г. Загорск (б. Сергиев)

Московской губ.

Анне Михайловне Флоренской

Пионерская 19

 

Флоренский

Павел Александрович

Сп. 1, Осн.

 

1936.II.29.—III.1. Соловки. № 51. Дорогая Аннуля, получил твои письма; № 6 от 26.1 16 февраля, № 7 от 7.II 24 февраля, № 8 от 13.II 27.II, а также 2 письма Кирилла, по его плохому обыкновению—недатированные. Безпокойно за вас, особенно в связи со свирепствующим всюду гриппом. Пожалуй, не к чему давать советы, они придут слишком поздно. На всякий случай напишу: в качестве предупредительной меры принимать по 2—3 капли йодной тинктуры, лучше в молоке, но именно йодной, а не бромферрона, в настоящее время часто выдаваемого за иод; в случае заболевания непременно вылеживаться, и не только в течение самой болезни, но и 3—4 дня после выздоровления и делать поменьше движений;

 

остерегаться поводов к простуде.—Присылал я тебе рецепт капель от зубной боли, но забыл упомянуть, что зуб непременно д. б. просушен.—Живу в новом помещении, о чем уже писал ранее. Это Иодпром, т. е. Йодный завод. Это—большое двухэтажное здание, правая половина которого занята проектным бюро, а левая—заводом, лабораториями и комнатою общежития. Большая часть здания построена в XX в. и не представляет интереса. Но к левой половине примыкает древняя часть, нижний этаж которой построен в XVI в., а верхний—вероятно в нач. XVIII, если не в конце XVII. Живу я во втором этаже этого старого здания, тут же часть лабораторий. Производственная же лаборатория или, точнее, цех находится в постройке XVI в., со сводчатым потолком на столпах, небольшими окнами, прорезанными в толстых массивных стенах и мрачным видом, вроде кухни ведьм или кабинета Фауста. Тут стоят опытно-производственные установки: чаны, шаровая мельница, самодельные, а потому средневекового вида шкивы и колеса, различная деревянная утварь, в частности ящики, которым ради экономии материала придали вид гробов. Урчит и клубится пар, льется и капает вода, скрипит и гремит шаровая мельница, распространяются запахи водорослей разных видов. Посреди помещения выемка—спуск, занимающая половину площади; сток для воды, сооруженный из кирпича; полы каменные, из больших квадратных плит. Рядом в сушилке 62°, а за дверью — морозятся экстракты агара. Я говорю, что не хватает только подвешенного к потолку чучела крокодила. Распорядок дня соответствует обстановке, т. е. столь же далекий от буржуазного уюта. Встаю в 8 ч. и бегу в Кремль завтракать. По дороге встретишь 30—40—50 людей, с которыми надо раскланяться, которых приветствуешь. Ведь знают друг друга более или менее все, а многие—и знакомы. От изобилия поклонов и приветствий шапки уже никто не снимает, только делают некое подобие чести, как рудимент поклона. После завтрака обход всех работ, обсуждение, консультация, записи, составление отчетов;

так—до 6 ч., когда надо опять бежать в Кремль, обедать. Т. к. работа напряженна, а всегда чего-ниб. не хватает, то спешка, волнение, взаимное подгоняние. Часов с 7 иногда сплю, когда удастся. Ведь работа идет сменная, круглые сутки. С 8 или 9 часов опять та же беготня из верхнего этажа в нижний и обратно, но неск; тише в здании, т. е. работают не все. В это же время что-ниб. вычисляю, иногда удается немного почитать. Обычно сижу до 4—5 часов. Но нередко, когда заснешь, приходит будить сменный рабочий с каким-ниб. недоразумением. Такая жизнь не дает делать что-ниб. творческое, но зато не дает и думать о том, что привело бы в уныние.—Мои ответы получаются тобою так поздно, что утрачивают свое значение.

