Семья Волковых.

 

На окраине деревни стоит почерневшая от времени, покосившаяся и подпертая с двух сторон небольшая изба. Никаких надворных построек вокруг нее и ограды нет.

Ветер треплет остатки соломенной крыши, два окна, сиротливо смотревшие на дорогу, пытаются врасти в землю, входная дверь одним углом опирается о землю.

Майский теплый день, полдень. Одинокая сгорбленная женская фигура копается в грядках в огороде, примыкавших к избе. Бродивших рядом коз и овец, пытавшихся зайти в огород и посмотреть, что делает эта женщина, она отгоняет, бросая в них комья земли и крича на них.

Козы уже топчут грядки. Наконец, она не выдерживает их надоедливости, встает и идет в избу, с шумом открывает болтавшуюся на одной петле дверь, с особой злобой пинает стоявшее на ее дороге пустое ведро, которое звеня и тарахтя катится по полу и ударяется по полу и ударяется в подоконник, быстрым шагом подходит к топчану, на котором спит здоровенный мужик, и колотит из-за всей силы костлявыми кулаками по его голому животу.

Мужик просыпается, ворча поворачивается на бок и опускает ноги на пол. Протерев глаза, басит своим хриплым от курения голосом: - Что расходилась, старая карга, пожрать бы лучше приготовила.

— Вставай, колода окаянная, сначала огород загороди, а затем "пожрать" проси! - кричит женщина, хозяйка этой избы, изработавшаяся и до времени состарившаяся.

На полу вповалку лежат три взрослых, здоровенных, под стать отцу, парня - его сыновья.

Мать подбегает к ним и пинает их.

— Вставайте, олухи проклятые! - кричит она - Идите в лес, нарубите жердей да загородите огород!

Парни не обращают внимания на нее, продолжают лежать.

Так начинается день у семьи Волков, извините, Волковых. Глава семьи Иван Волков, сорокапятилетний мужчина с черными без единой сединки волосами, сроду не видевшими гребенки, кроме пятерни здоровенной руки хозяина, с низким лбом, с маленькими. глубоко сидящими глазками, с кривым, поврежденным в драке, носом, с небрежно подстриженной бородой, подошел к лежащим парням и крикнул: - Встать, отродье! - парни зашевелились и начали вставать.

Старшему сыну-верзиле - 25 лет, среднему - 23, младшему -18 лет, все как на подбор, широкоплечие, рослые. Вышли на улицу справить нужду и умыть руки.

Отламывая большие куски от ржаного каравая и запивая кислым квасом, семья завтракала, хотя шла уже вторая половина дня.

 

 

Найдя в углу запылившийся тупой топор, отец несколько раз чиркнул им по лежащему у стены камню, забросил его на плечо и двинулся к березняку, стоявшему рядом, через дорогу. Парни потянулись следом.

К вечеру мужики притащили два десятка неотесанных березовых жердей и бросили их к огороду.

На другой день, как всегда, картина вставания мужчин-Волковых и перебранка их с матерью повторилась, а к вечеру огород кое-как, криво и косо, в две жерди, был все-таки загорожен.

С наступлением зимы жерди с огорода, подсохшие за лет, пошли на дрова: кто же пойдет зимой лазить по колено в снегу и рубить дрова, и жерди тут. рядом; а летом, вы скажете, что можно было заготовить дрова, летом - жарко, лучше полежать в тенечке. К весне не осталось не только жердей, но и кольев, на которых они держались, дрова стали таскать тайком (воровать) от соседей.

Соседи Волковых часто наблюдали такую картину: один из Волчат, так все в деревне звали потомство Волковых, зимой выскакивает из избы в опорках на босу ногу, в накинутом на голое тело сермяне и бежит, придерживая одной рукой штаны, через дорогу в ближайший лесок. Забежав за кусты, припускает штаны и приседает...

Ночью проще. Выскочив из избы, отбежав на три-четыре метра - и садись!

Чем занимались Волковы? Пахали, сеяли, выращивали хлеб. выкармливали скотину? Нет!

Играли в карты по всей ночи в домишке какой-нибудь вдовы зимой, летом - тоже играли целыми днями в тени какого-нибудь забора пли амбара, воровали коней, благо их было много у богатых мужиков, воровали и все другое, что плохо лежит пли плохо закрытое, пили, пропивая все и вся свое и чужое.

Земельный надел на четыре мужских души (а это более двадцати десятин) был давным-давно пропит, в работники не шли, лучше воровать коней, играть в карты, спать до обеда, пить-пировать, но... и привлекались, судились, были биты не единожды, а многократно и до полусмерти, зализывали раны и - снова воровали!

И вот наступили благодатные дни для семьи Волковых: в деревне образовался комитет бедноты - Комбед; Иван Волков - председатель, горло было что надо, сыновья -члены! Благодать! Стали грабить зажиточных мужиков, работавших от зари до зари на своих полях, открыто на законном основании, брали где шантажом, где угрозами, а где и просто отнимали.

Забегая вперед, скажу, после раскулачивания богатых мужиков и их ссылки и образования в деревне колхоза старший Волков стал председателем колхоза, а сыновья тоже председателями в соседних деревнях.

