ЗЕЛЕНЫЙ ОГОНЕК ТАКСИ

Как-то осенью 1948 года я встретил своего товарища еще по школе, потом мы с ним встречались в 6 учебном полку, он там командовал комендантским взводом, Колю Захарова. Он работал в такси и посоветовал мне идти работать туда тоже, так как всегда после смены что-нибудь остается, и жить станет полегче. Кроме того, Дима Жорин тоже работал в 5 Таксопарке, а его старший брат был директором 1 Таксомоторного парка. Я пошел к Петру Петровичу и подал заявление об увольнении, а он и говорит: "Не ходи в такси, тебя там убьют!". Но все же я уволился и пошел в 1-й парк, который находился в Графском переулке. Доехать с Арбата можно было на троллейбусе # 2 и метро. Я пошел сразу к завгару, который меня приглашал, и он направил меня прямо в колонну, но предварительно меня проверили на знание техники безопасности? и нужно было изучить Инструкцию по эксплуатации и правила по работе в такси, как работать с таксометром. В то время при включении таксометра зажигался красный фонарик, укрепленный на лобовом стекле, а если свободен, рядом загорался зеленый. Меня подсадили к водителю, который тоже только поступил и отработал всего две смены. Звали его Ваня Почуев. Так я начал работать в Первом таксомоторном парке. Работали по 13,5 часов, через день, так что я с Валюсей через день был вместе. Мой сменщик сразу мне сказал: "Коля, давай работать по-честному. Я не знаю никаких фокусов, а заработать я заработаю без всяких нарушений счетчика и сигнальных огоньков".

А я и вовсе не имел ни малейшего понятия, что можно делать. Мы с ним договорились, что если нужно что-то отремонтировать, то не уходить от машины, пока ее ремонтируют, чтобы машина всегда была готова к другой смене и заправлена, словом, чтобы, придя на смену, каждый из нас мог сразу выехать на линию, а все расходы, с этим связанные, делить пополам. Так мы с ним и отработали до самой пенсии. Он моложе меня на два года, и я вышел на пенсию раньше, но потом меня снова пригласили поработать? и я снова пришел к нему, так как он работал один. В общем, мы с ним отработали почти 25 лет. У него была жена Граня и сын ее дочки Миша, который называл Ивана папой. Еще у него была прекрасная болоночка Кнопка. За все время работы мы не привезли ни одной жалобы, хотя в такси работать непросто, ведь пассажир всегда прав. Но это точка зрения начальства, а среди водителей считалось тогда, что такси чаще всего пользуются те, кто ворует и торгует. И я до работы в такси, несмотря на все приключения и трудности, выпавшие мне в жизни, считал людей, окружающих меня, как-то лучше и честнее, но, когда меня стали обманывать чуть ли не каждую смену, я потерял в это веру и стал относиться к пассажирам более пристрастно.

Вообще, о работе в такси можно написать отдельную книгу, но я поделюсь только разными случаями из моей работы. В Москве в то время было очень много диспетчерских пунктов на заказ такси по телефону. Подъезжая к такому пункту, сдаешь путевой лист и ждешь вызова, а если к тебе сядет пассажир, забираешь путевку и едешь с ним. Если едешь по вызову, то счетчик включаешь только после посадки, он начинает работать, только когда начинается новый километр. Потом сделали посадку и подачу платную, и счетчик включался сразу, а за посадку платили 20 коп. Когда же я начал работать, стоимость проезда была 2 руб. за 1 км, простой - 30 руб. в час - это для «Победы», а для «ЗИС-110» - 4 руб. за 1 км и 75 рублей один час простоя. Конечно, большим спросом пользовались машины подешевле. План на «Победу» был 350 руб. за смену, и холостой пробег давался из расчета 14 км на каждые 100 платных километров, а если холостой пробег больше, то приходилось доплачивать самому, поэтому водители приспосабливались как могли. Кто-то работал только между вокзалами, а их в Москве 9, кто-то по аэропортам, кто за городом. Их так и называли: вокзальщики, аэродромщики, дальнобойщики, а остальные работали по городу. Категорически запрещалось возить выпивших пассажиров, так как они садились частенько без денег и приходилось их везти в милицию, а там ответ один: "Пьяного посадил, сам и разбирайся!" Вообще, надо быть почти психологом, чтобы определить пассажира, а кроме того, работая в такси, нужно было очень хорошо знать жизнь города, где и когда бывает больше пассажиров. Например, когда идет выписка из больниц, когда в каком театре заканчиваются спектакли, закрываются рестораны, но это уже несколько сложнее, так как эти клиенты нее же подвыпившие, когда подъехать к рынкам и универмагам, которых в Москве очень много, время прихода судов на речные вокзалы, прилет самолетов, не говоря уже о расписании прибытия поездов. Все время приходилось решать - ждать пассажиров на стоянке или ехать их искать, рискуя лишним пробегом холостых километров. Нельзя было делать посадку вблизи стоянки, а если там очередь, то разрешалось сажать без очереди только пассажиров с грудными детьми и инвалидов, если увечье было очевидно. Не разрешалось возить в "Победе" более 4 взрослых и 2 детей и более 50 кг багажа в багажнике. И, пока я все эти таксистские премудрости не освоил, я почти год не выполнял план, за что не раз имел беседы с начальником колонны и начальником эксплуатации.

Нам выдали спецодежду, и мы стали в ней похожи на ПТУшников. На линии у нас было много разных проверяющих на летучках и милиция, и сотрудники ОРУ Да и ГАИ, так что во всех случаях приходилось выкручиваться как сумеешь, тебя в любое время могли снять с линии, а если отберут водительское удостоверение, то на линию выедешь только после его получения, а до этого будешь работать в гараже на разных работах.

Обыкновенно, выезжая из гаража, я ехал в Марьину Рощу. Там был диспетчерский пункт, где утром всегда можно было получить вызов, и я часто попадал возить постоянно пользующихся такси пассажиров. В то время в Марьиной Роще было много кустарных артелей и отдельных кустарей.

Работать с ними было хорошо и выгодно, так как нужно было помогать загружать и разгружать товар, и они всегда хорошо за это платили, а кроме того, это были дальние поездки, даже в ближнее Подмосковье. Например, там была семья, которая делала чемоданы от самых маленьких до очень больших. При погрузке их укладывали один в другой, а на рынке хозяин раскладывал их поштучно, и получалась такая гора, что создавалось впечатление, будто и на грузовой машине не увезти. Я с этим пассажиром подружился, и он меня заказывал, назначив день и час, и я к нему подъезжал. Иногда у него не было денег, и он расплачивался в следующий раз. Когда ему запретили делать чемоданы, он пришел к нам в парк и стал работать сменщиком у моего друга Алеши Камаева. Потом с ним случилось приключение, о котором я расскажу позднее. Другим таким местом, где было много ремесленников и разных артелей, было Черкизово. Там в основном делали трикотаж, и все товары развозили по магазинам и рынкам, но я работал главным образом в городе и очень часто по вызовам, поэтому, мало того, что я хорошо знакомился с городом, мне еще пришлось обслуживать разных артистов, режиссеров, профессоров всех специальностей, я знакомился с очень интересными людьми и нередко с их семьями.