 

Но на всякий случай сообщаю, что при слишком крепкой смазке иодом, как и при иодовых пятнах на тканях и т. п. надо обмывать раствором гипосульфита, т. е. фотографическим фиксажем, но не смазывать маслом. Гипосульфит натрия служит также средством от отравления угарным газом (СО) в 10%-ном растворе; дается отравленному 8—20 г этого раствора в течение 24 час, а в ответствен, случаях сразу до 20 г; признаки отравления исчезают через 6—10 час., а в серьезных случаях— через 24 часа. Это оч. важное сведение, его необходимо иметь в виду и твердо помнить.—Имя, которое намечают Вася и Наташа никак не могу одобрить: оно дает блеск, подобный мыльному пузырю, много шуму — и ничего положительного в конечном итоге, вообще не полновесное имя.—Относит, работы по вычислению механич. прочности мерзлоты: Ник. Ив. не понимает моих условий: у меня же нет ни книг, ни времени, я весь в производственных делах, и некогда даже подумать ¹/2 часа над прямыми предметами моей работы, так все спешит и кипятится в своем соку. Если можно, пусть печатает так как есть и то, что есть, иначе пропадут и эти работы, как пропало безчислен. множество других в ожидании какой-то полноты. Пока я тут, на меня расчитывать нечего, так ему и скажи,— несмотря на то, что мерзлота—единственное, что меня действительно занимает внутренне. Крепко целую тебя, дорогая Аннуля, будь спокойнее.

 

Дорогой Олень, ты задаешь ряд вопросов, но мудрено ответить на них сколько-ниб. понятно в письме, где так мало места. Спрашиваешь о применимости физич. и химич. законов к человеку и к обществу. Ответ на такой вопрос весьма сложен, потому что требуется разграничить ряд различных применимо-стей и неприменимостей. Прежде всего, человек и общество представляют качественно новые планы действительности, характеризующиеся своими собственными законами. Следовательно, поскольку физ. или хим. законы характеризует материю иного качества, постольку прямая пересадка этого закона на инородный план недопустима. Однако, между планами есть какое-то соответствие, символическое выражение одного— другим, и потому возможно эмоционально-образное перенесение, метафора (а это и значит перенос), которая однако не есть только метафора, а представляет и нечто большее, указывает и на внутреннее сродство областей, однако не могущее быть точно формулированным. Я сказал «поскольку». Это потому, что большинство законов физики и химии не охватывают данного плана, как такового, но лишь поясняются им, как примером, на самом же деле шире своего общепризнанного, общеучитываемого содержания, истинным же их предметом служит не

 

этот определен, план бытия, а некоторое формальное его свойство, могущее быть обнаруженным и в явлениях другого или других планов. Математическая схема (формула), относящаяся к известной области и на ее почве найденная, часто учитывает все-таки не специфические свойства этой области, а некоторые общие отношения. Поэтому совершенно естественно, что она оказывается применимой и к другим областям, по существу весьма отличным от данной, но однако обладающим теми же общими соотношениями. Если напр. для электрического тока верна формула Ома I=E/R, то она окажется верной для теплоты, магнетизма, эл. поля, диффузии и т. д. Ее можно перенести и на ряд явлений человеческой жизни. Всякий раз мы будем разуметь под символами I, Е и R разное, но соотношение cимволов останется одним и тем же.—Боюсь я, дорогой Олень, что ты, по обыкновению, прешь, уставившись в одну точку, и не видя окружающего. В дан. случае говорю о мамочке, о братьях и о Тике, которых ты не замечаешь из за своих товарищей, между тем как товарищи—дело временное, а близкие—навсегда. Надо стараться уметь брать то, что есть у тебя и около тебя и не прельщаться нарядным взамен существенного. А чужие люди неизбежно наряднее своих, ибо они—в гостях, в гости же всегда наряжаются. Дело это естественное, но и понимать вещи как они есть на самом деле—тоже естественно. Праздник есть праздник, против него нельзя возражать, но вредно и ложно искать постоянного праздника и подменять ими будни. С. И. страдает именно этим недостатком, ей нужен сплошной праздник (м. б. был нужен, теперь не знаю) и она умеет прекрасно их устраивать. Но забывая о буднях или не желая знать их, она остается неудовлетворенной и несытой. Ошибка многих! Но ты помни, что только в тиши мирной будничной работы можно найти себя самого и свое удовлетворение. Крепко целую тебя.

