К МИРНОЙ ЖИЗНИ

 

Демобилизация. Дорога домой

 

В июне 1946 г. я получил от Валюси письмо. У нее умерла мама, и во время войны вообще у нее умерли два брата и сестра, и остались живы две младшие сестры и брат. Я с этим письмом пошел к комиссару, и он мне разрешил обратиться к начальнику тыла генерал-майору Петренко с просьбой о демобилизации. Вообще она уже началась, но нас, младших командиров, задерживали для обучения вновь поступающего пополнения. Адъютантом генерала был наш бывший начштаба, он стал уже майором, и сразу же передал мой рапорт генералу, и я получил разрешение на демобилизацию. Когда стали мне готовить документы и расчет, начфин говорит: "Старшина, я очень сожалею, но не могу тебе заплатить как командиру взвода, так как на этом месте числится офицер, а тебя придется рассчитать как старшину", но мне еще заплатили за экономию горючего, и у меня были кое-какие сбережения, так что общая сумма была вполне сносной. Выписали мне и проездные документы до Москвы с остановкой в Новосибирске. Провожали нас, демобилизованных, всем батальоном очень сердечными и добрыми пожеланиями, и на память сфотографировал Леня Васюхно. Так я со всеми распрощался и поехал, пригласив всех, кто поедет через Москву, в гости, не предполагая, какие неурядицы ждут меня впереди.

Прибыв в Новосибирск, я, конечно, сразу же поехал к Валюсе. Они уже жили всей семьей в Ельцовке, это район недалеко от завода Чкалова. К ней, уже тоже демобилизованный, приехал отец, т.е. будущий мой тесть. Я пришел, а она только что поехала в город, но за ней побежал тут же ее двоюродный брат и успел вернуть. Она сразу поцеловала меня и давай готовить застолье, но, судя по всему, у них было неважно с продуктами. Это мы быстро исправили, сходив с ее братом в магазин, и, конечно, купили водочки для такой важной встречи. Валюся нажарила картошки и с радости

 

посолила ее сахарным песком, и по этому поводу было немало шуток. В общем, познакомившись со всеми, я сделал ей предложение, и она согласилась расписаться. На следующий день мы пошли в ЗАГС, но ведь у меня была только красноармейская книжка, а в ЗАГСе понадобилась справка о том, что я не был женат. Пришлось срочно звонить в батальон и просить, чтобы мне прислали по телеграфу фототелеграмму-справку, что я не числился женатым, и спасибо нашему штабу, просьбу мою выполнили быстро. А у Валюси оказался просрочен паспорт, пришлось идти в милицию за новым, и там у нее потребовали справку о разводе с мужем, так что ей пришлось предъявлять похоронку. Для верности, я решился и купил паспортистке плиточку шоколада, и все было оформлено. Собрав все документы, мы пошли в ЗАГС, где нас и зарегистрировали. За это время я познакомил Валюсю с тетей Катей и дядей Мишей, а она меня познакомила со своими подругами по работе. Она работала тогда в Гидрометцентре г.Новосибирска.

После ЗАГСа я купил бутылку шампанского, и мы пошли к тете Кате. Поздравив нас, она подарила два огромных георгина, каждый величиной с тарелку и такой расцветки, что больше никогда в жизни я таких цветов не видел. А цветы эти назывались Андрулька и Марулька. Тетя Катя рассказала, что корешки этих цветов ей прислали из Австрии. Она переписывалась с кем-то из садоводов и обменивалась семенами. Вообще у тети Кати было большое хозяйство: сад, огород, корова, которая давала до 20 литров молока, свинья и две сибирские кошки и собака шпиц. Она их чесала и из этой шерсти вязала береты и варежки. Во время Финской войны она присылала мне такие, очень теплые, варежки. Со всем этим хозяйством ей помогала возиться девочка Галя, очень славная и трудолюбивая девушка. Закончив институт, она стала ветеринарным врачом, а потом научным сотрудником, и когда тетя Катя переехала во Львов к дочке Жене, то дом оставила Гале. Gогостив у тети Кати, мы пошли к дяде Мише. Он тогда был директором Табакторга, хотя я никогда не видел его курящим. Потом устроили застолье у Вали дома.

