Алина Ким

 

СНОВА МОРДОВИЯ

 

В марте 1943 года мамины «пути-дороги», общие с Фанни Кривицкой, разошлись. Несмотря на окончание срока наказания, маму не освободили, а направили работать учителем начальной школы в казахский поселок Батык. Видно, совсем плохо было с кадрами, если «криминальный» элемент допустили воспитывать детей. Но для мамы и это было счастьем. Почти два года она преподавала казашатам разных возрастов в маленькой школе, состоящей из одной классной комнаты.

В декабре, как следует из справки отдела кадров Карлага НКВД «Всехсвятская Нина Валентиновна с работы уволена в связи с откомандированием в Темлаг НКВД». Снова Мордовия. Круг замкнулся.

В стершейся от времени еще одной карлаговской справке значится, что «Всехсвятская Н. В. следует к избранному (!) месту жительства в г. Темлаг, ст. Потьма». В этом «избранном месте» мама работала инспектором культурно-воспитательной части (КВЧ).

О подробностях этого пе-

 

риода мама либо не рассказывала, либо они не запомнились. Но сохранилось письмо от 5 апреля 1945 года к подруге Зине Юдушкиной. Оно сложено треугольничком, на нем поставлен штамп «Проверено военной цензурой 10604», обратный адрес - Мордовская АССР, Зубовско-Полянский район, п/о Молочница, п/я 241/3 В/Н.

Письмо, очевидно, было передано нам родственниками Зины. Приводим его с купюрами:

«Ты еще существуешь на свете, моя Зиночка? Я стала ближе, но ты от этого ближе не стала и упорно молчишь. Я тебе написала письмо, не знаю, получила ли ты его. Я болела малярией и теперь сижу дома, пользуюсь случаем тебе написать. Есть самое страшное в жизни: терять веру в себя, в жизнь, в людей. Смотри, Зинок, я не хочу терять этой веры и очень хочу с тобой переписываться. Ведь нас с тобой роднит самое дорогое: наша юность, такая ясная, большеглазая, жадная до нового, с большими дорогами... Если ответишь - напишу длинное письмо, а в пространство - не пишется. Голова занята одним: как соединиться со своими? Они герои, но очень уставшие герои... Хочу немногого: маму, детей и школу. Мамы нет, детей нет, школы нет. Когда впиваюсь в работу, жизнь делает попытки приобретать смысл. На той работе, где я сейчас, - надо очень любить людей. Вот где надо «светить всегда, светить везде» - это мне завещал Костя (мамин трагически погибший друг юности. - Сост.). Я берегу его завет. Так и осталось до сих пор терпким это юношеское вино. Странно, да? Помнишь Индонезию? Так и пройдет там жизнь без нас! Раньше мне казалось, я прожила несколько жизней и сменила несколько оболочек. Но это только внешне, а сущность у человека одна, и становление ее бывает очень рано.

Как сын? Когда-то я буду открывать моих детей, как открывал Колумб Америку? Целуй сына, Раю, привет папе. Целую тебя.

Неисправимый романтик Нин.».

Летом 1945 года маме наконец разрешили жить поближе к своим, но не в столице, а за 101-м километром от нее (в так называемом «минусе»). Из всех предложенных городов для проживания с семьей мама выбрала Малоярославец - конечно, не случайно, это была родная калужская земля.