Особенно часто я пользовался диспетчерским пунктом в центре на Страстной площади около забора Страстного монастыря, где сейчас построен кинотеатр "Россия", а памятник Пушкину стоял на другой стороне, на Тверском бульваре. Кстати, в ту ночь, когда его перевозили, я работал. Все вокруг было огорожено забором. У Никитских ворот ко мне сели два пассажира и говорят: "Товарищ водитель, поедем поздравлять с новосельем Александра Сергеевича". У них с собой было шампанское и бокалы, а еще яблоки. Так, рассуждая, вспоминая разные случаи из жизни, распили шампанское. Угощали и меня, но я же за рулем, так что вынужден был отказаться.

Пассажиры - народ очень интересный, и с разным настроением садятся в машину. Это все нужно учитывать, ведь в зависимости от настроения как пассажира, так и водителя, зависит удовольствие от поездки. Зачастую к водителю относятся как к хорошему знакомому, партнеру по поездке и хотят поделиться с ним своими радостями и печалями, рассказать и о семейных делах, о работе, о жизни, а иногда стараются спровоцировать на разные нарушения. Я всегда считал своим долгом помочь пассажиру положить вещи в машину, а иногда и поднести к поезду или лифту, и редко когда за оказанные услуги тебя не отблагодарят, словом, всему этому обучался в процессе работы. За годы работы в такси я много раз возил Лемешева, Обухову, Михалкова, Козловского, Боголюбова, Набатова, Андреева, Бернеса, Алейникова, Мдивани, Дунаевского, Райкина, Миронову и Менакера, Пельтцер, Нечаева, Виноградова.

При посадке пассажира всегда нужно спросить, по какому маршруту он хочет ехать, так как, если этого не сделать, то обязательно скажут, что везешь самым длинным маршрутом, чтобы больше заработать. При расчете я всегда называл, сколько на счетчике, и всегда давал сдачи, если платили

больше, но редко кто брал сдачи. Однако были и удивительные случаи с расчетом, о которых я скажу дальше, описывая разные поездки. Обыкновенно, когда интересовались стоимостью поездки, я называл примерную сумму, а пассажиры, которые пользовались такси часто, знали лучше водителя, во что им обойдется эта поездка. Иногда нас посылали в разные редакции развозить газеты и журналы по киоскам и магазинам, а иногда в почтовые отделения, чтобы развозить телеграммы. Это была неплохая работа, так как маршруты были большие, и клиенту и нам выгодно. Конечно, никаких чаевых от этих поездок не оставалось, но для плана они были хороши, так как без холостого пробега.

Как-то раз на Страстной площади ко мне подошел очень симпатичный, аккуратно одетый майор с бородкой. Он сказал, что у него нет денег, но он обязательно со мной расплатится и вынесет деньги, когда мы доедем до дома. Я и подумать не мог, что из этого получится, посадил его, и мы поехали. Ему нужно было в Арсеньевский переулок. Подъехали к большому пятиэтажному кирпичному дому, остановились у подъезда, и он говорит: "Вот, видите, на третьем этаже горят мои окна. Я сейчас вам вынесу деньги". Я стою, счетчик работает, а его все нет. Я вышел из машины, стою покуриваю, и ко мне подходит милиционер: "Чего стоишь?"- я говорю: "Майора привез",- а он мне: "Выключай счетчик. Этот майор каждый день нашего брата тут обманывает, мы его давно уже ловим. Хочешь, пойдем проверим". Мы поднялись на третий этаж, открыла женщина и сказала, что у них тут никакого майора никогда не было, а, спускаясь вниз, мы все поняли, гак как со второго этажа был выход на другую сторону дома. Гак я потерял с ним много времени и 15 рублей. Следующий обман не заставил себя долго ждать. Вечером на Тишинской площади ко мне сел пассажир, притворившись глухонемым, и пишет на запотевшем стекле пальцем адрес "Трубная площадь" и дает мне сразу сторублевую бумажку. Я взял, положил ее в карман отдельно от других денег. По дороге он у меня эти сто рублей два раза брал обратно и снова отдавал. Я, ничего не подозревая, последний раз взял и не стал ее рассматривать, а положил сразу в карман. Мы подъехали к продовольственному магазину на углу Петровского и Цветного бульвара, а по значит, что поехать я мог только в сторону Петровских ворот. Он пишет на стекле, что с него 10 рублей, значит, я должен сдать ему 90. Магазин уже закрыт, а он показывает, что хотел купить что-нибудь покушать. Я отсчитал ему 90 рублей, смотрю, на стоянке машин нет, поехал к Петровским воротам, развернулся и приехал на стоянку. Время у меня кончалось, нужно было ехать в парк, а пока я решил посчитать деньги. Достал эту сотенную, а она оказалась свернутой десятирублевкой. Когда я приехал в парк, мне пришлось даже занимать у ребят деньги, чтобы рассчитаться с кассой, а ребята тогда сказали, что не я первый. А вот другой случай, на стоянке в Столешниковом переулке, его еще называли Спекулешников переулок, так как там всегда было много всяких аферистов и мошенников. В этом переулке были ювелирные магазины, различные мастерские, в общем, очень бойкое место. Гам ко мне сел пожилой пассажир, приветливо поздоровался и говорит: "Я

вас не обижу, но мне нужно много поездить. Мне нужно заказать гранитный памятник. У нас такое правило, что в течение трех лет после смерти, а у меня умерла дочка, нужно поставить памятник. Так что мне нужна такая мастерская, где делают памятники". Я предложил поехать на Архангельское кладбище, так как знал, что там делали памятники. Приехав туда, он взял двух человек, и мы поехали на Востряковское кладбище. Там они ушли в мастерскую, потом он вышел, дал мне 10 рублей и попросил привезти 2 бутылки коньяка. На пути к кладбищу на Боровском шоссе была палатка, в которой торговали вином, я купил коньяк, тогда армянский "три звездочки" стоил 4 руб. 12 коп. Потом мы поехали на Даниловское кладбище, а в конце дня я развез всех мастеров по домам, а его в гостиницу "Урал". Расплачиваясь, он заплатил все по счетчику и еще 50 рублей сверх счетчика, поблагодарил меня, сказав: "Это вам за хорошее обслуживание". В эту смену я хорошо выполнил план, так как поездки были из одного конца города в другой, и не было холостого пробега, в общем, все в норме. А вот еще один интересный случай. Я стоял на площади Маяковского около гостиницы "Пекин". Ко мне подошел паренек и говорит: "Товарищ водитель, помоги мне отвезти пьяного брата домой". Я говорю: "Только вместе с тобой". Он согласился. Мы подъехали, у нового входа в Зоопарк лежит на тротуаре в военной форме с голубыми петлицами мужчина, совершенно бесчувственный. Мы его затащили в машину, парень сел рядом с ним. Это было в день выборов в Верховный Совет в 1957 году. Парень говорит: "Давай на Георгиевскую площадь", и мы остановились около большого пустыря, а когда ехали, я видел в зеркало, как он лезет к нему в карман. Я тогда сказал: "Не балуй!", а он говорит, что смотрит, не замерз ли он, было очень холодно. У пустыря мы пьяного вытащили, и парень говорит: "Езжай. Я сейчас схожу за его женой". Но я не согласился уехать, а сказал, что покараулю, пока он приведет жену. Прождал я минут двадцать и, конечно, никто не пришел. Тут проходил какой-то дедушка, я рассказал ему, в чем дело, и попросил побыть с пьяным, а сам побежал на избирательный участок. Там дежурный милиционер дал мне двух дворников-женщин, и мы его повезли на Баррикадную в 11 отделение милиции. Дежурный по отделению сказал везти его в вытрезвитель на ул.Веснина, а он даже не шевелится. Приехали в вытрезвитель, а дежурный младший лейтенант говорит: "У меня людей нет. Неси его сюда сам, и учти, я составлю акт и, если у него что пропало, будешь отвечать". Ну, что делать? И я решил возить его до тех пор, пока он не очнется. Открыл окна, чтобы лучше продувало, и поехал по Садовому кольцу. Около Кудринской площади после второго круга он пришел в себя и спрашивает: "Где мы?" Я ответил, он говорит: "Давай в Конюшковский переулок". Когда остановились около дома, к нам подошел милиционер и говорит: "Здравия желаю, товарищ майор!". Я спрашиваю: "Откуда ты его знаешь?", - а он: "Так это же наш бывший начальник 11 отделения милиции". На счетчике было 320 рублей. Мой пассажир вытащил большую пачку денег сторублевыми купюрами, отсчитал 5 бумажек и говорит: "Спасибо, что не бросил меня". Милиционер сказал, что это с ним не первый раз, и тут до меня дошло, что тот парень, очевидно, ему