Покончив со всеми визитами, мы поехали в Москву. По дороге я старался угостить Валюсю всем, что только можно было купить. Ей очень хотелось, и я купил целое решето вишни. Она потом часто вспоминала, что никогда раньше не могла покушать вдоволь, так как семья большая, а доходы были небольшие, особенно ей досталось в войну. Доехали мы хорошо, до дома добрались на такси. Пришли, а мамочки моей не было дома. Соседка, которую вселили в мою темную комнату после стариков, Маруся, очень оказалась славная женщина, сказала, что мамочка придет с работы вечером. Тогда мы пошли и накупили всего, чего хотелось, для стола.

И вот - звонок в дверь. Я открыл, расцеловал мамочку и представил ей: "Вот моя жена, Валюся", а моя бабуля, я ее даже никогда такой не видел, как-то сразу очень расстроилась, и Валюся, естественно, тоже, да так, что сразу хотела уехать. Но потом они сдружились, благодаря, конечно, характеру моей мамочки. Выяснилось потом, что для меня была приготовлена невеста,

 

Ниночка Зубова, девушка очень славная, но я-то полюбил Валюсю. В итоге Валюся всегда говорила, что таких людей, как наша бабуля, и на свете нет. Она питалась до этого кое-как и готовить разнообразно, конечно, не умела, и мамочка обучила ее всему - и варить, и жарить, и печь пироги, плюшки и шанежки, и здорово делать пельмени. Когда в Новосибирске я сказал тете Кате: "Она красивая, возможно, мне изменит", а тетушка в ответ: "Не бойся! Не мыло, не измылится. Не переживай". Конечно, вся моя родня и друзья считали, что я привез настоящую красавицу, и она еще хорошо пела, а мне говорила, что у меня нет ни слуха, ни голоса и не любила, когда я пел, а я все равно всегда пел, и многим мое пение нравилось.

Валюся быстро подружилась с женой моего двоюродного брата Юлией Федоровной и моей двоюродной сестрой Зинаидой Михайловной. Они обе курили, ну и Валюся с ними сначала для компании закуривала, а потом случилось так, что и на работе ее окружали все курящие, и она курила 18 лет, а когда стало хуже с голосом, бросила и больше не курила.

Прописать и выдать паспорт!

 

По приезде я сразу пошел прописываться, а инспектор сказал, что сделать этого не может, так как у меня была судимость. Я ему показал справку о снятии судимости, а он: "Все равно - не могу!". Я пошел на прием к Председателю Верховного Совета РСФСР, им тогда был Власов, он меня принял и на моем заявлении написал "Генералу милиции. На ваше усмотрение". Я, конечно, пошел на прием в форме старшины и со всеми наградами, и меня приняли без очереди. Я доложил генералу: "Я, демобилизованный, бывший командир 1-го взвода 3-ей роты 284 отдельного автомобильного батальона 6-й Гвардейской Танковой Армии, Гвардии старшина Петров, обращаюсь к Вам за разрешением прописаться на ранее принадлежавшую мне площадь, где сейчас живет моя мать. Судимость с меня снята". Когда я ему рапортовал, он даже встал и стоя выслушал меня, сказав: "Молодец, старшина! Давай рапорт" и написал начальнику 5 о/м: "Прописать и выдать паспорт". С этим разрешением я тут же поехал к уполномоченному, а он мне говорит: "Это только о тебе речь, а на твою жену разрешения нет!" Я даже заорал на него: "Что же, по-твоему, я теперь жениться не могу!", и обратно к генералу. Он обещал посоветоваться со своим начальством и перезвонить. И, действительно, на следующий день мне позвонил и отдал мое заявление, на котором было подписано, что мне разрешено также прописать мою жену, приехавшую из Новосибирска. Получив паспорта и прописку, я встал на учет в военкомат.

