КОКЧЕТАВ
Владыка Иосиф приехал в Кокчетав — совершенно незнакомый ему город, где он никого не знал и его не знал никто. Владыка не имел средств для пропитания и нигде не мог найти для себя приюта. Но Господь не оставил его своим попечением. Владыку в свой маленький саманный дом, расположенный на улице Советский (бывшей Копинской), на берегу озера Копа, приняла казахская семья.
Сапаргали Мухамедвалиевич Кенжегарин (г. Кокчетав) вспоминает о митрополите Иосифе:
«Владыка Иосиф пришел в нашу семью в 1954 году, когда целина началась. Отец наш до войны учителем был, начальником школы. Потом Финская война началась, в 39-м его в армию забрали, затем — Отечественная. В 42-м отца контузило, он инвалидность получил, с войны вернулся, женился. Мы родились, и в 1952 году умерла наша мать. Нас после матери осталось четверо детей — Кульмайрам, 1943 года рождения, я с 1945 года, Майра с 1950-го и маленький Молдагали с 1952 года. После смерти матери отец женился. Незадолго до прихода к нам Владыки, в 1954 году, у нас умер дедушка, и, когда Владыка пришел в нашу семью, мы, дети, стали называть его «Ата», что по-русски означает «дедушка». Как дедушка он нам был.
Отец рассказывал, что Ата до приезда в Кокчетав работал в совхозе Алабатинском Чкаловского района, что в ста двадцати км от города, в бригаде, целину поднимал. Он возил на быках воду по бригадам. Быки от жары бежали и прятались в болото, стояли там целый день и не хотели выходить. А он скотину не
бил, не трогал. Из совхоза наш родственник по материнской линии привез его в город и завез к нам: «Так и так, — говорит, — ссыльный он, будет здесь сидеть и отмечаться». И так у нас остался в доме. Дом наш был старый, маленький, саманный — кибитка из двух комнат. Он жил в одной комнате вместе с нами, детьми. В церковь сходит, помолится. Молился он всегда. Обед приготовит, воды принесет чистой из родника, дрова напилит. Молдагали тогда в пеленках был, он с ним нянчился. Выйдет на улицу, с соседскими детьми пошутит. Он заботился о нас. Ата Иван Михайлович был золотой человек. Он никогда никого не обижал, он уважал людей, простой был человек. Он добрый был, всех любил, ничего злого не делал, слава Богу! Отец рассказывал — Ата знал, если какой человек сидит и плохое думает, хочет кому-то плохо сделать — он уже знает.
Он нигде не работал — старый человек. Посылки ему присылали. Я как помощник при нем был, ходил вместе с ним на почту посылки, письма получать. На озеро ходили с ним гулять — озеро возле нашего дома называется Копа, в фотографию с ним сходили, сфотографировались1.
Потом он уехал в Петропавловск, мы со старшей сестрой приезжали к нему в Петропавловск. Он хорошо нас принимал. А он из Петропавловска в Кокчетав приезжал, служил здесь в церкви. Виктор2 пришел к нам, сказал: «Ата приехал в церковь». Мы пошли с Молдагали в церковь Ата посмотреть. При-
1 В записной книжке владыки Иосифа есть такая запись: «По дороге в храм Божий меня сегодня сопровождал Сапай-магометанин. «Ата кета урска мучеть» — дедушка идет в русскую церковь. 55-й год. Кокчетав».
2 Виктор Иванов — иподиакон владыки Иосифа.
шли, посмотрели, повидались с ним. А уже после армии я приезжал к нему в Алма-Ату. Почему приезжал? Потому что я хотел с ним повидаться. Он нам как родной отец был, даже лучше, и мы любили его, когда были маленькими детьми».
Надежда Григорьевна Казулина, г. Ташкент:
«В 1954 году мой отец Григорий Тимофеевич Казулин по нашим семейным делам находился в Кокчетаве. Проходя по улице города, он увидел нищенски одетого человека. Отец понял, что это ссыльный и что он — духовное лицо. Отец подошел к нему и заговорил. Поскольку по виду моего отца тоже можно было определить, что он верующий человек, то ссыльный сказал отцу, что он епископ Иосиф. Тогда папа снял с себя теплую одежду, одел на Владыку. Владыка повел отца в маленький саманный дом, где его приютила многодетная казахская семья. Там они побеседовали.
