- 157 -

§ 10. Приключения Бориса Вайля

 

Второй срок Вайля; моя прикосновенность; приговор; общительность Бориса; о мемуарах Б. Вайля

 

Борька Вайль чуть было не посадил меня еще раз. Не умышленно, упаси бог, невзначай! Этапировали его из Ленинграда 14 апреля, после Иры. Как и меня, направили его не в мягкий мордовский лагерь, а подальше в Озерлаг, где даже на общем режиме зачеты почти не начислялись, так что досрочное освобождение мало кому светило. Ира проторчала в Свердловске шесть суток, так что Борис нагнал ее, и потом они, с краткой остановкой 23 апреля на Новосибирской пересылке, вместе "путешествовали" до Мариинска, откуда его повезли дальше, до Тайшета. Оттуда - на Чуну53. Там он сходу пустился "делать доклады" и "читать лекции" о современном состоянии освободительного движения в Ленинграде. Поведать он мог много о чем: о нашем деле; о деле Трофимова - Тельникова со слов самого Трофимова; о деле Лени Тарасюка; о деле Дмитриева; да и о более ранних Красильникове, Красовской, Гидони - все околоуниверситетская молодежь. Ну, он и рассказывал! А собиравшиеся слушатели, оказывается, были сорганизованы: они числили себя некоей организацией, в которой для удобства были поделены "министерства". Ну и как это часто бывает, ихний "министр безопасности" Мещеряков служил стукачом, так что "госбезопасность" сорвала сей плод, едва лишь он налился румянцем. Их арестовали в сентябре 1958 года и заперли в шизо, ставший исполнять обязанности следственного, а не штрафного изолятора. Подробности можно прочесть в "Особо опасном" Б.Б.Вайля, а также в приводимом ниже приговоре, отсутствующем в книге Вайля, и я их не повторяю.

Я сам оказался на Вихоревке в сентябре, и довольно скоро получил сведения - сначала расплывчатые слухи, потом все уточняющуюся информацию - о новом аресте Вайля. Я был тогда на одиннадцатом, общем, и довольно легко мог отправлять письма, минуя цензуру. В нескольких письмах таких - дублируя для надежности - я известил ленинградских друзей о случившемся. Примерно в таких терминах:

 

"Новое дело на Чуне. Загремели:

Синкевич Олег Львович (он же Эдик), 1938, 6 классов, бытовик в "10" пункте.

Луков Георгий, 1927, столяр, "8" пункт.

Вернадский Сергей Викторович, 1932, университет, "10".

Вайль Борис Борисович,

Муха Михаил Александрович, 1935, 8 кл., быт., "10".

Кононов, примерно 1940, юрист III класса, "10".

Связным был Куратов Владимир, 1935, без образования, бытовик, "10".

Кроме того, по тому же делу:

Ржаницына Лариса и Козлов."

Мое послание содержало ошибки, видимые простым сличением с текстом приговора. Я не отличал свидетелей от обвиняемых. Ржаницыну - сестру Леонида - звали не Лариса, а Вера (позже она попала в один лагерь с Ирой Вербловской и оттуда по 2/3 освободилась осенью 1959 года. Ира безапелляционно называла ее стукачкой). Но в основном мое "донесение"

 


53 Размещение станций на участке Тайшет - Братск см.в §8.

- 158 -

содержало верную информацию. Одно из моих писем "сгорело" - не знаю уж: тут ли в Вихоревке или в Ленинграде. Оперативники всполошились быстрой утечкой точной информации. Заподозрили мою "органическую связь" с этим делом, не возглавлял ли на самом деле сию организацию? Не "островок" ли она в целом "архипелаге" таких же организаций, руководимых мною?! Словом, к тому времени, как меня перебросили на спец на Анзёбу, следственно-оперативные органы уже во всю раскручивали вопрос: не привлечь ли меня. И под новый год, 31 декабря 1958 года дернули-таки меня в следственную тюрьму, в Иркутск ("на красный корпус").

Тем временем капитан Дубянский, ведший в Иркутске следствие, вдруг передал Вайлю "привет от Рогова", предъявил упоминавшиеся мною в §15 гл.1 листовки от имени "Комитета спасения России" и предложил:

— Чего уж там тянуть. Сознавайтесь, что ваши. Пименов уже сознался.

— Сознался? Чудесно! Давайте его сюда на очную ставку. Я с удовольствием с ним поболтаю!

То ли от такой позиции Вайля, то ли из-за того, что срок следствия уже истек, но меня продержали там всего с десяток дней (с 4 по 14 января). Один-единственный раз вызвали на допрос, а затем этапировали назад на Анзёбу. Дубянскому на его вопрос, откуда сведения, содержавшиеся в перехваченном моем письме, я чистосердечно объяснил, что слышал разговор двух неизвестных лиц за дверью. Я их не видел и не знаю даже, заключенные они или вольные, конвой или администрация. Но, по голосам судя, мужчины. Очной ставки мне не дали, и я не только не повидался с Борисом в этот приезд, но даже записочкой не обменялся. С кой-какими его подельниками и свидетелями виделся. В частности, со Швейником, которого так обидел лет через десять тем, что не вмиг узнал его у кого-то в гостях. Так эти листовки Комитета Спасения России остались бесхозными.