Дома после войны

 

После всех этих передряг я занялся ремонтом комнаты и печки, так как нам еще не подключили паровое отопление, перестелил пол, перетянул свой двуспальный диван, отремонтировал стулья и заготовил дрова на зиму. А

 

в свободное время ходили с Валюсей гулять, я показывал ей Москву, Кремль, ГУМ, ЦУМ, ходили r музеи и, конечно, в кино, ведь кинотеатр "Художественный" был напротив нашего дома.

Как-то в октябре 1946 года мы пошли в Сандуновские бани, чтобы поплавать в бассейне. После бани пошли на Трубную площадь на трамвай, тогда ходила "Аннушка", его долго не было, и мы зашли в закусочную. Валюся выпила стаканчик кофе, а я 100 г водочки, но мы здорово промерзли, и утром, когда я проснулся, у меня была температура под 40 и очень горел подбородок. Я вспомнил, что, вытираясь, содрал полотенцем прыщик на подбородке, и пошла кровь. Он воспалился и дал такую температуру. Мы побежали в поликлинику, а меня там - в машину и отвезли в Яузскую (ныне № 23) больницу. Там сказали, что у меня сепсис и необходим пенициллин. Бабуля работала в аптеке на Арбате, но там пенициллина не было. Спасибо, выручила моя двоюродная сестра Ольга Ивановна, дав несколько ампул, она работала замом главного врача в детской поликлинике. И все же я пролежал в больнице 12 дней.

Первая работа. Любимый «Доджик»

 

Выписался, иду после больницы, и вдруг мне навстречу - Коля Торопов. Мы с ним были вместе в Финскую войну. Разговорились, он и предложил: "Давай к нам на базу. Я вожу замминистра текстильной промышленности. Сутки работаю, двое дома, и для тебя найдется работа". Договорились, на следующий день я поехал на базу, она находилась в Хохловском переулке. Директор базы Петр Петрович Власов и его заместитель Борис Иванович встретили меня очень радушно: "Немного поработаешь на грузовике, а потом посмотрим...", а грузовая колонна находилась на стоянке на Потылихе. Там командовал Устинов Сергей Петрович, там было 20 штук «ЗИС-5» и полуторка «ГАЗ-АА», а в Хохловском переулке был теплый гараж, в нем штук 70 легковых машин и автобусы «ПАЗ» и «ЗИС-16», а также машины министра, их у него было пять: «ЗИС-110», «Паккард», «Опель-Адмирал», «Форд» и «ЗИС-101», который обслуживал семью министра. В то время им был Седин. Эти машины обслуживали 2 водителя и 2 водителя работали на «ЗИС-101». Министр звонил и приказывал, какую машину ему прислать. Вообще, на базе было много разных машин, и "Мерседесы", и "БМВ", и "Хорхи", а управление обслуживал "Додж" 3/4. Замов министра тоже обслуживали круглосуточно по 2 или 3 водителя. Само Министерство и Управление делами находились на ул.Кирова, д.39, где сейчас находится Центральное статистическое управление СССР. Это такой оригинальный дом на столбах, а под ним была стоянка для машин, но постепенно эту стоянку уменьшили, застроив ее служебными помещениями. Под землей этого здания была котельная, как громадный завод, которая его отапливала углем. Меня назначили туда вывозить шлак. Я заезжал, мою машину нагружали, и я отвозил шлак в разные места, куда

 

