- 5 -

ПРЕДИСЛОВИЕ

 

Воспоминания Надежды Адольфовны Иоффе об ее отце и том времени, которое она прожила в бывшем СССР - исторический документ большой человеческой силы. Я знаком с ее рукописью уже довольно давно, содействовал публикации отрывков из нее (в журнале "Новая и новейшая история", 1989 г.; в "Дипломатическом ежегоднике", 1990 г.) и очень рад, что теперь, наконец, эти мемуары выходят на Родине, хотя сама их "хозяйка" уже уехала (как некогда ее отец, но по другим мотивам) в эмиграцию - в США.

В сущности, воспоминания Надежды Иоффе - это история трагедии одной интеллигентной российской семьи сквозь призму революционного движения в Европе, России и мире, обернувшейся трагедией для миллионов людей.  "Революция,  -  писал великий  гуманист-социалист Жан Жорес, - это варварская форма прогресса. Дано ли нам увидеть тот день, когда форма прогресса будет человеческой?"

В случае с Абрамом Адольфовичем Иоффе это человеческая трагедия усложняется во сто крат - ведь он был выходном из очень богатой семьи. И если сыновьям сапожников Сталину и Кагановичу, недоучке Хрущеву революция материально хотя бы что-то сулила, то какие блага нужны были сыну купца Иоффе, дочери идрского генерала Александре Коллонтай, богатому инженеру Леониду Красину, аристократу и меломану Георгию Чичерину?

Зачем она нужна была Адольфу Иоффе? Затем, чтобы после его самоубийства в 1927 году его дочь вплоть до смерти Сталина мыкалась по лагерям и ссылкам. Затем, чтобы миллионы ни в чем не повинных простых людей погибли от репрессий и войн или умерли с голода ради строительства химеры-утопии - "коммунистического рая" на земле?

 

- 6 -

Лучшие умы человечества и России пытались еще до начала вселенской трагедии ответить на этот вопрос.

Николай Бердяев, великий философ-гуманист, еще при жизни Адольфа Иоффе высланный Лениным и Троцким в 1922 году за границу в составе большой группы интеллигентов, писал в своей первой эмигрантской работе "Новое средневековье" (размышление о судьбе России и Европы)" (Берлин, 1924): "Русская революция совершилась по Достоевскому... Достоевский понимал, что социализм в России есть религиозный вопрос, вопрос атеистический, что русская революционная интеллигенция совсем не политикой занята, а спасением человечества без Бога".

Бердяев же попытался ответить на вопрос, почему дети богатых российских купцов, генералов и аристократов пошли в революцию: "Европейский человек считает свою собственность священной и не позволит без жестокой борьбы отнять ее у себя... Русский человек—не считает свою собственность священной—и в глубине души думает, что лучше уйти в монастырь или сделаться странником". Многие на Западе удивлялись и удивляются, как это большевикам удалось так легко лишить подданных Российской Империи их собственности? У Бердяева есть ответ и на этот вопрос: "Буржуазная идеология никогда не имела у нас силы и не владела русскими сердцами. У нас никогда не было идейно-приличного обоснования прав буржуазных классов и буржуазного строя. Буржуазный строй у нас в сущности почти все считали грехом, - не только революционеры-социалисты, но и славянофилы и русские религиозные люди, и все русские писатели, и даже сама русская буржуазия, всегда чувствовавшая себя нравственно униженной".

Эту старую Россию большевики, включая Адольфа Иоффе, разрушили "до основания". Но "затем" они не создали принципиально нового, "социалистического" общества - возникло нечто среднее между рациональным хищным западным и "совестливым" дореволюционным

 

- 7 -

российским капитализмами, где массовой фигурой стал сначала мещанин-иждивенец, а сегодня "рвач" и "несун".

В конце концов, все вернулось "на круги своя": социальное неравенство сохранилось (а теперь оно и узаконено), и здесь Бердяев ошибся в своей уверенности, будто "русского человека—нельзя победить буржуазными идеями и буржуазным строем".

Видя новый подъем отечественного капитализма и собственничества, скорее можно согласиться с другим, западноевропейским пророком - немецким философом Фридрихом Ницше (1887 г.): "Идея коммунистического равенства захватит воображение многих, и кровавый опыт Парижской Коммуны покажется временными коликами по сравнению с катастрофической болезнью, которую предстоит пережить народам. Но собственник в человеке в конце концов возьмет верх; идея, рожденная болезненным раздражением ума, умрет, унеся с собой в небытие миллионы жизней".

Одной из первых в этих миллионах была жизнь Адольфа Абрамовича Иоффе.

И в заключение, сценка из личных наблюдений. В декабре 1991 года проездом из Принстонского университета в Сан-Франциско и обратно я на несколько дней остановился в Бруклине (Нью-Йорк) у Надежды Адольфовны и ее дочерей. Она только-только приехала в Америку, и было видно, что в таком возрасте очень трудно менять привычную обстановку.

Слава Богу, в Нью-Йорке столько выходцев из бывшего СССР, что для них вещает и радио 'по-русски, и есть телепрограммы на русском языке.

Перед вылетом в Москву за мной заехал Олег Михайлович Родзянко, внук знаменитого последнего председателя последней Государственной Думы, с которым я познакомился в дни путча на Конгрессе российских соотечественников в Москве в августе 1991 года и даже сделал одним из героев моего телефильма "Примирение: послесловие к Конгрессу соотечественников".

И вот в маленькой квартирке дочери Надежды Адольфовны, у стола, сидят два потомка двух

 

- 8 -

революционеров - одного "февральского", другого "октябрьского". Но сидят не дома, не на Родине, за светлое будущее народов которой боролись (каждый по-своему) их дед и отец, а в "империалистической" Америке, в "городе желтого Дьявола" (Максим Горький), и вспоминает, вспоминают, вспоминают...

А на Родине снова тревожно: стреляют, грабят, убивают. И встают отряды новых революционных борцов - "за единую и неделимую" (Россию, Украину, Татарстан или Нагорный Карабах), за Учредительное Собрание, за Сталина, за Курильские острова. Господи, неужели личная жизнь этих двух уже далеко немолодых людей так никого ничему не научила? Одна полжизни провела в лагерях, другой - в двух эмиграциях (из Югославии чудом убежал от "смершей" Красной Армии).

Так и хочется привести слова из мемуаров (1924 г.) Родзянки-деда "Крушение империи" (переизданны его внуком в США, 1986 г.): "Мы сами своими руками разрушили нашу красавицу Родину-мать... Мы сами, увлекаемые ложными теориями—положили начало разложению Государства и растлили народные души".

И, как вопль души, призыв одного из творцов Февраля 17-го года из небытия: "Сейчас нам не нужно быть ни правыми, ни левыми, ни социалистами, ни буржуями, ни монархистами, ни республиканцами - нам нужно быть прежде всего русскими людьми, безмерно любящими Отечество свое и верующими в его силы..."

И о том же, спустя почти 17 лет и тоже из эмиграции воспоминания Надежды Адольфовны Иоффе. Услышат ли соотечественники на Родине в этот раз, поумнеют ли?

Владлен Сироткин,

доктор исторических наук,

профессор Дипломатической академии (Москва)