Лихость Вайля не ведала границ. Сидя уже под следствием, он продолжал разбрасывать листовки, спуская их в щель воронка, которым его возили из тюрьмы в следственное управление (в Иркутске они разделены значительным расстоянием). Эти рукописные листовки, начинавшиеся обращением: "Товарищ! Оглянись вокруг...", - наделали хлопот УКГБ по ИО, искавшему авторов повсюду, только не у себя под носом. Лишь когда сокамерник Вайля бытовик Попов проболтался, тогда нашли. Вайлю добавился еще один эпизод в приговор.

 

"Именем ... марта 23-26 дня 1959 года Судебная коллегия по уголовным делам Иркутского областного суда в составе:

председательствующего Алексеевой

народных заседателей Тюкель и Козлова

с участием прокурора Недоросткова

от защиты отказались

при секретаре Морозовой

рассмотрев в закрытом судебном заседании в гор.Иркутске дело по обвинению:

СИНКЕВИЧА Олега Львовича, 1937 года рождения, по происхождению из служащих гор.Ленинграда, русский, беспартийный, окончил 6 классов, судимый в 1953 по Указу от 4.VI.47 к 5 годам ИТЛ, в 1956 году Кировским облсудом судим по

 

- 159 -

58-10 ч.1 УК РСФСР к 10 годам ИТЛ, определением Верхсуда наказание снижено до 5 лет лишения свободы, отбывал наказание в Озерном УИТЛ54,

ЛУКОВ Георгий Матвеевич, 1928 года рождения, по происхождению из служащих гор.Ленинграда, русский, беспартийный, окончил 8 классов, судимый в 1945 году Военным трибуналом Ленинградского военного округа на ст. 193-7 п."г", 193-15, 162 п."г" УК на 6 лет лишения свободы, вторично судим Военным трибуналом Ленинфадского военного округа по ст.58-1а УК на десять лет лишения свободы, наказание отбывал в Озерном ИТЛ,

МУХА Михаил Александрович, 1935 года рождения, уроженец гор.Киева, по национальности украинец, беспартийный, окончил 8 классов, судим в 1953 году по Указу от 4.VI.47 к 10 годам ИТЛ, в 1956 году судим постоянной сессией Краслага по ст.58 IV 20 ч.1 УК к 10 годам лишения свободы, отбывал наказание в Озерном ИТЛ.

РЖАНИЦЫН Леонид Васильевич, 1932 года рождения, уроженец гор.Чимкента Южно-Казахстанской области, русский, имеет среднее образование, беспартийный, судим в 1957 году Алма-Атинским облсудом по ст.58-10 ч.1 УК к пяти годам лишения свободы, отбывал наказание в Озерном ИТЛ,

ВАЙЛЬ Борис...

МЕЩЕРЯКОВ Борис Петрович, 1935 года рождения, уроженец гор.Куйбышева, русский, беспартийный, окончил 6 классов, судим в 1953 по Указу от 4.VI.47, в 1954 году по ст. 193-7 УК и в 1957 по ст.58-10 ч.1 УК к 5 годам лишения свободы, наказание отбывал в Озерном ИТЛ,

преданы суду Синкевич, Луков, Ржаницын, Вайль, Мещеряков по ст.58-10 ч. 1 и 58-11 УК, Муха по ст.58-10 ч. 1, 58-11 и 19-59-9 УК РСФСР.

Проведя судебное следствие, судебная коллегия УСТАНОВИЛА:

Подсудимые Синкевич, Муха, Ржаницын, Мещеряков, Луков и Вайль отбывали меру наказания по предыдущим приговорам в Озерном ИТЛ, встречались между собой на разных лагпунктах и вели разговоры между собой. Установив, что все они имеют одинаковое враждебное отношение к существующему экономическому и политическому строю в СССР, весной 1958 решили объединиться для совместной борьбы против существующего строя в СССР.

Весной 1953 года на 019 лагпункте сосредоточились Синкевич, Луков, Мещеряков и Муха, где имели связь с Синкевичем, который проводил работу по созданию организации. В начале мая все четверо собрались после отбоя в зоне в библиотеку, где Муха был библиотекарем, договорились между собой о создании ядра контрреволюционной организации. Синкевич был избран секретарем и начальником политического отдела, Муха - начальником отдела связи, Мещеряков - отдел безопасности и Луков - организационный отдел. Здесь же договорились такие сборища-оперативки проводить каждую субботу и вести работу по вербовке новых членов антисоветской организации.

На последующей оперативке каждый участник организации присвоил себе кличку. Синкевич - "Малыш", Луков - "Дед", Муха - "Атом", Мещеряков - "Дядя".

На следующую оперативку был приглашен Вайль, который ознаменовал свое вступление в организацию сообщением "Из жизни Ленинфадского общества", содержащим извращенные данные о советской действительности. Присвоил себе кличку "Чех". На этой оперативке все пятеро договорились о написании Устава их организации, назвав ее Гражданский Союз (ГРАСО), и клятвы. В конце мая вновь

 


54 Указ 04.06.47 - новое драконово подтверждение Указа "за колоски", формально "за хищения". Ст.193-7 "г" - дезертирство, ст.193-15 - нарушение правил караульной службы, ст. 162 "г" - кража из гос.склада.

- 160 -

собрались Синкевич, Муха, Луков, Мещеряков и Вайль, обсуждали представленный Синкевичем, устав ГРАСО, но в силу разногласий возникших по двум вопросам - это по вопросу объединения с другими группами и вопросу методов борьбы против существующего строя, устав принят не был.