давали наряд. Через месяц меня посадили на автобус "ПАЗ". На нем работали 3 водителя: сутки отработаешь и двое дома. В основном, кроме выполнения хозяйственных поручений, мы возили консультантов. Министерство работало с 10 до 16 часов и с 20 часов до 4-5 утра, так как днем шел прием, а ночью министр работал со своими консультантами. И вот, посадим их и везем, сначала в основном в ресторан "Прага", а потом развозим по домам, а жили они все в разных концах города. По выходным возили их в дом отдыха за ж/д станцией "Правда", а проехать туда было непросто, так как тогда путепроводов еще не было, и очень долго приходилось стоять на железнодорожных переездах. После автобуса меня пересадили на "Додж" 3/4 тоже на круглосуточную. Мы работали на машине вдвоем, второй водитель был Козлов. У "Доджика" был крытый кузов. В то время была карточная система, и нас прикрепляли к какому-нибудь магазину. Наш продовольственный магазин был на Колхозной площади. Меня на "Доджике" иногда туда посылали, и так как я всегда помогал разгружать и загружать машину, меня всегда хорошо отоваривали.

Иногда я ездил по делам снабжения с нашим снабженцем. Это был замечательный человек, звали его Иван Григорьевич. В детстве он работал мальчиком в самом в то время престижном магазине Елисеева, что на улице Горького, тогда она, конечно, была Тверской. Он очень хорошо знал город, рассказывал, где какой дом, кому он принадлежал, купцу или промышленнику, кто его построил, где какая церковь. Рассказал, как он женился: "Несмотря на то, что я был шустрый малый, с девушками был робок. И вот, по совету одного знакомого, пошел в Институт благородных девиц, где воспитывались девушки сироты. Этот Институт тогда размещался, где сейчас Артиллерийская Академия им.Дзержинского, в Китайском проезде. Пришел, отдал паспорт, надзирательница меня обо всем расспросила и повела в зал, где стояли девушки, как в строю. Она стала рассказывать: кто эта девушка, какой у нее характер, что она умеет делать. Я растерялся и показал на первую девушку, и мне тут же разрешили ее увести. Так вот, скоро у нас будет золотая свадьба!". У него два сына. Один, зав.гаражом Министерства обороны, майор, а второй где-то на дипломатической работе. Он познакомил меня с женой и одним из сыновей.

В нашем гараже были и мастерские, в которых выполнялись все работы и ТО-1, и ТО-2, и окраска автомобилей. Особенно мне понравился электрик Петр Петрович, уже пожилой , очень грамотный и деловой, мастер своего дела. Вообще я со всеми подружился, и у меня с ремонтом проблем не было. Начальство решило, что для обслуживания грузовых машин нужно построить на Потылихе несколько боксов, и выделило в 20-м км от Серпухова делянку леса, где разрешалось вырубать лес для строительства. Так я и зав.базой Петр Петрович, и я попросил у него разрешения взять с собой мою мамочку, поехали в лес. Приехав, нашли лесника, и Петр Петрович с ним пошел осматривать и отмечать деревья, которые можно вырубать, а я с мамочкой остался у машины, и мы начали собирать грибы, а их было несметное количество. Мы даже не ходили далеко, а завалили

 

грибами весь кузов, в основном подосиновыми и белыми. Такого количества я больше никогда в жизни не видел. У меня был с собой чемодан, его я наполнил одними белыми, а когда вернулись на базу, я прямо ведром оделял всех, кто был в гараже - диспетчеров, механиков, мастеров, за что получил от всех большую благодарность.

