Подкуп не взятка?

 

По рекомендации заведующей Московской Хельсинкской правозащитной группой Люды Алексеевой ко мне обратилась несчастная женщина — жена человека, который был осужден за взятки в крупных размерах на 10 лет лишения свободы.

Эта женщина обошла многих адвокатов и почти все известные ей правозащитные организации. Ее больной муж не мог выдержать сурового режима лагерной жизни и почти все время находился в больнице.

Ее энергия и преданность мужу заслуживали участия.

У этой женщины были на руках не только копии приговора и определения кассационной инстанции, но даже копия полного текста протокола судебного заседания. А рассмотрение дела длилось в Мосгорсуде несколько месяцев.

Суть дела заключалась в том, что ее муж Ш. работал директором крупного оптово-розничного торгового объединения, которому государство передало в оперативное управление большое здание в центре города.

Согласно уставу, это объединение представляло собой унитарное государственное предприятие, занимающееся коммерческой деятельностью. Однако эта деятельность успеха объединению не приносила. В то же время в его распоряжении оказалось огромное помещение, которое оно не использовало.

Предприимчивый Ш. нашел выход из положения, которым, кстати, до сих пор пользуются многие руководители хозяйственных объединений, стадионов, кинотеатров и даже просто ДЭЗов. Он стал сдавать в аренду лишние конторские и складские помещения другим предприятиям. Со всеми этими арендаторами он заключил соответствующие договоры, по которым получал немалую арендную плату, покрывающую его издержки от основной деятельности и даже приносящую прибыль.

Казалось бы, Ш. поступил разумно. Но беда была в том, что по действующему тогда законодательству договоры с арендаторами должно было заключать созданное для этой цели Москомимущество и все доходы от аренды должны были поступать туда.

А Ш., как я уже сказал, оставлял арендную плату себе, то есть не себе лично, а на покрытие расходов своего объединения.

 

Все бы ничего. Но Ш. слишком уж понравились легкие деньги, поэтому он установил довольно высокие ставки арендной платы. Однако некоторые арендаторы задерживали платежи или вообще переставали их вносить (в основном из-за отсутствия средств). Естественно, что Ш. и его заместитель П. требовали, чтобы им платили вовремя, а тех, кто этого не делал, стали притеснять и угрожать выселением.

И тогда несколько арендаторов обратились в соответствующие органы с заявлениями о том, что Ш. вымогает у них взятки. Органы организовали наблюдение и попытались поймать Ш. на месте преступления, взять его с поличным. Ничего из этого не получилось. Однако колесо закрутилось, и остановить его мог только Мосгорсуд. Конкретные обстоятельства дела были очень запутанны. Свидетели и потерпевшие давали разные и часто противоречивые показания. Ш. и П. все, конечно, отрицали.

Но опытному судье Горохову запутанные фактические обстоятельства дела и противоречия в показаниях свидетелей не помешали вынести обвинительный приговор.

В этом приговоре на 40 листах понять что-нибудь было просто невозможно. Из контекста показаний свидетелей и потерпевших вырывались отдельные фразы, из документов выбирались только те, которые были против подсудимых. Однако главное, что я усмотрел в материалах дела, — это неправильная квалификация действий Ш. даже в том случае, если он действительно получал сам или через П. деньги с арендаторов. В старом УК РСФСР любое получение мзды должностным лицом за совершение или несовершение каких-либо действий в пользу взяткодателя расценивалось как получение взятки, а в новом УК РФ эти действия могли быть квалифицированы по-разному, в зависимости от того, в какой сфере такие действия совершались.

Ранее этот состав преступления был предусмотрен в главе «Должностные преступления». В новом УК РФ этот состав преступления распался на два разных по своей природе состава преступления.

Взятка в собственном смысле слова осталась только в главе о преступлениях против государственной власти, интересов государственной службы и службы в органах местного самоуправления

 

(глава 30 раздела X УК РФ). А схожее со взяткой преступление против интересов службы в коммерческих и иных организациях (глава 23 раздела VIII УК РФ) получило даже иное название: «Коммерческий подкуп».

