Предыстория

 

Вернувшись в Москву, я прекрасно понимал, что меня здесь в семьдесят пять лет не ждет манна небесная.

Персональная практика не терпит длительных перерывов в работе. Бывшие клиенты (которые обычно рекомендуют новых) давно забыли обо мне, а напоминать им о себе я не считал возможным.

Правда, через несколько дней после возвращения в Москву мне предложили включить мою фамилию в прекрасно изданный ранее (я его видел) справочник «Кто есть кто в московской адвокатуре». В этом справочнике были помещены фотографии самых известных в Москве адвокатов с указанием их почетных званий, титулов и кратким изложением их успехов в работе. Попадались там и фотографии моих бывших учеников. За это я должен был уплатить приличную сумму денег и еще подписаться на солидный журнал для деловых людей, среди которых, видимо, и распространялся этот справочник.

Такими деньгами я не располагал, но закавыка была даже не в этом, а в том, что я никогда себя не рекламировал. (Кстати, на Западе такие рекламы для адвокатов и врачей давно запрещены, хотя эти запреты иногда хитро обходятся.) Я же всегда считал, что лучшая реклама для адвоката — это его успехи в работе, которые становятся известными благодаря клиентам. Лучше самого клиента или подзащитного работу адвоката никто оценить не может.

Увы, это понимают не все адвокаты, особенно молодые. Некоторые из них думают, что чем чаще их физиономии мелькают на телевизионных экранах, чем громче они говорят о своих успехах и критикуют так называемые «правоохранительные» органы, тем солиднее они выглядят в глазах обывателей — потенциальных клиентов.

И уж совсем смешны те адвокаты, которые заявляют в самом начале предварительного следствия, когда они еще и материалов дела не знают, что никакого состава преступления у их подзащитных нет и дело непременно будет выиграно.

 

Меня коробит даже сама лексика таких ораторов. Как будто речь идет об игре в преферанс или о скачках, где люди иногда действительно выигрывают без особого труда.

Труд адвоката, я имею в виду настоящего адвоката, — это тяжкий, изнуряющий и ответственный труд. С серьезным делом настоящий адвокат работает круглые сутки. Он и когда спит, работает. Кстати, у меня часто самые лучшие и неожиданные тактические ходы приходят во сне. И я вскакиваю посередине ночи, чтобы записать какую-нибудь новую мысль, хотя бы два слова, которые иногда утром сам затрудняюсь разобрать.

Ужасное впечатление на меня производит и реклама отдельных адвокатов, которую они размещают в газетах или, что еще отвратительнее, просто на улице или телеграфных столбах. А иногда в следственных отделах прокуратуры или судах мне приходится видеть сцены, как респектабельный с виду человек хватает за рукав стоящих в очереди граждан и прямо набивается со своими адвокатскими услугами.

Но самое страшное (и с моральной точки зрения, и с точки зрения пользы для клиента), когда какой-нибудь следователь или даже судья рекомендует человеку своего адвоката. Одно время даже действовал какой-то приказ или циркуляр, запрещающий следователям и судьям такую практику. Но это указание они давно забыли, а молодые о нем даже и не слышали.

Но я на рекомендации следователей и судей никогда не рассчитывал. Я полагался только на рекомендации своих друзей, на которых мне всегда везло, некоторых коллег и, главное, бывших клиентов и подзащитных. Однако настоящих друзей у меня осталось мало (одних уж нет, а те далече), возможности моих бывших подзащитных сократились по указанной выше причине, а коллеги, ранее гордившиеся работой со мной, обрели новых соратников.

Г.П.Падва, Ф.С.Хейфец, Б.Ф.Абушахмин и многие другие прямо или обиняком дали мне сразу понять, что в их бюро для меня работы, увы, не найдется.

Г.М.Резник, оформляя мое восстановление на работе, ограничился вопросом: «А сколько вам лет?» Хотя мой возраст был ему, конечно, известен.

Ну что ж! Вернулся в свое старое, но неизменно Первое адвокатское бюро, совет которого я когда-то возглавлял.

 

Новый директор бюро А.Е.Бочко приняла меня тоже без особого энтузиазма и попросила лишь об одном: не подрывать ее авторитет, с таким трудом завоеванный после Б.Ф.Абушахмина.

С легкостью, о которой не жалею, я пообещал ей выполнить эту просьбу. Для меня было важно где-то зацепиться, а проявлять особую активность в бюро, в котором за это время сменилось более 70% адвокатов, я и не собирался.

С первыми делами мне повезло необычайно. Мой старый друг и коллега Сергей Зурабов, болевший уже почти год, попросил меня провести два дела, которые из-за его болезни откладывались в суде уже много раз.

С них я и начинаю эту часть своих воспоминаний.