Глава 2. ПОТЬМА, ЖХ 385-18

19 апреля 1978 г. Дорога до Потьмы.

Без сна

Рассказывают, будто перед освобождением зэки якобы не волнуются. Не знаю: меня не освобождали — этапировали на ссылку. Ощущение такое: когда сроки такие громадные, как в СССР, зэк забывает, что есть на свете нелагерная жизнь... Я своими ушами слышал в зоне утверждения, что все сидели, только скрывают. Отсюда склонность к неимоверным преувеличениям количества обитателей лагерей — меня, например, уверяли, якобы в СССР восемнадцать, а то и двадцать миллионов сидельцев, и когда я прикинул —по своей методике подсчетов — что на самом деле миллиона три (причем это вкупе с ордами «декабристов»-пятнадцатисуточников), то услышал в ответ разочарованное: «Всего лишь... Пустяки».

При таком ощущении жизни зона ощущается нормой, а «воля» — сказкой: в сказке, конечно, приятно побывать, кто спорит, но каждому предстоит проснуться и каждому — вернуться в нормальную жизнь. В лагерь.

ГУЛАГ, по моему ощущению, устроен вредоносно именно профессионально — т. е. как система пенитенциарного воздействия на обитателей. Он отучает зэков от нормальной жизни Зэк-быговик, человек лагерной массы, убежден, что накормить его обязаны (безвкусной «баландой» и отвратной «сечкой», но это вопрос второй, пан профессор!), жилое место (пусть на нарах) ему должны предоставить, одежду (робу, бушлат, кирзовые сапоги) непременно выдадут. Да, надоевшая еда, да, бездарная одежда, да, постылое место в бараке — но все положено, все выдается, не зарабатывается. Выдается не бесплатно, нет, ты отрабатываешь на производстве, но в зоне чувство, что, работая, ты делаешь это для себя, совершенно атрофируется. Зэк работает в зоне не для того, чтоб обеспечить существование, а исключительно из страха наказания.

Выйдет на волю, и ему уже трудно вести нормальную жизнь. Трудно работать, если на заводе или в конторе не угрожают карцером. Трудно рассчитывать доходы и расходы — без указаний «отрядника». Трудно организовать быт — без лагадминистрации. Не раз я наблюдал, как ветераны ГУЛАГа возвращаются в зоны — примерно как обычные люди выходят из отпуска на работу: немного с тоской, но, честно говоря, не без некоторой приятности. Старый круг знакомств, устойчивый быт, привычная, а потому как бы до-

машняя лямка. Потом снова надоест (как надоедает любая работа за год), но тут опять срок кончится — и опять можно в отпуск на волю...

Последнюю ночь в зоне я почти не спал. Не от волнения. Нелагерная жизнь как раз казалась сном, а кто ж будет волноваться, приготовляясь ко сну?

Просто, допуская, что нужные записи будут обнаружены на обыске бумаг, я учил их ночью наизусть. Черепная коробка — единственный абсолютно надежный тайник для вывоза информации из лагеря. К утру все «пункты» были надежно уложены на стеллажах памяти.