Помимо создания организации по борьбе с существующим строем и активным участием в обсуждении вопросов практической враждебной деятельности, каждый из участников данной группы совершил следующие преступные действия:

СИНКЕВИЧ являлся создателем антисоветской организации ГРАСО, лично написал устав ГРАСО, обсуждал его с членами организации и привлекал других лиц содержащихся в Озерном ИТЛ, изготовлял, хранил и распространял другие документы антисоветского содержания, вел работу по вовлечению других лиц в свою антисоветскую деятельность, поддерживал с ними письменную связь, знакомил с шифром, вел переписку зашифрованным порядком, содержащую указания по борьбе с существующим строем, принимал участие в приобретении запрещенной в лагерях радиоаппаратуры.

ЛУКОВ помимо активной работы по созданию антисоветской организации и работы в ней начальником организационного отдела в последнее время секретарем, написал текст клятвы членов организации, вел работу по вовлечению новых членов организации, пользовался шифром при переписке с другими единомышленниками, хранил у себя черновые записи устава-программы, написанной Вайлем, на оперативках организации активно высказывался о проведение диверсии и террористических актов,

МУХА помимо активного участия в работе организации написал текст клятвы и удостоверения члена организации, обучал шифру других единомышленников, шифровал записки и документы, содержащие антисоветские высказывания против борьбы с существующим строем55, изготовлял листовки антисоветского содержания, устанавливал связь между членами организации и другими лицами, враждебно настроенными к советской власти, приобрел два радиоприемника с целью проведения антисоветской агитации как среди заключенных, так и среди жителей поселка Чуна. Будучи сторонником диверсии, показывал применение простейших взрывов с помощью разных химических соединений, вел агитацию на совершение поджога "ДОКа" и т.д. хранил рецепты взрывчатых веществ.

ВАЙЛЬ, прибыв для отбытия наказания на 019 лагпункт сразу же вступил в преступную антисоветскую связь с Синкевичем, в мае вступил в организацию по борьбе с существующим строем в СССР, активно принимал участие в обсуждении устава ГРАСО, работал в помощь Мухе по шифровке документов антисоветского содержания, так им было зашифровано написанное им же сообщение "Из жизни ленинградского общества", расшифровывал поступающие записки от других членов организации, написал программу-устав контрреволюционной организации, а будучи доставленным в Иркутскую тюрьму № 1 в связи с данным делом, Вайль, совместно с заключенным Поповым написал листовки антисоветского содержания, в которых извращал советскую действительность и призывал к борьбе с Советским правительством и ЦК КПСС.

МЕЩЕРЯКОВ за период конца апреля и в мае 1958 года вел активную работу в организации ГРАСО, обсуждал устав ГРАСО, клятву, о работе и безопасности организации, а в конце мая, убедившись в несостоятельности этой организации, стал принимать меры к ее развалу с тем, чтобы вывести из организации Синкевича,

 


55 В той копии, с которой я перепечатываю, пометка: "Буквально так в оригинале".

- 161 -

нарушающего конспирацию, а позднее прекратил всякую антисоветскую деятельность и написал заявление в КГБ.

РЖАНИЦЫН осенью 1957 года установил связь с Синкевичем, и договорились вести совместную антисоветскую деятельность, но Синкевич был переброшен на другой лагпункт, тогда, договорившись связь поддерживать через жену Ржаницына - Ржаницыну Ларису и договорившись о шифре, которым будут пользоваться, изготовил и хранил, распространял листовки, письма антисоветского содержания, с клеветой на советскую действительность, извращал политику партии и правительства, допускал злобные выпады в отношении руководителей ЦК КПСС и Советского Правительства. Распространял среди заключенных антисоветские измышления. Вел переписку с Синкевичем, в которой получал от Синкевича указания о создании группировки, начальником которой, от имени организации, назначался он, Ржаницын.

Вся преступная деятельность Синкевича, Мухи, Ржаницына, Лукова, Мещерякова продолжалась весной 1958 года, захватывая Синкевича, Лукова, Ржаницына осень 1957 года, Вайль с мая 1958 и продолжалась в тюрьме будучи доставлен туда но настоящему делу56.

Свою вину в предъявленном обвинении все подсудимые кроме Мещерякова признают, отрицая ее антисоветский характер и утверждая, что они против существующего экономического и политического строя СССР. Мещеряков свою вину признал, но утверждает, что убедившись в несостоятельности их борьбы отказался от нее и принял меры развала организации.

Судебная коллегия считает, что вина подсудимых Синкевича, Лукова, Вайля, Ржаницына полностью доказана признанием всех фактов предъявленного обвинения этими подсудимыми, показаниями Мещерякова и Мухи, показаниями свидетелей Куратова, Вернадского, Зимнухова, Синякина и других, которые подтвердили отдельные антисоветские действия Синкевича, Вайля, Лукова, Ржаницына. Вина их подтверждается изъятыми документами графической экспертизой. Действия Синкевича, Лукова, Вайля, Ржаницына правильно квалифицированы ст.58-10 ч.1 и 58-11 УК, хотя Ржаницын и отрицал свое участие в организации, но он имел связь и договоренность о совместной работе с Синкевичем, почему его действия правильно квалифицированы ст.58-11 УК.