Как-то меня послали с завом сапожной мастерской Министерства за разным товаром. Я, конечно, помогал ему все получить и погрузить и попросил пошить мне и Валюсе из имеющейся у меня кожи сапоги. Он разрешил привести жену снять мерку, и нам пошили, причем очень здорово, по паре сапог, и Валюсе еще туфли из синей кожи, очень красивые, и, как она просила, на высоком каблуке. А еще меня иногда посылали обслуживать магазин старых большевиков промтоварами. Там был директор Федор Иванович и его заместитель женщина. Они со мной посылали очень симпатичного снабженца, уже пожилого, отлично знающего свое дело. Мы с ним ездили и за парфюмерией на фабрику "Свобода", за обувью на разные фабрики, на "Богатырь" за резиновой обувью, на меховой комбинат за шапками и воротниками, за кожгалантереей, на фабрики за разной тканью, за бельем и сорочками, т.е. я привозил за две ездки очень много разного товара и помогал загружать и разгружать машины. Федор Иванович всегда предлагал отоварить "единички" (это у карточек на промтовары). Так, к примеру, тогда были в моде резиновые женские ботики и каракулевые шапки, которые я покупал по госцене, а так купить было очень дорого. Помню, как обрадовалась моя Валюся, когда я привез ей сумочку и резиновые сапоги, а потом и две каракулевые шапки. Кроме того, я возил из Управления в прачечные шторы, скатерти, словом, все что нужно было стирать и чистить. Еще меня часто отправляли в разные подсобные хозяйства за продуктами для работников Министерства и замов, и сразу их приходилось развозить по указанным адресам. Это было очень хорошо, так как привозили в корзинах и мешках помидоры, огурцы, сливочное масло, мясо, яйца, и, когда доставлял продукты по назначению, почти всегда что-нибудь оставляли. Однажды из совхоза перевозил в канистрах молоко, а у меня с собой была своя канистра, и я девчатам, которые разливали молоко, дал 3 пары чулок, меня этому научили ребята, так мне налили канистру сливок, и они, конечно, очень пригодились.

У нас был такой небольшого роста водитель, он обслуживал одного зам.министра. Сутки работал, а двое свободных суток подрабатывал, всем на базе ремонтируя обувь, и работая как стекольщик, кровельщик и плотник. Брался за любую работу и все добросовестно выполнял, за что его псе очень уважали. Оказывается, у него было 13 детей. И когда нам дали участки для посадки картофеля в Востряково, он приехал туда со всей своей командой. Там нужно было вскапывать целину, так он сделал соху, и ребята се тянули, а он управлял. Так вот этот Петя рассказывал, что если бы не жена министра, он вряд ли поднял бы семью. Она ему отдавала всю поношенную одежду и обувь, и им все это годилось, так что он вспоминал ее всегда добрым словом. Мне тоже дали три сотки, и я с Валюсей ездил копать, а

 

сажали только глазки, так как на картошку денег не было. Я, конечно, никогда таким хозяйством не занимался, всю жизнь возился с железом, которого изрезал, наверное, не один вагон, а Валюся у себя дома этим занималась и была в курсе дела.

6 марта 1947 года у нас родилась дочка. Это было все очень здорово! Я заехал домой, а Валюся лежит, у нее уже отошли воды. Бабули не было, она работала. Я посадил Валюсю в машину и повез в роддом Грауэрмана, а там обвалился потолок, и никого не принимали. Нас направили в роддом N 3 в Николопесковском переулке (ул.Вахтангова), и там произошли роды. Дочка родилась очень слабенькая, поэтому Валюся с ней долго лежала в роддоме. Назвали дочку Татьяной. Я много переживал оттого, что она все время держала голову как-то набок, но везде, куда мы возили ее на обследование, говорили, что все нормально, старше станет и пройдет. Она очень рано стала ходить и говорить, и в 2 годика стало ясно, что у нее один глаз слабее, поэтому она все время наклоняла голову. Так я стал постоянным посетителем в глазной больнице на ул.Садовских. Ей стали заклеивать здоровый глаз, чтобы развивался тот, что был слабее. Заказали ей очки, и я придумал - вместо заклеек сделал на пружинках повязку, изнутри белую, а сверху черную. За счет пружинок повязочка плотно прилегала к глазу. Врачу это приспособление очень понравилось, его даже сфотографировали, и пришлось ей для образца сделать такое же. Доктор была Акерман. Потом ходили на разные специальные занятия. Головку она стала держать прямо, и разница в зрении уменьшилась, но все же и по сей день она носит очки со сложными стеклами.