Владыку, как ссыльного, никто не хотел принимать в свой дом. И Владыка был рад жить в этом доме, хотя там было много вшей. Отец, чем смог, помог ему и поехал домой в Ташкент.
В Ташкенте он сразу пошел к епископу Ермогену и рассказал ему о своей встрече с владыкой Иосифом. И из Ташкента в Кокчетав Владыке послали посылки с одеждой, обувью и служебными книгами. Все время, пока он находился в Кокчетаве, ему присылали из Ташкента посылки, что очень его поддерживало.
И отец мой, когда владыка Иосиф уже служил на Алма-Атинской кафедре, каждый год ездил к нему в Алма-Ату. Владыка с любовью его встречал, уделял много внимания, возил с собой на машине и говорил: «Это тебе за КОК-ЧЕ-ТАВ!».1
1 Григорий Тимофеевич Казулин (при крещении названный в честь Григория Богослова) принял монашеский постриг с тем же именем, но в честь Григория Паламы. В 30-е и 40-е годы, проживая в Киргизии, затем в Ташкенте, много помогал глинскому старцу схиархимандриту Серафиму (Романцову), подвизавшемуся в эти годы в киргизских горах, затем служившему в Ташкентском Кафедральном соборе. После открытия Глинской пустыни в 1947 году о. Серафим возвратился туда. Глинскую пустынь стал часто посещать и подолгу там жить Григорий Казулин. Там он сблизился с другим старцем — схиархиман-дритом Андроником (Лукаш), к которому затем нередко приезжал в г. Тбилиси, где старец жил уже после закрытия Глинской пустыни. Отец Андроник предсказывал о. Григорию их кончину, он говорил: «Ты, Григорий, готовься. Сначала умру я, потом митрополит Иосиф, потом — ты». О. Андроник умер 21 марта 1974 года. Митрополит Иосиф умер 4 сентября 1975 года. Смиренный их послушник, монах Григорий умер в г. Загорске 15 июня 1976 года.
Антонина Васильевна Козлова, г. Кокчетав:
«В 1954 году в нашей Михайло-Архангельской церкви появился владыка Иосиф. Он был сослан в Кокчетав. Сначала он жил в одном из аулов Кокчетавской области, в юрте. А в Кокчетаве его приняла казахская семья, и он жил у них в доме. Русские взять его на квартиру побоялись, потому что исполком запрещал принимать ссыльное духовенство. За Владыкой строго следили местные власти. И первое время люди боялись даже под благословение к нему подходить, потому что это тоже запрещали. Также не разрешали подпускать к нему детей.
По воскресным и праздничным дням Владыка приходил в церковь на богослужения. Служить ему было запрещено. Разрешили только в алтарь заходить причащаться. Ему не разрешали даже петь и читать на клиросе. Поэтому Владыка становился за печкой-контрамаркой, стоявшей в правом крыле крестообразно построенного храма, и там возносил Богу свои молитвы1. Женщины, зная, что за печкой
1 После освобождения из ссылки владыка Иосиф писал в Новочеркасск к ушедшему за штат протоиерею Симеону Табо райскому: «Напокойникам святителям (т. е. архиереям, находящимся на покое. — В. К.), протоиереям и иереям — идеальнее келейно вздохи к небу посылать. Привычка и самый образ служения иерея — вне алтаря — всегда сердечко неисцельно ранить будет и ранит... Тогда — келейно, тише будет на берегах бурного моря — сердца иерея — молитвы Богу воссылать... Но я у печки в Кокчетаве более двух лет прекрасно простоял во время служб церковных!»
молится Архиерей, стали стелить там для него круглый домотканый половичок. А Владыка стоял за печкой и плакал. Особенно плакал он во время Литургии. У меня был хороший голос, я пела на клиросе и часто солировала, когда хор пел «Херувимскую песнь», «Милость мира...», «Царскую» ектенью. Владыке нравилось мое пение, и, бывало, он так уплачется, что старушки подходили ко мне и просили: «Ты хоть не пой, он ведь плачет стоит, Владыка наш». Я выхожу с клироса, Владыка подойдет ко мне, по голове погладит и тихонько пропоет: «Многая лета! Многая лета!»