Вина Мухи подтверждена частичным признанием своей вины Мухи, показаниями подсудимых Синкевича, Лукова, Вайля, Мещерякова, изъятыми вещественными доказательствами, заключениями графической экспертизы, показаниями свидетелей Зимнухова, Синякина, Куратова. Действия Мухи правильно квалифицированы ст.58-10 ч.1 и 58-11 УК РСФСР, однако судебная коллегия считает, что ст. 19 - 58-9 подлежит исключению из обвинения Мухи, т.к. установлено по делу, Муха предлагал и призывал к совершению диверсии, но никаких приготовлений к совершению таковых не имел, наличие рецептов взрывчатых веществ к подготовке диверсии отнести нельзя, а призыв к совершению диверсии должен войти в состав преступления, предусмотренный ст.58-10 ч.1 УК РСФСР.

Вина Мещерякова в совершении преступления, предусмотренного ст.58-10 ч Л УК РСФСР подтверждена признанием своей вины Мещерякова показаниями подсудимых Синкевича, Лукова, Вайля, Мухи, показаниями свидетелей Малого, Синкина, Зимнухова, двум последним Мещеряков давал задания антисоветской деятельности но выходу на волю. Установление факта прекращения своей

 


56 Снова пометка: "Буквально так в оригинале".

- 162 -

антисоветской деятельности и разоблачения организации может только влиять на определение меры наказания.

На основании изложенного и учитывая степень вины каждого подсудимого в совершенном преступлении...

ПРИГОВОРИЛА:

СИНКЕВИЧА Олега Львовича, ЛУКОВА Георгия Матвеевича, МУХИ Михаила Александровича по ст.58-10 и 58-11 УК РСФСР подвергнуть десяти годам лишения свободы.

Поглотив настоящим приговором неотбытую меру наказания по приговору Кировского облсуда от февраля 1956 года в отношении Синкевича, Военного трибунала ленинградского военного округа от 1954 года в отношении Лукова, постоянной сессии Крайсуда Красноярского края от 1956 года в отношении Мухи, исчислять наказание всем трем по настоящему приговору с 26 марта 1959 года и в соответствии ст ст.20 УПК57. Примечания: первые три года в виде тюремного заключения с отбытием в тюрьме. Из обвинения Мухи ст. 19 - 58-9 УК исключить, эти действия считать квалифицированными по ст.58-10 ч.1 УК.

РЖАНИЦЫНА Леонида Васильевича на основании ст.58-10 ч.1 и 58-11 УК РСФСР подвергнуть семи годам лишения свободы с отбытием первого года в соответствии ст ст.20 УК в тюрьме. Предыдущий приговор Алма-Атинского облсуда от 12 июня 1957 года поглотить настоящим.

Отбытие наказания по настоящему приговору исчислять с 26 марта 1959 года.

ВАЙЛЯ Бориса Борисовича на основании ст.58-10 ч.1 и 58-11 УК РСФСР подвергнуть семи годам лишения свободы, исчисляя срок наказания с 26 марта 1959, поглотив настоящим приговор Ленинградского горсуда о февраля 1958 года.

МЕЩЕРЯКОВА Бориса Петровича на основании ст.58-10 ч.1 и 58-11 УК подвергнуть четырем годам лишения свободы с исчислением срока наказания с 26 марта 1959 года, поглотив настоящим приговором неотбытую меру наказания по приговору Верхсуда Якутской АССР 1957 года.

Вещественные доказательства как не имеющие ценность по делу -уничтожить.

Меру пресечения всем осужденным оставить прежнюю - содержание под стражей в иркутской тюрьме № 1.

Приговор может быть обжалован в Верховный суд РСФСР в 72 часа с момента вручения копии приговора осужденным.

Председательствующий: Авдеева.58

Народные заседатели: Тюкель и Козлова Копия верна: Морозова."

 

Итак, Вайлю суммарно выходило 9 лет, с марта 1959 года считая (а у меня было 10 - с марта 1957 года считая). Еще во время второго процесса он делился с Игорем предчувствием:

— Вот сегодня нас окружает человеческое тепло и сочувствие. А я боюсь, я уверен, что, когда меня будут судить следующий раз, я буду одинок и никому не нужен.

— Неужели ты рассчитываешь сесть еще раз?! - испуганно и недоуменно вопросил Заславский.

 


57 "УПК" вместо "УК" - в оригинале. В следующем абзаце - правильно.

58 Несоответствие фамилии председательствующего - в начале "Алексеева", а в конце "Авдеева" - так в оригинале. Уничтожение вещественных доказательств вполне в стиле этого неграмотного документа.

- 163 -

— Да уж такое у меня предчувствие...

Оно не обмануло Бориса. Не только никаких сочувственных зрителей не было на этом третьем в его жизни судоговорении, не только выяснилось, что товарищ по организации Мещеряков давно работал против товарищей (и тем не менее суд фактически добавил ему полгода сроку!), но мерзко, спасая свою шкуру, выдавая и оговаривая других, вели себя свидетели Вернадский, Ржаницына и другие59. [...]

Но Борис не унывал. Даже то, что его девушка - Тамара Ходасевич, с которой он учился в Библиотечном институте, которая потом принесла передачу и пришла на суд - уже летом 1958 года известила его, что выходит замуж за другого, не могло погрузить его в меланхолию. Он по-прежнему возил по этапам свои волосы, те, что у него срезали при водворении в лагерь. Длинные с золотистым отливом кудри. Бережно хранил, демонстрировал, отстаивал при шмонах и развивал многословную теорию необходимости их сохранения. Летом-осенью 1959 года он посредством "Комсомольской правды" умудрился завести переписку с неведомой до того ему жительницей Смоленщины Людмилой Алексеевной Васильевой. Они так полюбили друг друга, что она стала ждать его до 1965 года (пару раз повидав его на краткосрочном свидании), когда они поженились и живут вместе до сих пор, вот уж сколько лет как в Копенгагене. Но обо всем этом он писал сам.