что-то подсыпал, чтобы он потерял сознание, и хотел его обобрать. Я поехал в гараж с таким вот хорошим заработком. В то время зарплата водителя была 600-700 рублей, так что мой приработок от 5 до 15 рублей в смену был очень ощутим. Мясо стоило 2 рубля, да и другие продукты были более доступны. Утром по выходным дням я ходил покупать, что было нужно, жить стало несколько легче.

В 1947 году праздновалось 800-летие Москвы. Это был чудесный праздник, красивая иллюминация, особенно красиво оформлялся Центральный телеграф на ул.Горького, Красная площадь и Кремль, на котором каждый зубчик стен и башни были иллюминированы, многоцветный салют и фейерверки. Также запоминающимся событием был Фестиваль молодежи в 1957 году. Кругом было очень чисто, урны стояли почти через каждые 25 метров, и дворники были в белых халатах. Весь народ был одет празднично и старались поддерживать чистоту и порядок, а праздничные демонстрации и парады, мне кажется, не оставили равнодушных. Нам на машины выдали специальные флажки и посылали обслуживать в гостиницы и общежития иностранных гостей, а также наших, приехавших из разных районов страны.

Убивали водителей разными способами, но до 1968 года это было не гак часто, а после, как говорили, "Ворошиловской" амнистии, когда из лагерей выпустили много уголовников, случаи убийства участились. 11риезжая в гараж после смены, узнавали об убийствах. Помню, за одну только смену у нас были убиты 2 водителя. После таких случаев нас собирали и клуб, подробно рассказывали о происшествии, иногда давали фото подозреваемых. Так, был нашим водителем задержан сын какого-то профессора, совершивший 29 убийств водителей. Он забирал выручку и золотые вещи, если таковые были у водителя, например часы и т.д. При обыске у него на квартире были также найдены инкассаторские сумки. Судили его у нас в парке показательным судом, также был представлен обрез, из которого он убивал водителей. Я, правда, на суде не был, работал. Иго приговорили к расстрелу, только я не знаю, был ли он приведен в исполнение. А вот еще случай. На стоянке около гостиницы "Москва" к водителю «ЗИС-110» сел пассажир солидного вида и попросил отвезти его в Подмосковье на кирпичный завод. На месте собрались около машины ребятишки со всего поселка, им было интересно посмотреть на такую машину. Пассажир пробыл на заводе недолго. Вернувшись к машине, так предполагают, увидел на счетчике большую сумму, а денег, вероятно, не было, и он из нагана выстрелил водителю прямо в висок, сел в машину и хотел выехать, но машина застряла в песке. Тогда он вышел из машины и на глазах у всех ребятишек застрелился сам, так что судить было некого. У этого водителя было 5 детей, он был уважаемым человеком в парке, и его знали все водители такси Москвы. По национальности он был еврей, поэтому в организации похорон, кроме парка, участвовала синагога, выдав и деньгами 5 тыс.рублей, а когда повезли хоронить, то все свободные водители такси Москвы организовали громадную колонну и с сигналами провожали его на

кладбище, так что орудовцам пришлось останавливать движение, чтобы пропустить эту похоронную процессию. У него был товарищ, тоже наш водитель, который потом женился на жене покойного, став отчимом его детей, так в парке его прозвали "еврейский зять".

Однажды на стоянке у Сокола ко мне сели три парня и девушка и говорят: "Поедешь туда, куда покажем!", а парень, севший со мной, в бок мне приставил нож. Я, конечно, поехал по Беговой улице прямо к ОРУДовскому посту, а они сразу выскочили из машины и бросились бежать, так что пока я все рассказывал орудовцу, они скрылись. Вообще моя Валюся постоянно уговаривала меня бросить работу в такси, хотя я с ней никогда не делился никакими страшными происшествиями, но она и от других и из газет знала, что происходит. А я как-то привык, мне нравилось работать, все время встречаясь с разными людьми. Я только старался избегать рискованных ситуаций - не возил выпивших и всяких подозрительных личностей, т.к. со временем научился определять людей.

В парке мы прослушали лекцию врача о том, как нужно поступать с пассажирами, особенно женщинами, у которых во время движения возникала тошнота. Это явление означает, что у тех, кто им страдает, нарушена работа вестибулярного аппарата, и нужно с такими пассажирами быть особенно вежливыми и отвлекать их от мысли о тошноте. Например, меня научили давать пассажиру спичку, и чтобы она все время была прикушена зубами и ни в коем случае не ослаблять прикус, тогда пассажир, думая о спичке, забывает о тошноте, и вся поездка проходит нормально, а еще хорошо отвлекать клиента беседой. В связи с этим был у меня такой случай. В диспетчерской на Страстной мне дали заказ отвезти из Шведского тупика на дачу в Малаховку, как оказалось, художника. Когда я к ним приехал, он договаривался с дочкой и зятем, что будет ждать их на станции в Малаховке, и поехал со мной один. По дороге он рассказал, что они ездят на дачу только электричкой, потому что дочку в машине тошнит. Я сказал, что напрасно они отказались от поездки, потому что я довез бы их благополучно. И надо же было случиться, что я через несколько дней опять попадаю к ним по вызову для такой поездки, и когда они стали договариваться, я предложил довезти их без всяких неприятностей. Они долго не соглашались, но я все же их уговорил, посадил дочку рядом с собой, дал ей спичку и начал им рассказывать одну из историй, произошедшую с моим бывшим пассажиром (выше я рассказывал о нем, до работы в такси он делал чемоданы), а теперь сменщиком моего друга Леши Камаева. На Большой Екатерининской улице он посадил женщину. Она попросила его подъехать к открытому окну, чтобы погрузить вещи прямо через окно, не таская через всю квартиру к выходу. Он подъехал и стал грузить: сначала большой узел, якобы с бельем, потом кучу детских игрушек: куклы, лопаточки, песочные формочки. Она сказала, что везет все на дачу детского сада и ее надо подвезти к Волоколамскому шоссе, а там за ней приедет подвода, т.к. к самой даче подъезда нет. При выезде из Красногорска она остановила у пивной и пошла вроде бы попить, потом вышла и они поехали дальше. Проехали около 15 км, и она попросила

