Глава 26.
МАГАДАН - ХАБАРОВСК
Прибыв в Магадан, автобус остановился у ворот транзитного лагери для бывших заключенных, ожидавших парохода для переезда на материк. Охрана отсутствовала. Все свободно гуляли, кто куда желал. Нас кормили дважды в день. Это было мое второе и последнее посещение Магадана, только на этот раз я находился в городе свободным человеком.
После нескольких дней пребывания в лагере, уполномоченный подписал документы на недельное пребывание на корабле. Затем нам выдали пять килограммов черного хлеба и два кило селедки, сообщив, что будут кормить на корабле супом раз в день, что напомнило мне о том скудном питании, которое мы получали по дороге на Колыму.
На следующий день несколько сот бывших заключенных были доставлены в порт Нагаево. Здесь проходила наша посадка на пароход, занявшая весь день. Документы тщательно проверялись у трапа, багаж открывался и проверялся. Затем нас немедленно разделили. Бывшие уголовники были помещены во внутрь корабля, а бывшие политические заключенные - в кабинах на палубе.
Находясь на палубе, я заметил, что офицеры МГБ и служащие Дальстроя, коммунисты и аристократия - так называемая элита советского общества, внимательно наблюдали за нами. Трап подняли, когда уже было темно. По мере того, как корабль отходил от пирса, раздавались крики радости. Колыма быстро исчезала и в моих мыслях, невольно, стали возникать сцены недавнего прошлого, которое сейчас казалось далеким. Я стал плакать, и ничего не мог поделать с проявлением этих чувств.
Уцелев после столь тяжелых испытаний, я ощущал чувство неуправляемой ненависти ко всем палачам Сталина, создавших пот ад на земле. Вглядываясь в исчезающий берег Колымы, я с симпатией и сожалением думал о всех, кто оставался на этой забытой Богом земле и как только огни порта стали окончательно меркнуть услышал крики: «Прощай, Магадан! Прощай, Колыма!»
Стало ветренно. Днем на палубе было мало народа. Изнутри корабля слышались печальные песни и отрывки разговоров
воспоминания о прошлом. Воры и преступники, беспрестанно матерясь, играли в карты. Они радовались своей короткой свободе, которая наверняка завершится в Находке или в Хабаровске, на пути домой. Политические держались все вместе.
Раз в день нас кормили супом, вероятно, оставшимся от прошлого обеда. Наш скромный запас продуктов следовало растянуть до Находки. Мы постоянно опасались ночных грабежей. Воры бродили в наших помещениях, когда мы спали, и нам пришлось организовать охрану для предотвращения грабежей. Устраивались драки и потасовки, которые могли стать серьезной провокацией. Но политические не вмешивались в столкновения и всегда были начеку.
После пятидневного морского путешествия мы, наконец, прибыли в Находку - морской порт, расположенный в 24-х километрах севернее Владивостока. Пришлось ждать еще два часа, чтобы спуститься на берег. Находка представляла собой крохотный городок с железнодорожной станцией рядом с портом. Поэтому идти далеко не пришлось. Я купил билет до Хабаровска. Мы сели в поезд, идущий до станции Угольная, с которой осуществляется пересадка на транссибирский экспресс Владивосток — Москва. Утром, на второй день пути, поезд прибыл в Хабаровск. Попрощавшись с товарищами, я сошел с поезда и сел в автобус, идущий в центр.
Хабаровск мне показался красивым городом. Это был первый из городов с которым я познакомился. Город был основан в 1651 г., в первую волну колонизации, как военный форпост. В городе были широкие улицы, высокие здания и он располагался на холмах, ниже которых протекал Амур. На берегу реки находился хороший пляж. В 1956 г. Хабаровск показался мне главным из всех городов региона российского Дальнего Востока.
В справочной я узнал адрес Дальневосточного Военного трибунала и пошел к зданию пешком, радуясь свободе передвижения. Хабаровск был больше и значительно красивее Магадана. Это был первый крупный город, в котором я спокойно и без страха гулял по улицам. Меня никто не преследовал.
Войдя в здание трибунала, я попросил встречи с полковником юстиции Кравченко, подписавшим документ о моей реабилитациии. Дежурный офицер спросил меня о причине встречи. Я сказал ему, что в
документ вкралась ошибка. Он позвонил по телефону Кравченко. Поступил ответ, что я буду принят. В ходе моего сопровождения офицер спросил длительность срока моего пребывания в лагере. Я ответил - семь долгих лет тяжелого труда, ни за что! Улыбнувшись, он покачал головой. Я вошел в хорошо обставленную просторную комнату. На окнах висели шторы. Выделялся огромного размера стол. В комнате стояли красивые мягкие кожаные кресла. Полковник сидел за столом, играл авторучкой. Встав, он приветствовал меня рукопожатием и предложил сесть в одно из кресел.