Сначала Вайля продолжали держать в Озерлаге, тоже на Вихоревке, но не на спецу, не где я60. С одной из первых партий, перебрасывавшихся в Дубравлаг, его этапировали в Мордовию. В 1961 году, после введения звания "особо опасный рецидивист" ("OOP"), ему присудили ООРа и водворили на особый режим, где на него напялили полосатку. Но Борис по-прежнему не унывал, всегда оставался бодрым, оптимистичным и очаровательным. С людьми сходился мгновенно. "Вся Мордовия" перезнакомилась с ним и все его любили. Вот два "плода" его общительности: стихотворение и список.

Стихотворение Михаила Красильникова, присланное мне и Ире Борисом и помогшее нам жить:

"С утра крутился снег намокший

И таял на плечах подолгу.

А где-то по соседству Мокша

Стремилась превратиться в Волгу.

 

Я видел этот снег когда-то,

И каждый штрих полузабытый

Подсказывал похожесть даты

И повторяемость событий.

 

Я видел этот снег намокший,

Таящий ветра терпкий запах,

 


59 В своих воспоминаниях Борис Вайль рисует другой, привлекательный образ Вернадского. Я лично с Вернадским не был знаком, пишу на основании отзывов о нем в тогдашних письмах Вайля, Вербловской, Орловского и устных отзывов авторитетных тогда для меня лиц. Впрочем, объединяя привлекательное в Вернадском с непривлекательным, получаешь более живой и правдоподобный портрет. То же насчет Ржаницыной: свое мнение о ней я составил в основном от Вербловской.

60 Отмечу мою ошибку в рецензии ("Память" №1) на книгу Шифрина - Шифрин встречался с Вайлем в Вихоревке.

- 164 -

Но та река была не Мокшей,

Но та река текла на запад.

 

... Декабрьский ветер снова дует,

Зажат мордовскими лесами.

Через кордоны лет иду я

Кривыми невскими мостами."

К слову, к 1960 году Красильников уже освободился и даже смог вернуться в Ленинград.

Вот составленный по моей просьбе в 1965 году Борисом по памяти список лиц, адреса которых он знал:

"1. Рачунас Пранас, 58-1 а, 25 л. 385/1.

2.    Горбовой, 58-1 а, 25 л. ООО 385/5.

3.    Курчик Николай, 58-1а, 25 л. 385/10, OOP.

4.    Сорока Михаил Михайлович, 58-1а, 25 л. 385/11.

5.    Кичак Игорь Осипович, 58-10, Юл. 385/10, OOP.

6.    Куралин Анатолий Васильевич, 58-16, 58-8, 25 л. 385/10, OOP.

7.    Митрейкин Вольт Константинович, 136, 20 л. 385/4.

8.    Чемонин Владимир, 59-3, 58-2, 25 л. 385/10, OOP.

9.    Давыденко Леонид Михайлович, 58-16, 59-3, 25 л. 385/10 OOP.

10.    Колесников Леонид, 58-10, Указ 2-2, 82, 25 л. 385/10, OOP.

11.    Осипов Владимир, 70, 72, 7 лет. 385/11 с 1961 "Измайловская группа"61.

12.    Бокштейи Илья, 70,72, 7 л. 385/1 I с 1961 "Измайловская группа".

13.    Кузнецов Эдуард, 70,72, 7 л. 385/7 с 1961 "Измайловская группа"62.

14.    Смирнов Геннадий, 58-10, 385/10, OOP.

15.    Соловьев Сергей Дмитриевич, 58-16, 82, 25 л. 385/10, OOP.

16.    Кудрявцев Александр Федорович, 58-16, 58-8, 58-10, 25 л., с 1955, 385/10,OOP.

17.    Бестужев Петр Владимирович, 58-16, 58-8, 58-10, 58-11, 25 л. 385/7.

18.    Рафалович Адольф Вениаминович, 58-1а, 10 л. 385/7.

19.    Рыбкин Ростислав, 58-1 а, Юл. с 1959, 385/7.

20.    Реиников Ростислав, 58-1 а, 12 л. с 1959 385/11.

21.    Туиицын Петр, 58-1 а, Владимир, OOP.

22.    Зайцев Виктор, 58-16, 58-8, 25 л. с 1952 Владимир, OOP.

61 Наиболее полную биографию В.Н.Осипова см.: Верховский A.M., Папп A.A., Прибыловский В.В. Политический экстремизм в России. М.: Панорама, 1996. Сс.279-281. (-Изд.)