остановиться и разгрузиться, поскольку именно сюда за ней должна прийти подвода. Когда он стал вытаскивать узел, то увидел, что тот весь снизу в крови и в багажнике тоже кровь. Он все выгрузил и помчался в Красногорск, а около той пивной стоит милицейская машина. Он нашел оперативников, а они, оказывается, уже арестовали двух типов, которые должны были подсесть к нему в машину и убить его, ликвидировав свидетеля. Они сейчас же поехали туда, где он разгрузился и оставил женщину. Обнаружили ее в кустах недалеко от дороги, где она детской лопаткой копала яму для узла. Когда его развернули, то там оказался расчлененный труп мужчины без головы. Все это сфотографировали и поехали к ней домой, где во дворе под большим кустом роз она закопала голову убитого. Эта женщина оказалась балериной Большого театра, а убитый - ее муж, большой авиаконструктор, с которым она прожила 15 лет. После этой жуткой истории водитель уволился. "Лучше, - говорит,- я пойду работать куда-нибудь в другое место, а то тут убьют неизвестно за что". Мой рассказ закончился, мы доехали до дачи в Малаховке, и моя пассажирка сказала, что впервые в жизни так здорово доехала на машине, а я получил большую благодарность и окончательно понял, как важно чисто психологическое воздействие на настроение и состояние пассажиров.

Я часто в диспетчерской в Марьиной Роще получал вызов из одного дома на Новослободской. Из одного подъезда возил двух профессоров, мужчину и женщину, в одну клинику на Пироговке. Женщина любила, чтобы я вез ее через Бульварное кольцо, а мужчина - только по Садовому. Но однажды я перепутал и повез мужчину так, как возил Нину Михайловну, через Бульварное кольцо, и, хотя стоимость поездки была одинаковой, он остался очень недоволен. Оказывается, проезжая по Садовому кольцу, он по некоторым ориентирам рассчитывал время предстоящей лекции, обдумывая ее изложение. После этого случая я старался не перепутать.

Как-то раз мне пришлось заехать в парк отремонтировать спустившийся баллон. Все сделав, я выехал из парка, у меня было хорошее настроение, и я что-то напевал. Тут же у парка ко мне села молодая, симпатичная женщина, ей надо было на Курский вокзал. "Не возражаете, если я буду кое-что напевать? - обратился я к ней. - "Что ж, если будет интересно, я вам буду подпевать". Так с песнями мы подъехали с ней к Курскому вокзалу, и она говорит: "У нас здорово получается! Давайте еще проедем по Садовому кольцу". Мы так увлеклись, что проехали по Садовому кольцу дважды, мне было и приятно и выгодно, она со мной хорошо расплатилась.

Раз на Ярославском вокзале ко мне сел пассажир с деревянным баульчиком, в телогрейке и валенках и говорит: "Не беспокойся, я тебя не обижу, но мне нужно одеться как следует. Вези меня в универмаг!" Я повез его на Новослободскую, у магазина он дал мне 100 рублей и сказал: "Жди, не беспокойся!" - и ушел. Стою час, а его все нет и нет. Вдруг ко мне подходит мужчина в шляпе, шикарном костюме, при галстуке, в красивых туфлях и с большим свертком. Я ему говорю: "Машина занята", - а он смеется: "Что, не

узнал?" Смотрю, а у него в руках тот же фанерный баульчик. Он рассказал, что работал 15 лет на Севере, а теперь едет домой. Потом мы заехали в магазин "Подарки" на ул.Горького, он накупил там всякой всячины, заехали в какой-то двор, и он выбросил свой узел, т.к. уже обзавелся чемоданом. Потом я его высадил, не помню у какого вокзала, и он из своего баульчика, который был полон денег, сверх счетчика дал мне еще 100 рублей, это было очень здорово!

А вот еще курьезный случай. Стояли на стоянке у гостиницы "Метрополь". Там были и диспетчерский пункт и бензоколонка. Стояли 4 машины "ЗИС-110" и несколько "Побед" в отдельной колонне. К последнему "ЗИСу" подошла хорошо одетая женщина и попросила у водителя разрешения воспользоваться машиной, чтобы поправить кое-что в одежде: у нее в рейтузах лопнула резинка. Водитель, конечно, предложил ей сесть, а сам пошел трепаться с впереди стоящими водителями. Вскоре она вышла, подошла к водителю и дает ему 100 рублей. Он, естественно, стал отказываться, а она говорит: "Берите, берите, не отказывайтесь, вам пригодится". Она ушла, он сел в машину и почувствовал специфический запах. Оказывается, она приподняла коврик, напакостила и снова все покрыла ковриком. Пришлось ему ехать в парк и мыть машину. Ребята все прямо умирали со смеху, а ночью в столовой, когда все вернулись с линии, вообще хохот стоял невозможный.

Кстати, нужно еще сказать и о нашем ночном буфете. Когда я начал работать, там даже торговали водочкой и пивом, всегда можно было выпить и закусить, а потом водку запретили, но зато сделали горячие обеды, и в нем всегда была свежая колбаска, которую я нередко покупал домой.

Каждый водитель должен был месяц в году отработать в ночную смену. На дневные смены выезд машин начинался с 4 часов утра. Несмотря на механические мойки, всегда приходилось долго стоять в очереди на мойку, хотя у нас было 3 линии. Первая была для всех машин, вторая - для тех, кто на ТО-1, а третья для тех, кто готовил машину к ТО-2, там мыли моторы и машины снизу. На первой линии восемь женщин протирали машину и убирали в салоне, и водитель, как только машина заходила на конвейер, должен был покинуть машину и подходил к ней только при сходе с конвейера, на второй двигался сам, а на третьей можно самому мыть мотор, но, если не хочешь возиться - плати девочкам по рублику, у них все приготовлено, и они помоют, и протрут, и просушат горячим воздухом. Конечно, нас никто не заставлял за все платить, но если этого не делать, то и будешь на каждой операции задерживаться дольше, чем хотелось бы. Вообще обслуживание в парке было организовано неплохо. В некоторых парках водителей вообще не пускали в ремонтные зоны, но это не совсем правильно, так как там иногда сделают не все, что нужно. Мы с Иваном всегда старались быть при машине, чтобы все было сделано как нам хочется. Взять хотя бы регулировку питания и электрику. Мы привыкли к одному очень опытному мастеру, и даже на ТО-2 не давали делать его операции, а просто после ТО-2 подъезжали к Ване Фролову, и он все делал очень

добросовестно. После ею обслуживания мы спокойно работали до следующего ТО-2. Если же он был занят, он назначал нам время, когда к нему подъехать, и всегда придерживался этого времени, и даже, если был занят, все бросал и занимался нашей машиной. На заявочном ремонте тоже нужно было уметь договориться.

Вообще, нам платили за перепробег. Мы со сменщиком на первой машине "Победа" с заменой двух двигателей проехали 700 тысяч км и получили за перепробег по 1200 рублей каждый, но когда мы пригнали ее на капремонт на завод на Ордынке, то приемщик сказал, что легче сделать новую машину, чем нашу отремонтировать. Там ремонт был обезличенный, т.е. получишь машину, собранную из других агрегатов, зачастую сделано все недобросовестно. Получишь такую машину, и начинаются неприятности. У нас после 5 тысяч км застучал мотор, ездили менять. Потом развалилась коробка передач, то стартер, то динамо, в общем, проездив 30 тысяч км, мы все время ее ремонтировали, а когда все как бы стало в норме, стал разваливаться кузов. После этого мы со сменщиком решили - больше никогда не отдавать машину в капитальный ремонт, а ездить до списания и получения новой машины. За время работы в такси мы со сменщиком заездили 2 "Победы", 3 «Волги-ГАЗ-21» и 1 «Волгу-ГАЗ-24».

