ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Освобождение. Близко к «финишу»
1. Пересмотр моего дела
Благодаря хлопотам моей жены Раи, мое дело пересмотрено, и в 1954 г. мне снизили срок заключения с 25-ти лет до 10-ти лет.
2. Ивдельлаг. Освобождение
В июне 1955 г. по моей просьбе меня отправили на Урал, в Ивдельлаг: Ивдельский р-н, Свердловской области, совхоз Сама треста Спецлес. Там я работал по специальности: инженер-механик сельского хозяйства, с 31.07.55 г. до освобождения: 30.07.56 г.
Моему освобождению предшествовал приезд комиссии по пересмотру судебных дел. На комиссию, в числе некоторых других зэков, вызвали и меня. Это было после XX съезда КПСС. Меня освободили со снятием судимости и с восстановлением во всех гражданских правах. Сказали: «Теперь в анкетах имеете право писать «не судим». Забегая вперед, упомяну, что в дальнейшем, в 1964 г., моего сына Бориса - студента обвинили в том, что он скрыл судимость отца при поступлении в ВУЗ в 1963 г. (Вот вам и «не судим»).
Когда я освобождался из лагеря, зав. производством совхоза, агроном Рябов (сам бывший заключенный), предлагал мне остаться работать вольнонаемным. Но я возвратился в Харьков, к семье.
Перед моим освобождением мы фотографировались: см. лагерные фотографии.
3. Мой арест и поведение некоторых моих знакомых и родственников
Дворовенко Григорий Павлович - зам. директора института, где я работал, и Горенко Матвей Иванович - управляющий делами института. Они оба участвовали в моем аресте. После моего освобождения, каждый - оправдывался: «время было такое, я боялся, что меня самого арестуют!»
Ворона - секретарь партийного бюро института, после моего ареста представил в МГБ на меня отрицательную характеристику. После моего освобождения, очень неуклюже и неудачно оправдывался передо мною.
Синицын - сотрудник нашей кафедры - свидетель на моем суде: честно заявил, что я: «Никогда не агитировал его против Советской власти!» За это его очень строго отчитал председатель суда - ведь Синицына вызвали, как свидетеля обвинения.
М.Я. Литинский - мой двоюродный брат: «Я тебе завидую, ты везде побывал, много видел, воевал, был ранен, а я, кроме Урала и Алтая, ничего не видел!...» После моего ареста: «Что он там натворил?!»
Д.М. Затуловский - мой двоюродный брат, член партии, после моего освобождения: «Ты обобщал, а этого нельзя делать!»
К.М. Затуловская, его мать (сестра моей покойной мамы), после моего ареста обо мне: «Он проявил большую политическую безграмотность!» (1954 г.).
Христич - зав. кабинетом марксизма-ленинизма, при одноименной кафедре нашего института. Она же - член партбюро института.
Однажды она мне сказала: «Ты, Литинский - передовой, сознательный парень! Почему ты не вступаешь в партию? Или ты оставался на оккупированной немцами территории?» Я ответил: «Если бы я там оставался, то меня уже не было бы в живых!» Она - «не может быть! Ты совсем не похож!», последовали обычные «комплименты», характерные для людей такого сорта (я, после фронта, был в офицерской форме без погон). И конечно: «Меня тоже принимают за еврейку!» и т. д. Однако, о моем вступлении в партию, разговора уже не было - то было в разгар травли «безродных космополитов»...
После моего ареста, Христич на всех собраниях, заседаниях и в кулуарах кричала: «Как ловко ни маскировался этот подлый враг народа, все же его разоблачили! Они все - враги!» Мой арест 07.03.53 г. был по времени подогнан к делу «врачей - отравителей из Кремля», в основном, евреев!
После моего освобождения, Христич мне сказала: «Я не верила в Вашу виновность! Я всегда, всем говорила, что Вы честный советский человек, арестованы по ошибке и что Вас должны освободить!» Я же подумал (но промолчал): «Какой же Вы кристально-честный и принципиальный коммунист, «товарищ» Христич!!!»
Я узнал правду о всех моих знакомых и родственниках после моего освобождения. Мне подробно рассказывали мои друзья о поведении разных, в том числе выше названных людей, по отношению ко мне.
4. Реабилитация
Реабилитирован я был только через 34 г. после освобождения, а именно 4-го сентября 1990 г.!
Правда реабилитировали меня не посмертно: в 1990 г. мне исполнилось 76 лет! А теперь, когда я завершаю писать эти строки, мне исполнилось 85 лет.
5. На «финише» жизненного пути
Итак, повествование о моем жизненном пути, начатом 13 ноября 1914 г., я заканчиваю своим 85-ти летнем - 13 ноября 1999 г.: мне осталось пройти путь, гораздо меньший, чем пройденный мною, в прошлом!
Отметить эту дату (хотя и не круглую), собрались мои родные, друзья и знакомые: в мой адрес было сказано много задушевных, теплых и искренних слов. Я выступил с ответным словом.
6. Ответное слово: «И снова чертова дюжина!»
Я никогда не дружил с чертовщиною,
Вот уж, сравнялось семьдесят пять,
Десять прошло, но всегда с годовщиною
Чертовой дюжины не избежать!
Чертова дюжина, больно объятая,
Этот печальный почти юбилей,
Чертова дюжина, богом проклятая,
Связаны с ней суеверья людей:
У англичан счет домов начинается,
Как до двенадцатого дома дойдем,
Сразу четырнадцатый дом появляется:
Дома тринадцатого мы не найдем.
Если тринадцатого был день рождения,
То, с той поры как явился на свет,
И человека, со дня появления,
В жизни преследует множество бед:
Матери смерть и сиротство досрочное,
Голод, лишения, война, «Махноград»,
Куча болезней и мачеха склочная,
Юность и жизнь, превращенные в ад!
Снова война, фронтовые ранения,
Был в медсанбатах и в госпиталях.
Легких три раза болел воспалением,
Но, оказался, затем, на ногах.
И довелось побывать в заключении:
В сталинских тюрьмах страдал, в лагерях,
Но, несмотря на былые мучения,
Был на свободе, и опять на ногах.
А с переломом ноги в отделении
В гипсе три месяца я пролежал.
Но, невзирая на то приключение,
Все же в последствии на ноги стал.
«Вот неудачник, растяпа. Ведь надо же!»
Умники скажут, смотря свысока,
И ярлыки понавешают сразу же,
На неумеху и на чудака!
В жизни, однако, всегда так случалося,
Твердо я верил в счастливый исход:
Все в результате удачно кончалося,
Хоть попадал я в крутой оборот!
И если вдуматься, то разделял, ведь, я,
Общие судьбы миллионов людей.
Участи многих других избежал же я,
Жертв террора, войны, лагерей.
И вопреки суевериям дурацким, я,
Чертовой дюжины этой назло,
В том, что на свет появился тринадцатого,
Твердо уверен, что мне повезло:
И возвратился домой не калекою,
И не дистрофиком из лагерей,
Вот уже прожил большую часть века я,
И принимаю родных и друзей.
Вам дорогие, спасибо сердечное,
За Вашу дружбу, за искренность слов,
За отношение ко мне человеческое,
За теплоту доброту и любовь!
Начато: 1988 г.
Окончено: 13.11.99
г. Харьков.