62 Кузнецов Эдуард Самуилович. Правозащитник, активист движения за выезд евреев из СССР. Родился 29 января 1939 года. В 1960-1961 годах студент философского факультета МГУ. Участник поэтических чтений "на Маяке" - площади Маяковского. В 1961 году осужден по делу Осипова-Кузнецова-Бокштейна-Иванова по ст.70 УК РСФСР на 7 лет лагерей. Находясь в заключении, осознал себя евреем. В 1970 году переехал в Ригу, работал санитаром в больнице. Арестован в составе группы из 12 человек в июне 1970 года за подготовку к угону самолета (т.н. "дело самолетчиков") для вылета в Израиль и приговорен в декабре 1970 года к смертной казни; кассационный суд заменил ее на 15 лет лишения свободы в ИТК особого режима. В 1973 году, находясь в заключении, написал дневник и передал его из лагеря на волю. Дневник издан на Западе, принес автору известность. 27 апреля 1979 года Кузнецов был освобожден в составе группы из пяти советских политзаключенных и выслан из СССР. В эмиграции стал руководителем русской службы "Радио Свобода" и членом редколлегии журнала "Континент".

Публикации Э.Кузнецова: "Дневники", Париж, Les Editeurs Reunis, 1973; "Мордовский марафон", книготоварищество "Москва-Иерусалим", 1979. (-Изд.)

- 165 -

23.     Бапашев Виктор, 70, 72, с 1962 Владимир, OOP.

24.     Кудрявцев Анатолий Никитич, 58-Ю, 10 л. 385/10, OOP.

25.     Евграфов Николай, 58-10, Указ 2-2, 25 л. 358/10, OOP.

26.     Ситко Леонид, 58-10, 8 л. с 1958 385/1163.

27.     Вайдекуров Юрий, 58-10, 58-1а, 15 л. 385/10, OOP.

28.     Машков Юрий, 58-10, 58-11, 8 л. с 1958 385/11 или /764.

29.     Костин Николай Петрович, 58-1 а, конец срока 1970 385/1

30.     Новожицкий Андрей Иванович, 58-1а, 58-10, Юл. 385/11.

 

Больше вспомнить не удалось.

Но, конечно, помнил он неизмеримо больше имен. Просто для моих тогдашних целей нужны были адреса, а не глобальный список, о чем я ныне жалею.

Несколько слов о мемуарах Вайля "Особо опасный". Прежде всего я рад, что он их написал, и скорблю, что их у меня изъяли 30 ноября 1982 года. В целом они мне нравятся. И общее впечатление от них - правдивость. Это не означает, что я согласен с его оценками - всеми, большинством или некоторыми. Но спорить здесь заочно с ним? Переубеждать кого? Читателя XXV века? Не буду. Исправлю лишь его фактические ошибки, которых - насколько я могу судить - очень немного.

К стр.72. Мне не очень понятно, почему Вайль скрывает Невструева, названного в обвинительном заключении и в приговорах-определениях, за инициалами "С.В.", а Костю Данилова - за инициалами "Г.Д." Ведь вот Ю.Красовскую же он не укрывает, не щадит от "диффамации"! Но впрочем это расшифровать нетрудно и к ошибке не приведет, а вот читатель, знающий, что в нашем деле на следствии фигурировал свидетель Ронкин из Курска, может оказаться введенным в заблуждение, когда Борис бесспорно о нем, будущем художнике, пишет на стр. 72 "Валерия Р." На самом деле в обвинительном заключении указан И.Н.Ронкин. И с Валерием Ефимовичем Ронкиным из Ленинграда его путать не надо.

На стр.116 он пишет: Родился Орловский в 1928... родители репрессированы в 1937". Нет. Эрнст Орловский родился в 1929 году, 21 мая. А в 1936 году арестована его мать, секретная сотрудница НКВД. Отец же его никогда не подвергался никаким репрессиям - см. §9.

Вайль все время ошибочно именует следователя Кривошеина Кривошеевым.

К стр.136. Моя цитата из А.Д.Александрова по поводу преследований евреев в 1951 (см. §3 гл.1) приобретает в пересказе Вайля какой-то легкомысленно-ловеласовский оттенок: "... посмотрели бы вы, как они за юбкой Голды Меир бегали". Я не произносил даже имени Г.Меир в 1956

 


63 О Бестужеве П.В., Бокштейне И.В. и Ситко Л.К. см.: Ковальчук-Коваль И.К. Свидание с памятью (под.ред. А.Я.Истогиной и Н.А.Митрохина)/Документы по истории движения инакомыслящих. Вып.5. М., 1996. Бестужев (с.356), Бокштейн (с.354), Ситко (сс.302-392).

(-Изд.)

64 О Машкове Ю.Т. и Машковой (Цехмистер) В.Е. см.: Мемуары русских националистов./Документы по истории движения инакомыслящих. Вып.1. М., 1995. Сс. 87, 175, 176-179, 194-223

- 166 -

году на обсуждении Дудинцева. Уверен, что Александров не произносил в 1956 году его. Я этого имени просто не знал. Сказал же я: "Одна мадам из Израиля", - и только из насмешек Вербловской над моей невежественностью выучил это имя. Нам с Александровым и не нужно было оно, вовсе безразлично! Суть этой "формулы Александрова" - которую, по моему убеждению, и не он придумал, а лишь повторил вослед какому-нибудь инструктору или замзаву отделом ЦК - не в имени, а в том, что никому неведомый эмиссар из Израиля вызывает такое трепыхание в среде московских евреев! "Значит, в решительную минуту они и изменить могут!!" - домысливали инструктора с александровыми. А вот то, что в публикацию "Памятью" моих мемуаров вклинивается НЕНАПИСАННОЕ мною имя сего эмиссара, а Борис Вайль одевает эту фамилию в юбку, -серьезный историографический и археоведческий факт. Так искажаются свидетельства.