Еще очень интересный момент - прохождение ежегодных техосмотров. За нашим парком был закреплен инспектор, старший лейтенант Жесков. Наша машина прошла ТО-2, все было сделано на отлично, мы ее надраили и поехали к инспектору. Техосмотр проходил на втором этаже в помещении. Он посмотрел машину, попросил тормознуть и говорит: "Правый задний не держит. Сделайте и снова подъедете". Делать нечего, поехали, покатались по этажам, а делать ничего не стали, т.к. на ТО-2 все было сделано, а часа через два поехали снова к инспектору. Он посмотрел и говорит: "Вот, теперь другое дело. Вы сменщики? Вот, по 5 рублей с каждого". Мы заплатили и поехали работать. Мой товарищ Леша Кузнецов VI ил этого инспектора ездить на машине, когда тот обучался вождению, и когда Леша подъехал к нему на техосмотр, тот обнаружил в Лешиной машине недолитый электролит в аккумуляторе и говорит: "Дружба дружбой, а служба службой. Плати 10 рублей". Леша заплатил и заметил: "Я, конечно, знал, что он сволочь, но не до такой же степени!" Я относился к разным штрафам как к явлению неизбежному и особенно не расстраивался, но, когда это было несправедливо, безусловно, было очень обидно.

В 1957 году начался обмен водительских удостоверений, а у меня уже был третий талон, который грозил мне лишением водительского удостоверения за совершение еще хотя бы одного нарушения. Когда я пошел на обмен, то взял с собой все права, и на право преподавания, и на вождение мотоцикла. Я попал на обмен к инспектору-женщине, в чине подполковника. Осмотрев мои документы, она поинтересовалась, кем я был во время войны. Я все рассказал, и она выдала мне новые водительские права тоже первого класса и с первым талоном, а также права на мотоцикл.

Как-то ко мне сел пассажир и говорит: "Шеф, давай в Столешников переулок! Как я выгляжу?" Я сказал, что выглядит он совершенно нормально, а он в ответ: "Я аферист, я должен выглядеть всегда хорошо, должен быть чисто выбрит, хорошо одет и слегка пьян!".

В другой раз меня остановила девушка и со слезами на глазах просит подвезти ее. Она опаздывает на экзамен, и если не успеет, то его отложат до осени, а ее лишат стипендии, а денег у нее нет, но она обязательно принесет, куда я ей укажу. Мне стало ее так жалко, что я согласился. На счетчике было 15 рублей, я дал ей свой адрес. В дороге мы разговорились, я рассказал, что у меня есть дочка, а она о себе, по-моему, она была из другого города. На следующий день я ушел в магазин, а Валюся стирала, когда к нам пришли три девушки, принесли 15 рублей и большую коробку конфет для дочки. Валюся говорит, что они меня так хвалили и благодарили, что ей даже стало неловко. А вот другой похожий случай. Как-то я стою у ресторана "Прага", ко мне подходит подполковник и говорит: "Товарищ водитель, видишь ли, сижу в ресторане с замечательной девушкой, но у меня нет денег рассчитаться. Одолжите мне 100 рублей, я вам завтра завезу, куда скажете, а чтобы вы не беспокоились, я вам оставлю свое служебное удостоверение и пропуск Министерства Обороны". Я посмотрел документы, но лишних денег у меня с собой не было, а так как "Прага" почти напротив нашего дома, мы поехали ко мне домой. Валюся дала 100 рублей, а он к тому же узнал адрес. Я отвез его обратно, он поблагодарил меня и убежал. На следующий день меня не было дома, а он принес Валюсе большой букет цветов, 100 рублей, коробку конфет и высказал множество похвал и благодарностей в наш адрес, а Валюся вернула ему документы.

Однажды я проезжал по Бутырской улице, и меня остановила женщина вся в черном и попросила отвезти ее на Курский вокзал. Я думал, что это какая-нибудь монашка. В машине она мне говорит: "Не бойся, не обижу. Только деньги у меня все мелкие. Я побирушка". Я сначала не понял, и она стала рассказывать, как она закатывает глаза так, что у нее остаются одни белки, а зрачков нет, и в таком виде ходит по вагонам электричек и собирает много денег. Когда я ее привез, она насыпала мне три большие пригоршни монет. На счетчике было 10 рублей, а когда я сосчитал, оказалось 20 рублей.

Вспомнил еще вот какую поездку. У 15-го отделения милиции я посадил двух пассажиров, оба изрядно выпившие, особенно один, и попросили их отвезти в ресторан на Люсиновскую улицу. Я их привез, и они, оставив сумку и портфель, ушли в ресторан. Примерно через полчаса пришли и принесли ананас и два больших пакета с яблоками и мандаринами. А было это 6 марта, в день рождения Танюшки, и мне, конечно, поскорее хотелось домой, там намечался праздник, она уже училась в институте и должна была собраться молодежь. Из ресторана я повез своих пассажиров на Киевский вокзал, где один повел другого провожать на электричку, а меня попросил его подождать. Он вернулся и говорит: "Хотя дорога скверная, но я тебя прошу, отвези меня в поселок Дачный, это по Киевскому шоссе. А от шоссе еще 2

км в сторону, но туда ходит автобус, и дорога неплохая." И мы поехали. По дороге я ему рассказал, что у моей дочки сегодня день рождения, а я так и не успел купить ничего вкусненького. Тогда он говорит: "Вот, возьми яблоки и мандарины. Я возьму только ананас", и, когда я его довез до дома, он в перчаточницу, или, как водители называют, "бардачок", положил два свертка со словами: "Пусть это будет ей подарок". Поблагодарил, щедро расплатился и ушел, а я развернулся и выехал на шоссе. Еду, а самому интересно, что же он мне положил. Посмотрел, а там оказалась красная и черная икра. Я сразу помчался домой, отдал подарок, а потом поехал в парк, так как план был уже выполнен. Помыл машину, написал сменщику записку, мы всегда это делали, и поехал на день рождения. Меня встретили дома на уpa, заставили петь и записали на магнитофон. Потом, когда я прослушал запись, даже не верилось, что это я, получилось здорово. Жаль, конечно, что эти записи не сохранились.

Не помню, в каком году, мы, десять человек во главе с водителем Черновым, поехали в Горький на автозавод за машинами, было очень холодно. В Горьком жила моя двоюродная сестра, у нее был свой дом и сад. Муж ее работал на строительстве автозавода инженером, и все они строились недалеко от завода, поэтому и район так назывался "Автозавод". Муж ее к этому времени уже умер, а дом был большой, и она полдома сдавала. Мы у нее переночевали и пошли получать "Победы". Машины стояли на улице под снегом. Нам выдали все, что для них было положено, а дальше, как хотите, так и разбирайтесь. Вот мы и намучились на этом холоде! Машины после такой стоянки совсем не хотели заводиться, а тут на складе и огонь не разрешали разводить. Но все же мы раздобыли паяльную лампу и кое-как начали заводиться. Рядом ребята, получившие грузовые машины, с радости, что удалось завести машины, подвыпили и уснули в машинах, и никто об этом не знал, а когда хватились, они уже замерзли насмерть, очень было холодно. Когда мы поехали обратно, выяснилось, что в машину была залита тормозная жидкость с температурой замерзания до 20 градусов мороза, а на улице было под 40. У нас стали клинить тормоза, нельзя ныло пользоваться ножным тормозом. Короче, мы еле добрались до парка в Москве и сразу стали менять тормозную жидкость.

