ОТ АВТОРА

Я жил в Коми крае в Корткеросском районе целых 17 лет (1941 -1958). Срок немалый. Попав сюда семилетним, прошел путь школьника, учащегося техникума, дипломированного механика в леспромхозе. Казалось бы, это обычный путь многих и многих. Но все это время надо мной невидимым гнетом висело клеймо спецпереселенца. Окружающим как бы и не было видно его, однако оно раз от разу больно кололо мою шкуру, язвило душу своей несправедливостью. В чем это выражалось, читатель узнает, прочитав мое небольшое повествование.

Таких как я и моя семья - поселенцев, переселенцев, спецпереселенцев и проч. в те годы в Коми крае была тьма. Все мы находились в разряде врагов то ли народа, то ли советской власти. Но какие же это враги? Работящий народ, без суда и следствия грубой силой оторванный от родных очагов и водворенный по медвежьим углам Коми края. Кого тут только не было: раскулаченные россияне, многочисленные поляки, литовцы, поволжские немцы, невесть откуда взявшиеся китайцы, затем после войны - опять одесские и прочие немцы, так называемые власовцы, т.е. военнопленные, того Власова и в глаза не видевшие...

Все эти люди составляли основную рабочую силу в тяжелые годы войны и в первое послевоенное десятилетие в леспромхозах, в сплавконторах и прочих хозяйствах. Это они материализовывали популярный в те годы лозунг «Лес нужен стране как хлеб, как уголь, как металл!» Это они внесли в свое время ощутимый вклад в экономическое развитие Коми республики. И не только экономическое. Сегодняшнему жителю Коми республики встречаются люди с немецкими, литовскими фамилиями. Ему порой и невдомек, откуда они взялись - мало ли понаехало народу в богатую недрами республику. А между тем эти люди в подавляющем большинстве - потомки спецпереселенцев, о которых и пойдет здесь речь.

Существует большая литература о жизни узников в местах заключения, которых в Коми тоже было не перечесть. Однако эта литература специфическая, отображающая жизнь и быт людей в пространстве, ограниченном колючей проволокой, где царили стандартно-типовые, «узаконенные» отношения как между зэками, так и между зэками и администрацией. Везде те же этапы, пересылки,

бараки, допросы, надзиратели, стукачи, кумы и т.д. О жизни же, протекавшей за полосой отчуждения, сведений немного.

Статус спецпереселенца, в отличие от з/к, давал неизмеримо больше возможностей общения с местным населением, знакомства с людьми, природой края, вовлекал в бытовые перипетии. Поэтому читатель, знакомясь со спецпереселенческой историей моей семьи и моей лично, имеет возможность познакомиться с тем отрезком истории своего края, о котором не так уж много написано.

Создавая свою повесть, я ставил себе цель не только рассказать о малоизвестных страницах истории. Во мне теплилось надежда на то, что в читателе возникнет чувство протеста против самого способа обращения с населением, основанного на произволе и насилии. Может быть это станет залогом того, что подобные факты в будущем не повторятся, чего и остается пожелать.

Коротко о себе. В 1941 году моя семья вследствие советизации Литвы была репрессирована. Я с матерью, учительницей начальных классов, и младшим братишкой в качестве спецпереселенца был выслан в КомиАССР, в Корткеросский леспромхоз. Отец, служащий министерства Внутренних дел, был депортирован в Краслаг, осужден, расстрелян.

В 1954 году я окончил Сыктывкарский лесотехникум, затем - три курса (заочно) Коми пединститута. В 1958 году, после снятия клейма спецпереселенца, вернулся в Литву, окончил Вильнюсский университет, работал на разных инженерных должностях. Ныне плыву на корабле пенсионеров, известно куда.

С началом перестройки и гласности занимаюсь (на общественных началах) организацией охраны памятников, установленных в местах ссылки и заключения граждан Литвы на территории Российской Федерации и Казахстана. Таких памятников только в Коми крае пять, поэтому не порываю связей с республикой, в которой прошла четверть моей жизни.

Р.Раценас