- 92 -

КАК, КЕМ И ПОЧЕМУ?

 

Если первая — деятельная, творческая часть жизни, отданная авиации, длилась 25 лет, то вторая — трагическая, мучительная и унизительная — всего... 254 дня.

За эти 254 дня «...бывшими работниками НКВД было СФАЛЬСИФИЦИРОВАНО уголовное дело и необоснованно осужден Левин Александр Алексеевич, 1896 г. рождения, урож. г. Саратова» — так 7 декабря 1955 г. определил Верховный Суд СССР по результатам дополнительного расследования дела № Р-3481. Так правда восторжествовала.

Но вот КАК, КЕМ и ПОЧЕМУ было создано это «дело», впервые рассказывается в нашем дальнейшем повествовании. Естественно, что ответы на первые два вопроса: «КАК» и «КЕ.М» документально обоснованы. Но ответ на вопрос «ПОЧЕМУ» является, конечно, не более чем авторской версией происшедшего.

Вернемся в 1941 г. Формально дело началось с того, что за 14 дней до нападения Германии на СССР, как уже было сказано ранее, па утверждение наркому обороны С. К. Тимошенко поступил проект постановления, подготовленного органами военной контрразвед-

 

- 93 -

ки, об аресте генерал-майора авиации Левина А. А., зам. командующего ВВС Ленинградского Военного Округа и о проведении у него обыска. В обоснование предлагаемых действий в тексте этого документа утверждалось:

1.     «А. А. Левин во время Кронштадтского мятежа вышел из партии как несогласный с партией большевиков. С 1922 по 1925 гг. принимал от иностранных фирм негодные машины, стоял на стороне фирм, в спорных вопросах их поддерживал и вел себя в командировке подозрительно». (!?!)

2.     «Мулин (быв. зам. Командующего Закавказ. Военного округа. — Прим, авт.) 25—28 мая 1938 г. на допросе показал:

«В контрреволюционную военную троцкистскую организацию Приволжского военного округа мною были вовлечены следующие лица: Левин — Начальник Сталинградской школы летчиков в начале 1932 г. В разговоре со мной Левин заявил, что мы разбрасываемся кадрами: «Возьмите Бухарина и Рыкова, которых мы привыкли любить и уважать, которые совсем недавно дрались за генеральную линию партии, а сейчас их выбросили за борт».

(Мулин был приговорен в 1938 г. к высшей мере наказания. — Прим, авт.)

 

- 94 -

3. «Котов (Быв. начальник Липецкой высшей летно-тактической школы. — Прим, авт.) 10.12.37 г. на допросе показал:

«Работая в системе ВВС я сталкивался с ними (с Алксннсом, Лавровым.— Прим, авт.), не только видел, но и проводил в жизнь целый ряд заведомо вредительских, разрушительных для воздушных сил установок и указаний, исходивших от Алксниса, Лаврова и др. Левин, в соответствии с общей вредительской политикой Алксниса и Лаврова санкционировал, проводил и поощрял очковтирательство в школах, узаконил лозунг «Судят не за то, что занимаешься очковтирательством, а за то, что неумело его проводишь».

(Н. Я. Котов был приговорен к высшей мере наказания. — Прим, авт.)

4. «Хрипин (Быв. комкор, командир авиаармии.— Прим, авт.) 25.02.38 г. на допросе показал:

«В 1932 г. во главе учебного дела находился Левин, близкий друг Алксниса, мне хорошо известный с 1920 г. по связям с контрреволюционными офицерскими группами в Красном Воздушном флоте. Левин не устранил основных недостатков в работе школ. Инструкторские и преподавательские кадры

 

- 95 -

от чужеродного элемента не очищены. Учебная работа школ Осоавиахима не увязана с программами летных школ ВВС».

(В. В. Хрипим был в том же году приговорен [к высшей мере наказания. — Прим. авт.).

5.     «ВУЗы ВВС, руководимые Левиным, из года в год не выполняли плана по подготовке кадров ВВС КА, а выпускаемые из школ летчики имели низкую подготовку, в силу чего в строевых частях увеличивались летные происшествия».