Со временем люди полюбили его, стали подходить к нему под благословение. Народа много приходило в то время в церковь, и к Владыке за благословением, бывало, целая очередь выстраивалась. В ворота только заходит, а к нему уже бегут под благословение. Помню, он благословляет, а я смотрю на его руки — нежные, как у младенца. Потом разрешили давать ему пищу, и люди стали приносить ему хлеб, продукты. А он все, что подадут ему, все раздаст. Нам на клирос принесет, но особенно старался нищих, детей и стариков наделить. Многих людей кормил Владыка, Царство ему Небесное! Часто он приходил задолго до начала службы, садился в церковной оградке на скамеечку, его окружал народ, и он подолгу с народом разговаривал.
Через два года Владыку перевели в Петропавловск, и, когда он уезжал, все на коленях стояли и плакали. И приезжал он к нам из Петропавловска уже как правящий архиерей, на престольный праздник Архистратига Михаила. Мы встречали его с радостью. Он служил, пел хор, и снова говорил мне Владыка «Многая лета!» за мое пение. Вот так и намолил он мне многая лета — 90 лет мне уже, а я все живу!»
Сохранились письма, написанные епископом Иосифом из Кокчетава в Таганрог.
17 сен[тября] [19]54.
Варвара Никитишна, Юрина мама, маленькая Ниночка и все-все родные!
Радость от Господа, мир сердцу вашему да будет с вами во все дни ваши.
Спасибо, спасибо за <нрзб.>. Получил сегодня, 17 сект. Да воздаст Вам Сама Матерь Божия за вашу милость ко мне — Ея смиренному служителю. На много, много лет я, по грехам моим, лишен этого счастья — служить и бубенцами звенеть... Но у Бога, как говорится, добра много... Надеюсь, и мы паки воскадим кадилом фимиам пред Его св. Алтарем! На все время и преподобное терпение... без нервности и нетерпеливости...
Теперь здесь я по праздничным дням бываю в церкви и среди народа Божия — молюсь. Хожу по-мирскому и в бушлате еще из лагеря. Не хочется мне добывать мирского платья, когда мне подобает носить положенное... Да устроит сие Сам Господь Ему ведомыми судьбами и тогда, когда придет мой час. А час этот может быть в любой день... ждать и терпеть... Надо иметь наготове рясу, подряс[ник] и остальное... Пусть лежит.
Ах, все мое пропало, и как же? А? А? Вероятно, так Богу угодно. Но любят люди в беду павшаго человека, тянут его вещи, как с пожара... Аминь, аминь, довольно — успокойся, сердце, вспомни, что ты — монах! Архистратиг Михаил да молит Бога о нас! А Александр Невский да хранит нашу страну!
Е[пископ] Иосиф.
(Здесь есть базар, шапочку теплую надо.)
23 окт[ября] [1954]
Спасибо за все-все всем. Да воздаст Господь и Вам, и всем добрым людям! У нас уже холода со снегом и морозами до 10 гр[адусов]. Спасибо за обещанное. Будет ряса и клобук — снимусь и пришлю в Таганрог фото — посмотрите Старичка. Что есть возможно из теплой одежды — пришлите. Ой, здесь зима не так люта морозами, как ветрами — буранами.
Всего веем-веем доброго!
Озеро Копа бурлит, гора1, как заброшенная могила, молчит, казахи беспрестанно чай пьют... как утки...
18 дек[абря] [19]54
Мир Вам и привет, М. Нина!
Спасибо за посылку и особенно подрясник. Точь-в-точь. В нем можно ходить, в нем можно и спать. Мир Вам и еще раз за всю посылку. Спасибо. Да, Ваня Петрович мне прислал рясу, подрясник, клобук и белья пару. Мир ему и Спасение за труды и решение сие, мне сделать!
1955 г.
Я живу пока как на станции, без стола, без икон, без лампадки, но кровать есть. Все жду, обещают. А
1 Улица Копинская (ныне Советская), на которой жил Владыка, берет начало от большой горы.
может, в августе и комнату, и святый угол, и аналои буду иметь у самой церкви. Все от Бога! Будем этому верить!
Мир храмам и городу и Св. Алтарям во граде.
Е[пископ] Иосиф.
14 дек[абря][19]55 г.
Мир душе и привет М. Нине!
Спасибо за вчерашнюю открыточку. Спасибо за будущий, может быть, пояс кожаный монашеский! А Ваш, тот, алый бархат[ный], пояс я подарил одному иерею, вышедшему недавно на волю, и тот Ваш подрясник. Так чрез нашу совесть — Бог велит!
Спасибо за будущ[ую] пос[ылку] — с гостинцами — ястями и сахаром, и, может быть, вложите кофе? Я и живу тем, кто что пришлет по почте — и все! Так рад, рад, что Вы заботитесь о мне... Мир Вам!
