Конец надежды

Вскоре после Нового года ко мне подошла бесконвойная девушка, которая приносила до этого письма от Вали.

— Вам привет,— сказала она.

— А писем нет?

— Только мне.

— Если там нет секретов, не дашь почитать?

— А вы очень хотите?

— Конечно.

— Ладно, но письмо невеселое.

— Все равно.

«Встретили Новый год. Не могу сказать, насколько было весело, но зато пьяно, а раз так — значит все хорошо. Я тоже принимала участие во всех направлениях, но на самом деле было не до чего. В душе было скучно, серо и будто «кошки скребли», и надо полагать, что будет так целый год. Мне вообще не везло в жизни, а в последнее время что-то особенно. Надоели до тошноты все дрязги и сплетни. Сидеть в этой дыре и без них не великое удовольствие. Хочется уехать куда-нибудь подальше, где можно было бы хоть чуточку окружить себя моральным покоем. Мне хочется почему-то на юг, на море, особенно на море. Хочется увидеть людей, жизнь, которой я почти не видала. Может быть, стыдно говорить об этом в 23 года уже прожитых, но я не виновата, что молодость прошла, как осенняя капель дождя... привет Коле...»

Письмо меня удивило, а его интонация озадачила. Словно его писал совсем другой человек. Высказывались неудовлетворенность, разочарование в жизни, но не было сказано ни слова о любви и разлуке. А концовка, официальная, «привет Коле», говорила о многом.

Я начал сомневаться в чувствах Вали. В том, что она меня любила и может быть еще любит, в этом я не сомневался. Другое дело, что ее сомнения и неверие в наше совместное будущее оказались сильнее любви. Она рассуждала как Мила, и боялась, что может потерять драгоценные годы в напрасном ожидании. В ожидании моего освобождения и счастливого конца.

Писем от Вали больше не было. Ровно пять месяцев спустя после нашей разлуки я узнал, что она вышла замуж за младшего лейтенанта, страстного футболиста и будущего начальника пожарной охраны. Они поженились после семидневного знакомства и не без участия начальника санотдела Слипченко, которая, видимо, являлась вдохновителем этого союза.

Валя даже не решилась мне написать о своем замужестве и ограничивалась молчанием. Для меня это было очередным ударом, хотя и не очень неожиданным. По последним ее письмам, в которых она выразила свое сомнение, что мы когда-нибудь окажемся вместе, я понял шаткость своих надежд и готовился мысленно к худшему. Правда, какая-то надежда на благополучный исход все-таки еще оставалась. И вдруг, как гром среди ясного неба, без предисловий и объяснений это сообщение.

Всегда, когда судьба готовит мне новое испытание, я стараюсь переубедить себя, что ничего не потерял, что так даже лучше, но на этот раз самовнушение не помогло. Просто потому, что я искренно любил эту девушку.

Сначала была обида: почему она сама не решилась написать мне обо всем, но потом понял, что могли быть веские причины. Переписка со мной, даже не называя меня по настоящему имени, была далеко не безопасной и могла иметь (тем более перед свадьбой) весьма нежелательные последствия.

Письма, передаваемые мне через бесконвойных (последние нередко тщательно обыскивались), могли легко попасть в руки сотрудников колонии, которым не трудно будет выяснить, от кого они и кому адресованы.

Прошло всего каких-то два года с момента окончания войны, и понятие «немец» твердо ассоциировалось с понятием «врага» и «фашиста». Кто бы мог в такие годы посоветовать молодой девушке выйти замуж за представителя этой нации, к тому же заключенного и осужденного по политической статье. Такой союз считался бы в глазах многих своеобразной изменой родине. Я мог быть ей лишь благодарен, хотя бы за то, что она нашла силы дружить со мной и скрасила те дни, которые пришлось провести в Шушерах.

Кроме того, в ее возрасте ждать два года — неоправданный риск, тем более, когда это касается человека еще мало знакомого — практически лишь по работе, дальнейшая судьба которого не совсем ясна.

Сколько заключенных, осужденных по политическим статьям оставались в лагерях еще долго после окончания срока. Это тогда называлось: «до особого распоряжения», и Валя знала об этом хорошо. Правда, мне от этого не стало легче. Но главное — было жаль, что я потерял такого порядочного и милого человека.

Оставалось лишь два пути, чтобы восстановить душевное равновесие: окунуться в работу или же найти другую девушку. Сейчас легче всего было заняться основной работой, что я и делал.