- Чем могу служить? - спросил он.
- Вкралась ошибка в документ о моей реабилитации, что вы подписали. Хочу попросить вас исправить документ или выдать мне другой.
Полковник взял документ и прочитал его. Покачав головой, он сказал:
- Не вижу каких-либо ошибок. А вы?
- Отчество моего отца вписано неправильно. Его имя было Григорий, а не Герш.
- Есть ли у вас справка об освобождении из лагеря?
- Да, есть. Вот она.
Я передал ему справку.
- Очень хорошо, - ответил он. - Я вижу ошибку. Я добавлю имя Григорьевич рядом с Гершевичем, чтобы ваш паспорт был оформлен правильно.
Я поблагодарил полковника за согласие и добавил:
- Сейчас я хотел бы задать вам один юридический вопрос.
- Да, конечно. Что бы вы хотели узнать?
Об этом документе о моей реабилитации, подписанного вами. Я ведь реабилитирован в полном понимании этого слова?
- Давайте посмотрим, - ответил он. - Один момент, пожалуйста.
Он вынул папку, посмотрел в нее, сравнил оба документа и сказал:
- Да, вы реабилитированы полностью с возвратом конфискованных вещей и имущества в Дайрене. Все обвинения с вас сняты.
- Вы говорите, что я могу получить все мои вещи?
- Да. Конечно.
- От кого?
- Вам следует пройти в областное управление КГБ гор. Хабаровска и обратиться к ним с этим документом. Они арестовали вас в Китае, не так ли? Уверен, что они помогут вам.
- Где находится хабаровское управление КГБ?
- Вы знаете Хабаровск?
- Нет.
- Управление КГБ близко от нашего здания. Через два квартала. Спросите любого на улице и вам объяснят.
Я поблагодарил полковника за информацию. Мы оба встали, пожали руки, словно в прошлом со мной ничего не произошло.
- Могу ли я еще помочь вам в чем-нибудь? — спросил полковник, улыбаясь.
- Нет, спасибо. Не сейчас. Возможно в будущем. Во всяком случае, спасибо вам за оказанную помощь.
Мы расстались. Я вышел из здания и пошел по улице. Пройдя два квартала, обратился к дежурному милиционеру с просьбой объяснить, где находится здание КГБ?
- КГБ? — спросил он с подозрением в голосе.
- Да, КГБ.
- Первая улица, направо. Увидите огромное серое здание с двумя входами. Не входите в главный вход. Он для работников КГБ. Заходите во второй вход на правой стороне здания.
Поблагодарив его, я пошел искать здание. Милиционер опять посмотрел на меня с подозрением.
Я вошел в здание КГБ через боковой вход. Дежурный офицер спросил меня о цели визита. Я скачал, что меня реабилитировали, и я хотел бы получить все мои конфискованные вещи. Позвонив по телефону, дежурный объяснил мою просьбу человеку на другом конце провода. Получив некое задание, дежурный офицер немедленно сказал:
- Слушаюсь, товарищ полковник. Будет сделано!
Взглянув на меня, он взял документы и сказал:
- Следуйте за мной.
Мы поднялись на второй этаж, затем шли по коридору. Кто-то проходил мимо нас, внезапно остановился и, повернувшись лицом, стал смотреть на меня.
- Лернер! Американский шпион! - произнес человек в полном недоумении. — Вы... живы? Что вы здесь делаете?
- Вот видите, с неба прилетел к вам с визитом, чтобы доказать вам, что я такой же американский шпион, как вы - австралийский разведчик! И как видите, все еще жив и полностью реабилитирован.
- Что ты сказал?
Взглянув на него, я ответил с сарказмом: - А что... вы... здесь делаете? Я ведь тоже считал, что вы уже давно мертвец.
- Нет. Пока еще рано, - сказал капитан, допрашивавший меня в Китае и отнявший у меня массу сил, нервов, здоровья. - Как видишь, я еще жив и здесь.
- И даже после 20-ю съезда КПСС? Как случилось, что вас не отправили в отставку?
- Меня? В отставку? Ерунда! За что? Меня перевели из Владивостока в Хабаровск. Вот и все.
- Вам повезло, что не отправили в отставку или служить в Магадане.
- И по какому делу вы здесь сейчас?
- А это, мой уважаемый капитан, мое личное дело, и вас совершенно не касается.
- Ну, тогда, во всяком случае, счастливого пути! - ответил он. - Увидимся!