 

Дорогой Кирилл, я получил два твоих письма. Радуюсь твоим успехам и в частности намечающимся занятиям по асимметрии у природы. Это тема величайшей важности, над нею я размышляю вероятно уже 44 года и мечтал когда-ниб. реализовать свои мысли и материалы. На эту тему я собираюсь написать тебе большое письмо и потому сейчас писать не стану. Вероятно завтра же начну писать его. Обращаю твое внимание на новую реакцию графита: в концентриров. Н₂S0₄ графит в присутствии окислителей Сr₂О₃, НNОз и др. дает яркосиний бисульфат и набухает (Rudorff и Ноfmann, Сhem Ztg 59, № 58, 589, 1935= «Ж. Хим.Пром.», Т. 12, Дек. 1935, стр. 1929, реф. № 20). Еще о графите: две разновидности сажи: 1° Noire de

 

flamme, зернистая, от интенсивного черного до глубококаштанового цветового тона, из алифатических углеводородов и 2° Noire de fumee, серого с синеватым оттенком, хлопьевидная, из циклическ. углеводородов (Сhim.& ind. 24, № 2, 280, 1930=Ж.Х.Пр. Т. 8, № 4, 28 февр. 1931, стр. 437, № 362). Пишу тебе это в связи с письмом об углеродистых минералах. Книги попадаются здесь случайно, они всегда в разборе¹. Недавно перечел том Бальзака, «Человеческая Комедия». Всякий раз, когда берусь за Бальзака, снова изумляюсь его высокому мастерству. Он заключает целый мир характеров и образов, представленный реально и объективно, но вместе с тем пронизанный мыслию, точнее сказать, потому и реальный, что он пронизан мыслию. Напрашивается сравнение с произведением кисти художников фламандск. и голландок, школ, где вещественность сочетается с идеей. Образы Бальзака зрительны, и потому живописны, в отличие от скульптурных осязательно-зрительных образов других франц. писателей. Словно светолепка. Они светятся изнутри, как и образы гол. художников, а не освещаются извне, и потому не натуралистичны. Ты видишь самое вещество, а не его внешность со случайными рефлексами. И хочется сказать: по полноте проработки Бальзак пишет маслом, а не рисует: у него нет линий, а есть объемы. Удивительна замкнутая законченность пространства во всех его произведениях, в полную противоположность фотографии: это не вырезки, а самозагнутые целые, за которые выходить нет надобности и безсмысленно, хотя сюжетно, в смысле повествования, отдельные произведения обрываются как бы незаконченно. Больше писать негде. Крепко целую тебя.

Дорогой Васюшка, как идет твоя работа? Очень интересно, наладилось ли у тебя изучение осадочных пород, т. е. подобрал ли ты способы охарактеризования этих пород. Самое важное, взяв тот или другой способ, реализовать его на достаточно широком материале, чтобы получить возможность сопоставлять. Отрывочные данные редко дают эту возможность и, даже изобильные, остаются сырым, разрозненным материалом, если не получены единообразными приемами. В связи с северн. сияниями наблюдавшимися здесь, размышлял о их природе. Вот положения, которые, кажется, могут считаться безспорными: 1° полярные сияния возникают в вышн. слоях атмосферы; 2° причина их—внеземная, и именно—Солнце; 3° Солнце действует в этом случае своими корпускулярн. лучами; 4° отдельные столбы, завесы и т. д. указывают на отдельные рои изверженных солнцем корпускул. 4° Полярные сияния наблюдаются в приполярн. областях и ночью, но на сам. деле происходят на любой широте и в разные времена суток. Это видно из

 

