- 105 -

СИБИРЬ. ГОДЫ ССЫЛКИ

 

Да, страшное все-таки случилось: летом 1949 года и потом, в 1950 году, массы ассирийцев Закавказья и Северного Кавказа были высланы, без всяких объяснений, в Сибирь и в другие отдаленные, чрезвычайно суровые по климату районы нашей огромной страны.

Как могло совершиться это преступление против целого народа? Можно по ошибке посадить в тюрьму невинного человека, это бывает. Но чтобы тысячи людей одновременно были осуждены без суда и следствия! Такое понять невозможно. Дикий, жестокий произвол, словно судьбу народа вершил безумный правитель.

То, что произошло с нашим народом, не было случайностью, ошибкой. Это мы узнали потом. Жители Сибири, сами сосланные в эти края в годы коллективизации и раскулачивания, рассказывали: «Той весной (в 1949 году) нам приказали сажать картофель на гораздо большей площади, чем в прошлые годы. Мы, конечно, спросили тогда у начальства: зачем так много? Нам сказали, что сюда привезут новых людей. Чтобы картошки хватило на всех, надо использовать дополнительные площади, из расчета приблизительно две сотки картофельной посадки надушу».

Вот удивительная вещь, над которой стоит призадуматься! Значит, когда в далеком кавказском селе ассирийские крестьяне Лазарь, Сава, Слыва, Ишо, Саргис, Сепо, Даниел, Бархо, Маругел, Гиваргис и другие вместе со своими женами, взяв лопаты, мотыги, серпы, грабли, отправлялись на колхозные полевые работы и трудились до седьмого пота, там, в Сибири, уже заготавливались пайки картошки на этих людей? Значит, кто-то «наверху» уже запланировал это преступление против

 

- 106 -

ассирийцев? Но для чего ссылка? Зачем — ссылка? Какова цель? Кто ответит, наконец, на эти мучительные вопросы?

Ассирийцы, сосланные и Сибирь, в массе своей были либо вовсе неграмотные, либо малограмотные и невежественные люди, за исключением молодежи, которая при Советской власти училась в школах. Но, оказавшись на сибирской каторге, даже эти темные малообразованные люди сообразили, что надо «бить во все колокола» (хотя надежды быть услышанными не было) и умолять Москву исправить эту чудовищную несправедливость. В Москву почему-то верили, и верили при всех обстоятельствах. Это тоже загадка. Ссыльные ассирийцы свои прошения о помиловании, свои мольбы к властям — разобраться в их деле и освободить от этой каторги — составляли в трех экземплярах. Один экземпляр направляли «дорогому товарищу Сталину», второй — в Президиум Верховного Совета СССР, а третий — в газету «Правда». До «дорогого товарища» Сталина вопли ассирийцев, конечно, не доходили. «Правда» не отвечала, ей было некогда, потому что она была очень занята защитой прав негров в Америке и проблемой эксплуатации рабочего класса в капиталистических странах. Что касается Президиума, то от него некоторым ассирийцам пришла лаконичная отписка: «Ваша жалоба передана на рассмотрение в Президиум Верховного Совета Азербайджанской ССР». Если человек был выслан из Грузии, то жалоба передавалась на «рассмотрение» в Президиум Верховного Совета Грузинской ССР. Таким образом, нельзя сказать, что ассирийцы, высланные в Сибирь, были лишены всех гражданских прав. Ведь их жалобы «рассматривали». Более того, даже отвечали на их прошения. Из Грузии и Азербайджана Советская власть отвечала однотипно, кратко и категорически: «В ответ на Ваше заявление сообщаем, что в отношении Вас нарушение закона не имело места. Ссылка и спецпоселение произведены на законном основании». Законное основание. Спецпоселение... Наши мучения в Сибири назывались одним словом: спецпоселение. Обычное слово, даже скучное, канцелярское. И кто бы мог подумать, кто мог вообразить, что одно серое канцелярское слово может сломать и исковеркать судьбы тысячам и тысячам людей...

 

- 107 -

О, эти сибирские годы! Жизнь, смысл которой свелся к биологическому выживанию... Низвести человека, гордое сущест-1Ю, обладающее разумом, волей, мечтой, врожденной любовью к свободе, — к такому примитивному, животному уровню: что может быть преступнее с точки зрения нравственности? И за что такой удар обрушился на ни в чем не повинных ассирийцев?!

