Под наблюдением органов безопасности

 

Драматический коллектив Дома Культуры № 1 занимался в культпросветотделе, в единственной его комнате, отведенной этому учреждению, среди столов, кресел, шкафов, в очень стесненных условиях.

В его состав входили любители разных возрастов и профессий, больше всего рабочие и служащие Кренгольма. Прежде всего, это игравшая много лет на любительских сценах Т. Виноградова, участники самодеятельности довоенной Нарвы: Н. Иванов-Долинин, Н. Амман, Р. Матвеева. Активно участвовали в постановках бывшие члены Принаровских просветительных обществ, игравших в моих спектаклях, когда я был инструктором Принаровья: И. Фаронов (Переволок), П.Радугин и И. Стеклов (Криуши), И. Чепурин (Кароль).

Для первого своего спектакля выбрал сцену из романа Фадеева «Молодая гвардия». Играть нам пришлось не на сцене «Сяде», а в Кренгольмской больнице, в большой пустовавшей палате, которая, кстати сказать, не отапливалась. Никогда не забуду, как на генеральную репетицию – приемку спектакля, явилась городская комиссия во главе с председателем Горисполкома Л.Г. Климбергом. Члены комиссии с трудом отсидели репетицию, все замерзли, а Климберг, обращаясь ко мне, сказал: «Только за ваш героизм играть в таких условиях, следует поставить пятерку».

Наряду со спектаклями, готовились и концертные программы. Выступать приходилось часто, два-три раза в неделю. Каждую субботу и воскресенье обязательно, а в другие дни в пору выборов и государственных праздников.

 

За полтора года работы в Доме Культуры № 1, кроме одноактовок и отрывков из спектаклей, были поставлены и сыграны: пьесы Островского «Не в свои сани не садись», «Не все коту масленица»; пьесы современных авторов Поташева «Сын», Сергиевского «Настенька», Катаева «День отдыха».

Поначалу работа спорилась. Коллектив жил дружной сплоченной семьей до тех пор, пока у некоторых участников самодеятельности не обнаружились черты зависти и склочности. Две закадычные подружки, имевшие длинные острые язычки – А. Варуль и З. Иванова в погоне за лучшими ролями не брезговали никакими средствами в достижении своих целей, внося сумятицу и постоянные раздоры. По их мнению я оказывался пристрастен к некоторым исполнителям, выдвигая их на основные роли (Виноградова, Матвеева) и одновременно лишал ролей Варуль и Иванову. Посыпались жалобы заведующему отделом культуры Горисполкома Волкову. Вспоминалась моя работа в буржуазной Эстонии, период заключения, моя, якобы, неблагонадежность.

По странному совпадению в период наиболее острых склок меня пригласили в отдел МГБ для собеседования с каким-то незнакомым мне человеком, который отрекомендовался как представитель министерства государственной безопасности.

Разговор был долгим и нацеленным в одну точку: каковы мои отношения с Варуль и Ивановой. Чекист подробно расспрашивал, как я занимаюсь с коллективом над постановкой спектаклей, все ли у нас благополучно с распределением ролей, все ли довольны моей работой, есть ли у нас внутренние распри и есть ли у меня претензии к отдельным участникам коллектива. По вполне понятным причинам, я отклонился от прямых ответов, не желая «ставить точки над и». Собеседник был немало удивлен, когда услышал, что работой и её результатами я удовлетворен, никаких претензий ни к кому не имею. Если иногда и происходят размолвки, то это закономерное и нисколько не удивительное явление в жизни художественного коллектива. Сухо попрощавшись, чекист строго предупредил, что наш разговор конфиденциален и не подлежит разглашению.

Готовили к постановке комедию Валентина Катаева «День отдыха». Роли уже были распределены, Варуль в спектакле не была занята. Тем не менее, на читку она явилась и во всеуслышание заявила, что будет играть роль хозяйки гостиницы. Среди участников спектакля произошло некоторое замешательство. Никто не ожидал с её стороны такой наглой выходки. Все обратились в мою сторону, как я стану реагировать. Чтобы внести ясность, я совершенно спокойно ответил ей:

- Анна Григорьевна! Пока что режиссер здесь я! И данной мне властью распределяю роли, веду репетиции, выпускаю спектакли и несу личную ответственность перед

 

руководством и коллективом за результаты нашей деятельности. Наиболее подходящей кандидатурой на роль хозяйки гостиницы считаю Виноградову, но не возражаю, если вы станете её дублировать. Ближе к выходу спектакля увидим: кто из вас лучше будет играть роль на репетициях, тот и будет играть премьеру. Судить об этом будет весь наш коллектив и представитель отдела культуры. Вы согласны?

На лице старой чувашки зардел румянец. Она сквозь зубы процедила:

- Конечно, какие могут быть разговоры...

В день генеральной репетиции, проходившей в помещении отдела культуры, проездом из Ленинграда в Таллин задержался в городе директор Ленинградского областного дома народного творчества А.А. Жуков, который присутствовал на нашей репетиции и которого я попросил быть судьей в роли с хозяйкой гостиницы. Проверить решили по первому акту. Первой репетировала Варуль, второй – Виноградова. Просмотрев игру обеих актрис, Жуков во всеуслышание авторитетно заявил:

- Двух мнений быть не может. Премьеру должна играть Виноградова. Варуль надо еще поработать над ролью, чтобы претендовать на участие в этом спектакле.

На некоторое время воцарилось глубокое молчание. Каждый понимал, что слова Жукова крепкий щелчок по носу зазнавшейся Варуль. Как ужаленная она вскочила со своего места и выскочила из кабинета, хлопнув дверью. За ней ушла и Иванова. Все облегченно вздохнули, словно сбросили с плеч тяжелую ношу. Репетиция продолжалась. В конце репетиции Жуков пожелал нашим любителям успешно сыграть спектакль, похвалил всех за трудолюбие и хорошее знание ролей.

С тяжелым чувством возвращался я домой, отлично понимая, что Варуль станет мне мстить, благо муж ее, бывший работник НКВД, свои связи с этим учреждением не порвал. Ведь в то время достаточно было маленького заявления о моей неблагонадежности и все, срок или ссылка мне были бы обеспечены.