Вскоре после этой поездки мы со сменщиком тоже получили новую машину, и все эти получения, конечно, в парке отмечались. Количество машин в парке прибавлялось и уже доходило до тысячи, а на трех этажах могло разместиться только порядка шестисот, поэтому часть машин по колоннам стояла во дворе. У гаража была своя бензоколонка. Летом это не вызывало неудобства, а вот зимой было намного сложнее, хотя для заводки подавалась горячая вода, но мы часто даже не мыли машины на ночь, чтобы они не обмерзали. Колонны, которые систематически выполняли план и работали без нарушений, всегда стояли в помещении, но иногда и наша колонна попадала на улицу. Мы все друг друга знали, поэтому частенько удавалось устроиться в другой колонне в тепле. Мы со сменщиком всегда перезванивались и, придя на смену, я всегда знал, где стоит машина и в

каком она состоянии. Но как-то я пришел к машине, была уже «Волга-ГАЗ-21», а фигурки оленя, символа машины "Волга", нет. Пошел к дежурному, а он говорит: "Ты его плохо кормил, вот он и сбежал". Но смех смехом, а на линию без оленя не выпускают. Пришлось занимать у другой машины. Потом я сделал из нержавеющей стали специальную фигурку, и, получив новую машину, мы сразу меняли оленя на своего.

Как-то мы получили новую машину, и нам сказали, что это опытные машины, и мы не имеем права производить на них никакие регулировки и вообще что-то делать, т.к. на них все запломбировано, и даже заправляться будем только в гаражной бензоколонке специальным бензином. В гараж поступило 15 таких машин и еще 15 экспериментальных машин, только работающих на 72 бензине. Наша "Волга" была зеленого цвета. Через 3 тысячи км нам меняли свечи. У них нагар был лимонного цвета и зазор 1мм, в то время как обычные свечи имеют коричневый нагар и зазор до 0,5 мм. Когда мы наездили по 180 тысяч км, у нас сняли моторы для изучения, а нам поставили новые двигатели на бензин А-93, а кроме того, они были сильнее на 30 л.с, так что приемистость возросла, и на светофорах я легко обходил все машины. Мы на этой "лягушке" проехали 500 тысяч км без всякого ремонта, а потом нам дали новую машину.

Время шло, я продолжал работать. Вставал в 4 часа утра, делал зарядку, завтракал и шел пешком до Трубной площади. Там в 5 часов шел первый трамвай N 5, на нем ехал до парка. Я всегда старался выехать в 6 часов, чтобы, закончив работу, успеть на троллейбус и без пересадки добраться домой.

Как-то в 1954 году я познакомился с одним пассажиром, с которым в дальнейшем мы подружились. У него была "Победа". В дороге мы разговорились, и он попросил посмотреть его машину, т.к. на ней не работал сигнал. Это был Борис Яковлевич Бобырь. Он жил в Леонтьевском переулке. Сигнал я починил, а потом он еще много раз обращался ко мне со всякими мелочами. Потом он купил новую "Победу" и наездил на ней уже более 2 тысяч км. А был он эстрадный артист и выступал вместе с женой. Он ее называл Мэричка-трансформатор (ее действительно звали Мэри), это эстрадный жанр быстрого перевоплощения из одного персонажа в другой. Весной 1954 года он попросил меня помочь ему доехать до Ялты. Он мог выехать туда только 18 апреля, а у него был договор, по которому он должен был в Ялте 20 апреля вечером дать концерт. Он обещал устроить меня в Ялте с жильем и питанием и предложил взять с собой жену. Валюся была в доме отдыха под Калининым, в Мелково, я тоже только вышел в отпуск, поэтому я сразу ей позвонил, и она приехала. 18 апреля мы выехали, ехать нужно было очень быстро, так как выехали мы поздно. Первую остановку сделали в кемпинге в Мценске. Мы с Валюсей встали на следующее утро пораньше, я проверил и заправил машину, и мы стали ждать, когда они встанут, а Борис Яковлевич только в 10 утра пошел с кофейником в буфет, так что опять пришлось нажимать, чтобы успеть ко времени.

Вторую остановку сделали под Симферополем и в Ялту приехали к

19 часам. Конечно, мест в гостинице для нас не оказалось, хорошо, я перед отъездом взял у Леши Нестерова адрес его сестры в Ялте, очень славной женщины. Она работала директором заводика, изготовлявшего фруктовые напитки. Она предложила у нее остановиться, только у нее в доме шел ремонт: двери и окна раскрыты настежь, все только выкрашено, так что до кровати шли по дощечкам. Когда выезжали из Москвы, было очень тепло, и мы, решив, что едем на Юг, не взяли теплых вещей и поехали в одних костюмчиках. А погода в Ялте резко испортилась: за окном дождь со снегом, на море шторм. Местные жители говорили, что и не помнят такой ненастной погоды в это время года. Мы ходили в столовую, потом в кино, потом опять в кафе или столовую, потом опять в кино, чтобы хоть где-нибудь согреться. Погода улучшилась только в день нашего отъезда, однако во время недолгого затишья мне удалось уговорить Валюсю прокатиться на катере-такси, она ведь первый раз видела море. Водитель катера согласился покатать нас только по бухте, и то нас здорово бросало. Как-то вечером ходили с нашей хозяйкой в ресторан, куда она прихватила литровую бутылку 60-градусного лимонного ликера, который они использовали в производстве фруктовых напитков. Пробыв здесь недельку, мы поехали в Симферополь на вокзал, где до вечера ждали поезд, поэтому довольно долго сидели на вокзале. Вокзал только отстроили - кругом гранит и мрамор, и пришлось сидеть на этих гранитных скамейках. В поезде проехали нормально, приехали домой, переночевали, а утром я думал, что меня разбил паралич, потому что не мог шевелить ни руками, ни ногами. Вызвали врача, оказалось, меня так тряхнул радикулит. Он выписал всякие лекарства, посоветовал мешки с горячим песком и поглаживание утюгом. Не помню, сколько я промучился, но в течение месяца ходил на разные процедуры, а поясница болела очень долго.

