- 139 -

ЦИОЛКОВСКИЙ И АМУНДСЕН

 

Многие теперь, в эпоху реактивных самолетов и космических кораблей, думают, что говорить о практическом значении дирижабля — просто смешно. Но даже и в наши дни все же слышатся голоса в пользу дирижабля, как удобного способа перевозки громоздких вещей в неразобранном виде: машин, деталей мостов и частей гидроэлектростанций, станин, частей домов. Утверждают, что дирижабль может покрыть тысячи километров, доставляя указанные предметы по прямой, пролетая над лесами и реками, необитаемыми местами, озерами и морями. Невоспламеняемость дирижабля, наполненного инертным газом, делает его полезным помощником больших строек и машиностроительных предприятий.

Так, после долгих лет забвения опять заговорили о дирижабле, как о необходимом аппарате транспортировки больших предметов.

Константин Эдуардович Циолковский десятки лет посвятил изучению дирижабля, построенного из тонкого волнистого металла. Это была его юношеская любовь, которую он пронес через всю жизнь и которой он отдал много сил. В некоторые этапы жизни он был больше предан дирижаблю, чем ракете, с которой связывалось его философское мировоззрение. Дирижабль был для него более прозаическим, более примитивным объектом исследования, чем космическая ракета, и тем не менее он видел в дирижабле большую техническую будущность. Не десятки, а, наверно, сотни раз мы говорили с ним об этом за двадцатилетний период нашего знакомства. Вспомним, что в 1931 году одну из своих статей о дирижабле Константин Эдуардович озаглавил «Дирижабль — основа воздушного транспорта».

Многие специалисты уже в те времена и позднее счи-

 

- 140 -

тали, что с дирижаблем покончено после «графа Цеппелина», «Италии» и других аппаратов легче воздуха, завершивших свое существование катастрофически. Но верно ли это? Опять, уже в шестидесятых годах XX столетия, настойчиво ставится вопрос о практической полезности дирижабля и особенно дирижабля металлического, из волнистого, гофрированного легкого металла. Снова поднимаются голоса за подробную разработку вопроса о дирижабле К. Э. Циолковского, десятки инженеров работают в этой области, подготавливая решительное слово в мирном транспортном деле.

Я не предполагал, что спустя много лет мне придется писать по тому же вопросу, о котором я писал тогда — в те времена...

Весной 1926 года по Москве, а затем и по Калуге распространились слухи о том, что знаменитый полярный путешественник и поистине несравненный по своему благородству человек Руал Амундсен написал письмо Константину Эдуардовичу и просил его совета о том, как ему строить дирижабль — обычный надувной, по типу Цеппелина, или — металлический, гофрированный — системы, разработанной К. Э. Циолковским. Слух упорно передавался из уст в уста (дескать, каков наш соотечественник Циолковский), но мои попытки узнать, откуда шел этот слух, были некоторое время неосуществимы. Однако несколько позже я узнал о том, что письмо Руала Амундсена на имя К. Э. Циолковского существовало в действительности. Не зная калужского адреса Константина Эдуардовича, Амундсен направил письмо в Ленинград в Академию наук, где это письмо каким-то образом затерялось, не дойдя до Циолковского. На повторный запрос Амундсена ему, по-видимому, был дан ответ, что металлический гофрированный дирижабль еще не вполне разработан. После такого ответа больше запросов от Амундсена, очевидно, не было.

Обидно, что письма пропали и не дошли до адресата, но знали о них многие. Именно потому интересовались этим случаем в редакции газеты «Правда» и в редакции журнала «Огонек». Наконец, телеграмма управляющего делами Совнаркома РСФСР Н. П. Горбунова на имя К. Э. Циолковского с просьбой приехать на совещание в Москву по вопросам трансарктического воздухоплавания была связана с тем же делом — металлическим гофрированным дирижаблем.

