Е.Г. Боннэр. О премии Европарламента имени Андрея Сахарова, 2002
Добрый день. Я благодарю организаторов пресс-конференции за приглашение выступить здесь. И хочу сказать о том, какой видел эту премию тот, чье имя она носит.
Сахаров считал, что премия должна даваться за личный вклад в защиту прав человека, за личное мужество, личный поступок, нравственная ценность которого подтверждена временем. Он считал, что премию следует присуждать за реально сделанное, но не за намерения что-либо сделать в защите прав человека, а политическая ориентация или партийная принадлежность членов Комитета по премиям не должны влиять на их выбор.
На основании именно такого взгляда на премию, Сахаров в 1989 году номинировал на нее Нельсона Манделу и посмертно Анатолия Марченко – людей столь разных мировоззрений и жизненного пути, что на первый взгляд их имена представляются несопоставимыми. Но каждый из них внес свой личный, бесценный вклад в ненасильственную защиту прав человека.
Именно это для Сахарова было главным критерием для определения лауреатов премии. И я надеюсь, что годы все более и более отдаляющие нас от живого Сахарова, не затуманят его мысль.
Премия носит название «Свобода мысли». Но для Сахарова было важно, на что направлена мысль и какое действие следует из нее. Чтобы не получилось, как не раз было в Истории, что «цель оправдывает средства».
Я не знаю, каковы формальные требования и регламент для людей, имеющих право выдвижения кандидатов. Но я являюсь, согласно воле Андрея Дмитриевича Сахарова единственным наследником его авторского права, что подтверждено Российским нотариатом. Поэтому я считаю себя вправе, более того, я считаю своей обязанностью участвовать в номинировании кандидатов на премию «Свобода мысли» имени Андрея Сахарова.
Я полностью поддерживаю номинацию Григория Пасько на премию Европейского парламента имени Андрея Сахарова 2002 года.
Одновременно я выдвигаю на премию Европейского Парламента имени Андрея Сахарова этого же года журналиста Андрея Бабицкого и правозащитника Сергея Ковалева.
Андрей Бабицкий и Григорий Пасько – журналисты, представители профессии, которая в последние десятилетия стала одной из самых опасных и не только в России. Оба они проявили себя как высокие профессионалы. Оба следовали принципу «говорить правду, только правду, всю правду». А правда, как известно, требует смелости – не только физической, но нравственной прежде всего. И они оба проявили ее в равной мере.
Андрей Бабицкий работал в тяжелейших условиях войны. Он мог, как некоторые его коллеги, в своих корреспонденциях использовать сообщения военного командования. Но он выбрал путь честного свидетеля и рассказывал своим слушателям о том, что он видел своими глазами и что слышал своими ушами. Под бомбежками и обстрелами. Среди полуголодных и растерянных российских солдат. Среди ошеломленных зачистками жителей когда-то мирных горных селений. Стоя над могилами женщин, детей и стариков. И мы не имеем права забывать, что четыре года чеченской войны – вдумайтесь в этот срок, он как раз равен Отечественной войне СССР – репортажи Бабицкого были кровоточащей правдой о ней. Это был его личный вклад в защиту мира, прав человека, его личный подвиг. Но еще большее мужество потребовалось от него, когда он оказался в руках бандитов пользующихся государственным покровительством. Именно тогда его жизнь буквально висела на волоске. И только беспрецедентная общественная защита спасла его.
Григорий Пасько работал в условиях внешне более благоприятных. Но как только он выступил с разоблачением военных, безответственно и втайне от общественности отравляющих радиоактивными отходами мировой океан, его судьба резко изменилась. Последовали арест, обвинение в шпионаже, неправые суды и годы лишения свободы. А что он сделал? Опубликовав свой материал, он не нарушил закон. Все что касается нашей среды обитания, экологии согласно закону может и должно быть гласным и судить в данном случае нужно тех, кто организовал дело против Григория Пасько. Но таков парадокс современного российского суда. Ни арест, ни повторные суды не сломили смелого и в мыслях и в деле человека. Находясь в тюремной камере, Григорий Пасько по-прежнему защищает наше общее право знать правду об экологическом состоянии среды, в которой мы живем, и какое будущее нам готовят те, кто ее разрушают. Он защищает права человека.
Сергей Ковалев. Более тридцати лет со дня создания в СССР Инициативной группы по защите прав человека, а позже, взяв на себя ответственность за издание Хроники текущих событий, он открыто защищает права человека, неуклонно следуя той концепции, которая отражена во Всеобщей Декларации Прав Человека, Пактах о гражданских и политических правах и других международных документах. Четырнадцать лет тюрьмы, лагеря и ссылки (1974-1988) не изменили его. На протяжении всей жизни в своей миссии правозащитника и в своей активной политической деятельности он защищает конкретных людей, защищает мир и защищает Право как главную основу современной цивилизации. Я не знаю в сегодняшней России человека сделавшего в защите прав человека больше чем Сергей Ковалев.
11 сентября 2001 года не только изменило наше мироощущение. Оно потребовало от мирового правозащитного сообщества по новому сбалансированного отношения к двум равно важным, можно сказать равно приоритетным, для всего человечества проблемам – к защите прав человека от государственного диктата и к обязанности государства защищать жизнь своих граждан.
В этой новой реальности представляется важным для европейского сообщества привлечение общественного внимания к России. Там идет жесточайшая война. Там под лозунгом борьбы с международным терроризмом уничтожается целый народ. Там подавляется гласность. Там вновь идут неправые суды. Там звучит гимн, слова и мелодия которого в памяти трех поколений неразрывно связаны с тоталитарным прошлым страны. Там на государственном уровне обсуждается предложение вернуть на Лубянскую площадь памятник Дзержинскому – символ ЧК, НКВД, КГБ.
На этом фоне присуждение премии имени Андрея Сахарова Ковалеву, Пасько и Бабицкому будет не только заслуженной высокой оценкой гражданской позиции и жизненного подвига трех российских граждан, но и подтверждением заинтересованности Европарламента в демократическом развитии России.