6.     «С июля по ноябрь месяцы 1939 г. в Ворошиловградской авиашколе сгнили фюзеляжи 29 самолетов Р-5 из-за того, что они стояли под открытым небом. В декабре (когда они уже сгнили. — Прим, авт.) месяце 1939 г. Левин был там, ему из Москвы посылались телеграммы с просьбой обратить внимание на эти самолеты, однако он никаких мер не принял».

«Учитывая наличие достаточных данных, изобличающих Левина в преступной деятельности и руководствуясь ст. ст. 14G и 58 УПК РСФСР,

ПОСТАНОВИЛ: Левина А. А. подвергнуть аресту и обыску».

В этот же день указанное постановление было утверждено, а на следующий — Левин был взят под стражу.

 

- 96 -

Прочитал ли, прежде чем поставить свою размашистую подпись, новый нарком проект постановления, а если и прочитал, то задумался ли? Скорее всего — нет! В отличие от К. Е. Ворошилова, он лично генерала Левина не знал, а пустой, как мы увидим ниже, по существу, документ, подсунутый на утверждение, был психологически сформулирован метко. Первые три пункта и особенно предпоследний били начинающего наркома «наповал». Никаких сомнений после них в вопросе утверждения постановления НЕ ДОЛЖНО было оставаться, даже у боевого маршала. Обвинения были звучные и опасные. Понять же, что все это — элементарная ложь «судейских» не было, конечно, дано начинающему наркому в нервозные предвоенные дни. Ему никак не было ведомо, что выход из партии был уже после VIII Всероссийского Съезда Советов из-за несогласия с продолжением продразверстки, которая и была отменена буквально через два месяца после этого выхода. Нарком, естественно, не ведал, что на принимаемой от инофирм технике Левин сам и летал, причем безаварийно, а имевшие место подозрения, связанные с закупками самолетов за рубежом, рассматривались по горячим следам еще в 1926 г., и все подозрения в отношении Левина были отклонены.

Краткие показания расстрелянного три го-

 

- 97 -

да назад Мулина о вовлечении Левина в 1932 г. (!?!) в контрреволюционную организацию по цитированной в его показаниях причине, звучат просто страшным анекдотом.

А вот предпоследняя фраза была для С К. Тимошенко предельно понятна, ведь он подписался под ней (почти дословно) в Акте приемки наркомата обороны (см. с. 84). Правда, и здесь обманули.

В Акте сказано, что «аварийность в авиации продолжает оставаться высокой из-за слабой подготовки летного состава, (и далее, через запятую. — Прим. авт.) НИЗКОЙ дисциплинированности, НЕОРГАНИЗОВАННОСТИ летной работы и БЕЗОТВЕТСТВЕННОСТИ командиров ЧАСТЕЙ и бригад». О последних словах умолчали, т.к. эти главные причины аварийности уж никак нельзя было «привесить» к недостаткам в работе Управления ВУЗов. Важно и другое. Как указывалось выше, документ поступил к С. К. Тимошенко 8 июня 1941 г., а в воспоминаниях Г.К. Жукова, относящихся к этим дням, мы читаем: «Напряжение нарастало. И чем ближе надвигалась угроза войны, тем напряженнее работало руководство НКО, руководящий состав наркомата и Генштаб, особенно, маршал С. К. Тимошенко, в то время работал по 18—19 часов в сутки, часто оставаясь в кабинетах до утра» Готовили, в частности, ука-

 

- 98 -

зания о приведении войск пограничных округов в боевую готовность.

Вот в таких условиях Нарком и подмахнул: «Утверждаю». Скольким людям приходилось, приходится и будет еще приходиться подписывать подобные ответственные документы. Пусть же знание этой истории послужит всем нам хоть каким-то уроком.

Люди с правом подписи, независимо от ранга, не должны быть наивными. Они должны твердо знать и всегда помнить, причем, в любой обстановке и на любой должности, что ВЛАСТЬ и ЛОЖЬ идут всегда рядом.

Теперь для нас очень важно проверить: может быть, было еще что-то важное в руках следствия, помимо того, о чем сказано в постановлении на арест? На чем, в конце концов, оно базировалось в те дни, решаясь на эти действия и надеясь уличить генерала в прямом смысле в смертных грехах? Как оказалось, на руках у следователей не было ничего, кроме СЛОВ... Слов, произнесенных ранее арестованными и, как правило, уже расстрелянными людьми. Слов, записанных ими на бумаге в тюремных условиях. Слон, зафиксированных в протоколах допросов.

