.

- У каждого поста останавливали мотоциклисты, проверяли документы. Глянут сквозь запотевшие очки на орла и лопочут: "Гут, Гут!" Иди, мол, дальше. Так вся дорога. Сплошной зеленый свет, - засмеялся он. Тут мы рассказали всю правду.

 

- Значит, есть бог на свете! - сказался. А я-то вел себя уверенно, веря в подлинность пропуска. А так было даже лучше, если бы я боялся, в меня засел бы страх и неуверенность, немцы могли бы заметить.

- Поэтому мы тебя заранее и не предупредили, - смеясь заметил Вреж.

Пришел конец войне. Вернулся к своему очагу Вагарш Киркорович Кешинян. Мать и сестра радостно встретили победителя. Дальше - свадьба, дети, внуки, пенсия.

В настоящее время бывший разведчик, кавалер орденов и медалей, живет в городе Сочи в окружении детей и внуков. Встречаемся мы редко, но при каждой встрече разговор начинается с поддельного пропуска.