А еще со мной приключилась другая беда. Где-то в декабре у меня началось сильное расстройство желудка. Я бегал в туалет по 10-15 раз за смену. В нашей санчасти мне все советовали сидеть на диете и есть рис, но это не помогало, и я уже узнал, где находятся все туалеты в Москве и какие работают ночью. Иногда даже бросал машину с пассажирами и летел в туалет. И вот как-то, высадив на Савеловском вокзале пассажира, я понесся в медсанчасть, которая находилась на Масловке, д.№ 3. Я забежал в нее, взял у нянечки судно, оправился и с этим судном пошел прямо к главному врачу и поставил его ей на стол. Она, конечно, раскричалась, назвав меня хулиганом, а я ей в ответ: "Вы меня лечите с декабря, а сейчас уже февраль. В больницу не кладете. Если вы немедленно что-нибудь не предпримете, я с этим судном поеду в Министерство здравоохранения!" Тут она поняла, что я не шучу, вызвала моего лечащего врача и позвонила в Боткинскую больницу, в поликлинику к доктору Соловейчику, который на следующий день согласился меня принять. По его просьбе я привез историю болезни, он прочитал и говорит: "Как же тебя лечат! У тебя глисты. Нужно сначала расправиться с ними, а потом решим, что с тобой делать". Назначил мне лекарство и наказал смотреть, когда глисты выйдут. И действительно, через два дня у

меня вышли 2 аскарида: один с карандаш, а другой такой, что, если бы мне кто-то сказал, что у меня в кишках может сидеть такая змея в палец толщиной, я бы не поверил. Я плоскогубцами посадил его в бутылку из под молока, в которой он сделал три кольца, это же примерно полметра! После этого у меня все наладилось. Потом появилась язва желудка, но была уже другая медсанчасть № 34, и очень славная доктор Наталия Ивановна, которая хорошо меня лечила. Я выпил 600 таблеток викаина, а когда снизилась кислотность, еще 300 таблеток, но уже викаира, и мне стало лучше. Потом появилась страшная горечь во рту. Мне трижды брали желчь, а это очень мучительная процедура, но ничего не помогло до тех пор, пока я не бросил курить на 2 года. Но вскоре появилась новая болячка - ирит, это когда невозможно смотреть на огонь. Как объяснила мне глазная врач, возникает эта болезнь на нервной почве и при простуде. У меня так и произошло. У меня на машине провалилась рессора, поскольку места ее крепления проржавели, а меня стали обвинять, что это случилось из-за того, что я перегрузил машину, ну, я крупно поговорил с начальником техотдела. Поездил с открытыми окнами, и меня продуло. Этот ирит очень плохо поддавался лечению, и меня запичкали лекарствами так, что я от них обалдел и ослаб до такой степени, что еле добрался до медсанчасти. Но все же по весне все прошло.

Вспомнил еще один интересный случай. Ко мне на Ленинградском вокзале подошел пассажир и попросил помочь: "Я никак не могу найти адрес своего товарища, а вы, очевидно, давно работаете. Мне нужно Акулово". Я сказал, что Акулово тоже не знаю, но мы можем поехать в Центральную справочную, и там нам подскажут. Он согласился. Мы поехали на Пушечную улицу, там помещалась Центральная справочная, но нас отправили в новый справочный пункт на ул.Мархлевского. Там тоже такого места не числилось. Мой пассажир был очень удивлен: "Как же так, я с ним все время переписываюсь, получаю от него письма, а здесь не могу найти его по адресу!" Я попросил показать письма, на них было написано: Москва, Ярославское шоссе, поселок Акулово и номер почтового отделения. Я предложил поехать по Ярославскому шоссе и спрашивать, где находится Акулово. В Лосиноостровской на автобусной остановке мы у пожилого мужчины спросили про Акулово. Оказалось, что он сам из Акулова, мы посадили его в машину, и он показал нам дорогу. Дело заключалось в том, что это была закрытая зона Московского канала, снабжающего Москву питьевой водой, и информация о населенных пунктах, расположенных в этой зоне, была засекречена, и ее никому не давали. Мой пассажир побежал все разузнать, дал мне 300 рублей и говорит: "Не уезжай. Я вернусь и решим, что делать дальше". Примерно через час они вернулись вдвоем, и он дал мне еще 200 рублей. Получилось здорово! Зона находилась за Пушкино, я в Пушкино посадил пассажиров до Москвы, так что у меня не было холостого пробега, и я хорошо подзаработал.

За время моей работы в 1-м Таксомоторном парке у нас сменилось 5 директоров, 5 начальников эксплуатации и 3 завгара. Запомнился случай,

происшедший с приходом к нам нового начальника эксплуатации, женщины, Телешкиной Евгении Ивановны. Выступая на общем собрании, она сказала, что мы плохо работаем, а я спросил ее, где она раньше работала и работала ли она на автотранспорте. Получив отрицательный ответ, я сказал, что она не может в таком случае судить о нашей работе. Мне захлопали в знак одобрения, но я понял, что она меня запомнила. А дело было так. Когда мы становились на внеплановый ремонт по заявке, план на это время нам тоже начислялся. И вот как-то раз мне нужно было заменить коробку передач. Я встал на тупиковую яму и для быстроты стал сам разбирать. В соседней яме с аналогичной работой встал другой водитель. Потом он куда-то ушел, а вернувшись, говорит: "Ходил к тете Жене. Она мне списала план на время ремонта". Я, конечно, тоже пошел к ней с такой же просьбой, но она сказала: " Вот этого вам я разрешить не могу!" Я понял, что это была расплата за собрание. Но, надо отдать ей должное, она стала наводить порядок в парке. Всегда приходила проверять выход машин на линию и не выпускала тех водителей, кто был небрит, в неутюженных брюках или в несвежей рубашке. У нас в парке была парикмахерская и место, где можно было погладить. Нам стали выдавать сорочки и галстуки, перчатки, специально начали шить в ателье костюмы и форменные фуражки с эмблемами такси, и даже полупальто. Это было и в других парках, которых в Москве стало уже 15, и тетя Женя ушла от нас директором 15-го таксопарка. Когда она там появилась, ее еще не все знали, а она сделала замечание одному водителю за курение в неположенном месте, за что он послал ее на три буквы, и об этом скандале стало сразу известно таксистам по всей Москве.

Когда я уходил на пенсию, в Москве было уже 22 автопарка, и почти во всех директорами были бывшие наши начальники и водители. В нашем 1-м парке была также Лаборатория Горьковского автозавода. Это было здорово, так как по гарантийной можно было ехать в гарантийный цех автозавода в Москве, а наши машины почти все были горьковские: «Победы», «ГАЗ-21», «ГАЗ-24».

Как-то со мной был такой случай. Я привез на Киевский вокзал пассажира, а у меня были в багажнике две рессоры для "Победы", завернутые очень хорошо в бумагу. Тут ко мне подходит ревизор из управления, ревизор над ревизорами, кажется, Гусев, подзывает дежурного ревизора Александрова и говорит ему: "Оформи его за провозку железа в багажнике". Тому не хотелось, но делать нечего, он обратился ко мне: "Что тебе написать?" Я говорю: "Пиши, что видишь, я ведь никаких нарушений не сделал". Он написал, а раз в путевом листе сделана запись, то в следующую смену на линию не выпустят, пока не побеседуешь с начальством. В то время начальником эксплуатации у нас был Кончаловский, мужик очень справедливый. Разбирая жалобы на водителей, он никогда водителей в обиду не давал, но нарушителей наказывал по справедливости. Он при мне позвонил этому Гусеву и все уладил.