На первый взгляд эти изменения в нашем уголовном законодательстве могут показаться несуразными. Какая, мол, разница, в какой сфере должностное лицо, наделенное управленческими и распорядительными функциями, получило незаконно, то есть сверх своей зарплаты, деньги за то, что оно оказало услугу тому, кто ему за это заплатил?

Но от кого мы больше страдаем? И кто приносит больший вред обществу?

С одной стороны выступает чиновник, представитель власти, государственный служащий, от решения которого часто зависит судьба человека. С другой стороны — руководитель коммерческого предприятия, который оказывает, может быть, схожую по форме услугу другому коммерсанту.

В первом случае взяткополучатель так или иначе подрывает авторитет государственной власти. Во втором — только авторитет своей фирмы и свой лично.

Поясню это на примере, за который заранее извиняюсь перед называемыми мною известными в нашей стране лицами.

Если А.Чубайс или В.Потанин, будучи в свое время членами правительства, получили бы от кого-нибудь мзду за выгодное решение высшего органа власти, это считалось бы взяточничеством.

Если же они, возглавляя коммерческие структуры, получат такую же мзду от заинтересованного в их покровительстве другого коммерсанта — это будет лишь коммерческий подкуп.

Справедливо? По-моему, да.

Конечно, и в том и в другом случае они должны быть наказаны, но по-разному.

И когда мы кричим и пишем: коррупция, коррупция! — то должны различать эти понятия по своей политической и, следовательно, юридической и социальной сути. И пусть НИИ прокуратуры еще раз обзовет меня апологетом обывателя, я буду только гордиться этим. Ибо первый долг адвоката — это защита гражданина (обывателя), а не представителей бездарной государственности,

 

хотя бы и в лице НИИ прокуратуры. Кроме того, закон есть закон. А в данном случае — это разумный закон. И естественно, мера наказания по новому составу преступления была установлена значительно мягче,

Ш. защищал опытный адвокат, который обратил внимание суда на то, что Ш., как руководитель коммерческого предприятия, не мог быть субъектом должностного преступления, именуемого теперь преступлением против органов государственной власти, интересов государственной службы или службы в органах местного самоуправления.

Однако суд с этими доводами не согласился. Старые судьи всегда с трудом усваивают новое. В вынесенном приговоре понятие государственного предприятия противопоставлялось понятию коммерческого предприятия. Между тем, согласно новому ГК РФ (ст. 113), такое противопоставление неправомерно.

Но какое дело судье-криминалисту до норм гражданского права?

Вот эта ошибка суда легла в основу моего заявления председателю Верховного суда РФ о пересмотре этого дела и отмене приговора в надзорном порядке. И поскольку Ш. оспаривал фактическое получение денег от арендаторов, я вынужден был написать и о недоказанности этих фактов.

Однако к тому времени Ш. отсидел уже более трех лет, а разобраться в фактических обстоятельствах дела было, как я уже сказал, непросто. Поэтому основной упор в своем заявлении я сделал на неправильной квалификации действий Ш.. При этом в подтверждение своих доводов я ссылался не только на нормы гражданского законодательства, но и на доктринальное толкование этих норм и соответствующих норм уголовного права нашими виднейшими учеными.

Письмом от 30.07.99 г. первый заместитель председателя Верховного суда РФ В.И.Радченко сообщил мне, что президиум Верховного суда РФ изменил приговор и определение кассационной инстанции по делу Ш. и переквалифицировал действия Ш. со ст. 290 УК РФ (взятка) на ст. 204 УК РФ (коммерческий подкуп), снизив ему в связи с этим срок наказания до четырех лет.

Вскоре жена Ш. позвонила мне домой и сообщила, что ее муж уже дома. Сам Ш. не соизволил даже подойти к телефону.