НА ЯХТЕ ЧЕРЕЗ ЧЕРНОЕ МОРЕ

В порту шла подготовка яхты "Комсомолия" к походу в Стамбул через Черное море. Готовили штормовые паруса — в это время года шторма случались нередко.

Поход этот был ответом на посещение Одессы и Ленинграда турецкой футбольной командой. Между СССР и Турцией еще в 1926 году было подписано соглашение о культурном обмене, но только теперь, в 1931-м, оно осуществлялось на практике.

Я спешно заканчивал срочные дела в институте. Верочка отнеслась к походу в Стамбул как к туристическому круизу...

В назначенное время я надел парадный костюм, и мы с Верочкой и ее сестрой отправились к причалу. Яхта во всей своей красе стояла в ожидании экипажа. Представитель наркомата иностранных дел провел беседу о том, как мы должны вести себя в чужом государстве, и выдал нам красивые коробки папирос (мы таких не видывали!) для угощения турков; кроме того, нам выдали по нескольку долларов на мелкие расходы. Питаться мы должны были на месте.

Узнав, что мы пойдем в Стамбул на яхте, а не на пассажирском пароходе. Верочка едва не лишилась чувств; она просила меня отказаться от похода. Однако остаться в Одессе было уже невозможно: меня оформили как врача команды.

Отдельные каюты, совсем крошечные, были лишь у капитана и помполита. Мне предложили расположиться на диване в кают-компании, находящейся в средней части яхты. Отсюда на палубу вела почти вертикальная лесенка. Рядом с диваном располагался шкафчик с инструментами, медикаментами и перевязочными материалами.

На случай морской болезни я захватил с собой кулек слив...

В шесть часов вечера мы попрощались с близкими, и яхта начала свой путь. Нас провожала флотилия одесских яхтсменов, но поднялся штормовой ветер, и, как только мы прошли маяк и очутились в открытом море, флотилия повернула обратно.

Качка была весьма ощутимой. С каждой волной к горлу подкатывал противный комок. Шторм все усиливался, а с ним и морская болезнь.

К концу первого дня я был так измотан и подавлен, что мной владело только одно желание: скорей бы это кончилось! Пускай яхта не выдержит шторма, затонет — лишь бы кончилось!..

 

Но даже в таком состоянии я не забывал, что я врач и должен оказывать помощь. Члены нашей команды мужественно боролись со штормом, многие получили травмы. Я делал им перевязки, не поднимаясь с дивана.

Шторм продолжался и на следующий день. Из нескольких десятков человек на ногах остались единицы; остальные лежали, сраженные морской болезнью. Капитан и его помощник с шестью матросами довели яхту до цели.

В Стамбуле нас должны были встречать представители советского полпредства. Однако встречать они не вышли, уверенные в том, что яхта не придет в семибалльный шторм.

Наконец-то берег! Все выползли на палубу... Ярко светило солнце, стоял штиль. А мы, два дня ничего не евшие, ожидали завтрака.

Кок с трудом отыскал нужные продукты. Все было перемешано, сброшено на пол. В конце концов он приготовил жареную картошку, и должен сознаться, что столь вкусного блюда я не едал никогда в жизни...

К вечеру мы связались с полпредством и сошли на берег. Первым делом мы купили чудесный белый хлеб — такого мы давно не видали, в Одессе выдавали только черный.

Утром явился прикрепленный к нашей группе секретарь посольства, и мы, одетые в специально сшитые в Одессе костюмы, совершили прогулку по городу. Наша группа привлекала всеобщее внимание, нас неоднократно фотографировали. Все газеты были заполнены сообщениями о нашем прибытии и фотографиями.

Мы ознакомились с достопримечательностями Стамбула — Константинополя, побывали в знаменитой Айя-Софии. В честь похода "Комсомолии" в полпредстве был устроен роскошный банкет. Капитан и группа партийцев были приняты губернатором Стамбула, а затем турецкими спортсменами. А когда начались спортивные соревнования, я отправился выполнять интересное поручение.

В Одессе в начале века жила и работала замечательная киноактриса Вера Холодная — кумир и гордость одесситов. Она умерла в 26 лет от грозной "испанки". У нее были две сестры. Одна, которую я знал, была замужем за главврачом военного госпиталя, другая — за греком-коммерсантом, который в 1921 году эмигрировал в Турцию и обосновался в Стамбуле. Я обещал повидать бывших одесситов, передать привет от родственников.

Мы со знакомым членом команды разыскали контору ком-

 

мерсанта и, сообщив по телефону цель визита, пришли в гости. Хозяин встретил нас очень любезно, угостил крепчайшим вкусным кофе, пригласил на обед и дал множество советов на случай, если придется побывать в Сухуми.

Сестра Веры Холодной оказалась мало похожей на знаменитую кинозвезду. Она сама готовила и подавала еду. Я рассказал о жизни в Одессе, а хозяева — о своей. Причин завидовать этой семье не было...

Ночью один из членов экипажа стал жаловаться на сильные боли в животе. Температура поднялась до 38 градусов. Я диагностировал острый аппендицит. Наутро врач полпредстваства подтвердил диагноз и организовал транспорт для доставки в больницу. Я сопровождал больного. Меня поразило, что в хирургическое отделение можно входить без халата. В палате, куда поместили больного перед срочной операцией, тоже находились посетители.

Наша яхта выходила на прогулку в Мраморное море. Мы проплывали мимо удивительно красивых островов и причалили у одного из них, где находился спортклуб. В гости к нам пришли турецкие спортсмены и дети русских эмигрантов. Спортивные соревнования проходили с переменным успехом.

Я воспользовался случаем и посетил здешний санаторий для больных туберкулезом. Ничего интересного для себя я не обнаружил. Только питание было лучше, чем в Одессе. Я даже возгордился...

Быстро пролетели десять дней. Вечером 2 сентября мы попрощались со Стамбулом. Море встретило нас небольшой качкой, но никто не страдал в этот раз морской болезнью.