Чего не было у следствия, так это ни единого обличавшего подлинного документа, ни одного вещественного доказательства, ни одного независимого показания, никаких данных

 

- 99 -

[экспертизы и вообще никаких объективных данных.

Но все-таки проверим и познакомимся сами со ВСЕМИ фигурирующими на этот момент следствия «УЛИКАМИ», чтобы понять, ! к чему они могли бы привести дело в нормальных условиях и к чему привели в условиях беззакония и правового беспредела.

Познакомимся сами, чтобы понять и запомнить, к чему могут приводить страну подобные «святотатства» в руках действия любой автократии. Поэтому далее излагается ,вся имевшаяся на тот момент времени и зафиксированная в уголовном деле информация, на которую могло опереться и опиралось следствие, запрашивая санкцию на арест. Из нее можно понять, что следствие, и не без основания, надеялось целиком и полностью только на одно, а именно на то, что после ареста, в тюремных условиях, от заключенного можно будет получить ЛЮБЫЕ нужные ПОКАЗАНИЯ и личные ПРИЗНАНИЯ.

А уверенность эта уже проистекала исходя из опыта всех политических процессов предыдущих лет.

Итак, ознакомимся сами с данными, имевшимися в руках следователей на день ареста.

I. Выписка из протокола допроса гражданина Я. Я. Пече от 10.10.1924 г. (Обратим внимание на год, — Прим, авт.)

 

- 100 -

«Фирма старалась очень мило и любезно уговаривать Левина с намеками, говоря, вот вам мои заботы по санкциям, разъездам к нам на заводы, гостиницы, дорожных хлопот много, так же и нам и вот необходимо увеличить цену на 10 %. Левин говорит, вот это много, представитель еще повторяет очень мило, ласково, делая намеки и полголосом и шепотом — нам чиновникам и вам по частям эти 10 % или 8 %. Левин, видя мое присутствие стал стесняться, посматривать на меня. Левин говорит, чтобы переводили по-русски, прошла минута растерянности и вопрос замяли» (Синтаксис, орфография и стилистика цитируемых текстов из этого протокола, а также во всех цитатах, извлеченных из материалов и документов дела, приводимых ниже, сохранены без каких-либо ИСПРАВЛЕНИЙ. — Прим. авт.).

2. Выписка из протокола № 1 заседания коммунистов, членов приемочной комиссии на заводах «Фоккер» от 02.06.1924 г.

Из выступления Я. Я. Пече:

«Чрезвычайно странно поведение тов. Левина, который затушевывает материалы, имеющиеся у приемной комиссии против фирмы, помогает фирме выпутываться и затушевывает его».

3. Выписка из протокола допроса А. В. Кочкова от 4.07.1937 г.

 

- 101 -

«Из информации Лонского мне известно, что в Москве существовал центр военно-троцкистского заговора, возглавлявшегося бывшим маршалом Тухачевским. Горшков был связан, с центром этого заговора через активных участников троцкистской организации в Наркомате Обороны — комбрига Левина — Нач. ВУЗов и его помощника Колесова».

4. Выписка из протокола допроса от 16.07.1937 г. И. И. Яроцевича, капитана, бывшего нач. штаба эскадрильи 20-й авиашколы:

«Вопрос: Как вы были завербованы в контрреволюционную, вредительско-шпионскую организацию?

Ответ: В контрреволюционную, вредительско-шпионскую организацию меня завербовал Нач-к ВУЗ ВВС, комбриг Левин.

В.: Расскажите при каких обстоятельствах завербовал вас комбриг Левин?

О.: В 1934 г. в июле к нам в Ворошиловградскую школу с целью инспектирования приехал Левин. Неоднократно встречался со мной, спрашивал о том, как идет работа в части выполнения учебных планов полетов.

Я Левину ответил, что в части выполнения учебного плана есть отставание, что летный состав и курсанты чувствуют себя в лагерях плохо из-за недостаточности оборудования ла-

 

- 102 -

герей и воды, а также отсутствия света в палатках начсостава, в силу чего командиры не могли даже вечером почитать газеты, не говоря уже о каких-либо других условиях.