А вот еще случай о забытых в машине вещах. Оставляли перчатки, зонты, сумки, портфели и т.д., все это мы сдавали в диспетчерские пункты в городе или в диспетчерскую парка. Обычно после поездки я всегда осматривал салон и, обнаружив забытые вещи, сразу возвращался и отдавал их, а если сразу не удавалось, то сдавал в диспетчерскую парка. Как-то раз ко мне сел пассажир, я не заметил, что у него с собой был портфель. Высадив его на площади Революции, я сразу посадил военного. Он и сказал мне про забытый портфель. Я отвез военного и решил посмотреть, что же в портфеле. В нем оказалась металлическая коробочка с золотыми вещами. В ней были кольца, серьги, часы. Еще в портфеле была бутылка водки, пачка печенья и 6 тысяч рублей. Я сразу поехал в парк, отдал диспетчеру свою находку и сказал, что буду ждать, когда позвонят. Часа через два пассажир позвонил, оказывается, он запомнил номер парка и машины. Диспетчер позвала меня к телефону, и я договорился с ним встретиться там, где я его высадил. Мы поехали в более удобное место, и он сразу отдал мне бутылку и печенье в благодарность, что я никуда ничего не сдал. У него умерла сестра, и они с братом разделили ее имущество. Дачу он отдал брату, а ему досталось все это богатство. Отсчитав мне еще 500 рублей, сказав: "Это тебе за честность", и, поблагодарив еще раз, он ушел.

А вот другой случай. Два мужчины вышли из машины на Площади Революции и ушли в метро, а я смотрю, они забыли пиджак. Я осмотрел пиджак, в нем ничего не было, и отдал его тут же в диспетчерский пункт. Приехал в гараж, меня вызывают в диспетчерскую и говорят, что в забытом пиджаке было 900 рублей. В следующую смену меня вызвал начальник эксплуатации, я, разумеется, написал все как было. Оперативник из уголовного розыска говорит: "Не волнуйся, разберемся", и поехал со мной на встречу с хозяевами пиджака, якобы я хочу вернуть им деньги. При передаче денег их задержали. Оказалось, что они уже не раз были осуждены за мошенничество, а это один из способов вымогать деньги.

Теперь еще другой случай. Я высадил четверых узбеков на ВДНХ. Постоял на стоянке и уехал с пассажиром. Приехал в парк, а меня сразу к начальнику эксплуатации, в то время им был бывший наш водитель Сидоров. Он мне сказал, что при расчете с пассажирами на ВДНХ я ходил менял деньги, т.к. у меня не было сдачи со 100 рублей. Это было действительно так. Узбеки сказали, что забыли в машине большой сверток с деньгами, а я никакого свертка не видел. Сидоров стал меня уговаривать, чтобы я вернул деньги, иначе за такую сумму меня осудят и дадут срок, но я же никакого свертка у них не видел, а как это доказать? На следующую смену пошел сразу к Сидорову, а он мне говорит:"Иди, работай." Они позвонили и просили извиниться перед шофером за то, что оклеветали его. Этот сверток они забыли не в машине, а в шашлычной на ВДНХ. Конечно, все это очень обидно, но иногда среди водителей бывали случаи присвоения забытых вещей. Вообще, работая в такси, нужно быть все время начеку.

Как-то раз меня посадили на чужую старую "Победу", наша была на ремонте. Ко мне села женщина, и мы поехали в Болшево, ей нужно было в

дом отдыха. Я его хорошо шал, но лом отдыха от Академии наук. Дело было в марте, дорога неважная, да еще что-то в машине все время скрипело, что заставляло меня постоянно прислушиваться и ехать медленно, а это моей пассажирке не очень нравилось, и она интересовалась, почему же мы так медленно едем. Приехали, я помог ей отнести вещи, вернулся к машине, стал ее осматривать и вижу: нет колпака на переднем левом колесе. Я стал покачивать машину, чтобы понять, что скрипит, и тут это колесо вообще отвалилось. Я прямо обалдел, так как диск колеса по ступицу был в ржавой трещине и держался только на каких-то 10 мм. Конечно, я поставил запаску и поехал в парк, а по дороге нашел и соскочивший колпак. В парке мне заменили диск и сказали, что я родился в рубашке, а мог бы разбиться. Вот, что значит ездить на чужих машинах.

Как-то, не помню в каком году, я приехал домой пообедать, это было весной. Приехал, а дома все плачут. Оказывается, в дверь позвонили, бабуля открыла цыганкам. Было очень холодно, и они попросили разрешения перепеленать ребенка в тепле. Бабуля их впустила, они расположились у дверей и стали отвлекать бабулю разговорами, что они не цыгане, а молдаване, стали звать ее в гости. Она их заслушалась, а в это время одна из цыганок прошмыгнула в комнату и украла бабулину пенсию, которую бабуля только получила и собиралась, как она всегда говорила, сбегать в военторг. Она любила туда ходить, так как там можно было купить все, что нужно. Потом обнаружили, что она забрала также мое кольцо, подарок деда, перстень с бриллиантами и красивый черепаховый гребень. В это время Танюшка занималась в темной комнате, услышав шум, вышла и хотела пройти в комнату позвонить, но цыгане ее не пустили. Они разложили ребенка на полу пеленать и, чтобы пройти в комнату, его нужно было перешагнуть, а они сказали, что через ребенка нельзя перешагивать, обязательно случится несчастье. В это время жильцы со второго этажа, видевшие, как к нам зашли цыгане, стали звонить в дверь. Цыганки смотались сразу, но никто не видел, ни как вошла, ни как вышла цыганка, совершившая кражу в комнате. Я, конечно, сразу позвонил в милицию, приехал милиционер на мотоцикле и поехал их искать в округе, но никого, конечно, не нашел, а мне пришлось поехать в милицию, написать заявление, там я оставил и рисунок моего перстня. В милиции мне дали брошюру, в которой дословно было сказано, что цыгане рождены специально только воровать, а я им сказал, что я и без этой брошюры прекрасно знаю, кто они такие, так как, работая в такси, постоянно с ними сталкиваюсь. В общем, заявление мое приняли, а пропавшие вещи "ищут" до сих пор.

И вот еще очень интересный момент во время работы в такси. Я попал в первую десятку машин, оборудованных радиотелефонами. Едешь и слушаешь сообщения Центральной диспетчерской о месте заказа, сообщаешь, где находишься, и бывали такие случаи, что, высадив пассажира, например, в д.№ 17, получаешь заказ из д.№ 19. Это было удобно и мне, и пассажирам, и диспетчерской службе. Я брал до 20 заказов и за это попал на Доску почета, но, когда во всех парках появились такие машины, и их стало

до 400, а норму установили 8 заказов за смену, то такой план стало выполнять невозможно, поэтому стало удобней, когда радиотелефон снимали для ремонта. Когда он работал, я принимал заказы даже за 20-30 км от Москвы, иногда подсаживал пассажиров, конечно, с разрешения уже едущего со мной, и показывал на таксометр, с какой суммы ему нужно будет оплачивать проезд, и почти всегда каждый платил за себя, это было выгодно.

Чтобы получить хорошую пенсию, я последние годы в такси должен был зарабатывать не менее 1200 рублей в месяц, поэтому я все деньги, и чаевые и часто свои, вкладывал в счетчик, т.е. ездил все время с включенным сигналом, старался сделать как можно больше посадок, сам доплачивал, поэтому пенсия у меня получилась 1200 рублей.

В 1953 году, когда умер Сталин, были страшные очереди прощавшихся с ним людей. Люди в них падали и погибали, так как по ним шли, даже не помогая упавшим подняться, там все просто озверели. Мы с Валюсей тоже пошли, но не смогли дойти, так как все было перекрыто и заполнено людьми, но я и не особенно расстроился, потому что понимал, что умер тот человек, во многом благодаря которому я пострадал, будучи совершенно не виновным.