Опасная затея

В колонии я встретил много старых знакомых из Ошлы, в том числе Василия Ковалева. Он был по-прежнему хорошо упитан, краснощек и уверен в себе.

Занимаясь вопросами производства, Ковалев проводил основное время на лесосплаве и в зоне показывался не очень часто. Однажды он прибежал в санчасть с испуганным и бледным лицом.

— Приготовьте, пожалуйста, все необходимое. У меня на производстве двое пострадали. Их сейчас привезут.

Вскоре доставили двух заключенных на носилках. Один из них был уже мертв, другой в бессознательном состоянии с признаками перелома основания черепа.

Обстоятельства несчастного случая были довольно необычными, точнее необычной была сама работа, которую должны были выполнить потерпевшие.

Ковалев вздумал перевезти большой сруб метров на пятьдесят волоком. Для этой цели он закопал в землю большой толстый столб, но так, что его можно было вертеть, и прикрепил к нему толстый канат. Под прямым углом к этому столбу приладили на высоте около полутора метров длинный брус, за который держались шесть рабочих. Конец карата привязали к срубу.

По команде Ковалева зэки начали двигаться против часовой стрелки по кругу, наматывая, таким образом, канат на столб, и слегка сдвинули сруб. Но дальше дело не пошло. Канат был натянут, как струна, и когда двое рабочих перестали напрягать свои силы и только для вида держали руки на перекладине, она пошла в обратную сторону, как пружина, которую отпустили. Те четверо, которые грудью прижались к ней, были отброшены, а двое других получили сильнейший удар в голову.

Зэк с переломом основания черепа пришел в себя только на шестой день и еще долго находился в стационаре на лечении.

Ковалев отделался легким испугом и избежал наказания. Возможно, это была не его выдумка, перетаскивать сруб подобным образом.

Вскоре случилось еще два ЧП, на этот раз на лесоповале. Один из пильщиков — немец из Поволжья, увидев падающий на него ствол дерева, побоялся переступить в запретную зону и получил сильнейший удар верхушкой по голове, от которого скончался на месте. Он знал нравы стрелков, которые только и ждали удобного момента, чтобы нажать на спусковой крючок автомата. Об этом красноречиво говорил второй случай.

Бывший рабочий из поселка Юрино решил поднять бревно, лежащее на шаг дальше запретной зоны, нагнулся, схватил его и получил пулю в грудь. Когда его привезли в стационар, мы были крайне удивлены. Пуля вошла во второе межреберье справа, прошла под грудину и вышла во втором левом межреберье, не задев крупных сосудов. Лесоруб остался жив. Позже, когда он был уже освобожден, я встречал его неоднократно в Юрине. Он работал возчиком в райпотребсоюзе.

На лесоповале работало несколько немцев из Поволжья и Одессы, которые были осуждены по бытовым статьям.

Одного из них, молодого паренька со странной фамилией Кари, мне пришлось перевести в зону.

Он пришел на прием высокий, очень худой и бледный.

— Что случилось? — спросил я.

— Нога болит.

— Покажите!

Парень снял брюки, и я увидел на левой голени повязку, пропитанную кровью и гноем. Я разбинтовал ногу. В середине голени оказалась глубокая, гноящаяся рана с воспаленными краями, точнее свищ. Не требовалось больших знаний, чтобы поставить диагноз остеомиелит.

— После огнестрельного ранения?

— Да, от осколка бомбы.

— А где его получил?

— В Италии.

— В Италии? — удивился я.— Как ты попал туда?

— Когда немцы заняли Украину, меня мобилизовали и отправили в Италию. А ранение я получил во время американского наступления.

— А кто тебя послал на лесоповал?

— Торбеева.

— Она что, не видела твою ногу?

— Видела, но сказала, что это ничего, и можно работать в лесу.

Я положил Кари недели на две в стационар, а затем устроил его на работу в цех ширпотреба.

В местах заключений я встречал неоднократно немцев из Поволжья, которые воевали на стороне Германии. Были и такие, которые служили в войсках СС. У последних в левой подмышечной впадине имелась татуировка с обозначением группы крови — О, А. В. АВ.

Работы в стационаре было значительно больше, чем в Ошле и Шушерах. Часто поступали зэки с переломами, в том числе бедра. Тогда мне приходилось с Тамарой Владимировной сооружать из дощечек хитроумные шины для вытяжения, которые могли бы помочь правильному сращиванию.