На все это Левин мне ответил: То, что вы с планом отстаете — это хорошо, это все умеючи можно догнать. В лагерях ничего больше делать не надо, бузят и пусть бузят, если бы такие лагеря были везде было бы хорошо... Не показывайте, что вы много знаете, не обращайте внимания на то, если где плохо, положитесь на командира эскадрильи. Через день он подозвал меня на старте и спросил: улучшении есть? Я ответил — «Нет». Тогда он заявил: «Нет улучшений и хорошо, смотрите и проводите те установки, которые будут даваться комэсками». При этой же беседе Левин дал мне следующие вредительские установки по летной подготовке курсантов: «Не надо выполнять те программы, которые утверждены Наркомом, это все чепуха, а надо научить курсантов взлету и посадке и полету по кругу над аэродромом». На основе этих установок Левина курсанты выпускники из школ являлись неполноценными летчиками по объему подготовки для частей ВВС РККА.

И согласился с установками Левина.

В.: Следовательно вы дали свое согласие осуществлять вредительские установки Левина?

О.: До, дал. (Как все просто, как не похоже

 

- 103 -

на хитроумные детективные истории, придумываемые авторами шпионских романов. Нет света в лагерных палатках? — Соглашаемся на вредительство. — Прим, авт.)

В.: Кто вам еще известен из завербованных Левиным Оля вредительской работы по 11-й авиашколе?

О.: Конкретно знаю, что Левиным был завербован для вредительской работы комэск Вашок — о чем мне Левин сказал: «Это наш человек, надо его слушаться».

Никто никаких конкретных установок по вредительству в 20-и авиашколе, в Кировабаде не давал, но я ПОНЯЛ, что от меня требуют проводить те установки и программу, которые дают Левин и Вашок».

5. Выписка из протокола допроса Н. Я. Котова, быв. начальника Липецкой школы, комдива, от 10.12.1937 г.

В.: Вы ничего не сказали о подрывной работе Хрипина и очень мало коснулись Левина.

О.: Что же касается Левина, то о соучастии его в заговоре я сужу на основании тех подрывных действии, которые я наблюдал в его работе... Он проводил по указанию Алксниса фельдфебельскую муштру по типу германской школы. Вопреки приказам НКО, решительно

 

- 104 -

вытравлял из программ школ военно-тактическую (т. е. в основном теоретическую. — Прим, авт.) учебу, увеличивая за счет этого время на отработку техники пилотирования».

Удивительные показания. Только для очень недалекого и совершенно не понимающего is военно-авиационном деле следователя приведенные выше «показания» кажутся криминальными, а не наоборот. Стремление Управления ВУЗов наводить дисциплину и сделать все, чтобы летчики прежде всего хорошо летали, фиксируются в качестве недостатков.

6. Выписка из протокола допроса В. В. Хрипина, быв. командующего авиационной армией, ком кора от 25.02.1938 г.

«Принадлежность Левина к заговору мне никем не указана, но я считаю его врагом Советской власти, так же как и его помощника Жигалова И. Е., хорошо мне известного контрреволюционера со времен гражданской войны. В.: Кто из начальников школ ВВС вместе с Левиным проводил в жизнь подрывные задания?

О.: Начальник Высшей летно-тактической школы Котов. Котова я знал, как человека с антисоветскими настроениями, барина, очковтирателя и карьериста».

 

- 105 -

(Это все о том же Н. Я. Котове, показания которого понадобились следствию и приведены в предыдущем пункте.— Прим. авт.).

7. Выписка из ЗАЯВЛЕНИЯ инструктора-инспектора Управления ВУЗов ВВС майора Горбунова (по военной профессии летчика-наблюдателя) на имя Военкома Управления ВУЗов от 18 марта 1939 г. (с грифом «Сов. секретно», на 20 машинописных страницах):

«...Продумав и проанализировав в течение последних 30—-10 дней отдельные действия Начальника Управления ВУЗов комдива Левина А. А. с июня 1937 г. по март 1939 г., я стал сопоставлять его отдельные действия, отдельные фразы, ответы на мои вопросы, свои наблюдения, свои беседы с работниками училищ и школ. Сопоставив все я ужаснулся, т. к. увидел, понял, убедился (пока правда только сам) что Начальник УВУЗ ВВС Левин строит все свое руководство учебно-боевой подготовкой всех училищ и школ ВВС Красной Армии с таким расчетом, чтобы выпускаемые из училищ и школ летчики, летнабы и другие специалисты- были слабее, были бы хуже, чем они могли бы быть при сколь-нибудь правильном главном руководстве.