К стр. 144-145:

 

"Красовскую продержали в тюрьме только 12 дней, ее определенно продержали бы и больше, если бы не глухой ропот интеллигенции в Ленинграде, безусловно дошедший до властей. Говорят, что она вышла из тюрьмы надломленной, избегала общения. Как бы то ни было, теперь всю жизнь за ней будет ходить досье, и при случае ей всегда вспомнят эту роковую фразу."

 

Было бы очень важно, если бы Вайль умел предъявить доказательства, якобы "глухой ропот" повлиял на власти в сторону освобождения. Но это - домысел. За Красовской в глазах ГБ числилось гораздо меньше, нежели за Вишняковым или Шейнисом! Может быть, она еще убедительнее этих двоих расплакалась и покаялась? Это тоже домысел, не хуже вайлева, однако. Про будущую жизнь Красовской Вайль тоже пишет чересчур категорично. Ко времени его эмиграции Юлия Красовская выпустила в СССР уже не одну книжку по искусству. "Досье" не помешало. И, видимо, не такая уж больная она все же, раз разъезжает по глухим северным районам страны, собирая песенный фольклор.

Совершенно загадочен для меня пассаж на стр.157:

 

"Каковы были взгляды этих математиков? Я не ошибусь, если скажу, что все они были социалистами, но не все марксистами. Но трезвый позитивный подход приближал их к марксизму."

 

Ошибаешься, и даже очень здорово, дорогой мой Борис! Прежде всего, ты обнажаешь свою собственную марксистскую неграмотность: ты не знаешь, что Маркс был врагом позитивизма. Во-вторых, кого и когда "трезвый позитивный подход" приближал или мог приблизить к марксизму - к этой далекой от науки смеси поэтических мечтаний с упрощенным видением мира в нелепом членении "труд-капитал"?! Бредовость марксизма в середине XX века видна невооруженным глазом, особенно в Советском Союзе, где нет буржуазии, "мешающей сделать все как надо". Ну, ладно, ты можешь не соглашаться со мной в такой оценке. Но ведь речь идет не об оценке, а об ИЗЛОЖЕНИИ тобою НАШИХ взглядов ("группа математиков"). Надо исходить из того, что услышал от носителей этих взглядов, а не из того, что домыслил за них. Как же мог Вайль, сидевший рядом со мной на скамье подсудимых, когда я выпаливал одну за другою фразы, отмежевывавшие меня от марксизма, от ленинизма (см.гл.1, гл.4 и §3 этой главы), - написать такую несусветную чушь? Вайль тут весьма

 

- 167 -

неосторожно переступает порог собственной компетентности, ибо ведь он никого из этих математиков кроме меня не знавал. Его знакомство с Заславским приходится на пору отступничества того, а потому не может быть источником сведений о Заславском 1954-1956 годов. Я писал уже, что в 1954 году Заславский проповедовал мысль о создании "Конституционно-Коммунистической Партии" ПО АНАЛОГИИ с Конституционно-Демократической Партией, созданной в 1905 году. Если я - всегда помнящий фактическую историю - употребляю такую формулу, то грамотный читатель (слушатель) может понять, что Заславский питал к коммунизму примерно такие же чувства, как Милюков - к монархии. Как Милюков в 1908 году выступал категорическим противником лозунга "Долой самодержавие!", так Заславский настаивал в 1954-1956 годах: "Нашим несокрушимым лозунгом должно быть "Да здравствует коммунизм!". Именно так и только в той же милюковской мере. Конечно, Ленин и Троцкий клеймили за это Милюкова "защитником самодержавия", обзывали его партию "явно монархической", но и царь, и монархисты, и административные органы власти - не говоря уже про самого Милюкова - знали истинное отношение Милюкова к идее монархии. Как и я помню рассуждения Заславского насчет "коллективизма". Но Ленин и Троцкий клеймили кадетов таким образом в трезвых политических целях, не заблуждаясь насчет истины. А Вайль - заблуждается, и это очень грустно. И - повторяю - математикам обидно.

Стр.188. Мой отец получил 4 года, а не 5, как пишет Вайль. Непонятно, зачем Борис повторяет применительно к Вербловской и к чемодану: "Она даже не знала, какие там бумаги"? Ну, конечно, Вербловская твердила сие на суде, но неужто же Вайль хоть на минуту поверил такой нелепице? Даже Наталья Горбаневская и та знает, что к высказываниям подсудимых на суде нельзя относиться с полным доверием, "потому что им нужно было защищать себя".

И на стр.189 нелепа фраза, приписываемая следователю: следила, мол, за Вербловской женщина, почему передача чемодана и была сразу обнаружена. Кабы было так, поиски чемодана не растянулись бы на пять-шесть дней, зацепив кучу непричастных лиц!

На стр.198 сплошной домысел:

 

"Тем временем ректор ленинградского университета академик А.Д.Александров, грозивший Пименову Колымой, счел своим долгом помочь своему коллеге Пименову. Помочь как ученому. Он обратился к Миронову с просьбой, чтобы Пименову разрешили в камере писать свою научную работу. Миронов разрешил, и Пименов вплотную занялся своей кандидатской диссертацией, на которую у него раньше не хватало времени. Вообще чернила и бумагу давали только для написания жалоб и заявлений. ... Пименова не ограничивали в книгах, и это была заслуга Александрова. Остальным давали одну книгу на 10 дней."