И пошел по своим делам.
- Кто это был? - спросил дежурный офицер.
- Этот ублюдок? Он был одним из моих проклятых следователей, допрашивавших меня в китайском городе Дайрен.
Мы остановились у большой двери. Офицер постучал и пригласил меня войти.
- Заходите, заходите! - сказал тучный подполковник, сидя за большим столом с папиросой во рту. - Садитесь!
Я сел на мягкое кожаное удобное кресло.
- Можете идти, - сказал подполковник дежурному офицеру. Окинув меня проницательным взглядом, подполковник сказал: — И что вы хотите получить от нас?
- Мои личные вещи, конфискованные у меня во время моего ареста в Дайрене.
- Какие вещи вы имеете в виду? Есть ли у вас перечень конфискованных вещей?
- Конечно, - ответил я. - Вот копия из моего дела.
- И где вы это получили? - удивленно спросил он.
- Вы ведь не рассказываете ваши секреты, не так ли? Так почему же я должен делиться своими. Это подлинник.
- Вижу. Мне надо проконсультироваться с моим начальником.
Он позвонил. Их разговор занял несколько минут. Через пять минут в комнату вошел полковник и сел в кресло напротив меня. Я, помня слова помощника коменданта лагеря Д-2, теперь совершенно ничего не боялся.
Полковник взглянул на меня и спросил:
- Что вы конкретно желаете получить от нас?
- Все, что перечисление в этом списке. Я реабилитирован. Сейчас желаю получить обратно все принадлежащие мне вещи.
- Где вы собираетесь постоянно проживать?
- В Москве.
- Там вы их и получите. На Петровке 38. Вам придется сделать заявку на возврат всех вещей.
- Но вы также конфисковали у меня большую сумму денег. Мне нужны хотя бы немного денег на пребывание в Москве.
Полковник взглянул на мой документ и прочитал перечень конфискованных вещей. Затем, по телефону, вызвал бухгалтера и после его прихода спросил о возможности выдачи аванса.
- Бухгалтер, майор по званию, спросил меня, сколько денег я бы хотел получить?
- 50,000 тысяч рублей
- Это слишком большая сумма. Могу дать только 10,000.
Я выразил протест полковнику, сказав, что предложенная сумма была явно занижена. То были мои деньги, и я не желал ехать нищим. При этой фразе, я спросил майора:
- А вы бы желали нищенствовать?
- Нет, конечно, - ответил он.
- Тогда дайте мне авансом 50 тысяч рублей.
- Это невозможно. В Москве вам оформят окончательный расчет.
- Тогда выдайте авансом 30 тысяч.
Полковник, взглянув на майора, скачал:
- Дайте ему 20 тысяч и возьмите расписку.
Майор согласился. Вскоре мне вручили 20 тысяч рублей, и я расписался за их получение.
- И это все? - спросил полковник.
- Нет. У меня есть еще одна просьба. Мне надо провести где-то сегодня ночь. Хотел бы получить место в гостинице МВД Хабаровска, и заодно, получить билет на транссибирский экспресс в Москву.
Полковник согласился на гостиницу. Но в отношении билета сказал:
- Билет купите сами.
- Я не могу.
- Почему?
Слишком многие из нас едут домой и билетов нет.
- Хорошо. Мы купим тебе билет до Москвы. Но тебе придется заплатить за него.
Я поблагодарил его за услугу. Полковник дал указание дежурному офицеру отвезти меня в гостиницу МВД и купить мне билет. Мы вежливо расстались и полковник пожелал успешной дороги.
Они привезли меня на станцию, купили билет и доставили в гостиницу для работников МВД с приказом разместить на ночь.
В гостинице я был помещен в палату с восемью кроватями. Гостиница была похожа на постель. Шесть коек были заняты, две свободны. Присутствующие в комнате просто посмотрели на меня, и покачали головой. Никто не подал голос. Они явно боялись меня, не зная, кто я был. Но я то знал, кто были эти люди, и также молчал.
Утром джип из МВД забрал меня вместе с некоторыми из них. Нас привезли на станцию и ждали до нашей посадки в транссибирский экспресс.
Я покидал Хабаровск с лучом надежды. Наконец, я был на пути в Москву, где надеялся получить израильский паспорт в посольстве Израиля, а также российскую визу в ОВИРе на выезд из страны.
По мере того, как поезд удалялся от станции, я предавался раздумьям о своем будущем, радуясь, что сумел чего-то добиться в Хабаровске без боязни столкнуться с новыми репрессиями. Но то было лишь начало в процессе моей длительной борьбы за выезд в свою страну.