Может быть товарищ Военком я и ошибаюсь, однако считаю своим долгом граждани-

 

- 106 -

на СССР изложить в этом заявлении свои мысли...

Я лично убежден, что все изложенные ниже факты являются сознательно направляемыми для ослабления мощи ВВС.

Мои вопросы к комдиву Левину, просьбы побеседовать со мной и с другими, мои статьи в стенной газете оставались гласом вопиющего в пустыне. Когда мне была наконец поручено, работа по составлению «Указаний...» (по вопросам унификации отчетной документации и т. п. — Прим, авт.), комдив Левин лично мне сказал, что это работа не главная, что это-де «методические узоры». Кроме того, слова «методические узоры» сказаны со злом и ненавистью в глазах, что заставило меня придти к мысли, что эта работа комдиву Левину не угодна, не нравится. Эта злоба невольно заставила меня задуматься, вспомнить и другие беседы с комдивом Левиным.

Почему, стал думать я, комдив Левин при НАЛИЧИИ БОЛЬШОГО ПРИРОДНОГО УМА, ОТЛИЧНОЙ ОБЩЕОБРАЗОВАТЕЛЬНОЙ ПОДГОТОВКИ, БОЛЬШИХ СПОСОБНОСТЕЙ БЫСТРО ОРИЕНТИРОВАТЬСЯ, ВО ВСЕМ РАЗБИРАТЬСЯ. ПРИ ТАКОМ ОПЫТЕ В ШКОЛЬНОЙ РАБОТЕ (выделено авт.) упрямо не хочет понимать элементарных вещей в организации учебного процесса. Например, отсутствие в школах правильной и

 

- 107 -

четкой документации, правильной организации учебного дела, отсутствие контроля?

Хочу напомнить и еще одно свое наблюдение. В дни разгрома врагов народа, когда все мы горели возмущением против врагов и радовались блестящей работе нашего славного НКВД, в эти дни комдив Левин был как придавленный, а когда ему приходилось говорить, его слова скупо и уныло звучали, словно с трудом выдавливались им. Неужели никто этого не видел?

Я твердо обращаюсь с предложением разобраться в изложенных мною фактах, и мыслях.

Кроме того, и вношу ряд предложений:

1.    На должность Начальника Управления ВУЗов необходимо назначить нового руководителя. В грядущих схватках с классовым врагом за ошибки комдива Левина придется платить кровью.

2.    Заместителем его должен быть назначен опытный «летчик-наблюдатель».(Например, автор этого заявления. — Прим. авт.).

(...................................................................................... )

9. Укомплектовать Управление машинистками, т. к. наличие одной машинистки на 5 отделов совершенно недостаточно (преступно с

 

- 108 -

этим мириться до сего времени). Иметь одну машинистку — это значит размахивать руками попусту, держать срочные указания в папках — рассылать их уже несвоевременно.

10. Обязать Начальника У ВУЗ проводить не менее одного раза в 3 м-ца общее собрание работников в целях улучшения общей работы УВУЗ.

11. То же в целях улучшения личных и бытовых дел работников УВУЗ.

(...................................................................................... )

20. Установить порядок в рабочих комнатах УВУЗ: разговаривать в полголоса, ходить на носках, посетителей принимать в отдельной комнате и т. д., ибо сейчас у нас порядка нет никакого и работать чрезвычайно тяжело. (Об этом я говорил лично комдиву Левину 2 месяца назад, но он сказал, что мы сами должны установить порядок)».