Безысходное отчаяние овладевало душами этих несчастных людей всякий раз, когда в ответ на свои прошения и мольбы они получали бюрократическую отписку. Неужели всеми на свете забыты? Неужели так и должны пропадать в этой Сибири? И казалось, никто в большом мире не знает о их беде и никто нигде не сострадает их плачевной судьбе.

Но нет, знали о наших страданиях, помнили нас и оплакивали нашу судьбу милосердные люди, соплеменники наши. Очень немногим ассирийцам посчастливилось не попасть в списки для ссылки в Сибирь, и они остались на Кавказе, продолжая жить и работать на своих местах. Ночной организованный захват наших домов и ссылка в Сибирь целого народа глубоко потрясли их души, обычно весьма скупые на проявление чувств. Вот среди этих ассирийцев и сложилась небольшая драматическая поэма, в которой очень наивно, но с искренней болью и почти документально точно рассказывалось о постигшем нас несчастье. Это настоящее народное произведение, конкретного автора у него нет. Известно только, что помог записать эту поэму в письменной форме (а сначала она пересказывалась среди ассирийского народа устно) священник отец Стефан, тот, что служил в католической церкви в Тифлисе. Привожу полный текст этого горестного народного повествования в переводе на русский язык.

ИСТОРИЯ ССЫЛКИ АССИРИЙЦЕВ В СИБИРЬ

В год тысяча девятьсот сорок девятый

Товарищ Сталин, судья,

Произвел среди ассирийцев землетрясение.

 

Тринадцатого июня это началось,

Большое совещание в районе состоялось,

И послали машины к воротам ассирийцев.

 

- 108 -

У ворот каждого дома машина стала,

В каждой семье записали имена.

Рано утром в путь отправили.

 

Всех ассирийцев собрали на станции,

Вокруг них жестокие караулы стали

И никого близко к ним не допускали.

 

В три часа ночи в вагоны загнали,

Их эшелон в сторону Баку направился,

И остановился опять на станции Гянджа*.

 

Так же всех ассирийцев Шамхора и Ханлара собрали,

И их тоже, как всех других, в вагоны загнали,

С рассветом их эшелон тронулся в путь.

 

Много дней по дорогам их везли.

Ни одного слова от них не дошло,

Наконец, от Разго пришло известие.

 

Прошло еще около полмесяца.

Из города Куйбышева письмо пришло:

Их эшелон в сторону Сибири движется.

 

Еще полтора месяца прошло,

Письмо от Шиво до нас дошло:

Наш народ в районе Бакчар** поселили.

 

Такое несчастье пало па наши головы...

Как птицы вы от нас упорхнули:

Мы оглянулись — уже нет вас рядом!

 

Осталось нас несколько семей.

Никакого утешения не было нам.

Стали мы совсем потерянными.

 


* Гянджа — город в Азербайджане, в советское время переименован в Кировабад.

** Бакчар — район Нарымского края. 1! самом сердце Сибири, где ассирийцы отбывали ссылку.

- 109 -

И сколько нас ломов оставалось.

Каждым лень мы думали:

Вот теперь ут ром наш черед придет...

 

Дни проходили за днями,

Никто нас не потревожил.

Вот так мы остались в наших домах.

 

Это дело по воле Господа произошло:

Вас увезли туда, в ту сторону,

А мы остались, чтобы поддержать вас.

 

Каждый день письмо от вас приносила почта.

Собирались мы вместе и читали,

А после все сидели и плакали.

 

Никогда не уходили вы из нашей памяти,

Каждую ночь видели вас в своих снах,

А утром просыпались — мы одни, вас нет.

 

Но не отчаивайтесь, братья и сестры,

Господь Бог всегда будет с вами,

А мы, сколько б ни жили, вас не забудем.

 

Вышли мы раз на улицу,

И видим — Фарха, наша дурочка, под деревом стоит

И плачет: все ушли, говорит, осталась я одна.

 

Плачет: что мне теперь делать.

Вот все ушли, а я осталась совсем одна,

Когда-нибудь меня убьют на улице.

 

Не плачь, Фарха, пойдем-ка к нам домой,

Мы о тебе будем заботиться, как о своих детях.

Куда бы мы ни пошли — возьмем и тебя с собой.

 

Да славится вечно имя Господа!

Когда нас видели в селе или городе,

Все люди застывали в изумлении:

 

- 110 -

Вот уже сколько лет ассирийцы здесь жили,

И никто от них зла не видел.