 

- 141 -

В один прекрасный весенний день 1926 года меня срочным письмом пригласили в редакцию журнала «Огонек» к Леониду Рябинину (в те годы я состоял как бы научным «консультантом» редакции и помещал под разными псевдонимами статьи на страницах «Огонька».) После извинений за беспокойство, Рябинин задал мне следующий вопрос прямо в упор:

— Что думает Циолковский о металлическом дирижабле для трансарктических перелетов и, в частности, для экспедиции Амундсена?

— Точно не знаю,— ответил я.

— Как так! Ведь вы же «представитель» Циолковского и должны быть в курсе дела.

— Ваше предположение не точно. Циолковский как частное лицо не имеет представителей, но есть люди, которые так или иначе помогают ему.

— Понятно. Но вы же в курсе дел?

— По-видимому.

— Хорошо. Я могу рассказать вам нечто новое и важное: до нас дошли сведения, что Циолковский переписывается с Амундсеном и хочет, чтобы его металлический дирижабль был построен за границей.

— Это неверно,— воскликнул я.— Никогда Константин Эдуардович не собирался и не собирается строить свой дирижабль за границей. Это какое-то недоразумение.

— Странно,— сказал Рябинин.— Очень странно... А нам предлагают статью по этому поводу и обвиняют Циолковского в непатриотичности.

— Статья с таким содержанием является сущим вздором. Я просил бы редакцию более подробно разобраться в этом вопросе.

— Да — это верно: мы так и поступим. Большое спасибо за консультацию.

На этом кончился наш разговор. Надо отдать должное редакции журнала «Огонек» — она встала на защиту Константина Эдуардовича.

В это же время в газете «Правда» появилась статья «Постройка дирижабля Циолковского»:

«Из Ленинграда (по телефону от нашего корреспондента).

Авиахим взял на себя техническое осуществление проекта металлического дирижабля, разработанного известным русским изобретателем Циолковским. Незадолго до

 

- 142 -

своего перелета через полярную область Амундсен запросил Циолковского о возможности применения его усовершенствования к дирижаблю «Норвегия». Благодаря покрытию оболочки дирижабля Циолковского особым металлическим составом исключается возможность истечения газа».

Эту статью я немедленно отправил Константину Эдуардовичу с сопроводительным письмом:

«16 апреля 1926 года. Глубокоуважаемый Константин Эдуардович! От имени редакции журнала «Огонек» обращаюсь к вам с нижеследующей просьбой: не можете ли Вы дать статью для названного журнала с описанием Ваших переговоров с Амундсеном, касающихся применения Вашего дирижабля к полету норвежского исследователя на Северный полюс. Сообщение об этом появилось в газете «Правда» от 16 апреля с. г. Очень меня обяжете ответом.

Примите уверения в совершенном почтении. А. Чижевский».

На что Константин Эдуардович мне ответил:

«Глубокоуважаемый Александр Леонидович, письмо и запросы Амундсена, если и были,— до меня не дошли, о чем я писал и «Огоньку». Не отвечал Вам тотчас, потому что был в отъезде. За три №№ Огонька благодарю. Ваш К. Циолковский».

Конечно, о моем разговоре в «Огоньке» я Константину Эдуардовичу ничего не говорил, чтобы зря не травмировать старого человека. Вполне естественно, что К. Э. Циолковскому было бы очень интересно ознакомиться с этими письмами и с желанием Амундсена посоветоваться с ним, как с крупнейшим специалистом воздухоплавания.

Когда Константин Эдуардович посетил меня в Москве, мы долго беседовали с ним об Амундсене и его письмах к Константину Эдуардовичу. Я рассказал ему также, что в почтовый ящик, висевший на двери моей московской квартиры, кто-то опустил любопытную вырезку из отечественной газеты, не указав ни названия ее, ни времени публикации, ни номера. Кто опустил эту вырезку, так я и не узнал. В этой вырезке сообщалось о том, что, на основании зарубежных данных, Руал Амундсен намерен вступить с К. Э. Циолковским в переписку о преимуществах металлического дирижабля по сравнению с надувным или даже приехать в СССР для обсуждения этого вопроса лично с К. Э. Циолковским.