Подпись

Вот и вся, как теперь бы сказали, «исходная информация». Вот и все, что было на руках у следствия, т. е. по существу, обрывки домыслов, а не фактов, не говоря уже об отсутствии каких-либо объективных улик. Но

 

- 109 -

зато, видимо, было нечто другое... Можно предположить, что была запланирована и начала реализовываться глобальная оперативная задача: «раскрытие нового, большого военного заговора». И, естественно, что этот заговор должен был быть раскрыт вне зависимости от того, существовал он действительно в природе или нет. «Заговор» был нужен, в нем возникла «потребность». Технология же формирования и раскрытия подобных «заговоров» была уже многократно отработана в предыдущие годы. А почему же этот заговор был нужен? А потому, что он явился бы не только свидетельством неустанной бдительности, но, и это главное, простейшим объяснением для масс партии и народа причин всех выявившихся недостатков в строительстве наших Вооруженных Сил вообще и неудач в Советско-финской воине — в частности.

Следует отметить, что после катастрофического 1937 г., когда было арестовано 15 578 лиц начсостава (без учета ВВС), а в 1938г.— только(!) 8612 (Из доклада Нач-ка Управления по начсоставу РККА Е. А. Щаденко), кто-то мог подумать, что бдительность пошла на убыль. Но главное, конечно, не в этом. Главное в том, что вновь проявилось неистребимое стремление лидеров да и многих лиц из их окружения находить простые отве-

 

- 110 -

ты на сложные вопросы. Искать причины СВОИХ ТРУДНОСТИ и ОШИБОК в противодействии каких-либо сил в людском обличье, в кознях каких-либо вредителей, заговорщиков, оппозиционеров и т. п Искать их во всех тех случаях, когда дело идет плохо или вообще не совпадает с ожидаемыми результатами. Из опыта нашего недавнего трагического прошлого необходимо, видимо, понять и навсегда запомнить, что, если случаются ошибки, просчеты, непредвиденные осложнения и другие подобные неудачи в конструировании, проектах, строительстве, изготовлении, административном руководстве, хозяйственном планировании и даже в... лечении больных, то единственное, чего в этом случае никогда нельзя доказать, это то, что случившееся произошло без специального умысла. Отсутствие «злой мысли» НЕДОКАЗУЕМО. Поэтому-то настоящая юрисдикция и требует доказательств ее наличия, а не наоборот! Но это... настоящая. Как известно, при А. Я. Вышинском получила право на существование совсем другая — следственная — логика.

В рассматриваемой истории следствие с самого начала имело только одну-единственную цель — подгонку решения под ответ. Только один будущий Герой войны генерал К. А. Мерецков каким-то образом (или по какому-то капризу судьбы, которую олицетворял

 

- 111 -

Сталин) выпал из смертельной обоймы именно этого «Дела».

Надо прямо сказать, что следствие тогдашние сотрудники НКВД провели лихо, всего за 3 месяца! Главным дознавателем по данному делу был некто Лихачев, о судьбе которого будет рассказано ниже.

Технологически схема следствия была предельно проста и состояла, как теперь можно определить, всего из нескольких стандартных этапов:

1.   Формальное предъявление арестованному «диких» (на его взгляд. — Прим, авт.) обвинений по ст. 58 УК РСФСР и проведение короткого допроса, на котором обвиняемый с искренним удивлением и возмущением будет все отрицать.

2.   Решительное «изобличение» арестованною с помощью мер физического воздействия (замысловатых интеллектуальных интриг в стиле творчества Ю. Семенова тут не было и в помине), доводящее его до готовности писать собственноручные признательные показания по любому из видов обвинений, предусмотренных ст. 58, например, участие в заговоре в целях свержения власти (при этом «признание» личной вины должно было, как

 

 

- 112 -

правило, сопровождаться оговором новых имен. — Прим. авт.).

3.     Закрепление рукописных собственноручных признаний официальными протоколами допросов или очных ставок.

4.     Проведение нового «сеанса изобличения» для признания вины в действиях, подпадающих под следующий пункт ст. 58, например, участие во вредительстве.

5.     Закрепление этих признаний аналогично п. 3.

6.     Вынесение дела с «рукописными признаниями» и протоколами допросов(очных ставок), их закрепившими (без каких-либо иных доказательств, кроме слов, записанных в протоколе неизвестно при каких обстоятельствах), на рассмотрение «Особого совещания».Последнее заглазно оформляло бланк протокола:«слушали» — «постановили». Иногда, как это было с рядом участников данного дела, обходились и без протокола... и даже без«особого совещания».