Так за что же все это с ними сотворили?!

 

Много лет мы здесь жили в мире,

Днями и ночами мы работали,

И прославились больше всех других народов.

 

Да прославится имя Господа Бога нашего,

Имя Его вечно да пребудет в наших душах,

И куда бы ни пошли мы — Его благодать

Всегда будет с нами.

 

Читая сейчас это бесхитростное повествование о горькой судьбе ассирийцев, трудно представить себе, какое огромное впечатление оно производило на людей в те годы, когда им казалось, что они забыты всеми на свете и пропадают в безвестности. До них дошли слова привета и сочувствия, которые были восприняты как живительный бальзам, как маленький лучик надежды. Это послание милосердия запало в души ассирийцев, некоторые из них знали его наизусть и пели на какую-то свою собственную мелодию. Даже сейчас, спустя более 20 лет после ссылки, можно найти ассирийцев, которые прочитают наизусть или споют эту поэму. А когда ее пели тогда, в Сибири, голоса людей дрожали от горя и на глазах наворачивались слезы.

Сказать просто, что мы, ассирийцы, провели годы ссылки в Сибири, нельзя — это звучит очень неопределенно. Требуются кое-какие географические уточнения. Ведь что такое Сибирь? Это гигантские пространства лесов, болот, рек. Наши так называемые спецпоселения, а проще выражаясь, зоны, в которых трудовая повинность была организована в форме колхозных работ, находились в Нарыме. Нарым — обширный по территории район в нескольких сотнях километров северо-восточнее города Томска. Вот какую справку об этом крае дает Большая Советская Энциклопедия: «Нарымская ссылка, политическая ссылка в царской России, на севере Томской губернии в Нарымском крае.

 

- 111 -

...Нарымскую ссылку отбывали декабристы, участники Польского восстания 1863 — 1864 гг.

Массовая высылка в Нарымский край началась после революции 1905 — 1907 гг. В Нарымском крае отбывали ссылку Куйбышев, Свердлов, Сталин и другие большевики.

После Февральской буржуазно-демократической революции Нарымская ссылка была ликвидирована» (выделено мной. — И. В.).

Вот впечатления о Нарымском крае известного русского писателя Глеба Успенского: «...Кругом вода. Бесконечный лес залит водой. На берегу почтовый ящик. Людей не видно — это Нарым».

Этот гиблый край гнетуще воздействовал на психику человека. Климат — разрушительный для здоровья. Бескрайняя тайга. Болота, сырость, комары, а лето — такое короткое!

Плюс к этому, добавлю я, страшные морозы зимой, доходившие до 50 градусов ниже нуля. Теперь легче представить себе, где мы, кавказцы, были обречены жить.

А распределили нас по местам спецпоселения следующим образом: большую часть ассирийцев из Азербайджана (поселки Гринфельд и Алексеевка, города Акстафа, Тауз, Евлах, Кировабад, Ханлар, Шамхор и др.) — в колхозы Бакчарского района; ассирийцев Северного Кавказа (Кубанская область, города Краснодар, Армавир) — в колхозы Верхнекетского района. Многие ассирийцы были отправлены в поселок под названием Красноармейск.

Здесь зимы были исключительно суровыми. К свирепым морозам невозможно привыкнуть, можно только как-то приспосабливаться, беречься. В первую зиму люди сильно простуживались, часто болели воспалением легких. Если организм побеждал в этом противоборстве между жизнью и смертью (о медицинской помощи говорить не приходится — ее просто не было), считайте, повезло, но многие, как мои две сестры, умирали. Ко второй зиме в Сибири ассирийцы подготовились уже лучше: запаслись валенками и одеждой потеплей, но все равно мерзли, а на морозе у них деревенели щеки, особенно когда случалась метель с ветром. Глядя на ассирийцев, ежившихся от холода, старожилы этих краев с каким-то непонятным для нас удовольствием повторяли од-

 

- 112 -

ну и ту же фразу: «Это вам не Кавказ. Здесь Нарым, Нарымский край, понятно?» Еще бы непонятно! Бывшие жители Кавказа уже хорошо это усвоили. Они, как и местные старожилы, произносили слово «Нарым» с какой-то особой интонацией, в которой бессилие и обреченность соединялись с изумлением и даже восхищением перед этим могучим краем с его первозданно дикой природой и беспощадным суровым климатом.