 

- 143 -

Осведомленность зарубежных журналистов была весьма похвальной. Было очень трогательно также, что кто-то считал меня участником этого дела, впрочем, Константина Эдуардовича видели в том доме, где я тогда жил, по Тверскому бульвару, видели не раз и многие знали, что он посещает меня при каждом своем приезде в Москву.

Эту газетную вырезку я показал Константину Эдуардовичу, и он много потешался над осведомленностью репортеров, выдавших «тайну» существования писем Амундсена.

Я спросил Константина Эдуардовича о том, что он решил посоветовать Амундсену по вопросу о дирижабле.

— Боже избави,— воскликнул он,— никаких советов Амундсену я давать не буду и не могу! Что вы, Александр Леонидович! Я ничего советовать не могу, так как точно ничего не знаю. Поймите меня — ведь я только теоретик: никто не помог мне стать практиком, экспериментатором. Совет же теоретика почти равен нулю, ибо эксперимент может его положить на обе лопатки!

— Так-то оно так,— возразил я, — но все же: раз он, Амундсен, обращается к вам, надо что-либо ответить, хотя вы и не получили его письма, но ведь вы знаете о волнующих его вопросах.

— Нет, Александр Леонидович, я уже думал об этом. Вмешиваться в это дело мне нельзя. Надо еще экспериментировать с металлическим дирижаблем, а уж после этого рекомендовать его для исторических маршрутов.

Так закончилась тогда эта эпопея. Поволновала умы некоторых людей и — заглохла. Одиннадцатого мая 1926 года дирижабль «Норге» из Шпицбергена под командой инженера Нобиле с Амундсеном на борту отправился в свое историческое путешествие к Северному полюсу. Это был обычный надувной дирижабль, приобретенный в Италии. «Норге» пролетел над Италией, Германией и СССР, остановился под Ленинградом и проследовал к Шпицбергену, куда и прибыл 7 мая. 12 мая дирижабль достиг полюса, на который были сброшены три флага: норвежский, итальянский и американский и пакет с грамотой на пергаменте. После этого дирижабль полетел к берегам Америки и благополучно достиг селения Теллер.

Полет Нобиле с Амундсеном на Северный полюс взвол-

 

- 144 -

новал общественное мнение человечества. О нем много писали и говорили. Говорили также и о Константине Эдуардовиче. Его письмо лежало у меня на столе, когда совершался знаменитый перелет Амундсена. А рядом лежала книга Амундсена «Завоевание Южного полюса». Некоторые специалисты задавали вопрос: почему гофрированный металлический дирижабль Циолковского не построен до сих пор? Никто не мог дать удовлетворительного ответа на этот вопрос.

Свое решение написать обо всем мне известном по этому поводу я привел в исполнение несколько позже, а об остальном пишу теперь.

Я написал две решительные статьи, которые были опубликованы в журнале «Экран» — «В три дня из СССР в Америку» и в журнале «Красная нива» — «Авиация будущего». Обе статьи вышли в 1927 году под псевдонимом.

В журнале «Экран» я написал: «...В этом отношении наиболее мощными и выносливыми являются дирижабли с металлической оболочкой, из которых на первое место следует поставить замечательный дирижабль, над разработкой коего уже в течение многих лет трудится наш ученый и изобретатель К. Э. Циолковский. Это обстоятельство было своевременно учтено Амундсеном, который уже в прошлом году обратился к К. Э. Циолковскому, как о том сообщала иностранная и советская пресса».

«Особенную остроту,— писал я далее,— приобретает вопрос для СССР в связи с проектом реорганизации мировых торговых путей, предложенных Амундсеном. Если дирижабль Циолковского, как это, очевидно, и думает Амундсен, удовлетворяет в какой-то мере всем требованиям трансарктического перелета, тогда наш Союз Республик приобретает возможность выступить во главе новой эры мировой торговли, сократив! расходы по перевозке товаров до минимума и время перелета СССР — США до 3— 4 дней.

Таковы заманчивые перспективы, открывающиеся благодаря трудам Амундсена и Циолковского».

В статье «Авиация будущего» я писал о том, что «приоритет этой замечательной идеи принадлежит, несомненно, русской науке».