Так все было и в этой трагической истории.

Первый допрос арестованного А. А. Левина был проведен, когда до войны оставалось еще 8 дней. Вот что на этом допросе выяснялось (опуская формальные данные).

Выписка из протокола первого допроса, состоявшегося 14.06.1941 г.

 

- 113 -

«Вопрос: Когда и за что вы привлекались к ответственности?

Ответ: В 1918 г. арестовывался Вятской ЧК, в Германии задерживался на несколько часов полицией.

В.: За что в 1918 г.?

О.: В одном из писем к дочери попа Попова я написал, что слышал о том, что у них похозяйничали большевики. Письмо попало в ЧК. Меня взяли и привезли в Вятку (С мелиоративного объекта, где он вел работы.— Прим. авт.). Утром привезли, вечером расспросили и освободили из под ареста. Это было в мае или июне месяце 1918 г.

В.: Как вы относились к мероприятиям Партии и Советской власти?

О.: В тот период я еще достаточно не разбирался в происходящих событиях, однако к таким мероприятиям Советской власти, как конфискация имущества, аресты я относился отрицательно.

В.: С кем вы дружили в этот период (в авиашколе) из бывших офицеров царской армии и лиц, которые были подвергнуты тем или иным репрессиям со стороны Советской власти?

О.: Был знаком с рядом офицеров, которые работали инструкторами авиашколы, а также с полковником Макеевым. Несколько лет назад Макеев был арестован.

В 1918—1919 гг. был знаком с бывшим

 

- 114 -

крупным капиталистом Назаровым, был знаком с его дочерьми и бывал у него. У него же на квартире познакомился с бывшим графом Фитингофшель, который впоследствии уехал за границу».

Только и всего. На этом допрос был окончен, судя по протоколу. А вот каким было продолжение «разминки», т. е. второй части этого же допроса, которая продолжалась всего 60 минут, в то время как до войны оставался еще 31 час. Когда подумаешь, чем занимались...

Выписка из протокола допроса 20 июня 1941 г.

«Следователи:

«Вам предъявляется обвинение в том, что вы являетесь участником антисоветского военного заговора и занимались вредительской деятельностью, направленной на подрыв мощи Красной Армии.

В.: Признаете ли вы себя виновным в предъявленном обвинении?

О.: В предъявленном обвинении я виновным себя не признаю. Участником антисоветского военного заговора я не был и никакой вредительской деятельностью не занимался.

В моей работе, конечно, были некоторые недостатки. Однако я работал так, как мог и

 

- 115 -

никаких действий, которые бы я проводил сознательно в ущерб мощи Красной Армии с моей стороны не было.

(Левин еще ничего не понимает. «Шутейный» характер первой встречи со следователем демонстрирует его полную открытость, готовность ничего не утаивать, даже в мелочах, о которых он мог бы и не упоминать. Ведь задержание на несколько часов не есть привлечение к ответственности, равно как и. приглашение в районную полицию. Он спокоен, поскольку, конечно, знал о выводах компетентной официальной комиссии, проверявшей работу УВУЗов и изложившей эти выводы в докладе наркому обороны, в которых она указала, что не нашла ни «преступных действий, ни злого умысла» в его работе. (Со времени окончания работы комиссии прошло всего 100 дней. — Прим авт.).

В.: В чем выражались недостатки, которые, как вы говорите, были в работе Управления ВУЗ ВВС?

О.: Основные недостатки — это невыполнение плана в отношении выпуска количества летчиков. Так, например, план 1939—1940 гг. был выполнен, насколько помню, процентов на 50.

В.: Чем объяснить, что план выпуска не выполнен?

О.: Невыполнение плана началось после мае-

 

- 116 -

сового перехода школ на обучение на скоростных самолетах. Однако это объяснялось тем, что в школах не было достаточного количества самолетов для обучения (Имеется в виду скоростных машин новых типов, таких как СБ, И-16 и еще более новых. —Прим, авт.), а те, которые поступали из СТРОЕВЫХ ЧАСТЕЙ, не отвечали требованиям (отсутствие двоимого управления, непригодность шасси для интенсивной нагрузки в режиме: «взлет— посадка» и т. п. — Прим, авт.) и, как правило, поступали самолеты, которые требовали ремонта. Новых машин для обучения, за исключением «УТИ» и некоторого количества И-16 школы не получали».