того, что в антарктическ. областях их наблюдают в весенние и летние ночи, что соответствует нашим весен, и летним ночам, когда светло. 5° Надо думать, что полярн. сияния только не наблюдаются летом из за света, а также и днем.—Если бы не было магн. поля Земли, то полярн. сияния разыгрывались бы преимущественно ок. полудня, под прямой бомбардировкой солнечн. корпускулами. Магнитн. полем корпускулы закручиваются на угол, при данной их скорости тем больший, чем ближе к магн. полюсу, и потому наиболее яркие проявления переносятся с полдня в другие часы, зависящие от широты и долготы места и скорости корпускул. Из этого след., что есть области наибольшей частоты сияний, т. к. угол поворота м. б. так велик, что корпускулы снова попадают в светлую часть неба, и сияния нами не замечаются.—Количественно обосновать эти разсуждения не могу за отсутствием источников со статистикой пол. сияний.—Прочел сегодня «Воспоминания» художника П.П. Соколова², 1930, Л. Написаны они непритязательно и простовато, как вообще пишут художники, но изобилуют красочными образами и множеством сведений, важных для генеалогии и генетики. Но, что невыносимо, так это редактор, Голлербах³. Отец его—царскосельский булочник, и сын вполне усвоил манеры булочного продавца, утратив все милые стороны немецкого мещанства. Словечки в кавычках, с ужимками, чтобы образованность показать; топтание на месте с одною и тою же мыслишкою и повторение ее по многу раз—чтобы взять 150 % барыша, пошловатые суждения с претензией на тонко-эстетический подход. Это тот самый Голлербах, которому Розанов в насмешку писал: «Вы—гений», и который все эти письма опубликовал, будучи убежден, что Розанов (обычно лукавивший) сказал ему сущую правду. Привет Наташе, крепко целую тебя, дорогой.

Дорогой Мик, ты просишь написать тебе об охоте и о рыбной ловле. Но сейчас мне нечего писать, т. к. сезон рыбн. ловли еще не начался, а разсказов я сейчас не слышу. Напишу, когда узнаю что-ниб. интересное. Эл. звонок можно использовать например как прерыватель к катушке Румкорфа. В моих вещах есть тонкая проволока («эмалевая»), из нее можно изготовить Румкорфову спираль с искрою в 1 ¹/2—2 см. Если тебе интересно, то я напишу тебе, как это сделать; а м. б. узнаешь и от кого-ниб. другого. Сохранились ли у меня гейсслеровы трубки? Только берегите их, это память моего детства. Старайся вдумываться в окружающие явления—отчего это происходит.—Сегодня мне случайно попалась книжка И. И. Добровольского, Свободные силы природы и их использование. Думаю, она будет интересна тебе, хотя несколько устарела (ей вероятно

 

более 10 лет, Днепрострой тогда еще не был построен). Постарайся узнать что-ниб. о северном сиянии, тогда ты вспомнишь обо мне. Меня в детстве северное сияние очень волновало, т. е. не сияние, а мечта о нем, и я мечтал увидеть его собственными глазами. У нас был такой журнал старинный «Природа»⁴, 70-х годов, и в нем были хорошие изображения сияний, которые я постоянно разсматривал. Читал ли ты Ломоносова «Размышление о северном сиянии»? Постоянно вспоминаю тебя, дорогой и жалею, что не могу разсказать тебе о разных явлениях природы. Но вероятно тебе разсказывают Кира и Вася. Крепко целую тебя.

 

Дорогая Тика, присылаю вам несколько засушенных растений, чтобы вы составили гербарий. Самое замечательное из них—росянка (мухоловка). Обрати внимание на двойную розетку ее листьев. Каждый год выростает новая розетка, плотно лежащая на поверхности сфагнума, в котором развивается росянка. Поэтому, измерив разстояние между розетками, вычисляют годовой прирост сфагнума и таким образом устанавливается скорость роста болота, а следовательно и его возраст, если измерить мощность торфа. Правда, более старые слои торфа слеживаются и становятся тоньше. Но известно, насколько именно они слеживаются, так что вычисление все-таки возможно. Кроме росянки присылаю соловецкую грушанку, отличающуюся замечательно нежным запахом, местный хвощ, майник, морошку и еще одно растение, вероятно из колокольчиковых, но особого вида, вроде альпийского; это—ползучее растение с очень длинными стелющимися в траве стеблями. Растения эти собраны мною в начале лета. Поправилась ли ты? Как живет твоя Буська? Перестала ли ты ее бояться, а она— пачкать в комнатах? Кланяйся бабушке и пожелай ей сил и здоровья. Крепко целую тебя и еще раз целую.