 

Здесь верна только фраза, начинающаяся "Вообще", да вводный причастный оборот в первой фразе. Всем давали по ДВЕ книги на 10 дней. А конкретно обо мне: Александров никогда не обращался к Миронову. Был он тогда - и до 1964 года - не академиком, а членкором. Никакого касательства к моим занятиям (к возможности занятий) наукой во внутренней тюрьме он не имеет. Самый ранний отзыв о моих работах - и адресованный не тюрьме, а адвокату - исходил от него в конце сентября 1957 года, т.е. после окончания следствия и даже суда. Миронов тут не при чем. Мне действительно давали карандаш (а не чернила) и блокноты.

 

- 168 -

Давали из-за инцидента с Роговым в начале апреля (см. §12 гл.1), когда он нагрубил мне, а потом испугался, что я подпорчу ему жизнь. И в порядке заглаживания инцидента он разрешил мне занятия математикой и дозволил прибавить к двум книгам еще одну по математике и одну на иностранном языке. С книгами так и продержалось до мая 1958 года, а карандаш и блокнот у меня отобрали, когда Вербловская попалась с записками. Она же потом выпросила у Лякина восстановить мое право на карандаш и бумагу. Писал я тоже не "кандидатскую диссертацию". Основа моей кандидатской сочинена мною пять лет спустя, во Владимирской тюрьме. Это так называемая "полуриманова геометрия", см. §14.

Хотя я столь подробно "разнес" написанное Вайлем, я нисколько тут не возмущен и даже не удручен его неточностью - в данном эпизоде и в данном контексте. Для людей, которым до лампочки и Пименов, и Александров, и Миронов, и у которых нет времени читать больше десятка строк про этих персонажей, - так и надобно рассказывать. Ибо в целом эта приблизительность довольно выпукло передает размещение сил и позиций в 1957-1963 годах. Если бы Вайль СОЗНАТЕЛЬНО прибег к такой популярной манере изложения - я восхитился бы его мастерством. Оно стыкуется с тем, что я писал в §4 в комментариях к своему последнему слову.

Мне непонятно, как относиться к словам Вайля на стр.244-245 о том, что, дескать, зачеты отменили "поздней осенью 1958". Мой отец еще в начале 1960 года подсчитывал число своих зачетов, его не представляли на досрочное освобождение по причине нехватки зачетов и т.д. В.Ржаницына освободилась по зачетам осенью 1959 года. Но я точно знаю, что со вступлением в силу нового УК в 1960 году уже все зачеты были аннулированы. И слыхивал истории, похожие на те, что рассказаны Вайлем в этой связи.

На стр.276 Вайль называет Леонида Ржаницына Алексеем, а на стр.162 пишет, будто того приговорили к пяти годам, тогда как по приговору - к семи.

На стр.283-284 Вайль рассказывает про группу грузин, сидевших по обвинению в попытке убить Хрущева в 1960 году. Я не согласен с Борисом в двух пунктах. Во-первых, он декламирует:

 

"О том, насколько несерьезно было обвинение этих грузин в терроризме, свидетельствует тот факт, что после падения Хрущева их приговор был опротестован и всех освободили."

 

Эта риторика доказывает, что Вайль ничего не смыслит в механизме освобождения в нашей стране. Обоснован или необоснован приговор - дело десятое для возбуждения вопроса о его пересмотре. Самые, казалось бы, обоснованные приговоры, где и признания, и материальные улики, и свидетели имелись, пересматривались. И - наоборот. Мало ли сам Вайль читывал анекдотически-необоснованных приговоров?! Приговор пересматривается тогда, когда имеется влиятельное лицо (группа), которое может побудить прокуратуру к пересмотру. Такими влиятельными сеньорами в данном случае оказались Мжаванадзе и другие близкие к этому бывшему кандидату в Политбюро функционеру. Они заботились "о своих" - о грузинах. Чувство, начисто отсутствующее у нас, русских, воспринимающих себя необъятной нацией. Они "спасали своих детей", хотя бы те и не были прямыми сыновьями аппаратчиков.

Второе. Все, написанное в этой связи Борисом, наталкивает на вывод, якобы никаких покушений на Хрущева и не было. Ну, с

 

- 169 -

Маквебашвили я не сталкивался ни лично, ни в бумажных розысканиях. Но от Иры Каплун и Володи Борисова, занимавшихся этим вопросом не дилетантски и имевших почти прямую связь с Галиной Брежневой, знаю, что в Хрущева только грузины стреляли дважды. Что еще в семидесятые годы в одном из сумасшедших домов досиживал один грузин, как-то причастный к одному из выстрелов. Вообще в этой связи отмечу, что отдельные места воспоминаний Бориса производят впечатление отредактированных в угоду сантиментальному левому читателю-датчанину, который, конечно же, против всякого насилия. Борис вот уделяет место воспоминанию, что впервые он про народовольцев толком прочитал только во внутренней тюрьме, но забывает процитировать по этому случаю свои стихи, которые он как раз в этом аспекте читал нам в воронке во время поездки в суд: "И только не хватает Каракозова сегодня!.." ...

На стр.289 Вайль статью 77-1 УК РСФСР ошибочно называет статьей 88-1.

На стр.351 про В.Зиновьеву неверно сообщает, будто бы ее приговорили к одному году условно; ее приговорили к двум годам условно. Здесь, скорее всего, отталкивается он не от текста приговора, а от такой же ошибки в "Листопаде в Калуге".