Я жду от Святейшего ответ на мой вопрос и просьбу... Тогда напишу! Рано еще! Но я на старом месте и при старом юридическом положении... А почему — мне неизвестно!1
1 15 февраля 1956 года владыка Иосиф из г. Кокчетава направил к Генеральному прокурору СССР следующее обращение: «Я, Чернов И. М., в 1944 году был осужден по ст. 58-10 сроком на 10 лет ИТЛ. ... В мае месяце 1954 года я был освобожден с последующим проживанием в ссылке, находясь под гласным надзором. В сентябре 1955 года вышел в свет Указ Президиума Верховного Совета СССР об амнистировании лиц, совершивших преступление в 1941-45 гг., находящихся в заключении или отбывших его. Согласно статье, по которой я осужден, данный указ должен распространиться и на меня. Согласно пунктам данного указа, я так же должен быть амнистирован. Но проходит уже полгода, а я нахожусь еще на ссылке, терзаясь ожиданиями, а чего — и сам не знаю. Прошу Вашего вмешательства, чтобы удовлетворить мою просьбу».
Подобное заявление было сделано владыкой Иосифом и 20 декабря 1955 года на имя председателя Верховного Совета СССР К. Е. Ворошилова, где он, в частности, писал: «...В Челябинском и Карагандинском лагерях все 10 лет, как один день, ежедневно выходил на развод для физических работ. В Челябинске работал в лучшей ударной бригаде и имел честь быть на Красной доске как землекоп... А в Караганде, на Актасе, на постройке нового кирпичного завода, был в известной передовой бригаде Мироненко. А поэтому смею иметь моральное право просить Вас применить ко мне Указ от 17 сентября сего года». 28 января 1956 года на это обращение последовал ответ: «Управление МВД по Кокчетавской области. Прошу объявить ссыльнопоселенцу Чернову И. М., что его заявление, адресованное на имя председателя Верховного Совета СССР, с ходатайством об освобождении из ссылки рассмотрено и в просьбе отказано». [Архив Департамента КНБ по Акмолинской области, г. Кокшетау. Д. 3378.]
Так рад и доволен бываю в храме за богослужением. В болъш[ие] праздники здесь я в полной форме и причащаюсь. Люди довольны хотя «немого» архиерея повидать, и любо им полюбоваться на мантию, более чем на самого Святителя! Слава Богу! Но я нигде и ни у кого здесь не бываю в доме. Три дороги: храм, дом священника и еще один дом на берегу озера, где мне стирают белье и раз в неделю моют голову дождевой или из снега водой!
А живу у магометан-казахов по-старому. Там! грязь восточная и дым, но себя там чувствую как дома, лучше, чем в доме добрых священника и его законной, доброй матушки!
Вот так оно и есть, и долго ли оно так будет — знает Бог, а может быть, и Святейший Отец наш Патриарх!
А вот-вот и Чудотворец наш Николай — буду тот день переживать, вспоминать и здесь по своему торжествовать!
Храни Вас Матерь Божия!
Мой поклон Храму, граду и всем добрым людям!
Е[пископ] Иосиф.
Четверг на светлой неделе, [19]55 г.
...Вот и весна. Весна так желательна после ветров и буранчиков. Озеро вот-вот вскроется. Это украшение и питание нашего скромного (пока) города. А гора — бабушка, скоро будет переоблачена из белой в зеленую ризу. Буду ходить опять на берег озера и на гору. 10 дней дважды в день.
Ходил в храм Божий. До него 2 километра. Когда сухо — хорошо, а когда грязь — подвиг! На Пасху было в церкви много людей, а вообще здесь плохо посещают церковь. Все суета и лень и отсутствие вкуса к богослужению. Так я полюбил Божию службу с 7-летнего возраста и никем не быв научен. Слава Богу!
Е[пископ] Иосиф.
9 декабря 1955 года владыка Иосиф получил от Святейшего Патриарха Алексия I разрешение на проведение богослужений в церкви г. Кокчетава, о чем управляющий Казахстанской епархией епископ Ташкентский Ермоген сообщил уполномоченному Совета по делам религии. Но уполномоченным не был выдан Владыке разрешающий документ — регистрационная справка, без чего совершать богослужения Владыка не имел права1.
1 Центральный Архив РК. Ф. 1709. Оп. 1. Д. 83.