Когда пришло время окучивать картошку, Петр Петрович разрешил возить всех, кому было нужно. Я сажал целую машину этих огородников и, забрав Валюсю и Танюшку, вез всех на участки. Танюшка лежала в кузове, а мы окапывали, не зная, что вырастет. Однако, когда выкопали, получилось неплохо: 7 мешков крупной и 5 мешков помельче. Потом я развозил картошку всем огородникам по домам. Почему-то осталось 4 мешка, не помню кому я их довозил, но вез, пододвинув 2 мешка к заднему борту. У Серпуховской площади долго стояли под светофором. Хозяин картошки сидел со мной в кабине, а когда приехали к нему, то в кузове осталось только два мешка. Как стащили 2 мешка, мы не заметили. На ходу, конечно, не могли, значит, это случилось, когда стояли под светофором.

Зимой меня послали в Ярославль на лакокрасочный завод за краской. Я получил краску и по дороге обратно в Москву остановился около леса, срубил 2 березки, разрубил, сложил в машину, а тут - лесник в форме: "Давай документы. Буду составлять акт!" Я стал ему объяснять, что у меня 2 маленькие печки, которые нечем топить, а жена, дочка и бабуля мерзнут, так как нет дров. Со склада, где я заказал дрова, никак не везут. В общем, акт он не составил, а взял штраф 15 рублей, так мы и разошлись.

В 1948 году мне предложили поехать в совхоз им.Молотова под Шатуру с инженером из Министерства. Там нужно было протянуть электролинию от большой трансформаторной будки до совхоза и деревни. Он

 

разрешил мне взять с собой жену и дочку, а с ним поехала его жена, очень славная женщина. Они с Валюсей подружились. Жить устроились в деревне, названия я, конечно, не помню. Тут было молочко, яйца и даже можно было прикупить мясца и хлеб, карточки уже отменили. Моя работа заключалась в том, чтобы отвозить рабочих копать ямы под столбы и растаскивать бревна к этим ямам для столбов, а в свободное время ездил с совхозным начальством в Ожерелье и Озера, иногда туда возил и хозяйку, у которой мы жили, с продуктами на рынок. Внутреннюю проводку в этой деревне делали электрики из 1-го Таксомоторного парка Москвы. Возглавлял эту бригаду завгар парка, и когда у моей машины лопнул рычажок бензонасоса, я в кузнице запаял его на медь, а этот завгар понаблюдал за мной и говорит: "Приходи к нам работать в такси. Я тебя сразу посажу на новую машину". После этой работы мы под командованием замдиректора базы вывозили на «ЗИСах» картофель прямо с полей, они застревали в этом раскисшем от дождей грунте, и моя задача состояла в том, чтобы вытаскивать эти машины и помогать им выехать на шоссе, и у меня это получалось хорошо, т.к. у моего "Доджика" все 4 колеса были ведущие, да еще цепи на колесах. Иногда я даже брал на буксир по две машины. За эту работу нам объявили благодарность, т.к. мы уложились в установленные сроки.