Содержание упомянутого выше Доклада комиссии Левин знал хорошо, поэтому он без колебаний придерживается того, что было установлено и подписано авторитетными специалистами. Но он, естественно, еще не понимал, что «законопорядочная» часть следственного процесса практически уже завершена. А вот война — началась. И следствие приступило ко второй фазе своей работы — к изобличению арестованного. Т. е. к тому периоду, который (по результатам проверки дела в 1955 г.) охарактеризован как получение «признательных показаний после того, как к нему бывшим работником НКВД Лихачевым были применены

 

- 117 -

меры физического воздействия». Мы не знаем, какие это были «меры» по отношению к данному обвиняемому. Но есть достаточно красноречивые факты относительно других проходивших по этому делу арестованных командиров Красной Армии. Вот выписка из показаний Берии по делу дважды Героя Советского Союза Я. В. Смушкевича и др., «признания» которых фигурируют в деле Левина:

«Для меня несомненно, что в отношении Мерецкова, Ванникова и др. применялись беспощадные избиения. Это была настоящая мясорубка и таким путем вымогались клеветнические показания..

Меркулов играл главную роль, и у меня нет сомнений, что он лично применял пытки к Мерецкову, Ванникову и др.».

А ведь именно по делу К. А. Мерецкова, А. Д. Локтионова, Я. В. Смушкевича и др. допрошенный в качестве свидетеля 30 сентября 1953 г. некто Семенов показал: «В 1941 г., когда Влодзимирский занял кабинет № 742, а я находился и приемной, я был свидетелем избиения Влодзимирским Мерецкона, Рычагова, Локтионова и др. Избиение носило зверский характер. Арестованные, избиваемые резиновыми дубинками, ревели, стонали и лишались

 

- 118 -

сознания». (А. Д. Локтионов, Я. В. Смушкевич и П. А. Рычагов последовательно в 1939— 1941 гг. занимали должность Начальника ВВС КА, и их показания оказались тесно связанными с рассматриваемым делом генерала Левина.)

Что это было за варварское получение изобличающих показании можно себе только представить, когда непосредственно познакомишься с теми чудовищными оговорами самих себя и других, которые были «выбиты» из заключенных. Невольно приходишь к мысли, что в эти мгновения, может быть, сама смерть казалась им желанным избавлением от невыносимого...

Естественно, что для объяснения тяжелых недостатков в строительстве Красной Армии, выявившихся с неоспоримой очевидностью, глупо было бы обвинять 10 или даже 100 вредителей. Не захотели брать на себя вину ни Сталин, ни Ворошилов (это были не те лидеры, которые могли, поняв ошибки, признать их и возглавить открытое исправление, исходя из реальностей).

Нет, скорее можно было ожидать, что будет отыскиваться какой-либо обобщенный, масштабный «виновник»! Нужна была в качестве такого «виновника» мощная антисоветская военная организация, которая вроде

 

- 119 -

бы была способна нанести тяжелый урон состоянию дел в Красной Армии, но всех видах ее войск, кроме конницы — как это подчеркнуто в злополучном акте приемки С. К. Тимошенко, наркомата обороны. И НКВД начал формировать подобную «организацию». Были извлечены все фамилии, названные в ходе ранее проведенных следственных дел и состоявшихся процессов над военными, уже расстрелянными и еще заключенными; все доносы и «заявления», материалы прежних допросов и т. п. И, наконец, произведены многочисленные аресты нового слоя военных кадров, начиная от Командующих родами войск и военными округами. Так началась и развивалась эта «программа» в течение 1941 г. Только она так и не вышла на уровень политического действа, а была тайно спущена в небытие. Почему? Да потому, что война, которую боялись и надеялись отдалить по силе возможности», началась и сделала весь этот задуманный ранее план никчемным.

Но свободу обрели только единицы, такие как Рокоссовский, Мерецков и некоторые другие.