- 134 -

НЕТ У СМЕРТИ ИМЕНИ

 

К середине зимы котлован был готов, для нас закончился самый тяжелый этап стройки. Теперь мы трудились на установке опалубок, заливали арматуру раствором цемента. Простоя не было. Говорили, что это товарищ Сталин и родная партия позаботились о нас, доверили нам превратить Крайний Север в могучий и цветущий край державы - дескать, была здесь царская каторга, а нынче свободный труд. Пусть говорят, пропаганда она и есть пропаганда, зато я вторую колымскую зиму перенес легче - можно было отогреться у паропровода и, пока не заметит надзиратель, минут пять-десять постоять без дела. И питание сносное, в рационе появились овощи. Заметил, что и собаки стали лаять меньше — может, потому,

 

- 135 -

что путь от котлована до лагеря была короче. И приполярная ночь уже не так давила на психику — мощные лучи прожекторов ярко вещали рабочую площадку.

Летом трудовой лагерь на АРЭКе ликвидировали, заключенных перебросили на строительство основного объекта в поселок Мяунджа. Порадовали бараки: на высоком фундаменте, стены сработаны крепко, бревна оштукатурены, крыши покрыта белым шифером. Через большие окна проходит много света. Новенькие спальные вагонки заправлены. Прошел слух, что помимо столовой и санчасти здесь есть баня, прачечная, сапожная и портновская мастерские, недаром зону быстро перекрестили в городок.

В промзоне вырастали корпуса бетонного завода, арматурного цеха, мехмастерских, автогаража. Вырисовывался и главный корпус стройки - теплоэлектростанция.

Срочно провели перепись зэков, нужно было знать их специальность. Каменщиков и штукатуров к работам допустили первыми. За ними на стройку вышли электромонтажники, слесари, токари, газо- и электросварщики. Меня зачислили в бригаду по монтажу силовой и осветительной аппаратуры.

Бригадир Герман Иванцов, кстати, тоже из зэков, блестяще знал свое дело и грамотно организовал производство. Его люди прокладывали кабель, тянули провода, подключали токоприемники, устанавливали пусковую аппаратуру. Работали усердно, качественно, снова почувствовав себя людьми, а не тягловым скотом. Время летело стремительно, зима завершала свой круг и давала надежду на лучшее. Бригада Иванцова готовилась сдать объект приемной комиссии. В мехцехе станки были смонтированы, но в связи с производственной необходимостью их решили запустить раньше, до официальной сдачи. Иванцов сам уже в который раз придирчиво осматривал объект. Что-то его беспокоило. Он открыл силовую сборку и, не отключая питания, решил поправить кабель - бригадиру не нравилось, что тот выбивается из общего ряда, а хотелось, чтобы все кабели, как солдаты в строю, равнялись друг на друга. Такой у бригадира был стиль работы. Я работал рядом и тоже пытался устранить один из дефектов в магнитном пускателе и не заметил, как Герман голыми руками потянул на себя кабель, и как только его волосы коснулись токонесущей шины, он получил смертельный удар. Токари обратили внимание на то, что человек завис на сборке и не меняет положения уже несколько минут. Крикнули мне: «Посмотри, что там с Германом». В одно мгновение я отключил сборку, станки остановились. Оторвали руку, обхватывавшую кабель, сняли тело Германа со сборки, на его лбу запеклась кровь. Надо же было такому случиться! Прошел все муки Дантова ада, одолел каторгу, поборол лютый холод, издевательства конвоя и надзирателей, а когда

 

- 136 -

пришло облегчение - такой нелепый конец!

Не знаю, как удалось его матери добраться до забытого Богом уголка на краю земли, но она получила все бумаги и посетила режимный лагерь. На похороны, конечно, опоздала. Ей показали цех, где погиб сын, провели на могилку и стыдливо отвели глаза в сторону. Креста не было, в вечную мерзлоту была врыта крашеная доска, на ней вместо фамилии значился зэковский номер - так страна помечала своих рабов.