Как-то мне поручили перевезти две семьи Шуйского и Ивановского секретарей райкомов, они учились в Москве в Совпартшколе. Я заехал за ними в общежитие, и мы поехали, сначала в Иваново, где одну семью высадили, и поехали в Шую. Здесь меня оставили ночевать, а утром, не помню, как его звали, хозяин извинился, что у него нет денег меня о поблагодарить, но предложил заправить машину на колонке, и там мне еще налили 100 литровый бочонок бензина, это, конечно, всегда кстати. При выезде из города меня остановили девчата, человек восемь, им нужно было в Суздаль, и, чтобы не было скучно, я их посадил и, конечно, не думал ничего с них брать за проезд. Они рассказали, что учились в ПТУ и едут к месту работы. Отъехали от Шуи около 30 км, и меня остановили на посту ГАИ: "Кого везете? Сколько они вам заплатили, за сколько договорились?" Я сказал, что ни о чем не договаривался, просто захотелось помочь таким славным девушкам. Инспектор отдал мои документы другому, который сопроводил нас на КПП. Оказывается, в Ивановской области был такой порядок, что, если на грузовых машинах едут пассажиры, то они должны на КПП оплатить проезд, и с этих девчонок взяли по 23 руб.40 коп. У шестерых девушек деньги были, а у двоих не было. Мне выдали справку, подтверждавшую, что проезд шести пассажиров оплачен, отдали документы, и мы поехали дальше, а когда доехали до следующего ГАИ, меня снова остановили и, обнаружив двух лишних пассажиров, не указанных в справке, забрали права и сказали, что получу я их в областном ГАИ Московской области. Ну, что тут было делать, высадил девчат в Суздали и поехал в Москву.

Приехав, рассказал все Петру Петровичу, а через три дня пошел в областное ГАИ, где мне сообщили, что по решению комиссии я лишен права

 

управления автотранспортом на 4 месяца. Я, конечно, возмутился и сказал Петру Петровичу, что буду писать жалобу, а он посоветовал: "Не глупи. Они тебе сделают пометку в правах, и тогда каждый инспектор сразу будет видеть, что ты жалобщик, и тебе никакой пощады даже за малое нарушение тогда не будет. Иди, пока помогай Устинову на Потылихе как дежурный механик и в строительстве гаража". Это было очень плохо, так как надо было работать каждый день, приходить выпускать машины и дожидаться их возвращения. А тут еще ввели пропуска на грузовые машины. Их давали только на 20 машин, и мне приходилось провожать их за город, забирать пропуска, возвращаться и выпускать машины, которые будут работать в городе, а вечером опять ехать встречать за город эти машины и снова раздавать им пропуска. А днем я составлял графики на ТО-1, мы сами стали на Потылихе ремонтировать машины в построенных боксах, организовал инструменталку и кладовку для хранения запчастей.

За забором нашего гаража протекала речка. Однажды, проезжая мимо какого-то парка, где производили обрезку деревьев, я нарубил штук 20 довольно основательных сучьев, затесал и кувалдой заколотил их на берегу той самой речки, а на следующий год они все зазеленели небольшими веточками. Теперь это большие деревья.

С деньгами становилось все хуже. Я как механик получал 750 рублей, а на машине у меня оклад был 1200. Карточная система закончилась, становилось труднее прожить на малые деньги. Мы с Валюсей решили поехать на Тишинский рынок продать отрез на пальто, который я привез с фронта. Кругом все торговали с рук, и я решил тоже. Я хотел получить за него тысяч десять, но нам за него больше четырех никак не давали, кто бы ни подходил. Потом подошел инвалид с женой и говорит: "Из этого отреза на всех ребят хватит" и предлагает 5 тысяч. Мы решили отдать, Валюся получает с его жены деньги, а я стою и наблюдаю, как этот инвалид раскинул драп, к нему подходят покупатели, и он на наших глазах продал этот отрез за 10 тысяч. Вот как на рынках умеют облапошить таких продавцов как мы! Еще как-то Валюшка поехала на Преображенский рынок продать часы. У меня был совершенно новый механизм от кировских часов, и я купил к нему новый корпус и циферблат. Там спецы сразу приметили и все осматривали, вскрывая механизм, потом подошел следующий покупатель и говорит: "За эту хламиду я и 10 рублей не дам". Валюшка приехала домой вся в слезах и рассказывает, что не заметила, как ей подменили механизм. Вместо кировского вставили поддельный с таким же циферблатом, старый "Табан Вадж". Как-то я собрал все корпуса, крышки от серебряных часов, два корпуса от сгоревших часов, это мне ребята приносили на запчасти во время войны, и пошел на Арбат сдавать, и оказалось, что эти два корпуса - золотые, причем из золота высокой пробы. Мне выдали 5 тысяч, и я, конечно, тут же побежал в Смоленский гастроном и накупил яблок, мандарин, мяса, конфет, печенья, всякой всячины. Валюся даже расплакалась и спрашивает: "Где ты взял столько денег?", а я говорю, что это все за барахло, которое ты советовала мне выкинуть.