Не трудно себе представить, какими стали колхозы под руководством председателей Волковых, когда сельхозмашины, отобранные у мужиков, от небрежного к ним отношения сломались; кони от бескормицы подохли, коров подвязывали веревками во время дойки..., но от каждой коровы надаивали по 5-6 тысяч литров молока в год, благо колодцы у раскулаченных мужиков были в каждом дворе и очень исправные, да

 

 

и речка протекала рядом...

Итак, коммуниста Ивана Волкова партия "бросила" руководить сельским хозяйством. С животноводством он был неплохо знаком: при краже лошадей хорошо изучил лошадиные повадки, был предан делу Ленина-Сталина, и этого было вполне достаточно, чтобы доверить ему руководить хозяйством. Райком партии доверил. Благодаря "шелому" руководству председателей Волковых и их наставников - партийных органов - через два года после организации колхозов в стране разразился небывалый голод. От голода умер не один миллион человек, особенно это сильно выразилось на Украине, в Поволжье, где самые плодородные земли.

Как бито это произошло в пустыне Сахара в Африке, где один песок и страшная жара.

Нехватка хлеба, мяса, масла и сахара ощущалась вплоть до 60-х годов, исключая, конечно Москву и Ленинград, куда ввозилось все со всей России, потому что сельским хозяйством руководили сыновья Волковы и их внуки, теперь уже окончившие институты марксизма-ленинизма, при ЦК партии. Они руководили уже не только колхозами, но и занимали министерские посты.

Никита Хрущев, руководитель страны, догонял, догонял Америку по производству зерна и мяса. но... не догнал, убежала, проклятая вперед. Чему удивляться: в Америке труд свободный, у нас - рабский.

И только в те годы, когда Тюменская нефть рекой полилась на Запад, народ наелся досыта хлеба из Канадской пшеницы.

Теперь уже академики-потомки Ивана Волкова, защитившие докторские диссертации на темы: "Высокая производительность труда в колхозах, руководимых партией Ленина" или "Воспитание молодых строителей коммунизма", "научно" доказывали и доказывают, что только и только колхозы способны накормить страну. А ныне заседающие в государственной думе потомки Волковых продолжают удерживать землю за развалившимися колхозами, землю, зарастающую кустарником и лесом.

Благодаря мудрой, я бы сказал даже мудрейшей политике Коммунистической партии в области сельского хозяйства и умелому, опять же я поправлюсь - талантливому руководству колхозами и совхозами, верными ленинцами, достойными сынами родной партии, о чем красноречиво говорят Звезды Героев Социалистического труда, горящие на груди, многие деревни, некогда славящиеся своими крепкими крестьянскими хозяйствами, исчезли с лица земли полностью, в других - доживают последние старики и старухи, не производящие никакой сельскохозяйственной продукции, в третьих - не осталось даже мужиков, одни пожилые женщины, овдовевшие по причине войны и всенародных побед на всех фронтах сражения за социализм. И только в крупных селах, сократившихся до уровня деревень, но не за счет сельскохозяйственного производства, а за счет всевозможных контор, управлений и комитетов теплится жизнь.

Ждите, дорогие товарищи, господа изобилия продуктов на прилавках, произведенных в наших славных славных колхозах.

Не спутай, дорогой читатель, речь идет не о сегодняшнем дне, а о временах, про-

 

 

изошедших десять-пятнадцать лет назад.

В городах рабочие и служащие получают, какую-никакую, но зарплату, на которую можно купить продукты питания.

В деревнях колхозники ни денег, ни продуктов за работу в колхозе вплоть до 70-х годов не получали. Чем же они питались? Отвечу рассказом.

Во время уборки урожая зерно, перед тем, как везти на элеватор и сдавать государству, свозят на ток, иногда это открытая площадка, а иногда и закрытый навес, где зерно сушат, очищают от сорняков. На ночь ставят сторожа, чтобы всё зерно не украли.

Сторожа меняют еженочно, таким образом, чтобы каждый из колхозников мог одну ночь "сторожить" зерно. А теперь о производительности.

В эту ночь колхозник со своей семьёй такую развивал производительность, чтобы до рассвета успеть заготовить своей семье хлеба до следующей осени.

К председателю колхоза в кабинет приходит ленивый и самый сонливый колхозник, говорит: Иван Степаныч, у меня нет ни зерна, ни муки, да и картошки, нечем семью кормить, помогите пожалуйста?

Председатель отвечает: "Ты был сторожем на току? - Был, был однако... - И как всегда проспал. Вон из кабинета!! Немного смягчившись, говорит незадачливому колхознику: "Лодырь, ты лодырь несчастный, я зачем тебя ставил сторожем, иди и спроси у Колюшного, как надо сторожить, а теперь, где я возьму для тебя зерно, всё сдали...

Этот рассказ смахивает на анекдот, но большая доля правды в нем есть. Выживали за счет своих приусадебных хозяйств. Я ни разу не упомянул о налогах, взимаемых с колхозников, об этом надо писать отдельную книгу. Какие были налоги? Трудно подобрать слово, чтобы охарактеризовать их. Безмерные, трудно представляемые, короче - драли две шкуры с одной овцы.