Примечание первое: Размышления историка на ту же тему:

Есть ли антисемитизм в СССР?

Когда друзья дали мне прочитать «подпольную» книгу Рота «История еврейского народа», они, несколько смущаясь, пояснили:

— Вряд ли вы найдете здесь много нового для себя... Это не та книга, которая нужна. У нее плохой язык.

Прочитал я Рота и — не согласился с друзьями: язык как раз вполне приличный. И факты подобраны интересные, во многом — новые для меня. Но книга — это они верно почувствовали — не годится для России. И главный ее недостаток, как мне представляется, — пропагандистский запал, бьющий на чувство и оставляющий в покое разум читателя. Между тем евреи особенно, по моему ощущению этого народа, нуждаются в том, чтобы неопровержимые логические доводы закрепили эмоции: иначе результат той же пропаганды будет шатким и временным. В книге Рота вековые гонения иных народов на евреев предстают лишь как вековая несправедливость, как дикое проявление иррациональной ненависти к чужакам-иноверцам. Как ни странно, в таком толковании еврейской истории эта книга уязвима именно с пропагандистской точки зрения, ибо из нее вытекает, что с успехами просвещения других народов, с одной стороны, и деиудаизации евреев, с другой, у антисемитизма исчезает почва под ногами — и зачем тогда ассимилированным евреям нужен Израиль?

Я понимаю, насколько сложен комплекс антисемитизма и насколько во многом прав Рот. Но главное — на данное время — он все-таки упускает. Главное — это реальная вина ассимилированных

евреев перед, народами тех стран, в которых они живут, вина, которая не позволяет, не должна позволить им спокойно жить в диаспоре, рассчитывая на благополучное существование. В российской еврейской среде крепко бытует, например, миф о том, что якобы перед второй мировой войной, хотя национальное существование евреев было притушено, но с антисемитизмом советская власть покончила, антисемитов преследовали, евреи занимали выдающееся, завидное положение в обществе и государстве и пользовались не только равными со всеми гражданскими правами, но даже привилегиями. Только после переворота 1937-38 годов, а особенно после приказа начглавПУРа А.Щербакова в 1942 году об удалении евреев с политических, юридических и т. п. постов, в армии началось якобы попятное движение, возвращение в Россию былого антисемитизма с ограничениями, травлей и прочим. Высшей точкой этой антисемитской волны, инспирированной сверху, было, мол, «дело врачей» 1953 года, потом наступил некоторый спад в 50-е — в первой половине 60-х годов, и, наконец, новая волна антисемитизма надвинулась на нас после 1967 года...

Таковы основные исторические контуры этого мифа, почти что общепризнанного (он, например, изложен в книге Рота). Я могу, конечно, говорить лишь о своем личном ощущении — возможно, неверном. Но мой жизненный опыт, опыт одного из советских евреев, лично пережившего все эти «эпохи» и «волны», шепчет мне на ухо, что эта версия неверна в основе.

Возможно, взрослым людям, защищенным полицейским законом сталинского государства, действительно до войны казалось, что они — свои в этой огромной стране, что антисемитизм гнездится в душах лишь нескольких пьяных хулиганов, что власть их любит, а они служат первой опорой своей власти. Нагловатые, самоуверенно-довольные, распевали взрослые евреи на «красных праздниках» и свадьбах: «Там, где сидели цари и генералы, теперь сидим там мы, они сидят под нами». Не мешало бы им вовремя вспомнить конец царей и генералов и потом не жаловаться на злую еврейскую судьбу. Пока они самозабвенно токовали, в толщах униженной, измученной, репрессированной, оскверненной массы накапливался великий гнев, который, в первую очередь, готов был плеснуться на них, на чужаков, говоривших с неприятным тягучим акцентом, тормошивших спокойную крестьянскую жизнь с раздражавшим аборигенов торопливым темпераментом «делашей», не понимавших ни чуждых им национальных ценностей, ни чуждых устоев. Накопленный этот гнев использовал Сталин, чтобы сокрушать сторонников тропких-бронштейнов и каменевых-розенфельдов, использовал его и Гитлер, чтобы сокрушать сталинских «жидов-политруков», и снова использовал Сталин, который отмежевался от этих политруков, чтобы гнать своих солдат национальными тенями Суворова и Кутузова.

Еще в 1917 году (как сообщил недавно журнал «Вопросы истории») свыше 90 % евреев России голосовали на выборах в Учреди-

тельное собрание за сионистский список депутатов (если меня не подводит память). Но когда после Октября русская интеллигенция в массе своей отказалась сотрудничать с большевиками (да и сотрудничая, выглядела ненадежной), решительные и цепкие ленинцы обратились за помощью к евреям, энергичным, смекалистым, способным и дотоле униженным, подавленным, затоптанным «чертой оседлости» и иными «еврейскими законами». Миллионам жителей гнилых местечек, старьевщикам, корчмарям, контрабандистам, продавцам сельтерской воды, отточившим волю в борьбе за жизнь и мозг за вечерним чтением Торы и Талмуда, власть предложила переехать в Москву, Петроград, Киев, взять в свои нервные, быстрые руки все, выпавшее из холеных рук потомственной интеллигенции — все, от финансов великой державы до атомной физики, от шахмат до тайной полиции. Они не удержались от Исавова соблазна, тем более, что в придачу к чечевичной похлебке им предложили строить «землю обетованную», «новое Царство Божие на Земле», сиречь Коммунизм, что являлось вековой мечтой народа. Кто имеет право осудить их за это историческое заблуждение и историческую расплату с Россией за черту оседлости и погромы — кто, кроме нас, их горько раскаивающихся потомков?

Два десятилетия, пока не подросла новая, рабоче-крестьянская, от станка и сохи, русская интеллигенция, баловала советская власть своих евреев. Чувствую, что в моем тоне будто проскальзывает сарказм, и жалею об этом. Все тогда было сложнее, искреннее, без такого дальнего расчета, все развивалось в поисках и ушибах. Но факт остался таковым: к середине 30-х годов лидеры советского государства почувствовали, что евреи стали им в тягость, что они неудобны, если не опасны... Не буду здесь касаться причин этого явления и зигзагов сталинской политики — отмечу лишь, что, по-моему, Россия стояла тогда в полушаге от того, чтобы стряхнуть с ног своих прах «жидо-марксизма» и создать оригинальное русское национал-социалистическое учение (какой-нибудь «сталинизм»). Переговоры с Гитлером о вступлении СССР в антикоминтерновский пакт (в обмен на Румынию, Болгарию и черноморские проливы для Союза) не были зондажем: это ясно видно хотя бы в книге В.Бережкова «С дипломатической миссией в Берлин». Только Гитлер оказался прижимист и недоверчив... Но после государственного переворота 1937-38 годов была предрешена судьба евреев как будущих париев официальной бюрократии, ибо этот переворот был закреплен идеологической реформой, поворотом от марксизма к русскому патриотизму, с Ильей Муромцем, Невским и Пожарским на знамени. Еврейская «семья», бессменно господствовавшая 20 лет в важнейших узлах партгосаппарата, потерпела в борьбе за власть поражение в схватке с иными «семьями», давно ненавидевшими наглых чужаков.

Но мы, дети, чувствовали еще до войны на своих детских душах и детских кожах удары этого спрятавшегося от правительственного

террора, но тем более крепнувшего год от года народного антисемитизма «прекрасных» довоенных лет...