 

Трудности с деньгами заставили пользоваться ломбардом. Дед подарил мне золотой перстень 17 г высокопробного золота с брильянтом в середине, а вокруг мелкие розочки, очень массивный. Это была наша палочка-выручалочка. За него давали самую большую ссуду. О дальнейшей судьбе этого перстня я расскажу позднее.

Я сдал экзамены в ГАИ, и, по моей просьбе, меня снова перевели работать на машину. Я снова сел на свой "Доджик". За это время дочка подросла, я с ней стал часто гулять на бульваре. В доме N 12 был детский сад, но мне отказали, т.к. я считался обеспеченным. Там я познакомился с директором этого детского сада, ей понравилась Танюшка, она очень хорошо говорила и рассуждала. У них была проблема: сад должен был выехать на дачу, но не было машины для перевозки. Я Татьяне Владимировне, так звали директора, пообещал помочь с машиной, если она возьмет Танюшку, так и договорились. Я взял «ЗИС-5», оплатил, не помню сколько это стоило, перевез сад на дачу, а осенью обратно, и Татьяна Владимировна сказала, что сама возьмет путевку, и Танюшка сможет ходить в садик. Потом я стал ремонтировать им разную утварь, а на Новый год сделал елку. За все это меня избрали в родительский комитет. Валюся пошла работать в Центральный институт прогнозов (ЦИП), теперь Гидрометцентр им.Штейнберга, сначала техником-наносителем, а позднее стала бригадиром. В бригаде было 13 девушек, все мы очень сдружились. Я сделал им для работы из оргстекла специальные ручки на 2 перышка и отлил свинцовые чернильницы под эти ручки. Им очень нужно было два перышка на ручке, т.к. работа выполнялась красной и черной тушью. Работа была довольно сложная и очень напряженная, так как каждая карта погоды должна была быть готова к определенному часу, а наносили до 4,5 тысяч знаков на карту размером полтора на полтора метра. На такой карте работали сразу несколько человек. Работали день, на следующий день шли в ночь, а потом два дня, один после ночи и следующий - дома.

Дочку из сада нужно было забирать в 18 часов, а ни я, ни Валя раньше 20 часов не освобождались, поэтому я иногда заезжал за Танюшкой и возил с собой до конца работы. Потом там нашлась нянечка, тетя Катя, которая тут же жила, и она согласилась быть с ней до нашего прихода. Я сделал Танюшке коньки и приклепал их к галошам, которые надевались на валенки. В валенках ножка была устойчива, и Танюшка у меня за один день выучилась кататься. На следующий день мы пошли на каток, и она так полюбила коньки, что мы с ней ходили на каток, даже когда она уже училась в институте, и она всегда говорила, что у нее никогда не было партнера лучше меня. А эти первые коньки на галошах прошли через многих ребятишек гидрометцентра, т.е. детей Валюшкиных сослуживцев и ее подружек. Как-то мне подарили двухколесный велосипед мои родственники, у них ребята выросли. Я его исправил, и Танюшка быстро научилась на нем ездить.

Как-то Валюся ездила с Танюшкой в Красноярск повидаться с сыном (это было, когда дочка была совсем маленькая) и там попала с ней в больницу, где подружилась с женщиной, у которой был сын Володя, ровесник Танюшки. Муж этой женщины был москвич. Вернувшись в Москву, они случайно встретились на улице. Это была семья Зеленских, тетя Капуля, дядя Юра и мы подружились так, что дружба продолжается и сейчас.